В условиях строжайшей дисциплины рос Григорьев, но жизнь открыла ему блестящие перспективы свободной самореализации, не ограниченной давлением надзирательства и внешнего контроля. «Необходимо усилить позиции и проработать некоторые важные моменты», - полагал он.
В условиях строжайшей дисциплины Григорьева беспрестанно тошнило. Врачи хватались за голову. Медикаменты оказывались бесполезными. Ничто не спасало. Григорьева рвало.