Некто, поселившийся у нас, вовсе не низкорослый человек, как может показаться, если скользнуть по нему беглым взглядом. Непонятно, когда и откуда этот некто явился в наш дом. В целом вопрос настолько щекотливый… Я рад, что остальные в неведении, ведь у меня нет уверенности, чем всё для нас обернется. Могло быть и так, что мы жили бок о бок не один год и не подозревали о тайком пробирающемся по коридорам чужаке. Если занимаемая вами жилая площадь настолько обширна, что есть нетопленные комнаты со «слоновой» мебелью, как водится завешенной полотняными простынями, комнаты, в которые вы заглядываете отнюдь не каждый день, но, с решительным выдохом, для проведения плановой генеральной уборки, скажем, к церковному или семейному празднику или к приезду соскучившихся по Городу крепких и краснолицых родственников из деревни, тогда не исключена вероятность, что некто в состоянии, войдя в дверь и соблюдая должную осторожность, - да, в состоянии! - благополучно остаться и затем перемещаться по вашему дому, регулярно питаясь на вашей кухне в отсутствии вашей наемной кухарки. Этот некто имеет вполне реальный шанс вырасти из слабого детеныша в полноценную особь и в неведомом будущем достичь своей неведомой смерти, умудрившись так и не попасться ни разу вам на глаза. Видимо, в исключительных случаях вы оказываетесь соседом общественного существа, иначе, с чего бы оно однажды ощутило непреодолимую потребность открыться людям и попыталось вступить с вами в подобие дружеского контакта. Теперь я вызываю его из недоступного пониманию одиночества – совершенно-совершенно нечаянно и непреднамеренно - обыкновенным словом.
Что-то будит меня в середине ночи, и я в бессознательном состоянии бормочу вслух какую-то фразу, имеющую, несомненно, отношение к прервавшемуся сновидению, и вот ОНО направляется из угла тщательно зашторенной комнаты к дивану, на котором я лежу. Разумеется, важна не фраза, а слово. Я широко раскрываю глаза и различаю в темноте неясные очертания недоразвившегося тела, как если бы оно было сплошь обмотано эластичными бинтами, так что никогда не виденные его, домысленные мной, руки тесно прижаты к согнутому вперед, куцему туловищу, а домысленные же ноги спелёнуты вместе. В страхе я спешу отпрянуть от края постели. Прижавшись к поднятой спинке дивана, - ибо я никогда не раскладываю диван, потому что с удобством для усталой спины читаю на ночь что-нибудь соответствующее настроению, - я замечаю, что существо в нерешительности останавливается. Тянутся однообразные минуты, оно не пытается напасть, а поскольку больше ничего из ряда вон не происходит, меня начинает смаривать. Судя по всему, меня затаскивает в глубины подсознания незаконченное сновидение, иначе я не просыпался бы на том же его месте, которого никак не вспомнить наяву, с прежней, выхваченной оттуда, из глубины, фразой на губах. Едва я проговариваю ее, как низкорослик с глухим стуком снова скачет к моему дивану. Скачет на ЭТО слово!
Я уже объяснил, что странное существо принуждено передвигаться быстрыми короткими прыжками. Возможно, что стремительность и серийность бросков от одной точки до другой помогает сохранять равновесие, - то-то ему неудобно, - ну, а мне каково приходится, когда я принужден наблюдать безобразие, против которого восстает вся моя жалостливая натура. Хорошо еще, что он до сих пор не попался на глаза моей матери.
Я пекусь о благополучии каждого из нас, и мне еще не случалось заметить за этим существом ничего, идущего вразрез со сложившимися устоями нашего консервативного семейства. Внешняя несвобода низкорослика наводит на меня угрюмость и печаль. Возможно, он представляет собой проекцию скрытой неполноценности нашей жизни. Если мне будет суждено встречаться с ним чаще, чем полагается по нормам шапочного знакомства, боюсь, я привяжусь к этому ущербному созданию. Повстречавшись с ним в четвертый раз, я почувствовал, что склоняюсь к тому, чтобы полюбить его, как домашнюю кошку или собаку.
«Хорошее», - повторяю я мысленно.
И отчего ему полюбилось именно это слово?
2008-01-17