Написано для Вички и посвящается ей.
Скоро Новый год. Повсюду сияют лампочки и лампадки Рождества, повсюду распродажи ёлочных украшений, подарков, свечек, всевозможных пустячков и того, что не раскупают в течение одиннадцати месяцев.
Удивительное, волнующее время, когда каждый - даже тот, кто уже привык не получать ничего особенного от жизни и от людей - глубоко втягивает носом хвойный дух детства, отражается в стёклах, витринах и переливающейся бутафории праздника - и ждёт, ждёт, ждёт...
Моя ёлка давно наряжена, разноцветные шары и гирлянды крутятся и сверкают на её натруженных ветках, а я всё не решаюсь. Перебираю мысленно каждую зелёную лапку, на которой клубится неповторимая мишура, и загадываю.
Мы с Тинкой знали друг дружку ещё со школы. Она всегда была немного резкой, но искренней и чувствительной. Даже в детстве в ней было что-то провокационное. Грациозная брюнетка с нежным лицом и тёмно-карими глазами - она напоминала искусительную диснеевскую Белоснежку.
Насколько Тина была постоянна и надежна в дружбе, настолько же она была ветрена с мальчишками. Но эта её ветреность никого не обижала, потому что Тинка была легка и неуловима, как ветер. Ей нравилось обожание, нравились восхищенные взгляды и успех - а кому из девчонок такое не нравится! Но она никогда не давала ложных обещаний и никому не разбила сердца.
В шестнадцать лет Тина похоронила мать - Татьяна, молодая красивая женщина, сгорела от рака груди и бесконечного ожидания мужа. Тина так и не смогла простить отцу её смерти. С того самого времени Тинка и стала жить с бабушкой Верой Ивановной - суровой в быту, но щедрой на подарки, и младшим братиком Серёжей в двухкомнатной квартире, без телефона, на третьем этаже мрачного дома сталинской постройки. Я жила в том же доме на четвертом этаже.
Дом был обшарпанный и почти по-Булгаковски нехороший. Хотя высокие потолки, конечно. И метраж большой, и все такое прочее. Но пару раз в год там обязательно что-то происходило. Сосед, добрейший рыжий пьяница Миша - повесился; другого соседа зарезали дружки; ещё один просто незаметно умер в одиночестве в своей квартире, также необъяснимо погибла соседка. Но и это не всё. В доме было много чего-то тёмного и страшного. Это проявлялось и в слишком частых несчастных случаях с его обитателями, и во множественных полтергейстах.
Мы взрослели, Тинка, вечно куда-то спешившая, незаметно выскочила замуж и родила Ромочку. Мы по-прежнему бегали друг к дружке за хлебом и сахаром, за сигаретами, чаем, кофе, зеленкой... Я неплохо и с выдумкой готовила, а Тина очень прилично гладила бельё - мы обменивались трудом и были страшно довольны своими талантами. У нас были общие праздники, общие разговоры и общие мечты. Но Тинка прозябала тогда замужем за Коляном, а потому самая главная Тинкина мечта была пока неосуществима.
Колян-калянус... Ну, да - есть такой рачок, которым питаются рыбы и который при оказии меняется с рыбой местами.
Свободу Тинка, конечно же, вскоре обрела, но почти сразу же её и потеряла. Артём жил в соседнем дворе и любил Тину с детства. Все были против: родители Артёма, бабушка Тины, сын Ромка и я. Но Тина никого не послушала. И правильно сделала. Благодаря Артёму она снова стала лёгкой и родила маленькую Тинку.
А мечта, волшебная мечта моей подружки Тинки, золотыми стрелами проносившаяся перед нами каждую новогоднюю ночь, постепенно всё дальше и дальше улетала от неё. Мечта была настоящая! В том смысле, что не банальное желание, не навязчивая идея, а именно мечта.
Как-то холодным зимним вечером мы отогревались чаем с шоколадкой у меня на кухне. В коридоре на полу в макулатурной куче валялся какой-то женский журнал. С обложки лучезарно улыбалась в полупрофиль стильная белокожая красотка с темными глазами.
- Смотри, Тинка, а ведь ты лучше! - вскочила я, не сводя взгляд с Тины, которая сидела ко мне боком.
С того вечера каждый год ближе к праздникам мы мечтали о том, как Тина станет известной, и её милая улыбка с ямочками в щеках будет украшать огромные стенды по всему городу, а её имя... Наши фантазии уносили нас далеко-далеко, и мы расходились по своим квартирам, счастливые и немного усталые от придуманной Тинкиной славы.
Вера Ивановна умерла, мы разъехались из нехорошего дома в разные районы. А 6 лет назад я и вовсе оказалась жительницей другой страны. Тина гостила пока только один раз, когда у меня родилась дочь. Мы с ней резво бегали с коляской по узким средневековым улочкам и эскалаторам супермаркетов, смеялись безо всякой причины и были невероятно рады, что время и расстояние ни капельки не отдалили нас друг от друга.
Мы не виделись ещё года четыре. И хотя Тина по-прежнему яркая и впечатляющая, как чёрная малина на кубике льда, но даже Артём, который на семь лет младше, скоро справит тридцатилетие. Мы с Тиной никогда ни перед кем не запирались по поводу возраста, задорно считая, что количество пройденных лет - та величина, которая сама по себе ничего не решает. И в десять, и в шестнадцать, и в двадцать пять, и в тридцать шесть мы оставались неугомонными, озорными, смешливыми. И ничего, что стали быстрей уставать и раньше засыпать! И ничего что с некоторых пор азартно, но без удовольствия считаем конфеты и калории! Наш смех и блеск наших глаз - это навсегда.
Несколько месяцев назад Тина осталась без работы. Её не уволили, но создали такие условия, что пришлось уйти самой. Ну, да - работа в видеопрокате Тинке подходила не слишком: тяжёлый график, маленькая зарплата, вредное алчное начальство. А ведь моей подружке очень даже нравится работать с людьми и быть на виду, нравятся коробочки кассет, красочные обложки и актёры, играющие в фильмах.
Каждый необычный, трогательный, сильный сюжет проходил через Тинкино сердце, и ей всегда было что посоветовать людям самого разного возраста и вкусов. Сколько раз к Тине в видеопрокат вваливались целые свадьбы, чтобы сфотографироваться и выпить с ней в торжественный день. Тинкой любовались мальчишки и дедушки, студенты, продавцы, банкиры и бандиты...
В своё время Тина закончила техникум лёгкой промышленности именно по кинопрокату. Только того советского кинопроката уже нет и в помине, как нет больше и того техникума, как нет и самого бывшего государства. Остались разноцветные осколки. Вот моя Тинка и живет на этих осколках, а я уехала.
Хорошо, что у Тины есть Артём, который кормит семью. Хорошо, что всё не безысходно, как, увы, у многих на этих осколках. Но Тинка - такая энергичная и деятельная, такая гордая. И так привыкла к тому, чтобы ей любовались.
Неделя проходила за неделей, а ничего с работой не получалось. Тина обзванивала знакомых, охотилась за мало-мальски подходящими объявлениями-предложениями и регулярно слала мне тоскливые мэйлы, грозно цокая длинными вишневыми ногтями по клавиатуре и выкуривая сигарету за сигаретой. Артём, чтобы поддержать в ней боевой дух, срочно записал Тину на фитнес и купил абонемент в бассейн.
"Что-нибудь обязательно найдётся, не кисни, - утешала я Тинку. - Главное, не отчаивайся! Мы же с тобой никогда не отчаивались, а ведь знавали времена и похуже." В ответ Тинка отстукивала одно и то же: "Да, конечно. Но раньше я могла чуть что примчаться к тебе на 4-ый этаж - и мы принимались мечтать." Мечтать в одиночку или мечтать вместе, но дистанционно, моя подружка отказывалась наотрез.
И тогда меня осенило. Я задумала написать немудреную историю Тинкиной жизни и сочинить ей сказочный финал. Чем Бог не шутит, а вдруг накликаю Тинке счастье.
Недавно Тина виделась с одноклассниками и прожужжала мне все уши, как было здорово встретиться через много лет. И хотя все изменились внешне и внутренне, но так весело вместе вспоминали школьные проказы и проделки, первые влюбленности и дружбу...
Сложилось у всех по-разному, а удачней всех - у Емельянова. Ну, он и в школе отличался недетской основательностью и редким юмором. Занимался строительством, финансами и чем-то ещё. Добился почти олигархического масштаба. Сам он по причине занятости на встречу не явился, но прислал для девочек роскошные букеты и коробки конфет, мальчикам - коньяк и много ещё всяких разных забавных сюрпризов.
Вот я и подумала, а почему бы Емельянову не взять Тинку на работу, у неё потрясающая интуиция, работоспособность, внутренняя сила, а главное - Тинка по-настоящему преданный друг.
Моя фантазия не знала удержу. Я видела ослепительную Тинку на глянцевых обложках журналов: она улыбалась Карлу и Тео Альбрехтам и протягивала руку для поцелуя принцу Альвалиду бин Талал Альсауду... Тинка была в закрытом платье цвета чайной розы, не выбранного мной пока дизайнера одежды, почти без косметики и без украшений. Сияли её изумительные глаза и приоткрытые в улыбке зубы, её волосы - тёмное золото.
Да, я помечтала на славу. Не увлекаясь особенно деталями, я дописала и отправила Тинке свою сказку. Ответа не последовало. Несколько дней подряд я безрезультатно пыталась застать Тину дома, но на мои звонки отвечал либо Артём, либо Ромка, либо Тинка-маленькая.
И вот, наконец, я получила от неё электронное письмо. Тинка излагала сухо, телеграммным стилем, только факты. Но эти её телеграммные факты оказались для меня чем-то вроде феерии.
Главный режиссер спектакля под названием "Жизнь" одобрил мой вариант сценария Тинкиной судьбы, пригласив того самого Емельянова участвовать в новом повороте сюжета. Оказалось, что Емельянов давно организовал с немцами крупное дело, и весной они собираются открывать современный торговый центр. Но суть не в этом. Кто-то из ребят, бывших на той встрече, где Тинка пожаловалась народу, что сидит без работы и просила поспрашивать, сказал о ней Емельянову. И вот через несколько дней Володя позвонил Тине домой и предложил встретиться.
Тинка собиралась на встречу, уже прочитав мою сказку, а потому в состоянии полу-шока - полу-грёзы. Емельянов с первой минуты, внимательно и угрожающе заглянув Тине в глаза, выдал своё предложение:
- Тинка, мне нужно доверенное лицо.
- А что делать? - спросила Тина, а потом добавила. - Ты же знаешь, я ничего не смыслю ни в деньгах, ни в торговле.
- Для этого есть специалисты.
- Ясно. Но я ничего не понимаю и в работе с персоналом.
- У меня есть опытные менеджеры и администраторы.
- Но я не знаю немецкий!
- На это существуют хорошие переводчики.
- Емельянов, зачем тебе я? - окончательно ошалев от разговора, спросила Тинка.
- Мне нужен надежный помощник для осуществления координации всех служб и отделов. Тинка, мне нужен человек, которому я смогу полностью доверять во всём. Меня просто не хватает. Есть секретари, есть секретари-референты, есть руководители секторов, отделов и ещё много кто есть. Но это люди, которые связаны со мной чисто деловыми отношениями. А тебя я знаю 25 лет. И столько же - верю тебе. Если ты согласна попробовать, завтра в 9.00 я жду тебя в офисе. Тогда же обсудим условия и формальности. А теперь извини, Тинка, - Володя встал из-за столика. - Мне надо идти.
- Так что же я должна буду делать?!
- Работать, - хмыкнул Емельянов на прощание, оставив Тинку доедать какое-то замысловатое ассорти из не опознанных ею морских тварей и неведомых плодов.
Воспользовавшись уходом бывшего одноклассника и будущего шефа, Тинка, наморщив нос, отодвинула тарелку с ассорти подальше и важно запросила десерт. Десерт был хорош, Тина слопала свою порцию и порцию Володи, благо за всё было заплачено, выпила 2 чашки капучино, которые без вопросов принес догадавшийся о Тинкиных возможностях официант, выкурила 3 сигареты и отправилась домой.
Вечером Тина ещё поговорила с Артёмом, нашла общих друзей и обсудила всё, что могла. И вот на следующий день утром Тинка подписывала бумаги в кабинете Емельянова. Должность: заместитель генерального директора. Оклад... Её будущая зарплата за месяц была примерно такой, как предыдущая - за 2 года.
Володя сразу поинтересовался насчет марки машины, и когда узнал, что на машине ездит на работу Артём, сказал, что поскольку машина нужна Тинке для представительства и пущей мобильности, то немецкие партнеры предоставят ей седан БМВ 3-ей серии. Тинка чуть не подавилась шариковой ручкой, которую грызла, при таких известиях.
В своём кабинете ей всё нравилось - и большое окно, и необычной формы стол, и кресла, и шкафы, и компьютер, похожий на НЛО, и куча аппаратуры. Особенно ей пришлись по душе живые растения, стоявшие в горшках на полу, и цветы в двух больших синих вазах. На столе лежал новенький ноутбук в изящном чемоданчике и мобильный телефон - теперь Тине надо иметь при себе много чего: и в голове, и в электронной памяти. В эту минуту что-то тихонько тренькнуло.
- Тина, это - Наташа. Шеф просил тебя зайти к нему через 5 минут. Будет экстренное совещание.
- Да, большое спасибо, Наташа! Иду, - Тина достала зеркальце и подкрасила губы.
"Совещание так совещание", - торжествующе улыбнулась она и вышла в коридор.
Перед кабинетом Емельянова, как в кино, громко и отрывисто разговаривали немцы. Завидев Тинку, поздоровались и благодушно оглядели её. А один из них - небритый парень в очках без оправы - принялся совсем уж откровенно рассматривать Тину, а потом и вовсе, забормотав что-то совсем непонятное, достал крошечную камеру и стал быстро-быстро щелкать.
А через полчаса он же, размахивая ноутбуком, в котором от Тинкиного смеющегося лица остались несколько кривых и загогулин, в которых, правда, без труда узнавалась Тина, обосновывал Емельянову через переводчика, что этот вариант гораздо лучше всего, что было раньше. Остальные немцы кивали.
- Ну, хорошо, - согласился Емельянов. Пусть Тина станет лицом фирмы.
- Ти-на... Тина!!! - радостно проговаривали немцы.
Ещё через минуту было, наконец, единогласно утверждено название нового торгового центра.
А что, может, и будет принц Альвалид целовать руку нашей Тинке.