Дуван не был, как Роберт Аветисян вечным студентом, но личностью был, так же легендарной. Вовка Дуванов был знаменит тем, что никогда не унывал. Любой беде он широко улыбался в свои густые усы, глядя ей прямо в лицо, своими огромными не спрятанными глубоко глазами. Беда сразу умирала.
В пору нашего студенчества о компьютерной графике мы не читали даже в фантастической литературе, а до рождения человека придумавшего слово «Архикад» должно было пройти ещё немало лет. Мы рисовали, чертили, красили, отмывали, штриховали, используя только свои собственные руки. В ту пору в МАРХи было широко распространено «рабство». Рабство (помощь в графическом оформлении демонстрационных планшетов) было узаконено неофициально самими преподавателями, с целью дополнительной практики в оттачивании студентами профессиональных навыков.
Обычно «молодые» помогали «старикам». Препы сами это поощряли и в ответственный момент, могли даже освободить от занятий, отправив в рабство, на завершение какого ни будь выдающегося курсового проекта.
У нас на дипломе например без рабов обошёлся только мой лучший друг Гена Перлин. Генка был работяга и отличник, для него понтово было справиться с работой одному.
А вот на дипломе у Худякова Лёхи рабов было штук двадцать, но не потому, что он был лентяй, просто он задумал грандиозный диплом. Полгода он придумывал и разрабатывал проект какого-то невероятного города за полярным кругом, а остальные полгода двадцать рабов, под его началом делали подачу. Он организовал макетную мастерскую в холле перед спортзалом, и двадцать рабов резали бумагу, картон и клеили, клеили этот невероятный придуманный Лёхой город. Короче его защита в конце концов была как раз из тех, которых ждали, боялись пропустить, откладывали свои дела, походы в баню и на «полгоры» (пивной ларёк такой был.) Протиснуться в актовый зал было невозможно!
Всю торцевую стену зала занимала экспозиция из тридцати метровых планшетов (против минимально разрешённых восьми.) Перед планшетами стоял огромный десять на десять метров макет города, а на противоположной стене на небольшом экране, в полумраке крутился самодельный цветной фильм, снятый любительской кинокамерой с этого макета на собственноручно Лёхой проявленную ленту. Это было типа полёта вертолёта над этим придуманным городом.
В этот день я рабствовал Димке Рогозину, и на защиту Лёхи, мог взглянуть лишь мельком.
Поздно вечером, когда я усталый, с исчириканными тушью руками, от того, что я постоянно вытирал о них ресфедер с засыхающей то и дело тушью, когда я мечтал добраться до «сто одиннадцатого» и умчаться в свою родную общагу, чтобы забыться там сладким сном, меня вдруг остановил Гришка Тимошин.
-О! Серый ! Отлично! Ещё пару человек и Дуван спасён!-
Возле него уже стояло человека четыре, пойманных Гришкой независимо друг от друга у выхода из института. Одного из них Серёгу Ковалёва я знал по стройотряду «Архыз». Заловили кого-то ещё одного и, решив, что хватит, двинулись на «трубную», где тоже были мастерские дипломников. В комнате у Дувана стояли, прислонённые к стене, натянутые подрамники, на одном из них, какой-то очкарик, что-то чертил.
-Когда защита?-
спросил я у Гришки.
-В том-то и дело, что завтра, к утру надо всё успеть!-
Ответил озабоченно Гришка.
-А где Дуван? И что делать?-
Тут открылась дверь, и вошёл Дуван. Он, как всегда широко улыбался, в руках его была большая сумка наполненная «Солнцедаром» (было в ту пору такое дешёвое креплёное вино.)
-Это, чтобы спать не хотелось!-
Продолжал улыбаться Дуван.
Закусили мы килькой и ливерной колбасой с чёрным хлебом.
Стали знакомиться, кто ещё кого не знал. Потом кто-то и говорит,
-Так, что же делать будем?-
-Диплом!-
Улыбается Дуван.
-Сейчас Эдик планы закончит, можно будет к фасадам приступать.-
Все хаотично бродили по комнате, наталкиваясь друг на друга.
Мудрая мысль пришла Гришке Тимошину,
-Давайте выберем главного, чтобы анархии, так сказать не было.-
Я предложил Серёгу Ковалёва, он отличник и вообще в стройотряде бригадиром был, командовать сумеет. Других кандидатур не было, и Серёга приступил к командованию частями.
-Кто будет делать фасад?-
-Кто генплан?-
-Кто записку писать?-
Мне, как всегда досталось рисовать перспективу.
Группа Дувана поссорилась со своим руководителем диплома, я уж и не помню из за чего, но все выкрутились, и хоть, что-то там, начирикали. Дуван же раскачивался так долго, что подпустил защиту диплома вплотную.
К утру из всей бригады остался я и Гришка Тимошин. Прибежали из института,
-Скорее!-
говорят,
-Через одного человека- Дуван.
Мы с Гришкой и Дуваном потащили подрамники,
-надписи там доделаем.-
Защита была в актовом зале. Подрамники устанавливали на такой стеллаж, двухсторонний, который стоял на специальном вращающемся подиуме.
Пока один студент показывал свой диплом и защищался, другой сзади устанавливал свою работу. Потом круг поворачивали, и члены комиссии взирали на новый проект.
Мы с Гришкой расставили подрамники, повернули круг и отошли в сторонку, чтобы разглядеть, что же в целом получилось.
Прямо скажу и мягко, иллюзии, что диплом делался год, не получилось. В зале воцарилась гробовая тишина. В этот момент подрамники с грохотом посыпались со стеллажа. Мы с Гришкой кинулись устанавливать их по новой.
После того, как я поставил последний подрамник слово взял рецензент. Он развернул листок бумаги, достал очки и стал читать заочно, ещё за пол месяца написанную рецензию. Что, мол, театр придуман очень и очень хороший, и то-то и то-то, и что, побольше бы в СССР таких театров, потом снял очки и рассеяно улыбаясь, поклонившись по сторонам, передал листок секретарю и сел на своё место.
В зале опять установилась тишина. Я всё пытался прищуриться, чтобы увидеть, хоть какую-то общность в стиле подачи. Увы, каждый подрамник был выполнен в своём стиле и своим почерком.
Встал какой-то высокий седой профессор и громовым басом сказал:
-Да разве может быть такое в лучшем архитектурном ВУЗе мира! Да это позор МАРХи! И т.д., и т.п., и т.д., и т.п.!
А Дуван стоит, и широко улыбается…. (а, что ему оставалось ещё делать?)
Работу отправили на рассмотрение кафедры, но потом всё- таки трояк поставили. Дуван вообще-то был способным, здорово рисовал. Он так, потом в конце концов и стал преподавателем живописи в каком- то Украинском институте.
А сначала они с Прядом и Серёгой Тереховым во Владивосток распределились, там отработали положенный срок.
На иллюстрации один из моих эскизов: "Гостиничный комплекс в Мытищах" Этот комплекс я придумал в 60 лет, в Москве, где одним ребятам организовал проектную фирму. Во внутреннем дворике -парк, под комплексом многоуровневая стоянка. Я до сих пор работаю, как учили, только в ручной графике:)))