Прочь из души…
Один год одной любви или подарок судьбы в снегопад.
Тщательно готовясь к последнему свиданию, решив за них двоих, не чувствуя ни угрызений совести, ни любви, ни даже досады, так, некая горечь о том, что не смогли сберечь страсть, какую судьба дарует лишь однажды, женщина занималась туалетом. К великому сожалению, эта страсть к нему у неё была первой в её жизни, а у него? И она, просушивая волосы феном, тяжело вздохнула.
Выросшая без отца, рано вышедшая замуж и рано разведясь, осталась, как говорят в таких случаях, на руках с дочкой. Всё свободное время и нерастраченную любовь, отдавала ей и работе. Через шесть лет вновь вышла замуж за незрелого и невежественного в постели мужчину. Да и сама она была неопытна, и, прожив со вторым мужем 11 лет, так и осталась не разбуженной. Муж был значительно старше, и тот маленький интерес к нему, который теплился в её душе в ответ на его большое к ней чувство, быстро угас из-за неумения найти к ней подход. Свобода после второго развода окрылила её любознательность и творческую активность во всех направлениях её жизни. Не обошла она своим растущим любопытством модную теперь тему «СЕКС»
За несколько последующих, лет общения с мужчинами, она сделала для себя открытие «В любви важна лишь прелюдия»
Никогда ни кого ещё не любившая, вдруг встретила Его, человека, которого ждала всю жизнь.
Как встретила? Да очень просто, как встречаются миллионы человек в день в огромном городе. Встречаются миллионы, но только при встрече с одним из миллионов замрёт сердце, сорвётся, как срывается птица ласточка с провода или столба, как срывается орёл, что бы размять свои крылья и долго парит в воздухе. Так и сердце влюблённого.
Ещё вечером, подруга, с именем Галина, верившая в чудеса, дала совет. Звучал он примерно так: « Если хочешь, что бы твои желания сбылись, рано утром нужно в космос проговорить то, что ты хочешь иметь. А говорить нужно так: Я любима самым интересным мужчиной, обаятельным и так далее. Словом, говорить нужно то, что тебя интересует в данный момент». Ну, разумеется, вчера вечером она не поверила в эту, как ей казалось, чушь. Но утром, послание примерно такого содержания: «Я любима высоким, интересным, заботливым, страстным, очень умным» запустила в космос, лёжа на спине, вывернув ладони к верху. Дав задание космосу, забыла про него. В этот день ей захотелось встретиться, а может даже и поболтать с давно забытой ею подругой, которая при перестройке нашла себя, своё призвание. Элеонора, так звали подругу, найдя призвание, сама избегала встреч, так как была слишком занята. Работа бухгалтера с поиском иногда одной копейки изматывала её и радовала, когда находила, одновременно. Элеонора, не простив ли ей невнимания, или ,решив, совместить приятное с полезным, пригласила её на выставку антиквариата в Центральный Дом Художника. «Заранее предупреждаю, что будет явно огромная очередь перед входом.В очереди и встретимся,но ждать, если очередь подойдёт, не буду, холодно.До встречи".
Валентина, свыкаясь с новым временем под именем (перестройка), вздохнула, пересчитав, оставшиеся, деньги до конца месяца и засобиралась на выставку. Она ещё не нашла себя в новом времени. Её приглашали в платную школу, с эстетическим уклоном, вести кружок, но принцип не позволил. Платная школа, значит для избранных? А как же другие дети? Сказав, подумаю, не решилась всётаки. «Надо торопиться, а то Элеонора войдёт во внутрь, а там сложно встретиться,Ведь мы не договорились в каком месте» на ходу надевая шапочку на голову и запахивая куртку, подошла к двери, ища ключи в кармане. Но, как всегда, не могла найти их. Села, подключила память в обратном порядке до момента, когда она вошла в квартиру вчера. Не помогло. Тогда решила снять куртку и забежать в туалет. Москва, разумеется, красивый город, но с туалетами проблема. Да вот же и ключи, в туалете на столике. Память прошла мимо одного момента, как она торопилась я туалет вчера. Теперь уже не спеша, а решив для себя: «Что Бог не делает, всё к лучшему» на тот случай, что если она не встретит подругу, вышла из подъезда и так же спокойно вошла в метро. Она тогда и не знала, что игра с ключами была не случайной. Что если бы она нашла их сразу, то не случилось бы того, что случилось.
Валентина спустилась в переход станции метро «Октябрьская», что бы пересечь улицу и приблизить себя тем самым к цели. Под землёй играет кто-то на флейте красивую мелодию. Её сердце заныло в предчувствии неизбежности, чего-то важного.
Потом затрепетало, заставило хозяйку остановиться на миг или хотя бы замедлить шаг, что и было сделано. Медленная ходьба позволяла рассмотреть толпу. Серый цвет явно преобладал в одежде снующих, вечно торопящихся людей. Её взгляд скользил, по окружающим, выхватывая, из однообразной массы, что ни будь, интересное и приостанавливался, то на причёске женщины, то задерживался на ребёнке, то с содроганием на старом человеке, и вдруг замер на огромных карих глазах. У неё тоже были не маленькие глаза и то же карие, но эти!
Хозяин этих глаз и белого плаща обращал на себя внимание. Двадцать шестого октября в Москве довольно холодно и все были одеты, если не в демисезонном, то уже в зимнем пальто.
Да и сама героиня шла в зимней кожаной куртке на меху. Её головка утопала в огромном меховом воротнике рыжей лисицы. Бежевая, вязаная шапочка, почти под цвет меха крупной вязки молодила её. Всё, что было на ней, сделано и сшито её руками, и было завистью многих женщин того времени. Хотя и косились некоторые дамы неодобрительно, думая в меру своей подозрительности, вероятно, как повезло этой женщине, сама то она знала, что мех выписала на меховой фабрике, с трудом уговорив, директора и за свои деньги, да и кожу там же, и бессонными ночами сделала этот неповторимый уникальный эксклюзив.
Но в данный момент она совсем забыла, что выделяется из толпы.
Эти глаза! Затем заметила белый плащ и малиновый, трикотажный пуловер, светлую рубашку и галстук малинового цвета. Глаза!!! Правда, спустя много лет, она уже не сможет с точностью утверждать, что её отвлекло от толпы прежде, белый ли цвет плаща, седые ли волосы или треугольник яркого пуловера или всётаки глаза. А быть может его сходство с известным и любимым ею артистом популярных французских фильмов?
Ну, конечно же, сходство. Вот он лежит сейчас перед ней журнал и его, Эдуарда фотография, на которой Эдик похож больше на артиста, чем сам артист на себя на своей фотографии.
А тогда, в тот момент сердце её спавшее всё это время встрепенулось и душа оставила тело и закружилась перед его глазами этого высокого человека, примерно метр девяносто роста. В этот миг она ещё имела власть над своей душой и своим волевым взглядом вернула её в тело. И когда она, душа, вернулась, то сердце застучало радостно ещё сильнее, чем всегда и ему, как бы стало тесно внутри. Жарко!!!
Положение было не ловким, так как джентльмен со своим спутником, которого она не заметила вначале, тоже приостановились, и хозяин удивительных глаз вопросительно посмотрел на неё, и, как ей показалось, успел заглянуть в её душу.
Улыбнувшись обоим, Валентина с сожалением, но медленнее, чем бы нужно в данную минуту, прошла таки мимо. Но, услышав за спиной слова, произнесённые кем-то громко, довольно громко и удивительным красивым голосом, остановилась. И, как сейчас помнит, оглянулась, совсем не думая, что этот голос обращался к ней. Оглянулась, как иногда оглядываются на свист, хлопок, выстрел или неожиданный звук. Отмеченный в толпе мужчина, театрально
подняв и вытянув вперёд левую руку, с красивой кистью, крупного, но интелегентного мужчины, до уровня плеча, произнёс:
«Вы не знаете Галю Смолякову?» поймав её недоуменный взгляд, добавил:
«Я же к Вам обращаюсь!»
Как же ей хотелось сказать: « Знаю!» Ведь у неё на ту пору были две знакомые, с именем Галя. Правда фамилии не те, да и девичьих она не знала, но чувство самосохранения оказалось сильнее на данный момент желания познакомиться и, не опуская взгляда, глядя ему прямо в его неотразимые глаза, она ответила лаконично: «Нет, не знаю Галю Смолякову, а засмотрелась на Вас, по одной причине, мне очень понравилось Ваше лицо. Отныне пусть Вам повезёт во всех Ваших начинаниях. Прощайте!» И она пошла уже быстрой походкой, не оглядываясь, как тот же голос остановил снова:
«Одну минутку. А можно Ваш телефон? Такое бывает раз в жизни, что бы чьё-то лицо понравилось другому человеку, и другой бы осмелился сказать об этом. Прошу Ваш телефон, если можно?» Да, так и сказал, телефон. Конечно, мог бы сказать номер Вашего телефона, но, видимо, торопился донести до неё главное. Да и говорят у нас так.
В голосе было столько неподдельной тревоги и волнения, что она переспросила зачем-то, выигрывая время, «Телефон? Что ж, запоминайте…» Но его красивая рука стала искать записную книжку. Она оказалась ни при нём. Засуетился его спутник, спокойно стоявший до сей поры. Он подал ручку и газету, ту, которую держал в руках. На долю секунды её взгляд задержался на подающем газету. Маленького роста, с обтекаемыми формами, даже глаза круглые, но с добрым, понимающим ситуацию, взглядом. Ей стало не по себе, захотелось отойти. Но в это время красивая рука звала для знакомства. Он назвал своё имя: « Эдуард!» пожимая её руку. «Валентина» и их взгляды встретились, да так, что не хотелось отводить каждому своего.
Мысль: «До чего ты докатилась, Валентина, раздаёшь номер телефона в метро, который записывают на газету», торопила отойти. Она, даже попыталась, сделать неуверенный шаг в сторону, но его взгляд из подо лба, и бархатный, волнующий голос со словами:
«Простите! Простите, ради Бога, если можете. Это не мой метод знакомства.
Простите, ради Бога! Я перепишу Ваш телефон, как только доберусь до дома».
Тот факт, что он прочёл её мысли и ответил на них вслух, поразил её, и она благодарно подумала: « Как же он хорошо воспитан! Предупредителен, мил!»
Всё соответствовало её идеалу! И она вышла и перехода и АХ!!! Снег, крупными хлопьями закружил над ней. А ведь несколько минут ничего не предвещало снегопада.
И в этом она увидела предзнаменование, что в её жизнь ворвалось непредсказуемое, удивительное, сказочное, неведомое до селе чувство, под названием Любовь. О Любви много наслышанная, но не верившая в неё, как говорят, с первого взгляда, сейчас убеждённая, заворожено смотрела вверх. Не помнит, как проскочила в Дом Художника, была ли очередь, не помнит. Не встретив подругу, вернулась домой. Дома, тотчас, как только закрылась за ней дверь, зазвонил телефон. Это был ОН!
Непредсказуемый во всех отношениях, он не переставал удивлять её каждую встречу. То кормит из ложки, когда она заболеет вдруг. То починит замок, отрываясь для поцелуя. То прибежит в 6 утра, когда она не умывшись еще, надеясь, что ни кто не увидит так рано, выйдет с собаками. А он, смеясь, «Что, уже отправила его?». Или внезапно днём забежит, и оставит клочок бумаги в двери, когда её не было дома, но, он, надеясь, всё-таки, что не смогут разминуться, забежит. Забежит, сильно сказано. Он жил на другом конце Москвы. Однажды скажет с грустью: « Старею наверно. Раньше жену два раза, соседку по лестничной клетке и ещё кузину, а теперь кроме тебя никого не хочу» И она не хотела, да же смотреть на кого-то ещё. Ему не нужно было изощряться. Он любил её, и она это чувствовала. Каждое утро он звонил по телефону «Доброе утро, солнышко» Когда же он уходил вечером домой, он уносил её душу с собой, потому что не хватало дыхания. Она выпускала свою душу и её душа бродила за ним всюду, любя и охраняя. Ну, почему она в космос забыла сказать, что любима свободным мужчиной. Он был не свободен. Однажды спросив разрешения позвонить, и ещё лёжа, сделал звонок. «Я скоро буду. Я сейчас с Борисом» И она услышала в ответ женский голос « Борис звонил только что и искал тебя» Валентина вышла из комнаты. А когда вошла, то увидела его виноватый взгляд, который закреплялся словами «И зачем звонил?» Эта была их первая размолвка. Ей было жалко его, но больше себя. Отведенная судьбой роль в этой ситуации не радовала её больше. Она посвятила ему массу стихов а он с интнресом прослушивал их. Ноо они, переполненные любовью и безысходностью, расставались и он уходил, хлопнув дверью, но, через несколько минут, звонил ещё и ещё. И она открывала дверь, всегда знала, чувствовала, что он вернётся.
А однажды, когда они планировали провести вечер вдвоём, и она в бежевом платье до полу, с гафрированными расклешёными рукавами и гафрированным воротником, который стоял вверх, удлинняя её шею, с причёской высокой, с шеньёном, пушкинских времён ждала его в лаковых под цвет платья туфлях с коблучком 7см. И он пришёл в красивом костюме, тёмно-синем в тонкую, едва заметную, полоску. Белая рубашка оттеняла его смуглую кожу. И галстух яркий и туфли лаковые на нём выглядели бесподобно. И она не могла тогда отвести взгляда от него. Сама она готовилась к этому свиданию несколько дней. 31 января ей было одиноко и первого она разболелась. И хотя он и поздравил её по телефону, и сказал, что думает о ней, но она чувствовала себя ненужной. А вот 13 января решили провести вместе. Только вечер, всего один. И он обещал и вот он зесь. И праздничный стол был накрыт. Его взгляд лучезарно сиял, он смотрел на неё. Но, словно очнувшись, он с грустью проговорил, что с женой должны пойти к друзьям, и что обещал ей давно. На вопрос, «Зачем же ехал?», он отпарировал: «Ну, неужели не понятно, солнышко, приехал поцеловать тебя и извиниться». Это было удивительно, что от его дома до её и обратно 2 часа. Спонтанный, удивительный во всех отношениях, любящий отец, правда, своих детей, замечательный любовник, он наверно радовал бы другую женщину до самой старости. Он и радовал жену свою. Эдуард был её идеалом.Она не могла довольствоваться,тем, что имела.Этот был тот самый случай, когда, или всё или ни чего.
Он ушёл, а она обессилев, сев на кровать, посидела немно ссутулившись.От королевской осанки ни чего не осталось. Туфельки валялись. Шатаясь, дошла до стола, накрытого праздничной скатертью. Окрашенный лёд в хрустальной вазе. Груши ярко жёлтые, огромные. Шампаское. Ликёр её любимый Амаретто. Пахло ароматно приготовленной в духовке уткой с гречневой кашей. Ноги не слушались. Платье тащилось по полу и она даже наступила на подол и чуть не упала. Наполнив стакан для сока до краев ликёром, выпила не смакуя. Стало жарко. "С новы годом, Валентина!", сказала себе самой и дойдя с трудом до кровати, упала на неё. Слёзы давно уже намочили подушку и уже стекали с атласной наволочки на шёлковую простыть, а она плакала, до той минуты, когда всё стало безразлично.
Прочь из души!
И вот сегодня она готовится к последней встрече.
Принят душ, перемеряно бельё, надето черное бархатное платье, которое стройнило, и без того, изящную фигурку. Она готовилась к свиданию тщательно себя, исследуя, как бы смотря на себя со стороны. Не зная, когда вернётся в этот город, её хотелось остаться в памяти нежной, кроткой, ласковой и страстной, словом, запомниться. Даже зубы чистила дважды, и рот благоухал мятной свежестью. Понять её можно. Ведь позавчера было перемирие, где оба выяснили для себя каждый, что неведомая сила влечёт их в объятья.Но и быть вместе не могут. Он не свободен. И вот она долгожданная встреча….
Решительный звонок, который выдавал характер звонившего. Распростёр руки и от двери: «Как дети, как..»
Она шёпотом, целуя его в шею, проговорила: «Тихо, тихо, тихо! Молчи». Он замолчал ненадолго и потом чуть тише спросил-таки, о чём хотел.
Как капризная женщина, или маленький ребёнок, разбросив руки: « Расстегни рубашку, раздень меня». Она залюбовалась им. Он, поймав восхищённый взгляд, сказал самодовольно: «А знаешь, ты меня никогда не забудешь. Я знаю, чувствую это. Не важно, сколько на твоём пути встретится мужчин, но меня ты не забудешь никогда!»
Расстёгивая рубашку, уверенно подумала, что не забудет она его и он её тоже.
Раздела. Он садится на стул, привлекает её к себе на колени и …
Здесь лучше мы поставим многоточие. Дело в том, что женщина, так долго готовившая себя к встрече, и так и эдак, представляя, что скажет и как, что услышит в ответ, утолила уже душевный голод и была готова к любви. Ибо, что хотела бы она услышать минутой раньше, всё услышала в своём воображении….
Встреча обещала быть необыкновенной ещё и потому, что оба знали, это свидание одно из последних, а возможно и последнее. Но когда она вернулась из душа, он уже нажимал кнопки пульта телевизора, мучаясь сомнениями, какую программу смотреть. Конечно, раскрыл объятья, скорее полу объятья. Вы спросите, как это? Это когда одна рука откинута, а другая держит пульт и всё внимание устремлено на экран. Что-то зацепило душу, как будто напоролась ей на остриё ножа. Но, смиренно, не подав виду, легла тихо рядом. Сквозь ресницы, делая вид, что спит, посматривала на него, самодовольного, сделавшего своё дело на шесть с плюсом, человека. Что ж, она сама ему внушила, что сегодня, как ни с кем и никогда! Да и смиренная её поза не давала ему повода усомниться в обратном. Конечно, так было, как ни с кем и никогда, но не так как её хотелось. Он поторопился как всегда и как в песне поётся, ей всегда было мало.
Пролежав тихо и спокойно двадцать минут, ей пришла в голову мысль, а не выпить ли им вина на прощанье. Решив подняться и как-то напомнить о себе, она поцеловала нежно его в грудь, в знак благодарности быть может плюс, переполнявшей нежности ли? И услышала в ответ раздражённый крик:
«Ты нарочно не даёшь мне посмотреть последние известия? Сколько можно тебя просить, не мешать смотреть телевизор!»
Этот крик смахнул её с постели, и она взвилась над ней, как стальная пружина и первое слово вопросом:
«Что я такого сделала? Поцеловала и что?» Подошла и выключила пульт. Он ещё не понял что слова требовательно произнесённые «включи» будут последними. Она, ни чего не видя и не слыша, даже себя вылила ему тираду как воду из ушата на голову «Отношения строятся не только на сексе. А ты носишься со своим членом как путник с торбой. А нам нужно не только это. А если тебя интересовало только это, то случка закончена, а телевизор посмотришь дома. Подумаешь, политик, какой! Что случится, если ты не услышишь последние известия? Да даже если сегодня произойдёт революция, ты её долго не заметишь, а моё отсутствие скажется на тебе раньше»
Она увидела всё как в замедленном фильме. Он посмотрел на неё наикрасивейшими, огромными карими глазами, закрыл уши руками, явно не желая слушать. Ушла на кухню, в её, как она считала, лучшую комнату. Только в ней она находила успокоение, но не сегодня.
Как тихо вышел, словно в носках. Руки её дрожали, когда она обнаружила его отсутствие, хлопнув дверью, закрыла на задвижку и сказав себе: «Это уж слишком, пошёл ко всем чертям!» включила машинально электрический самовар, зачем-то заглянула в холодильник, достала и выпила два сырых яйца с бородинским хлебом, затем остаток булки с мёдом, запивая горячим, что даже обожгла язык, чаем, приговаривая мысленно: «Всё, всё, всё. Так даже лучше. Прочь из души»
Она не вернулась в этот город больше. За семь лет произошло ряд событий. И замуж выходила и обручалась, да и просто увлекалась и завлекала. Но его, мужчину своей жизни, она так и не смогла забыть. Его грустный, осуждающий взгляд
преследовал её. Вот и сейчас, сняв обручальное кольцо, и поняв, что и с этим, новым претендентом в мужья она не сможет, из-за того, что не может забыть его, Эдуарда, с нежностью взглянула на, порванную тогда, сгоряча и любовно склеенную позже, его фотографию. Он, словно, поселился в её душе и мешал ей раскрепоститься, и она уже без гнева прошептала: «Прочь из души»