Люди всё смогут забыть, они всё простят. Пусть в душе и останется шрам, но никто больше его не увидит, никто не потревожит, никто не будет раздражать его своими прикосновениями, заставляя кровоточить. Они такими созданы. Homo Sapiens—Человек Разумный. Он знает, что грусть и страх разъедают его жизнь, вырывают из неё бесполезный кусок. Поэтому он прощает. Всех и за всё. Даже себя, хотя это — самое трудное. Неважно, что говорят другие, если мы не можем простить себя. Тогда и все прощения, которые отпустили мы, становятся бесполезными. А если себя не за что прощать? Тогда просто прости других за их грехи. Прости их. Прости, как прощает Господь всех нас. Прости и страдай вместо них, как Иисус страдал за нас. Прости их и Господь простит тебя. Прости.
Ты простил. Они не виноваты, просто они другие. Им не нравится, что ты делаешь, что поёшь, что говоришь. Нельзя их в этом винить. Они ведь помогают тебе понять, что ничто в этом мире не идеально, даже популярность. Ты благодарен им. Ты благодаришь их, даже когда они тебя оскорбляют, когда они тебя жестоко бьют. Чем жоще они с тобой обращаются, тем больше ты им благодарен. И даже сейчас, слизывая очередную солёную каплю крови с губы, ты на них не злишься, а только говоришь: «Спасибо за то, что показываете мне жизнь». Ты простил, ты скоро всё забудешь, но память вернётся. В этот раз одна маленькая деталь перемешала все карты привычной последовательности.
Бригантина медленно уплывала вдаль. Она, эта свидетельница кровавой сцены, никогда ничего не забудет. Белые паруса, вздымающиеся от ветра, запомнили и отпечатали в своей незапятнанной белоснежной памяти цвет крови. Он будет жить в каждой нити, каждом канате, каждой доске. Скрип мачт будет подобен сдавленному стону, который они услышали в этот день. Буря будет бросать корабль из стороны в сторону и тогда она вспомнит такого же мечущегося черноволосого подростка, которым играли чужие руки так, как волны играют бригантиной.
Она уплывает. Далеко. Надолго. Но рано или поздно она вернётся, чтобы разбудить в тебе ужасную память, которую ты так хотел оставить в прошлом. Когда-нибудь на горизонте снова появятся белоснежные паруса, вид которых будет отзываться в твоём сердце тупой холодной болью. Знакомо заскрипят доски старого корабля. Качнутся мачты под напором более сильного и молодого ветра.
Но это будет потом. А сейчас ты просто сидишь на мокрых скользких камнях, смотришь ясными, как никогда, глазами вслед уплывающей бригантине и тихо умоляешь:
--Прости их, Господи.