В 2006 году исполнилось пятьдесят лет со дня окончания школы.
Пытался найти хоть кого-то из одноклассников, но безуспешно...
В памяти всплыл заключительный эпизод школьной жизни - выпускные экзамены.
Посвящается современным выпускникам, сдающим ЕГЭ и потому не имеющим понятия о том, как проходили экзамены раньше. Так сказать, для расширения кругозора и обмена опытом.
Жаль мне современных выпускников, никакой романтики - ставь крестики в нужную клеточку и все дела. Угадал - сдал, а не угадал - значит не судьба, придётся подаваться в менеджеры или блогеры.
Замучившись штудировать вопросы экзаменационных билетов, вышел прогуляться и встречаю на улице маму одноклассника Юрки Дурнова, про которого c лёгкой руки учителя математики по школе распространился слух о том, что «Дурнов с честью оправдывает свою фамилию».
Только фамилия здесь не при чём: если человек обладает огромной физической силой, то, как гласит народная мудрость, "ума не надо".
Он был самым здоровенным не только в классе, но и во всей школе. Первоклассники на первых порах, встретив его в коридоре, вежливо здоровались, принимая за директора.
Учительница по литературе как-то тоже прикололась:
- А сейчас к доске пойдёт наш Илья Муромец.
Этим она, видимо, напомнила о том, как Юрка в сочинении написал, что "богатырь Илья Муромец прославился тем, что тридцать лет и три года пролежал на диване"...
Мамаша поинтересовалась, как обстоят дела и попросила готовиться вместе с Юркой. В конце она так и сказала, «иначе, он завалит экзамены».
Мы начали подготовку к экзамену по алгебре.
Первый вопрос первого билета: прямая и обратная пропорциональность.
На такой чепухе даже останавливаться не стал:
- Ну, это ты должен знать. В шестом или седьмом классе проходили...
- Нет уж, фигушки, давай рассказывай. Я не помню, что в десятом проходили, а тем более - в шестом.
Он глубокомысленно почесал затылок и добавил:
- А почему нет экзамена по физкультуре? Я бы им запросто, одной левой, рекорд школы установил по толканию ядра.
Глядя на его бицепсы, косую сажень в плечах и только три пяди во-лбу, я, как и его мама, понял, что он действительно "завалит".
Пришлось нам с Юркой Салминым разработать план спасения нашего большого, во всех смыслах, друга.
В классе, где проходил экзамен, парты сдвигались к задней стене и только четыре из них стояли перед столом экзаменаторов, причем, первые три стояли в ряд, в непосредственной близости от стола, а вот четвертая - находилась за ними и ближе к партам, где сидели все ожидающие своей очереди.
Юрка, по плану, должен был тянуть билет первым и громко назвать его номер, затем, сесть на четвертую парту, поближе к нам. Если он не знает ответ на первый вопрос билета, то чешет левое ухо, если на второй - правое, ну а если не может решить задачу, то кладет листок с условием в сторону, чтоб мы могли прочитать с помощью бинокля.
Наши обязанности распределили следующим образом: Салмин будет писать шпаргалку на вопросы билета, а я - решать задачу. Затем, наши труды подбрасываем ему под парту. Ну а дальше, как говорится, дело техники.
Дурнов повеселел и совсем перестал готовиться, видимо, ему понравился наш план.
И вот наступил день экзамена.
Мы с Салминым волновались больше Дурнова и испытывали, как комсомольцы, чувство ответственности за нашего товарища, попавшего в беду.
После того, как математик произнёс традиционное: «Ну-с, кто пойдет первым?», Юрка заорал на весь класс: «Я!».
Учитель был приятно удивлён:
- Похвально, Дурнов! Не ожидал!
Впервые услышав похвалу из его уст, Юрка немного расслабился и к столу вышел одновременно с отличницей Шафеевой, но вспомнив о нашем плане, попытался оттеснить её от стола, на что учитель, как джентльмен джентльмену, заметил ему:
- Дурнов, может, мы уступим даме?
Пока он соображал, кто из двух джентльменов должен уступать, не посвещённая в дела Шафеева, больше известная в нашем классе как "зубрила", видимо, почувствовала, наконец, себя настоящей дамой, быстро взяла билет и уселась на четвертую парту.
Наш план трещал, как сказал кто-то из великих, по швам!
И вот тут нужно отдать должное Юрке. Он не стал брать билет, а артистично схватился за живот и, закатив глаза, сказал тихим голосом:
- Можно мне выйти... в туалет?
Учитель удивленно поправил очки:
- Да, да, конечно...
Юрка выскочил из класса, как в телевизионной рекламе про диарею.
Мы не понимали что происходит.
А в это время он смотрел в замочную скважину и как только наша отличница вышла к доске и освободила четвертую парту, быстро вошел в класс, взял билет и как провинциальный, крепостной актёр из пьесы Островского, вытянув руку в нашу сторону, громко с выражением произнес:
- Билет номер тринадцать!
По классу пробежал вздох облегчения - этот билет считался самым трудным.
Но даже число тринадцать не испортило настроение Юрке и он, подмигнув нам, вальяжно, с чувством исполненного долга, устроился на четвертой парте.
Не прочитав доставшихся ему вопросов, он сразу отложил листок с задачей в сторону и принялся обеими руками чесать уши.
Мы с Салминым этот сигнал правильно поняли и приступили к работе.
Через считанные минуты, ответы на билет номер тринадцать и приложенную к нему задачу, были готовы.
Затем, шпаргалка, в строгом соответствии с нашим планом, благополучно очутилась под ногами у адресата.
Громким покашливанием(это был пароль) мы оповестили его о том, что операция вступила в конечную, самую ответственную фазу.
И на этом этапе Юрка оказался на высоте.
Демонстративно уронив авторучку, он открыто, с недовольным ворчанием, полез за ней под парту и прихватил по пути наше послание.
Шпаргалку, ещё под партой, сунул себе в карман, а бдительных экзаменаторов успокоил, продемонстрировав обе руки, одна из которых была пуста, а во второй оказалась авторучка. В этот момент ему бы аплодировал сам Кио или Акопян.
- Никогда бы не подумал, - удивился я, - посмотри, как он артистично работает.
Салмин согласился:
- Естественно, неужто мы бы дружили с каким-то придурком...
Юрка до такой степени был уверен в нас, что даже не стал утруждать себя перечитыванием полученной информации, а аккуратно разгладил наши труды на парте своими огромными, как утюги, кулаками. Выйдя к доске, он старательно переписал моё решение задачи и, затем, как современные авторы-юмористы на телевидении, с выражением прочитал по бумажке ответы Салмина на вопросы его билета.
Учитель и члены комиссии были потрясены глубиной его знаний и наперебой начали задавать дополнительные вопросы, чтоб с чистой совестью поставить ему "отлично".
Такой поворот событий не был предусмотрен нашим планом...
Облегчённо вздохнули только после того, как эта пытка закончилась и с грехом пополам ему поставили тройку(засыпался на дополнительных вопросах, где мы помочь уже не могли).
Но и этим результатом он был очень доволен.
После экзамена, Юрка, своим внешним видом напоминавший знаменитого борца Ивана Поддубного(у него шея была толще головы), схватил нас с Салминым в охапку так, что мои рёбра затрещали и закружил в радостном танце.
Остальные экзамены, после введения небольших коррективов, Юрка сдал успешнее, без осложнений.
После того, как мы во-второй раз увидели его фокус с авторучкой на экзамене по химии, Салмин ему сделал замечание:
- Юрка, мне кажется, ты начал повторяться. Станиславский может не поверить.
Дурнов задумался и ответил:
- Верно, физик зануда ещё тот. Придётся что-то новое придумать...
Нашего преподавателя физики звали Станиславский Валентин Давыдович.
Где вы теперь, друзья?
На выпускном вечере кто-то предложил собраться в 2000году. Со смехом представляли, какими "стариками" будем выглядеть, ведь мы были молоды, только вступали во взрослую жизнь и шестидесятилетние казались нам стариками.
Кто-то сказал,- хорошо бы дожить до нового века.
Теперь нам уже далеко за семьдесят и хочется надеяться, что вы все живы-здоровы, друзья.