Я только сфотографировал эту девочку. Конечно, там много было народу, но больно уж взгляд у нее был ожидающий. Как у меня в детстве – в ожидании ночи на Новый год. Когда спать ложишься в предвкушении чуда. Не знаю, какого. Потому что чудо и есть невесть что. Когда думаешь: вот утром проснусь, и наступит чудо. А утром наступал Новый год. И снег на улице был другой, и мама была какая-то радостная, и печка была по-особенному теплая.
И вот девочка эта тоже ждала чуда. Только не зимой, потому что до Нового года было далеко, а сегодня, теперь. На празднике «Золотая осень» в Ехегнадзоре. Может, она просто спешила поймать чудо, пока другие не расхватали. Потому что девочек много, а чуда? Кто знает, сколько бывает чуда. Даже ее мама не знала. Поэтому заранее весь вечер они готовилась – вдвоем с мамой собирали костюм. «Осень» называется.
Это я сам догадался. Потому что она стояла, а на юбочке, на оборочках, у нее были пришиты разноцветные осенние листочки. Очень аккуратно пришиты, ни один листочек не оторвался. А она наверняка ходила и собирала эти листочки загодя. Как Габриелян заранее привез виноградные листья в Москву. Чтобы приготовить для нас горячую долму – чудо посреди промозглой зимы. А у нее были очень пестрые листочки, яркие, как нарисованные. Такие еще сыскать надо, потому что тогда осень еще не наступила.
Это только праздник назывался «Золотая осень», а так кругом все еще было зелено. И девчонка еще была совсем зеленая. Маленькая еше. Но уже хотела чуда. Потому что это от возраста не зависит. Вон сколько взрослых ходит – и никакого чуда им не надо. Зачем, и что потом с этим чудом делать. Где хранить? Не на балконе же, как новогоднюю елку потом.
И я ее сфотографировал. А она не удивилась. Ее одну выхватил – из всей толпы. Спокойно так посмотрела на меня – что же тут такого? Конечно, я не был похож на чудо. Просто чужой дядя, заезжий фотограф в американской бейсболке. На которого все оглядывались с удивлением. А она глядела с достоинством, как будто знала, что так и должно быть. Должен же был кто-то нездешний, незнакомый, странно чужой, заметить ее. Именно ее. Маленькую девочку, которая пришла на праздник.
А праздник – это и есть ожидание чуда. Только мы стали большими и позабыли это. А чудо… Чудо – это когда кто-то посмотрит на тебя и заметит. И ты удивишься, что тебя до сих пор никто не заметил. Вот не замечали – и все. Вроде бы все правильно делаешь, а никто тебя не замечает. Может, чтобы тебя заметили, надо куда-нибудь уехать. Куда-нибудь подальше. Вот как я уехал в Армению. Взял, да поехал. За чудом.
Я знаю, за чем ездил.
Чтобы удивить эту маленькую девочку, которую до этого никто не замечал. Может и теперь, когда фотограф уехал, ее вовсе не замечают. И она так же, как прежде, ходит по замысловатым улицам Ехегнадзора. Только теперь, после моего отъезда, все деревья стали яркими. Пестрыми, как листочки тогда на ее платьице под названием «Золотая осень». И она ходит в школу в обрамлении этих листьев и светится.
Потому что она знает, что ее заметили. И что чудеса бывают. И никто не сможет ее теперь разуверить. Потому что даже если оторвались листочки с ее платья – это теперь ничего не значит. Потому что она знает… Что-то такое знает…
Пусть по осени слетают листочки, даже самые красивые. Это несмертельно. Все еще будет. Всё сбудется. Хорошо, если вы тоже это знаете.
…Потому что, когда она уходила домой, на улице она опять наткнулась на меня взглядом. Случайно наткнулась, бывает же, даже в большом городе одного и того же человека два раза встретишь. И улыбнешься: надо же! А Ехегнадзор – он же не такой прямо большой. Вот и она улыбнулась. Очень по-взрослому, таким мягким взглядом.
Вы не подумайте, там не было никакой благодарности. Разве женщины благодарят мужчин? Да и за что благодарить…
Или вам показать фотографию?
Зачем. Вы там ничего не увидите. Никакого чуда.
Так, девчоночка какая-то, в платье с листочками. Глупости…
Да, я видел у тебя такую же фотографию. Твою фотографию.
Там, где ты...Где ты вся такая… Такая…
В общем, ты меня понимаешь.