Части 11-38

Часть 11

Поезд №318 отправился от станции Москва Ярославская точно по расписанию, а значит вовремя и без опазданий.
Проводник девятого купейного, Матопх Сербиерович Реслим, в компании со своей напарницей Светланой Сергеевной Казаковой, интенсивно поддерживаемые московской радиостанцией …, которая доносит до ушей своих слушателей только современную и только танцевальную музыку, наконец-то сдвинулись с места, в смысле работы, и начали обслуживать пассажиров, временно поселившихся к нам вагон, которых было не много, не мало, всего лишь два человека. Обслужив столь «великое» число народу: собрав у них билеты и раздав постельное бельё, а также предложив им чаю, от чего и тот, и другой отказались, я устроился в служебном купе.
Сегодня мне в первый раз было не до работы, сегодня я не могу перестроиться - меня тянет в прошлое, в то время, когда были вместе я и Катерина, ведь до поры до времени у нас было всё так прекрасно. А что сейчас? А сейчас сплошные разочарования, сплошная полоса неудач. Будь я свободным человеком, простым пассажиром, я бы просто остался с ней в Москве и там бы уже посмотрел, что и к чему. Но, может к лучшему, что я проводник, иначе я бы никак не познакомился с Катей, ну, разве что как-нибудь косвенно наблюдал бы происходящее не со мной. Ладно, что уж теперь - я, есть я и никак иначе, чем есть, ничего быть не может.Да ладно бы только это, так с этим не расстаётся ничего: не сходятся доходы, куда-то делось два комплекта постельного белья и вообще, в голове царит такой хаос, что трудно даже не на много представить, чем всё это закончится и как я доеду до Владивостока не сотворив себе целый вагон неприятностей и не лишившись работы.


Часть 12

С этого дня и на всю поездку мы с моей напарницей Светланой Сергеевной, буду для краткости называть её просто Светланой, договорились о том, что её время дежурства будет днём (с восьми утра и до восьми вечера), а моё - всё остальное. Напарница очень удивилась и обрадовалась такому раскладу, так как ей не нужно было привыкать к новому времени. И вот сейчас я могу насладиться свободным временем и делать всё, что мне хочется, но я предпочёл удалиться в спальное купе и отдохнуть до начала своей смены, ведь голова гудит просто невыносимо. Тем не менее я нашёл-таки в себе силы взять со стола журнал Светланы и попытаться в нём что-нибудь рассмотреть. Это у меня очень плохо получалось, так как я всё время сбивался на мысли о Катерине. Мне не было чего-то жаль, как это бывает в таких случаях, я просто хотел представить, что она сейчас делает, где она вообще, будет ли продолжение всему этому и если будет, то где и когда. Мне так хотелось, чтобы это произошло в самое неподходящее время и в самом непредсказуемом месте так, чтобы в душе зародилось что-то волнующее и чтобы нельзя было предвидеть, что последует дальше. И это волнующее произошло, правда не совсем так, как этого хотелось, но всё же произошло, но обо всём в своё время. А началось всё именно с этого дня, но не спеши, читатель, делать выводы - это ещё рано.
Мои попытки заснуть всё же увенчались успехом, днём мне это сделать гараздо проще, нежели ночью, но заснул я с журналом в руках и неизвестно, куда бы он делся, если бы не ниже описанный случай. Меня заставило проснуться то, что этот самый журнал выскальзывает из моих рук. Открыв свои глаза, я увидел Светлану, берущую его у меня. но Было настолько трудно что-либо ответить, что я ограничился лишь «извините» и снова закрыв глаза заснул.
Потом я уже проснулся от того, что меня будят.
«Катя?», - я ещё не настолько хорошо проснулся, чтобы вспомнить, что её уже давно нет и вряд ли она когда-то появится.
Проснувшись окончательно, я увидел Светлану, сидящую напротив и держащую меня за руку.
- Матопх, вы всё время спите, даже поесть не встаёте.
- Извините, но я не хочу есть.
- Ну как же так, я сварила нам с вами такой вкусный суп, вы должны его попробовать, хоть чуть-чуть.
- Я ничуть не сомниваюсь во вкусности вашего чудесного супа, но увы, я не хочу есть.
- Ну, может хотя бы чуть-чуть, а то я не могу есть одна.
Тогда я всё же решил поесть, не по тому, что захотел, а лишь для того, чтобы не слушать эти уговоры.
Когда мы сидели в рабочем купе и хотели было начинать, я вдруг обнаружил, что за окном не вечер, а утро. Для тех, кто ещё не понял, что это значит, объясню: я самым наглейшим образом проспал ночь, которую по нашему уговору должен был работать.
- Вы не печальтесь, - как бы прочитав мои мысли утешила меня коллега, - я нарочно не стала вас будить на работу, вы так устало выглядели.
- Мы все порой устаём, - мне стало очень неудобно за произошедшее, - но ведь не значит же всё это, что в дальней дороге я должен нагружать вас работой, а сам спать.
- Мы с вами рассчитаемся, поверьте мне.
После этого я, несмотря на уговоры Светланы, решил всё же отправить её отдыхать, а сам немедля ни минуты приступил к работе.
С тех пор, а именно, с этого момента, я решил послать всё к чёрту, в конце концов, не спать же круглые сутки из-за печали, которую кроме меня никто не поймёт, а Катерина, если захочет, то вернётся ко мне, а если нет, тогда гори оно всё синим пламенем и сколько их ещё будет таких в моей жизни. Гараздо интереснее сейчас вспомнить, как всё это начиналось, как начиналась моя работа и как я был доволен ею во всех её проявлениях, ведь начиналось всё с пригородных поездов в Хабаровском крае, продолжилось областными в Приморском и вот сейчас я запросто работаю в дальних рейсах. Тем, кто спросит меня, легко ли работать проводником в пригородном поезде, я отвечу, что самое сложное состоит в распознании удостоверения и даёт ли оно право на безплатный проезд. Если вы сможете это сделать, будете героем. Но как злится пассажир, которому пытаешься доказать, что его удостоверение не действует в данной сфере обслуживания, или, того интереснее, просрочено, этого вообще толком не опишешь, потому как столько нецензурщины можно услышать, что сам порой удивляешься, откуда люди выискивают такие слова. Я думаю, что стоит поведать вам эту историю с самого начала и может быть до самого конца.


Часть 13

- Пассажиры, поторапливайтесь, уже дали отправление, - меня разбирало нетерпение, ведь пассажиров на перроне ещё много, а поезд вот-вот тронется, в конце концов, я решил запускать всех, а уже после проверить у них билеты, так будет и мне спокойнее, и все уедут.
На следующей остановке мною было высажено несколько человек, воспользовавшихся моей растерянностью и решивших проскочить незамеченными - для первого раза, я думаю, неплохо.
До Волочаевки ехать два с половиной часа и хлопот ещё предстоит много: вот например, каждую остановку открывать двери, ведь вместо электричек здесь ходят простые плацкартные вагоны с электровозом. Второй проблемой встаёт теснота: никто не желает ставить свои сумки и вёдра (дачный сезон на дворе) на отведённые для этого места - громоздят их в проходе так, что порой, запинаясь, хочется покрыть сочным матом владельца этого строения, но вовремя опомнившись, понимаешь, что делать этого не стоит, ведь могут же и ответить, и притом ловко ответить. Вобщем, пока я доехал до Волочаевки, мне мало не показалось и я чуть было не пожалел о том, что вообще работаю здесь. Но, рано, или поздно, моя нерешительность отступила и сменилась радостью правильного выбора, так, на третий рейс я чувствовал себя, как рыба в воде. А скоро мне стало вообще нечего делать на местных линиях: я только и делал, что без устали пил чай и весело проводил время с проводниками соседних вагонов, а то и с пассажирами. Народ говорил про меня, что я самый весёлый проводник на Хабаровском пригородном транспорте, но мне было всё равно, какой я и есть ли ещё такие в Хабаровске, ведь глянь поглубже, окажется, что веселиться мне по штату полагается. Почему? Да потому что с некоторых пор мой адрес не дом и не улица, мой адрес - плацкартный вагон, в котором я и работаю, и сплю, и живу. Как получилось, что именно таков мой адрес, расскажу ниже, когда появится более, или менее свободная минутка (ну, а если пожелаешь, читатель, я, специально для тебя напишу мою историю), а сейчас скажу лишь, что нашёлся-таки человек, который озаботился моим превращением из простого бродяги в проводника пригородного вагона. Он дал мне всё это и не взял пока что ничего. Я по-своему ему благодарен и мне хорошо: деньги есть, дом, пусть даже на колёсах, тоже есть, а также есть любимая, хотя и не такая, какую хотел, работа, но говорят, со временем я получу возможность перебраться на поезда дальнего следования. Всё у меня есть, но я ведь тоже человек и мне хочется человеческих радостей и грехов, а моя работа как никогда сопутствует этому: народу около меня крутится, хоть отбавляй, и стар, и млад уважает проводника вроде меня, всякий норовит завести беседу, ведь делать порой совсем нечего, проверишь наличие билетов, оштрафуешь для верности пару-тройку «зайцев» и сиди, валяй дурня.
Как то раз выдался скучноватый вечер: в вагоне ехало очень мало народу - две компании и три человека, которые после проверки мною у них билетов вознамерились спать долго и крепко до самого Хабаровска, куда ехать два с половиной часа, а если учесть, что времени уже половина двенадцатого вечера, это совсем не удивительно, особенно, если в летний жаркий день, коим и являлся прошедший, они занимались нелёгким садово-огородным трудом. Я тоже, прийдя в своё купе, полу-сидел, полу-спал, даже во сне умудрился выпить горячего чаю и с трудом это потом вспомнить. Самое трудное было вставать на станциях и открывать дверь, впоследствии огорчаясь за напрасно проделанные действия, ведь кому взбредёт поехать в город в ночь глухую. Наконец, я решил совсем обнаглеть и, поставив будильник на без пяти два, задремал сидя за столом.
Приехал я в Хабаровск сам на себя не похожий и, высадив пассажиров, сходил отчитаться к «верхам», а, вернувшись, немного развеялся и решил, что когда состав поставят в депо, не мешает убраться в вагоне и уже потом продолжать свой сон, а завтра в полдень отправлюсь в рейс с новыми силами.
Но вот наконец долгожданное депо и я пошёл по вагону, чтобы приготовить его к уборке, проверить, всё ли забрали пассажиры, потому что, были такие случаи, когда что-нибудь оставалось и если на следующий день хозяин вещей не находился, я с чистой совестью присваивал их себе, это могло быть какое-нибудь ведро, или разная мелочь, как-то даже кто-то умудрился оставить сумку свежих огурцов, правда, на следующий день за ней пришли и попытались устроить скандал, но я выдал им её, хотя и без трёх огурцов, которыми Я поужинал в сочитании с продуктами, преобретёнными мною, за что мне отсыпали ещё половину оставшегося.
В этот же раз я не нашёл ничего, кроме ненужного никому мусора, бутылок и разовых стаканчиков, а вот тот, кто спал на верхней пассажирской полке, мною был даже не сразу замечен, а замечен он был лишь потому, что начал ворочаться, но кто бы это не был, будить его я не стал, чтобы он не путался под ногами, а уборке он совсем не мешал и кроме того, я очень уж захотел посмотреть на реакцию проспавшего, когда он проснётся.
Убравшись и приготовив вагон к дальнейшему путешествию, которое он уже не раз проделывал, я выключил в салоне свет, поужинал, попил чаю, после чего, закрывшись в своём купе, включил радио и лёг спать.
В шестом часу утра меня разбудила возня проснувшегося пассажира, который ходил по вагону, вероятно, ища выход. Меня это очень заинтересовало, ведь мой вагон закрыт и изолирован от состава с обеих сторон, правда, можно открыть окно и туда… Будет очень забавно увидеть, как кто-то пытается вылезти из окна - высоко будет падать. В конце концов мне ужасно надоела эта возьня и в тот момент, когда человек входил из салона в рабочую половину, перед ним безшумно отодвинулась дверь рабочего купе и нарисовался я - идущий аж сел на пол и закрыл лицо руками. Когда я окончательно проснулся, то понял, что бродягой оказалась женщина, видать молодая, коль умудрилась запрыгнуть на верхнюю полку.
Я прокашлялся и как можно строже, чтобы в следующий раз не повадно было, спросил:
- Ну и что мы с вами будем делать?
От моих слов она вздрогнула, но не сдвинулась с места.
Меня это стало разбирать.
- Для начала встаньте, - сказал тогда я.
Женщина, хотя и не сразу, но всё же подчинилась и тогда я, предложив ей пройти в салон, усадил её на сиденье и, присев напротив сам, задал свой первый вопрос ещё раз.
- я что, проспала?
- ну конечно, уже пять восемнадцать, мы прибыли три с небольшим часа назад.
- и что мне делать? - она растерянно огляделась вокруг.
- а что бы вы делали, если бы проснулись вовремя?
- я бы вышла и поехала домой.
- ну так что мешает вам сделать это прямо сейчас?
- так всё кругом закрыто и вокруг что-то непонятное.
- а что здесь непонятного:сейчас состав находится в депо, а выйти из вагона я вам помогу.
- но я не разу не была в депо, поэтому не знаю, как отсюда выйти к вокзалу.
- в этом я вам, так и быть, тоже помогу, но как же так получилось, что вы проспали?
- я сильно утомилась.
- ладно, ваши рассказы мне совсем ни к чему, сейчас пойдём.
Зайдя в рабочее купе и взяв ключи, я, вместе с женщиной, вышел из вагона, закрыв его, и отправился провожать её до вокзала, куда было прилично идти.
- можно у вас спросить? Как вы меня нашли? - вдруг поинтересовалась она.
- очень просто - я живу в этом вагоне.
- то есть как? Вы не проводник?
- я - проводник, но ведь одно другому не мешает, к тому же мне никогда не надо далеко ходить на работу.
- вы, наверное, бродяга и вам негде жить?
Меня очень задело то, что хотя и не осознавая этого, она изволила капаться в моём прошлом и поэтому я ответил:
- вы знаете, я никому не даю отчёта о моём прошлом и настоящем, вас довезли до места, ещё и провожают, а не выгнали просто так, поэтому помолчите немного.
- извините.
И дальше мы шли молча.
Проводив любопытную до первой платформы и пожелав ей счастливо добраться до дома, я вернулся в вагон досыпать, а к одиннадцати часам я уже позавтракал и был готов к дальнейшим поездкам, коих сегодня намечалось две: в Волочаевку и в Бикин.
Сегодня, несмотря на то, что я выспался, мне было как-то не по себе – сказывалось, наверное, моё внеплановое пробуждение. Мне кажется, что если бы сейчас эта сволочь, нарушившая мой сон, поехала ещё раз, я бы её задавил, но в противном случае я мог бы разбудить её ночью и выпроводить, точно также, как сейчас, так нет же, сжалился и поделом мне. Ну ничего, оторвусь на нарушителях порядка.
И первыми под горячую руку попались трое курившихв нерабочем тамбуре. Я, не теряя времени, как следует штрафанул их за нарушение правил проезда, даже не поленился прочитать им железнодорожный устав, висевший на стене, а затем с шиком и блеском высадил их в Хоре (полчаса от Хабаровска). После этого мне стало немного легче и, выпив свежего чая, я отправился открывать туалет после выезда из санитарной зоны этого города, но при прибытии на место обнаружил, что там уже кто-то есть.
- Это что за беспредел? - строго спросил я, ворвавшись в комнату, - трёхгранку нмне в руку, быстро, иначе все потраха вытрясу, пока не найду!!!
Тот, кто был очевидно очень занят, от неожиданности ужасно напугался и пронзительным женским голосом закричал «помогите!», от чего я сразу же поостыл от своей злости и, закрыв за собой дверь с наружней стороны, подождал, когда пассажирка выйдет и, остановив её, сказал:
- где ваша трёхгранка?
- у меня нет никакой трёхгранки и какое право вы имели войти?
- туалет был закрыт в санитарной зоне, а вы, значит, открыли и, минуя все запреты, пользуетесь. А вы знаете, что за всё это понесёте ответственность и сейчас я сдеру с вас штраф за нарушение?
- я зашла, потому что здесь было открыто, что вы на это скажете?
- я скажу, что этого никак не может быть, я шёл только открывать, - и тут я вспомнил, что не закрывал туалет со вчерашнего вечера, и стало не по себе, но машина уже в ходу, - поэтому, - продолжил я, - вам лучше сдать мне трёхгранку и нам обоим станет хорошо.
- но, видно, не судьба, ведь никакой трёхгранки у меня нет. Мало того, я даже не знаю, что это такое.
- ладно, - отступил тогда я, потому что делать нечего, я не прав, - проходите на место и если ещё раз попадётесь, пеняйте.
Женщина молча ушла, а я остался злой и не удовлетворённый. Правда, чуть пожже мне всё же удалось поймать двух «зайцев» и содрать с них деньги, после чего я успокоился.
В Волочаевке, когда я стоял на платформе, мне встретилась эта особа, на которую я накричал возле туалета.
- я смотрю, вы уже не бушуете, - с улыбкой сказала она, - мне очень нравится, когда вы спокойны.
- хорошо, - ответил тогда я, - в следующий раз я вас оштрафую рублей так на пятдесят и тогда посмотрю вашу реакцию.
- я с удовольствием отдам вам всё, что вы попросите и даже немного более.
Я был немного смущён этим и решил закончить:
- ладно, идите, потом сочтёмся.
Она ушла, а я, стараясь забыть произшедшее, зашёл в вагон и налил себе крепкого чаю.
Скоро началась посадка на обратный рейс и я, чувствуя себя вполне удовлетворённо, снова решил заключить мирное соглашение с народом и, как прежде, беседовал, смеялся и развлекался, не забывая конечно и о работе.
Ещё три дня прошло без крупных приключений, а вот на четвёртый мне снова пришлось вспомнить разговор с нарушительницей правил о санитарной зоне. Дело в том, что из Волочаевки возвращалась та самая подруга дней суровых. Я увидел её, когда она заходила в тамбур, она улыбнулась мне, а я, разумеется, ей ответил и с этого всё началось. Поотправлении поезда я как всегда пошёл отлавливать «зайцев», правда, сделать это мне не удалось: либо убежали в другой вагон, либо их просто нет. Ну, собственно, нет и не надо, тем целее будут мои нервы.
Проехав час, я снова заскучал без всякого рода общений с народом и по этому случаю заварил чай и вышел в вагон, чтобы найти уже знакомого мне пассажира. Она сидела одна и смотрела в окно, когда я подошёл к ней.
- добрый день. Могу я попросить вас пройти со мной?
- зачем? - она была удивлена и насторожена.
- у меня к вам несколько вопросов, - продолжал я вводить её в заблуждение.
- да что это вы ко мне привязались? Что я, не такая, как все?
- может быть, но дело совсем не в том. Вы вернётесь на место через некоторое время, если пожелаете.
Девушка поднялась с места и последовала за мной.
- проходите, садитесь, - предложил я, когда дошёл до рабочего купе.
Она немного смутилась, когда увидела два стакана чая на моём столике, но, тем не менее, присела, а я разместился напротив неё на откидном стульчике и пододвинул к ней один из стаканов с чаем, второй взял сам:
- не стесняйтесь, приступайте.
- зачем? - удивилась она.
- а затем, что никакой разговор не пойдёт без чая, я так думаю.
- да, но то, что вы хотите мне сказать, не говорят так.
- откуда вы знаете, что я вам хочу сказать?
- я догадываюсь.
- и что же?
- да, вы сами знаете, что я вам буду говорить?
- да нет, как раз я не буду напоминать вам о прошлом, просто я хочу извиниться за произшедшее. Почему? Потому что я сам был виноват, а наехал на вас.
Пассажирка улыбнулась.
- да я об этом давно уже забыла, но если вы хотите, чтобы я составила вам компанию, я могу тоже вас угостить.
В общем, дальше рассказывать нет смысла, так как каждому всё ясно, и кроме того, это обещало продолжиться встречей уже в городе.
Через день эта встреча произошла и мы с ней, не буду называть её имени, так как скоро оно не будет иметь абсолютно никакого значения, вдоволь набродившись по городу, присели на лавочку в каком-то сквере, недалеко от вокзала.
- а почему вы держитесь поближе к вокзалу? Вы что, здесь недалеко живёте?
Её вопрос был здесь уместен, ведь я и правда старался не уходить далеко - я почти не знал города и не хотел в него углубляться.
- да, я здесь недалеко живу и, скажу более, вы уже были у меня в гостях.
- я вас не совсем понимаю.
- всё намного проще, вы ездили пригородным поездом.
- ну и что?
- я думаю, этим всё сказано.
- вы хотите сказать, что живёте в вагоне?
- да, а что тут такого?
- я вам не верю.
- ну, так это дело личное.
- нет, что, серьёзно? - её удивление всё наростало с каждым моим ответом.
- вполне.
- не верю, - в её голосе вдруг проступило разочарование.
- хотите проверить.
- хотелось бы.
- пойдёмте.
Когда я открыл свой вагон, женщина чуть не воскликнула от всё того же удивления, но я провёл её в купе, где живу.
- и вы можете тут жить? - вопросила она, глядя на обстановку.
- не только могу, но и прекрасно живу и мне даже это нравится.
- не понимаю, как может нравиться поезд. Ладно нравится, так вы ещё в нём живёте.
- а что тут плохо? Я работаю там же, где живу, или наоборот.
- лично мне не очень приятно даже ехать в поезде.
- разве я имею что-то против этого, Пусть вам не нравится ехать поездом, в этом случае я могу посоветовать вам самолёт, или автобус с пароходом, но это же ведь совсем не значит, что нужно опускать мою работу, как будто проводником является тот, кто низко пал и кому место только в подвалах.
- я ничего не хотела сказать против, просто хочу прегласить вас к себе в гости.
Но я решил тянуться до последнего и в гости к ней мне идти совсем не хотелось, да и сама она мне уже как-то не понравилась.
- нет, извините, но мне не хочется идти к вам, хотя бы потому, что мне чужда квартирная обстановка.
- ну, как хотите, -обиженно ответила женщина, после чего попросила закрыть за ней дверь, а я, как ни в чём не бывало, продолжил свой день.
Поздно вечером в мою дверь постучали. Я открыл и увидел ту же самую вредную женщину, которая была очень расстроена чем-то.
- что с вами случилось? - я был в замешательстве.
- Матопх, я виновата, я не хотела, простите меня.
- не знаю, что вы имеете в виду, - я выдвинул лестницу и она поднялась в тамбур, - но вы вернулись и это стоит заметить.
- спасибо вам.
Она прошла в вагон, а я закрыл дверь и последовал за ней.
- что вы сейчас думаете по поводу моего дома? - я всё же не удержался, чтобы не поиздеваться над ней.
- всё нормально, ведь каждому своё.
вот это мне нравится, - возрадовался я своей маленькой победе, - вы начинаете смотреть на вещи объективно.
- я просто шла и думала о вас и решила, что вы правы, и не за чем было тащить вас домой, когда вам здесь хорошо.
- в таком случае, хотите, я предложу вам поужинать?
Пока грелся чай, я достал из маленького холодильника суп, что готовил утром, разогрел его, нарезал хлеб и пригласил её отведать мои кулинарные причуды. Ей даже это понравилось, а после ужина она забралась на мою полку, подобрав ноги под себя, и, сидя таким образом, пила чай.
- и всё-таки у вас хорошо, - заключила женщина, сделав очередной глоток из дорожного стакана.
- а чего же вы вредничали тогда?
- у меня бывает и, кроме того, я расчитывала на то, что мы будем у меня.
- а если вы у меня, это что-то меняет?
- это меняет лишь то, что нам будет очень тесно.
- почему это, - я не понял, о чём идёт речь, - вагон большой и просторный, места хватит всем и даже более.
Она поставила стакан на столик и тут я увидел, как блестят её глаза, и прежде, чем я успел сообразить, к чему бы это, она небрежно привлекла меня к себе.
- потому что я хочу тебя и ты не сможешь мне противостоять.
И не успел я что-либо сказать, она закрыла мой рот поцелуем. Вообще-то я и не хотел предпринимать что-то против этого, но не так ведь быстро. Моё сознание мутилось от долгожданной ласки и, отвечая на её поцелуи и объятия, я хотел всё большего, все барьеры отступали, желание нарастало и теперь я уже не мог себе представить, что не получу от неё всего того, чего мне так долго не хватало. Таким образом я старался взять от неё всё, и даже более, и у меня это получилось как нельзя лучше.
В последующие два месяца встречь с этой женщиной я был просто ошарашен новостью о том, что она беременная. Что делать и как быть дальше, я не знал, ведь мне совсем не хотелось жениться на ней, а она, в свою очередь, не могла не упустить возможность наказать меня за мою неосторожность. Ещё месяца три, пока была возможность, мы виделись, но потом встречи с ней стали просто невыносимыми: они чаще всего начинались с её слов о том, что ей неудобно перед знакомыми, а об аборте она мне даже думать запретила, так как не желает оставаться безплодной. Я не мог её выгнать, не мог отказаться от неё и вообще, мне здесь ещё работать. К счастью, моё положение скоро изменилось: меня перевели на пассажирские поезда близких сообщений и теперь я днями мог не показываться в Хабаровске, к тому же номер вагона, в который переехал, я в корыстных целях не называл, на что моя будущая,да ещё к тому же нежеланная жена очень обиделась. Я много раз ездил во Владивосток на их «океане», много общался с Владивостокскими проводниками, ведь несмотря на то, что у меня был свой личный вагон, я работал в их фирменных купейных, а в один прекрасный день я приехал во Владивосток и встретил там своего коллегу по работе, который так переживал за мое ненадёжное место жительства, что решил попытаться выпросить для меня комнату в железнодорожном общежитии, где при связях с начальством можно было поселиться. Эта идея мне очень понравилась, к тому же представилась большая возможность отвязаться от моей нежелательной жены, и в один прекрасный день, он уже был вторым по своей прекрасности после знакомства с коллегой, я покинул свой персональный вагон и вместе с нажитым добром в штабном вагоне поезда номер шесть сообщением Хабаровск - Владивосток в девятнадцать пятнадцать покинул город Хабаровск, чтобы в восемь пятьдесят шесть утра следующего дня прибыть в город-порт Владивосток.
Уже в половине одиннадцатого утра я, в сопровождении Юры, моего Владивостокского коллеги, открывал, теперь уже собственным ключом, дверь своей новой квартиры, не какой-то там тесной и на колёсах, а обычной, городской, расположенной в девятиэтажном общежитии семейного типа для работников ДВЖД.ВЛАД. В моей квартирке была одна сплошная комната, лишь у дверей отгороженная стеной и стеклянной дверью от прохотной кухни-прихожей, а направо от входной двери находится ещё одна дверь - совместный санузел. В прихожей не было ничего, зато в комнате стояла скрипучая старинная кровать и ободранный кухонный стол с не менее старым стулом. Это был весь интерьер, а к вечеру добавился ещё матрац с подушкой и одеялом, утащенные Юрой из вагона какого-то поезда, и жить стало совсем хорошо. Мой новый дом находился недалеко от вокзала и, как только появилась возможность, я стал работать проводником в поездах дальнего следования Владивостокского формирования. Город Владивосток я знал хорошо, так как в недавнем прошлом тут жил и очень доволен, что вернулся сюда снова. Так и проработал я от ДВЖД.ВЛАД до нынешнего момента и вот вам дальнейшее развитие событий.


Часть 14

Мы хорошо сдружились со Светланой и уже через три дня пассажиры думали про нас, что мы женаты. Мне такой расклад нравился и я решил продвигать это дело дальше и, хоть и без любви, но удовольствие получить хочется.
Однажды вечером, на пятый день пути, мы позволили себе некоторую слабость: дело в том, что к нам в гости пожаловали коллеги-соседи и мы с ними малость посидели, попили пива и культурно пообщались и вот после этого-то всё и началось. Она села рядом со мной и обняла меня за плечи.
- чего тебе хочется сейчас больше всего? - ласковым шопотом спросила девушка.
- я даже не знаю, как тебе ответить, но если не вдаваться в подробности, то почти ничего.
- а если вдаться в них, да поглубже, то как?
я задумался, ведь я не собираюсь выкладываться перед случайной коллегой о том, что со мной было и что происходит, однако то, что мне чего-то не хватает, она могла заметить и без этого.
- я вижу, у тебя какие-то проблемы? Она плохая и бросила тебя, или тебе жаль прошлого?
- нет, - я решил стоять до последнего.
- ты во сне произносишь её имя, зовёшь её.
мне показалось очень странным, что я во сне разговариваю, хотя такое за мной замечалось, но никто из слышавших это не мог ничего разобрать из того, что я говорю.
- это полная брехня, - попытался оправдаться я, хотя и сам не знал, что происходит со мной ночью, - я во сне не разговариваю.
- зачем ты говоришь неправду? Если хочешь, её зовут Катерина.
теперь мне стало совсем невмоготу, а хмель как рукой сняло. Именно по этому я предпочёл встать и удалиться в спальное купе. Здесь я вспомнил былые времена, отчего на мои глаза навернулись слёзы. мне очень не хотелось, чтобы кто-то знал о ней, а оказывается какая-то коллега всё слышала и ещё пытается чего-то от меня добиться.
я пролежал в купе до утра, выходя на станциях в тамбур и открывая двери, чтобы впустить пассажиров, если такие имеются. Настроение пахабное, в голове шум, а ведь ещё работать до восьми по московскому.
когда после окончания смены, которую я молча сдал Светлане, я всё же надумал заснуть, дверь отодвинулась и в купе появилась коллега. Она присела напротив и чуть склонилась в мою сторону.
- извини меня, я много говорю, когда выпью.
я не счёл нужным отвечать ей и тогда она, видно подумав, что я уже заснул, склонилась надо мной и, чуть заметно коснувшись моих губ своими, поцеловала.
во мне вдруг что-то вздрогнуло и зашевелилось, оно просто заставило меня поднять руки и обнять её, а губы - не отпускать её губ, оно бунтовало всё сильнее, вынуждало, заставляло, молило: «давай же, обними её, поцелуй, возьми!» Девушка, заметив это, стала смелее и теперь она более уверенно целовала меня. Наконец, я не выдержал и сдался этому пленительному соблазну, увлекая её на постель.
- Матопх, что вы делаете? - тихо воскликнула она, но это не звучало сурово, а просто так, для видимости.


часть 15

время летит совсем быстро и, пока мы собирались с силами после такого бурного времяприпровождения, чуть было не проворонили станцию. Выходя из купе вместе со Светланой, я пришёл в ужас, когда открывая дверь обнаружил, что она не была закрыта на замок. Ко всему этому прибавилось ещё и удивление, когда я заметил, что возле двери стоит пассажир, держащий в руках постельное бельё.
- я не хотел вас тревожить, но мы подъезжаем к моей станции, извините.
я взял из его рук бельё и закинул его на третью полку, специально для этого отведённую,чувствуя, что начинаю краснеть.
- вы бы постучались, я вам открыл бы.
Пассажир многозначительно улыбнулся и промолчал.
- извините нас за причинённые вам неудобства, - начал я говорить давно уже заученную фразу, - в следующий раз такого больше не повторится, уверяю вас.
- да ладно, молодёжь, не принемайте близко к сердцу.
- счастливого вам пути, - пожелала Светлана, отдавая ему билеты.
через пару минут поезд остановился на станции Амазар, и остановился точно по расписанию, поэтому стоянка его здесь обещала быть пятнадцать минут. Заходящих к нам не было, лишь едущие у нас люди стояли у вагона: кто курил, кто покупал что-либо у проходящих бабулек. погода стоит солнечная и тёплая и еле заметный ветерок слегка обдаёт нас свежестью. я настолько залюбовался погодой и окружающим меня пространством, что не услышал, как объявили наше отправление.
- Матопх, уже отправляют, ты что это задумался? - вернула меня к реальности Светлана. я еле успел вскочить в вагон, так как поезд уже тронулся и, убрав лестницу, закрыл дверь.


часть 16

после Хабаровска, который мы проехали в девятом часу вечера по местному времени, во мне уже всё вырывалось наружу, я хотел поскорей приехать во Владивосток, увидеть его пригороды, пестрящие самыми разными цветами и благоухающие самыми разными запахами природы, с мостами, по которым проносятся скоростные автомобили и автобусы, с его вокзалом, людьми, домами и всем-всем, что есть в этом замечательном городе, я хочу увидеть всё это разом и без промедлений, но случится это лишь завтра в одиннадцать тридцать семь.
Светлана, как бы заметив моё ожидание, стала распрашивать меня о Владивостоке и всём, что у меня с ним связано. Конечно, рассказал я далеко не всё, что было на самом деле, но это удовлетворило её запросы.
в три часа ночи по-местному я заступил в свою последнюю на эту поездку смену, сделал отчёт и был почти полностью свободен.
после станции Ружино я решил наведаться к Светлане, которая просила заходить к ней, если станет скучно одному - всё равно она спать не будет, но, на всякий случай, закрыв за собой дверь, я тихо спросил:
- ты спишь?
- - нет, я полна радости за твоё возвращение в родной город.
- я присел на её постель и слегка погладил её по голове.
- - можно попросить тебя лишь об одном в последний раз? - тихо сказала она.
по интонации её голоса я уже почти понял, о чём меня хотят попросить, но попытался не сделать вида и ответил положительно.
- возьми меня в последний раз, ведь нам было так хорошо.
да, я взял её, да, мы провели ещё один час в объятиях друг друга, но я понял, что мне её хватило и более к ней возвращаться я не хочу, не хочу и не буду, мне нужна Катерина и больше никто мне не нужен, или, если сказать поточнее, по крайней мере не Светлана.
ночь прошла в каком-то смятении - я не очнулся ни на минуту, думая о Кате, и, даже высаживая пассажиров на станциях, не мог отвлечься от мыслей о ней. Как бы хотелось снова приехать в Москву и чтобы она встретила меня прямо на перроне, чтобы обнять её и больше никогда не отпускать из своих объятий, но, видно не суждено мне это, видно придётся жить без неё, и жить не год, не два, а всю жизнь. А как бы хотелось вернуть эти дни и ночи и повторить их сотни раз, упиваясь их радостью, любовью, страстью, как хочется снова видеть её, слышать её голос, чувствовать её тело. Неожиданно для себя я вдруг заметил, как слёзы отчаяния поКатились из моих глаз. Теперь я сижу и прошу у судьбы ещё хоть одну возможность увидеть её и уж тогда либо пан, либо пропал - если я встречу её ещё раз, больше не отпущу, а уж если она не поймёт моих чувств - ладно, но я буду знать, чем всё это кончится и что с собою принесёт, а уж потом и посмотрим, стоит ли сожалеть о том, что я проехал с ней шесть с половиной суток, или не стоит. Во всяком случае, мне было с ней хорошо и об этом я никогда не пожалею, а, что касается Светланы, то, я думаю, уедет она в Москву и забудет про меня.


часть 17

ровно в 11:37 заскрипели тормозные колодки и пассажирский поезд №318 «Москва - Владивосток» прибыл на конечный пункт своего следования, в город туманов, ветров и дождей, в прекрасный город Владивосток. Входная дверь в тамбур мною была заблаговременно открыта и, когда произошла полная остановка состава, я вышел из вагона и огляделся по сторонам, узнавая свой любимый город.
- привет, Матопх, - услышал я знакомый голос.
повернувшись на него, я увидел Катерину, подходящую ко мне.
сначала я подумал, что сошёл с ума, тоскуя по любимой и желая встречи с ней, потом решил, что эта девушка очень похожа на Катерину и с кем-то меня перепутала, но, вот когда на её лице отразилась растерянность, я стал хоть что-то понимать.
- Митенька, разве ты забыл меня? - её голубые глаза вмиг потускнели, а голос еле заметно дрогнул.
и тут всё то, что засыпало и умирало во мне, вдруг вскалыхнулось всей своей огромной массой любви, грусти и ожиданием встречи, да вскалыхнулось так, что земля чуть было не ушла из-под моих ног, и, выплеснувшись через край из горькой чаши терпения, устремилось к любимой и желанной.
- нет, нет, любимая, - я уже просто не знал, как сделать так, чтобы она была ещё ближе ко мне, чем находясь в моих объятиях, - тебя нельзя забыть, нельзя разлюбить.
мы целовали друг друга, как будто лишь в этом был смысл жизни и после таких долгих дней без Кати, такой знакомый и до безумия пленительный вкус её нежных губ казался опьяняющим и хотелось забыть обо всём, кроме того, что мы снова вместе.
- больше никогда я не уйду от тебя, любимый, мне было так плохо без тебя в Москве, - говорила девушка уже после того, как мы, с трудом оторвавшись друг от друга, вошли в вагон и я закрыл за нами дверь.
- давай забудем обо всём плохом, что было до этого, и будем помнить лишь то, что нас теперь связывает.
войдя с Катей в служебную часть вагона, я поспешил представить её Светлане, которая в это время заваривала себе чай.
- светлана, знакомься, это Катерина.
светлана удивлённо смотрела то на меня, то на Катю.
- а ты мне говорил, что всё потеряно.
- я и сам так думал, но, к счастью, был не прав.
- очень хорошо, когда ошибаешься в лучшую сторону, - я всё же уловил в голосе коллеги нотки грусти, как бы не был счастлив, - меня зовут Светлана и я рада сдать вам Матопха с рук на руки, сохранив и утешив его в трудные часы вашего отсутствия.
между нами повисла тяжёлая тишина - Светлана сказала всё очень понятно.
- спасибо вам, Светлана, но, я думаю, вам не стоило бы быть настолько откровенной в данный момент, - Катя сказала это очень сухо и от этого меня проняла дрожь.
- я такая, какая есть, и, если что нетак, извините.
она вышла из купе и направилась куда-то вглубь вагона.
- так это правда? - тихо спросила девушка, еле сдерживая слёзы.
меня захлестнула волна отчаяния, повергнув с вершины счастья в бездонную пропасть негодования, из которой я только-только с трудом выбрался. мне захотелось встать, найти Светлану и заставить её взять свои слова обратно. Подумать только, всё так начиналось и вот тебе - несчастливый конец - всё из-за её болтливости и неразумной ревности. Только вот вовремя до меня дошло, что я и сам не без греха, ведь никто иной, а именно я дал Кате повод ревновать, поддавшись её соблазну, я изменял Кате со Светланой, желая снова увидеть её и не задумываясь о том, что из этого может получиться. причём тут тогда Светлана?
- к сожалению, да, - ответил я, понимая, что во всём произошедшем, кроме меня, винить некого.
молчание Катерины после моего ответа показалось мне вечностью, я видел, как она тихо плакала и был не в силах утешить её после всего сказанного, слышал её тихое «почему?», которое она твердила сквозь слёзы и ответить было нечего. потом я услышал, что девушка, подойдя ко мне, сказала:
- - прости меня, милый, за то, что не удержала, пожалуйста, выпусти меня - я уйду.
потеряв дар речи и не давая себе отчёта в действиях, я вышел в тамбур, открыл дверь.
- прощай, я никогда тебя не забуду, - тихо сказала она, шагнув на платформу
она уже стояла на платформе, когда я не выдержал и лишь одними губами сказал:
- прости меня, если можешь, прости, лишь останься со мною.
слова прозвучали на одном дыхании, как молитва, но Катерина удалялась, медленно, как бы проверяя землю на прочность и боясь, что она уйдёт из-под ног, а губы все повторяли: «прости меня, милая, вернись ко мне», а может я и твердил всё это, но только вдруг, Катерина обернулась и, почему-то не делая ни шага, стала приближаться ко мне. Она становилась всё ближе и вот уже я мог протянуть руку и коснуться её, достигнув самого желанного.
- вернись ко мне, прости меня, - с этими словами я шагнул к ней и, когда сообразил, что делать этого не стоит, было уже поздно - земля ушла из-под моих ног и сильный приступ головной боли окончательно свёл меня с ума.


часть 18

уже пошла вторая неделя с того момента, как я временно прописался здесь. С тех пор я просто лежу на койке и смотрю в потолок, а люди, находящиеся вокруг, никак меня не волнуют. Ко мне приходят врачи, которые знают меня по имени, спрашивают, как самочувствие, на что я им неизменно отвечаю: «никак», после чего они, посоветовавшись о чём-то друг с другом, уходят. Во сне всегда вижу Катю, вижу, как она просит, чтобы я вернулся к ней и забыл Светлану, но с тех пор,как я вышел из движущегося поезда, ни Кати, ни Светланы рядом не было.
в этот день я твёрдо осознал, что после этого я попал в больницу, а врачи, спрашивающие меня о моём самочувствии, очень беспокоились за мою жизнь. Есть мне совсем не хотелось, да и нечего было, в моих руках почти постоянно были воткнуты капельницы, а голова всё шумела и болела.
дня через два после того, как я более, или менее стал замечать людей и осознавать то, что мне говорят, ко мне пришла женщина, которая, поприветствовав меня, присела рядом со мной на стул.
- чем могу быть вам полезен? - спросил у неё я и это было первое, что я сказал за время своего присутствия в больнице, кроме односложного ответа на вопросы врачей.
- добрый день, Матопх Сербиерович, - приветствовала меня она с доброй улыбкой, - меня зовут Елена алексеевна.
- добрый день, Елена Алексеевна, что вам угодно?
- я хотела бы знать, сколько вы работаете на железной дороге.
- а зачем вам это? - её вопрос мне показался очень странным.
- дело в том, что вы вели себя, как новичок, а ведь за вашими плечами уже немало трудов.
чем больше она говорила, тем больше я был уверен в том, что уже где-то видел её, и, мало того, даже говорил с ней.
- вам что, больше делать нечего, как наводить тень на плетень? Изложите цель своего визита и не ходите вокруг да около.
женщина вдруг изменилась в лице, её серо-голубые глаза потемнели.
- что вам нужно от Катерины? Почему вы не оставите её в покое?
и я вспомнил её. Да, да, это была та самая женщина, которая провожала Катю в Москву и которая проехала со мной до Угольной.
- теперь мне от неё не нужно ничего, - старался как можно спокойнее ответить я, еле сдерживая наплывающий гнев, - поэтому будьте добры, покиньте меня и дай бог, чтобы мы с вами больше никогда не встретились.
- нет уж, из-за вас моя дочь попала в эту больницу и просто так я от вас не уйду.
- что? - мне показалось что кто-то из нас неправильно понял собеседника, - Катя в больнице?
- да, и только из-за вас она здесь, она не приходит в себя уже вторую неделю и врачи не знают, что с ней делать дальше.
этих слов хватило, чтобы ввергнуть меня снова в адские мучения и после этих слов я не слышал больше ничего, кроме шума в голове и каких-то непонятных далёких разговоров.
- Катенька, милая, как мне до тебя добраться?
- не надо, любимый, я рядом с тобой, ты только лишь протяни свою руку и коснись меня.
я протянул руку и коснулся её шелковистых волос.
- Матопх Сербиерович, не майтесь дурью, - услышал вдруг я совсем не знакомый мне голос. Очнувшись, я увидел возле себя всю взъерошенную медсестру.
- постыдились бы, народ вокруг, - продолжала она отчитывать меня.
- извините, я не хотел, - ответил я, краснея.
- вы, верно, перепутали меня с вашей Катериной?
- наверное, - я просто не знал, что ответить, ведь получилось так некрасиво: незнакомая женщина и я… в общем, надо бы хоть немного следить за собой.
- она вас тоже зовёт, - сестра вытащила из моей руки капельницу.
Эти слова больно ударили по мне, но я выдержал это и спросил:
- а разве она уже пришла в себя?
- нет, но скоро это случится.
У меня возникло настолько непреодолимое желание увидеть Катю, что я попытался подняться с постели и сам добраться до неё. У меня получилось только первое и, пока женщина, обхаживающая меня, зачем-то отвернулась, я смог-таки подняться на ноги.
Быстро оглядев всё вокруг и оценив обстановку, я понял следующее: вопреки тому, что говорила эта медсестра, в палате никого не было, кроме того, три из пяти коек пустовали, из чего можно было сделать вывод, что в палате со мной лежит ещё один человек, которого в данный момент нет.
- нет, нет, вам ещё нельзя вставать, вы ещё слабы, - запротестовала она, повернувшись и увидев меня.
Мне было невдомёк, что эта женщина только лишь желает моего выздоравления и ничего более, поэтому я просто-таки закипел от негодования за то, что кто-то будет мне указывать, что делать и, повинуясь этому порыву, я сгрёб её в охапку, благо, что сил у меня хватило даже с лихвой, отчего женщина вскрикнула, а я, держа её в таком положении, сказал:
- если вы немедленно не проводите меня к Катерине, я вас вышвырну вот в это окно.
Когда я принял эти меры, как я уже упоминал, никого в палате не было и я впрямь совсем потерял здравый смысл и решил, что если сейчас она подымит шум я исполню свою угрозу.
- вы не имеете права, - достаточно громко закричала она.
Мне пришла в голову мысль закрыть ей рот свободной рукой и только тогда начать диктовать свои условия, но я решил подождать ещё немного.
- но, тем не менее, я им воспользуюсь в том случае, если вы не исполните моё желание. Ну, так как?
- я отведу вас к ней, только за всё будете в ответе вы.
- я согласен. Пойдём прямо сеййчас?
- нет, я должна…
- вы сейчас должны исполнить, что обещали, а в противном случае... - я поднёс её ближе к окну, - ну так как?
- я отведу, только отпустите.
- ну, смотрите, - предупредил я, отпуская её, - я предупреждаю лишь раз, а потом действую, и не вздумайте делать глупостей.
Хотя моя голова сильно кружилась, я всё же мог стоять на ногах и медленно, но уверенно мы дошли до лестницы, поднялись этажом выше и, пройдя по коридору, вошли в другую палату, где я и увидел всю перевязанную какими-то шнурами и проводами Катю, отчего мне стало снова хуже. Кроме неё здесь была ещё сиделка, которая, увидив меня, чуть было не упала в обморок и зная, что сейчас предстоит борьба за моё нахождение в этой палате, я нашёл в себе силы, чтобы не дать волю чувствам.
- кто вам разрешал вставать? - воскликнула она еле сдерживая свой голос, чтобы он не сорвался от возмущения.
- я сам знаю, когда мне нужно это сделать, и более не надо слов.
Подойдя к кровати, где лежала Катя, я присел на рядом стоящий стул. Девушка лежала неподвижно, на её голове было множество датчиков и какой-то аппарат тихо гудел над ней.
Я приблизился к ней и взяв за руку, чувствовал, как волнение охватывает меня.
Рука Кати чуть дрогнула под моей рукой, а я, не в силах более молчать, тихо сказал:
- Катюша, ты меня слышишь? Это я, Матопх, я пришёл к тебе.
Не знаю, то ли это так совпало, то ли мои слова так подействовали на неё, но произошло то, чего я никак не мог ожидать: её глаза стали медленно открываться, а рука сжала мою.
- Митенька, прости меня, - одними лишь губами вымолвила девушка.
- не надо, милая, всё хорошо, ты самая красивая и ласковая на всей земле, - её возврат в сознание пробудил во мне все самые светлые чувства и заставил вылиться на неё в виде слов и признаний, - я люблю тебя и буду любить всегда, только не надо болеть, выздоравливай скорей и я больше никогда не покину тебя.
- спасибо, любимый, я больше никогда не буду тебя расстраивать.
- не думай об этом, радость моя, выздоравливай и помни, что я всегда с тобою рядом.


часть 19

хотя и попало мне наутро от главврача за мой безпредел, я был счастлив до безумия зная, что Катя уже в сознании и её здоровье с каждым часом всё улучшается. И всё равно, несмотря на протесты врачей и угрозы моей досрочной выписки, я часто навещал Катю, пока она не могла вставать на ноги, а уж потом и вообще: мы целыми днями просиживали с ней в коридоре и только поздней ночью расходились по местам, глубоко сожалея, что нельзя ночевать в одной палате. Конечно, я мог бы это устроить, сняв какую-нибудь палату «люкс», но денег при себе у меня не было, а чтобы их снять, нужно было идти в банк, чего я делать пока не рисковал, хотя, если бы был в состоянии, смог сделать бы без малейшей угрозы выговора, так как за время моего нахождения в больнице я довольно-таки успешно попытался сдружиться с одним врачом, которому я очень понравился.
так, пролежав ещё две с половиной недели в больнице, мы были выписаны в один день, и, хотя Катю хотели ещё немного подержать под наблюдением, нам всё же с трудом удалось уговорить врачей, чтобы через несколько дней просто прийти и обследоваться.
за Катериной приехала елена алексеевна и глядя на то, что мы не собираемся расставаться, сказала:
- а вы, Матопх, так и не поняли, в чём ваша вина?
- мама, пожалуйста, перестань - я сама во всём виновата.
- да, конечно, - негодовала женщина, - ты уехала из Москвы и, приехав в город, первым делом помчалась не домой, а на вокзал к поезду, где из-за неосмотрительности своего долгожданного чуть было не рассталась с жизнью.
- я уже всё сказала тебе по этому поводу и давай больше не будем об этом.
- - знаешь, иди куда хочешь, только, в случае чего, домой можешь не возвращаться.
- и с этими словами Елена Алексеевна вышла, оставив нас одних в коридорчике.
- никогда больше не оставлю тебя, - Катерина с силой сжала мою руку, - даже если против нас будет весь мир.
потом пришла лечущий врач и отдав нам выписку назначила обследование на среду следующей недели, после чего мы вышли из здания больницы и, не найдя Елену Алексеевну, направились к автобусной остановке.
когда мы появились у меня дома, Катя изумилась бедности моего интерьера.
- а что ты хочешь, - держал ответ я, - я здесь почти не живу, а то, что в моём купейном вагоне, меня вполне устраивает. Да, даже если бы не устраивало, ничего доставить и довесить я туда не смогу.
- но ведь у тебя даже нет лишнего стула и такая узкая кровать, что мы вдвоём здесь будем себя очень плохо чувствовать.
и правда, на допотопной сетке, которая провисает почти до пола, создавая тебе некое подобие ванны, когда ложишься, хорошо не выспишься. Я и один иногда просыпался оттого, что мне просто неудобно лежать, сказывалась привычка к жёстким вагонным полкам, а вот вдвоём здесь будет уж совсем неприятно.
- да, Катя, ты права, - я очень уж ярко представил все неудобства, - нужно что-то делать.
- но что ты можешь сделать? - девушка подошла к окну и открыла его, - разве что, только лишь, разместиться на полу.
- да нет же! Мы всё уладим в несколько часов.
Катя с интересом смотрела на меня, её взгляд выражал нетерпение, а я, зная, что не зря я все лишние деньги хранил в банке, ведь в прошлом на жизнь мне нужно было не так уж и много, подошёл к столу, достал оттуда сберегательную книжку, мобильный телефон и вопросительно взглянул на неё.
- я ничего не понимаю, - ответила на это девушка.
- а тут и понимать ничего не надо: сейчас мы пойдём в банк, затем в магазин и там ты покажешь мне, на чём ты хочешь спать.
Катерина вмиг просияла, а я привлёк её к себе и, поцеловав, сказал:
- не так уж и пусто в моём кармане, девочка моя, как кажется, и я думаю, нам хватит денег на первое время.
когда к вечеру мы, осчастливленные покупкой, сидели за ужином, я уже в который раз за сегоднешний день спрашивал себя: неужели всё кончилось? Неужели мы снова вместе? И сам себе не мог поверить, глядя на эту прекрасную златовласую красавицу, что вот она, совсем рядом, протяни руки - и она упадёт в твои объятия. И, как бы читая мои мысли, девушка улыбнулась мне, а её прекрасные глубокие голубые глаза звали, манили, увлекали. И повинуясь этой нечеловеческой красоте, я протянул к ней свои руки и она, как будто только этого и ждавшая, подалась им навстречу и уже не стоило никаких усилий заключить её в объятия.
- любимый, как долго мы не видели друг друга, - она говорила это, а в её глазах всё ярче разгорался огонёк желания, который через несколько минут неминуемо превратиться во всё сметающюю бурю страсти, - как я давно не прикасалась к тебе, - меня объял странный пожар, - как давно я не целовала тебя, - она с жадностью впилась в мои губы своими, отчего у меня было готово выпрыгнуть сердце из груди, так этот страстный и жаждущий поцелуй завёл меня.
я поднялся на ноги с любимой на руках и, донеся мою красавицу до постели, бережно положил на неё, чувствуя, что ещё немного, и у меня не останется сил противостоять этой прекрасной принцессе.
- а теперь знаешь, что с тобой будет? - говорил я, расстёгивая её тоненькую блузку.
- что, любимый? - её дрожь стала передаваться мне, ещё более обостряя желание.
- теперь ты будешь моей отныне и навсегда.
с этими словами я впился губами в её прекрасную упругую грудь и, целуя её, постепенно освобождал девушку от одежды.
- я твоя с тех самых пор, как ты в первый раз любил меня, - задыхаясь от наплывающей страсти, говорила она.


часть 20

утро разбудило нас ласковым ветерком из окна. Катерина потянулась в постели и, сладко зивнув, прильнула ко мне.
- как хорошо, любимый, - мурлыкала она, лаская мой слух своим прекрасным голосом, - только ты и я, и нет больше никого.
я поманил её губами и она с нежностью поцеловала меня. этот поцелуй воскресил в моей памяти вчерашний вечер любви, которая, из-за долгих дней нашей разлуки, просто не знала пределов. Ураган страсти снова и снова бросал нас в объятия друг друга, заставляя останавливаться дыхание в порыве неописуемого блаженства. Всё это продолжалось настолько долго, насколько у нас хватило сил, а после, измождённые и довольные, мы сладко засыпали, лаская друг друга. Как кружилась голова под действием этих воспоминаний!
- почему ты такая красивая? - еле сдерживая дрожь в голосе от вновь захватывающего меня желания, выговорил я.
- потому, что ты хочешь меня такую.
слова попали точно в цель и, сжав её в своих объятиях, я прошептал ей:
- да, хочу тебя, любовь моя, и такую хочу, и другую, но лишь тебя.
она сама заставила меня любить её, не давая мне сделать ни одного лишнего движения, лишь только во имя нашей любви.
после этих сладостных минут девушка безмятежно лежала в постели, её золотые волосы безпорядочно разметались по подушке, глаза были закрыты, какбы не желая выпускать из своих глубин всё пережитое, нежное тело обмякло.
- я хотела так, когда не знала тебя, - медленно, словно во сне говорила Катя, - я старалась сделать это сама, но не смогла почувствовать ничего подобного, я искала способы облегчить свои мучения, пробуя по нескольку раз в день, но ты пришёл и сделал всё так, как мечталось, и даже более.
от такого рода исповеди я как-то растерялся и только и смог ответить:
- где ты была раньше, когда мне так не хватало тебя? Ведь, узнав тебя, я узнал и счастье.
- всему своё время, любимый, - она провела своею рукой по моим волосам, как бы заколдовывая меня вечной любовью, - теперь и у нас есть всё для того, чтобы быть счастливыми.
после того, как мы восстановили свои силы, приняв душ и позавтракав, я решил позвонить в ДВЖД.ВЛАД, чтобы отметиться, а заодно и назначить встречу с начальством, которое я должен известить о своём полугодовом отпуске в связи с моим состоянием здоровья.
- я хотела бы попросить тебя, - сказала Катя после этого, - заехать ко мне: нужно взять немного вещей, а то, кроме моей блузки и юбки, что на мне, у меня больше ничего нет.
- а куда же делся твой багаж, с которым ты прилетела из Москвы?
- я оставила всё дома, нанемного там появившись, я даже не застала маму и оставив всё там, я переоделась и поехала к тебе.
- ну, хорошо, милая, мы поедем к тебе и возьмём всё, что ты пожелаешь.
В ДВЖД.ВЛАД мы встретили Юрия, того самого, которому я не знаю, чем обязан за его благосклонность ко мне.
- привет, Митя, - он подошёл к нам и протянул мне свою руку, - я слышал, тебе немного не повезло.
- да, совсем чуть-чуть, но всё это уже в прошлом.
- как ты умудрился-то, вроде не пьёшь?
- совсем не обязательно, просто закружилась голова и ахнулся.
- ну как, не страшно? Что врачи говорят?
- да нет, ничего страшного, просто придётся некоторое время без поездов поскучать.
- ну, я думаю, в компании твоей прелестницы ты не соскучаешься.
- да, ты прав, кстати познакомься, это Катя.
- очень приятно. Юра.
- взаимно, Юрий, - скромно ответила она.
- ну что же, давай, выздоравливай и возвращайся к нам, и большого счастья вам с Катериной.
- заходи в гости, - прегласил его я, пожимая руку в знак прощания.
- зайду как-нибудь, ведь ты теперь будешь почти всегда дома.
и он удалился.
когда было всё улажено, мы поспешили на автобусную остановку, чтобы добраться до Катиного дома.
- а сколько учатся на проводника? - вдруг неожиданно спросила девушка, когда мы ехали в автобусе.
- а что, хочешь стать проводником?
– я хочу быть рядом с тобой.


часть 21

когда мы прибыли на место, нас встретила Елена Алексеевна и, неодобрительно взглянув на меня, сухо поприветствовала, после чего позволила пройти. Я никак не мог понять, что заставило её так ко мне относиться, а когда женщина уже не могла удержаться, чтобы не сказать в мой адрес недоброе, я прямо спросил об этом.
- я, кажется, вам всё объяснила в нашу с вами позопрошлую встречу, - она с большим нежеланием и недоброй усмешкой отвечала мне.
- но разве есть повод на меня так злиться?
- вы очень грубо обходитесь с людьми, как Катя ещё вас терпит. Ну, конечно, сейчас вы не показываете себя, но я-то знаю, и поэтому не хочу даже разговаривать с вами на эту тему.
- но вы хотя бы не мучайте Катю, ведь вы злитесь на меня, а представьте, что в это время чувствует она.
Женщина с досадой махнула рукой.
- она с вами заодно и мне теперь всё равно, что будет с нею, когда вы вдоволь позабавитесь её наивностью.
после этих слов я готов был поверить в то, что не слышал их, но они прозвучали в моих ушах вызовом моим чувствам и я собрал все силы, чтобы сдержать закипевшее во мне негодование.
- зачем вы так говорите? я ни за что не поверю в то, что вам безразлична судьба вашей дочери, - я старался говорить как можно тише, отчего мой голос дрожал, - вы за кого меня принемаете и кто вам дал право постоянно оскорблять меня? вы в поезде не удовлетворились? Вам было мало, когда, благодаря вашим словам, я чуть было не отправился в мир иной? Вам, наверняка, не хватило даже вашей вчерашней сцены и вы устроили сегодня другую? Так знайте, я не потерплю никакого рода издевательств над собой и буду принимать меры, чтобы ни я, ни Катя более не слышали этого.
женщина побледнела, её глаза потемнели и казалось, она сейчас кинется на меня тигрицей.
- если вы сейчас же не уберётесь, приму меры я, - еле сдерживая срывающийся голос, выговорила она.
- а я вас не боюсь, примите, и если в вас не осталось ни капли разума, мне будет очень жаль вас. неожиданно вошедшая Катерина встала между нами.
- что вы делаете? - с тревогой спросила она, - почему такие грозные лица? Не стоит так ругаться, ведь вокруг слишком много зла для того, чтобы его творить.
я взял девушку за руку и повлёк за собой, давая время остыть Елене Алексеевне, что должно пойти ей на пользу.
- я в этой жизни ничего не понимаю, - говорил я, чувствуя нервную дрожь в теле, в любой момент грозящую разрядиться бессмысленной бранью.
- успокойся, любимый, - она усадила меня в кресло, - невзгоды останутся позади, - Катя наклонилась ко мне и её голос сменился шопотом, - а мама, ты увидишь, больше не будет на тебя злиться, она всегда такая, когда не права и всегда всё заканчивается мирно. Вы станете друзьями меньше чем через час, поверь мне.
мне с трудом верилось в такой поворот событий, но выбирать не приходилось. Самое интересное, что и в самом деле всё действительно наладилось через час: елена Алексеевна просто прегласила нас пить чай, а это, если верить её интонации, значило многое.
- я была не права, но поймите и вы меня, - говорила она, чувствуя моё недоверие.
- я понимаю всех, - примиряюще ответил я, - поэтому стоит забыть обо всём, что мы наговорили плохого друг другу.
Вечером Елена Алексеевна предложила нам остаться ночевать здесь, чему я вообще удивился, вспомнив дневной разговор, но такой уж у неё характер: или она ненавидит, или до глубины души уважает.
- я столько мечтала в этой комнате, столько страдала и вот теперь у меня есть ты и мы будем делать то, о чём мечтали, - она обняла меня, привлекая к себе, - теперь мои самые сокровенные желания становятся явью, ведь я люблю тебя больше жизни, а как было одиноко без тебя, как я скучала и ждала тебя, как звала тебя.


часть 22

поезд №681 «Владивосток - новочугуевка» отправился от своей начальной станции ровно в двадцать один пятьдесят пять, а это значит, точно по расписанию. С этого момента проводники вагонов приступили к своим непосредственным обязанностям, не были исключением и проводники седьмого плацкартного вагона, то есть Реслим Матопх Сербиерович и его напарница Невада Екатерина Сергеевна, проходящая практику под началом своего коллеги. Проверив у пассажиров наличие проездных документов при посадке, они думали приступать к их погашению.
- ну что же, Катенька, - я ласково погладил девушку по её прекрасным волосам, - добро пожаловать в ряды наших.
девушка застенчиво улыбнулась.
- я ведь считаюсь ещё практиканткой.
- но, я не думаю, что всё только лишь этим закончится, ведь всего полгода практики и ты, наравне со мной, будешь считаться полноценным проводником, а, если иметь в виду, что твоя прекрасная улыбка заставляет людей искренне восхищаться тобой, я думаю, твоя работа не будет казаться тебе тяжёлой и непосильной.
- зачем ты так говоришь? Ведь ты знаешь, что бывает после таких слов, - она крепко сжала мою руку в своей и я почувствовал её неутомимую энергию любви и страсти.
- я надеюсь, что ты сможешь противостоять этому, а, как наступит время, с большим удовольствием вознагражу тебя за твоё терпение.
погашение билетов мы осуществили вместе, зайдя с разных концов салона. После длительного перерыва (пока Катя училась, я проходил повышение квалификации) я стал снова вливаться в работу и если с самого начала мне казалось, что вся ловкость, с которой у меня получалось общение с пассажирами: погашение билетов и проверка документов, мною утрачена, то через несколько минут я был просто уверен в том, что всё стало получаться не хорошо, как в прошлом, а просто отлично, и даже лучше, чем было. Встретившись почти в середине салона, сказывалась, конечно, моя вновь пришедшая ловкость, мы с Катериной вернулись в рабочее купе.
- ну как ощущения? - и без того видя, что девушка в отличном настроении, спросил я.
- не знаю, ведь с тобой я, можно сказать, уже работала.
- ну а теперь, - я усадил Катю на стул, - я расскажу тебе, как же правильно открывается путёвка.
мне очень понравилось выражение лица любимой, в то время, как я выполнял перед ней роль умудрённого большим опытом учителя.
- вначале возьмём в руки этот листочек, - я подал ей накладную, - поставим там номер нашего поезда, затем напишем колличество пассажиров на данную станцию.
в конце концов Катя не выдержала моего поучающего тона и звонко рассмеялась.
- ты не мог бы чуть-чуть попроще, - сквозь смех попросила она, - а то, пока мы с тобой заполним путёвку, я просто умру со смеху.
- разве я так смешно всё объясняю? - сразу же преобретя серьёзное выражение лица спросил я.
- нет, но когда ты так говоришь со мной, я почему-то представляю себя маленькой школьницей, которой даёт наставления строгий учитель и мне становится смешно.
- ты и есть моя маленькая девочка, - я с нежностью поцеловал её.
после станции Угольная нами было роздано пассажирам постельное бельё, а также предложен горячий чай, а для более взыскательных – кофе, и когда всё это было выполнено, мы сочли, что наша основная миссия на этот вечер окончена, и, посему вернувшись на место, я понял, что всё встало на свои места.
характерная медлительность местных поездов, в отличии от поездов скорых, очень утомляет не только пассажиров, но и проводников, особенно, если учесть тот факт, что уже давно я не ездил на такого рода поездах, всё на скорых. К Уссурийску я понял, что если сейчас я не выпью крепкого кофе, через несколько минут меня можно будет волочь по полу и я не проснусь. Да ещё и эти длительные простаивания состава на крупных станциях. Ну скажите мне на милость, кому взбредёт в голову собираться огромной толпой, чтобы поехать ночным, да ещё и кланяющимся каждому столбу поездом, когда есть дневной экспресс? Правильно, никому. А тогда зачем все эти утомительные стоянки. Ну, припёрло кому-то выйти на полустанке в ночь глухую, так двух минут с запасом хватит, чтобы это сделать. Но ведь нет, надо стоять по пятнадцать минут там, где скорые даже не сбавляют хода.
в Сибирцево наш поезд простоял сорок минут. За это время Катерина успела дважды задремать, а я до тошноты обпился кофе, что меня хоть немного спасло от желания заснуть.
После отбытия от сибирцево я всё же уговорил Катю лечь спать и, когда мне это с трудом удалось, я почувствовал себя совсем хорошо и даже сон куда-то пропал. в пять пятьдесят наш поезд прибыл на конечную станцию своего следования, а я разгулялся не на шутку: чувствовалась непередаваемая лёгкость в теле, а на душе светло и тепло.
- вы так и не ложились со вчерашнего вечера? - обратившаяся ко мне женщина казалась сейчас в утреннем полумраке серой тенью.
- да, это моя работа и я уже привык, - ответил я, помогая ей сойти с подножки.
- а мне, представляете, хочется спать, - так просто, как будто мы были уже давно знакомы сказала она, - а ещё до чугуевки добираться.
- сейчас пройдётесь по свежему утру и ободритесь.
- до свидания, - как бы не замечая моих слов попрощалась женщина, взяв свою сумку, - может быть ещё увидимся.
- вряд ли, - я вынул из кармана конфету и стал её разворачивать, - я здесь не езжу, это по воле практики я забрёл в эту сторону, но, во всяком случае, может вам доведётся поехать московским поездом, и тогда есть вероятность, что вы меня увидите. счастливо.
женщина ушла в сторону вокзала, а я остался стоять, наслаждаясь свежестью и морозностью утреннего воздуха.
войдя в вагон я решил не мешкать и сразу же приступить к уборке. заглянул в спальное купе - Катя попрежнему спала, и очень крепко. я же не стал её будить - всё равно толку от неё сейчас пока не будет: пока разойдётся, пока поймёт, что к чему, а взял всё предназначенное для уборки и тихо удалился в салон, где сразу же взял, что называется, быка за рога и приступил к планируемому. пока я возился, наш поезд благополучно оттолкали в тупик, именнно оттолкали, или даже отпихали, ведь маневровые тепловозы резки, как сам знаешь, что, и если дергонут, хочется аж смеяться от счастья и понимания того, что если бы ты сейчас наливал горячий чай, пришлось бы очень несладко.


часть 23

- Катенька, ты уже наверное настолько разочаровалась в своей работе, что решила проспать всю поездку, - я уже закончил уборку вагона и теперь вошёл в спальное купе, чтобы взять из шкафчика пачку чая, - но я всё прощу тебе, потому что больше, чем я, никто тебя не любит.
Катя открыла свои небесные глаза и удивлённо уставилась ими на меня.
- зачем ты так смотришь на меня, будто я украл у тебя твой прекрасный сон, - я присел с ней рядом и, поглаживая её волосы, продолжил, - ты можешь спать сколько хочешь, но всё равно зачёт я тебе поставлю.
- а разве мы уже на месте? - её вопрос прозвучал настолько виновато, что, казалось, она не второй проводник, а всего лишь проспавший пассажир.
- да, любовь моя, мы мало того на месте, так ведь уже и завтракать надо, а без тебя, сама знаешь, я даже на еду смотреть не могу.
- это почему же? - девушка села и склонила свою голову на моё плечо, - разве я похожа на что-нибудь вроде соли, или приправ?
это нежное прикосновение её ко мне, заставило меня обратить на Катю внимание не как на коллегу, не как на компанию за завтраком, а как на страстную любовницу и желанную обладательницу ответных моему желанию чувств.
- ты похожа на ту, кого сильно и беззаботно любят, - я сжал её упругую грудь жаждущей рукой, - мало того, похожа, а она и есть и сейчас я буду делать это ласково и нежно, как ты любишь и как у нас это ни раз было.
- но милый, мы ведь на работе, - её голос дрожал от учащающегося дыхания.
- а кто тебе сказал, что на работе не бывает перерыва, я ласкал её грудь, расстёгивая форменную ковточку и высвобождая это женское великолепие из-под скрывающей его ткани, - да к тому же ты сама хочешь этого.
Катя глубоко вздохнула и прижалась ко мне ещё сильнее, а я всё гладил её постепенно обнажающееся тело, целуя в самые его потаённые места и тем самым заводя себя и её.
- любимый, я уже готова, ведь мне много не надо, я лиш только буду знать, что ты хочешь меня и сама буду сильно хотеть тебя, - шептала Катя, привлекая меня к себе так, что мы просто упали на постель.
- вот так, милый, - нежно сказала она, крепче обнимая меня.


часть 24

после такого рода физической разминки мы с Катей позавтракали и так как до вечера делать было нечего, решили отправиться прогуляться по ново-чугуевке. было очень холодно, поэтому мы не выдержали и двух часов прогулки, вернулись обратно в вагон.
поездка в обратную сторону ничем не уступала поездке в ново-чугуевку, разве что только тем, что мы с Катей поменялись ролями, она, сказав мне, что так и не чему не научится, если будет спать на работе, взяла бразды правления в свои нежные руки, а я отправился спать.
- если будут какие-нибудь вопросы, - наставлял её я перед тем, как войти в спальное купе, - буди меня, не стесняйся, ладно?
- конечно, я обязательно буду всё у тебя спрашивать, - полушутя ответила девушка. а я, поцеловав её на сон грядущий, вошёл в спальное купе и только лёг, как сразу же заснул. прибыв во Владивосток, мы, совместно отчитавшись о поездке, собирались вернуться домой, чтобы как следует отдохнуть. я-то уже выспался в дороге, а вот Катя проработала сегодня всю ночь и даже не будила меня, как положено по уставу, отчего я, проснувшись, сначала даже не понял, что еду в этом поезде проводником.
- вам ещё дать путёвку? - осведомилась наша работница, которая уже привыкла наблюдать, как после отчёта за прошедшую поездку я сразу же спрашиваю о наличии мест в следующих.
- нет, спасибо, я пока буду ездить с моей ученицей, - ответил я, привлекая Катерину к себе и тем самым желая показать, какая приятная во всех отношениях моя прелестная напарница по поездкам.
- ну хорошо, будем иметь это в виду, - с улыбкой ответила работница и, пожелав нам удачи, распрощалась с нами.


часть 25

шло время и всё возрастающая наша любовь просто не подчинялась никаким меркам. Катя на мой взгляд стала ещё красивее, просто расцветая на глазах, она не просто ещё больше привлекала меня к себе, но просто, даже не ведая этого, заставляла всё больше любить её.
наши совместные поездки продолжались и теперь девушка хорошо разбиралась во всех тонкостях этого нелёгкого дела, а между тем мы уже ездили в Москву на фирменных поездах и, отвечая самым большим запросам, обслуживали пассажиров.
однажды, когда мы отдыхали между поездками, я, глядя на Катю, которая сейчас находилась со мною рядом, просто не мог не заметить, что всё большие изменения её внешности в лучшую сторону никак не могут оставлять меня равнодушным к ней, заставляя всё более и более нежно и страстно любить её. её золотые волосы, ставшие ещё длиннее и прекраснее, не могли не допустить, чтобы я лишний раз не притронулся к ним, наслаждаясь этой шелковистостью и сочностью цветов, её нежная кожа просто просила ласкать её, и чем нежнее, тем лучше, её стройная фигура не могла не приковывать к себе мой взгляд, который в свою очередь раздевал любимую, проникая во все её возбуждающие подробности и заставлял страстно желать её.
- ты на меня так смотришь, - сказала вдруг девушка, наблюдая за моим взглядом, - как будто хочешь наброситься на меня хищным зверем.
я со страстью привлёк Катю к себе и, уже более не желая терпеть этой прекрасной и возбуждающей желание нежности, запустил руку в вырез её домашнего платья.
- да, ты права, девочка моя, сейчас я наброшусь на тебя и поглащу тебя полностью.
- любимый, ты так неожиданно возжелал меня, что я просто не нахожу в себе сил сопротивляться тебе, - сказала она, начиная ласкать меня.
от этих слов я сжал её в объятиях и с ещё большей страстью продолжал ласкать. когда девушка сняла платье и как будто упала в мои объятия абсолютно обнажённая, всё взбунтовалось во мне по поводу того, что я ещё не готов к этому чувственному слиянию наших тел, но Катя, как будто заметив это, стала торопливо расстёгивать пуговицы моей рубашки и, покончив с этим, взялась за остальное.
лёжа на нашем ложе после этого, неповторимого и показавшегося просто неправдоподобной сказкой, так было невыносимо хорошо, я чувствовал сладкую усталость в теле, а Катя, обнимая меня, всё повторяла:
- любимый, как хорошо мне с тобой, как я всегда хочу тебя и как прекрасно ты любишь меня.
- но ведь я ещё в самом начале говорил тебе, что так, как с тобой, у меня не получалось ни с кем и никто не испытывал такого наслаждения, как испытываешь ты со мной.


часть 26

я проснулся от того, что звонил мой телефон. взяв его в руки, я ответил на звонок.
- здравствуйте, - приветствовал меня очень знакомый женский голос, который я пока ещё не мог узнать.
- доброе утро, - ответил я, вставая и выходя в другую комнату, чтобы не мешать Кате спать.
- это Матопх Сербиерович? - спросила у меня женщина.
- да, это он самый.
- Матопх, вы меня не узнаёте?
- к сожалению, нет, а разве я вообще знаю вас?
- да, знаете, и очень хорошо знаете, но вот только вопрос: хотите ли вы вспоминать прошлое?
- давайте не будем ходить вокруг да около, - начал выходить из терпения я, - и вы скажете, кто вы и зачем я вам понадобился.
- я - ангелина, - ответила она, - и просто соскучилась по тебе, вот и позвонила.
Сейчас я готов был не поверить своим ушам, вспомнив, кто эта странная особа, а она между тем продолжала:
– ты так неожиданно и скоро уехал, что мне понадобилось много времени и сил, чтобы вновь разыскать тебя.
- ну, а сейчас-то ты что от меня хочешь, ведь, как ты уже наверное поняла, всё между нами кончено и о каком-либо продолжении наших отношений не может быть никакой речи.
- я так не думаю, - тихо ответила она, - ведь у меня от тебя ребёнок, и кроме того, я так хочу, чтобы мы были вместе, я с тоской вспоминаю наши встречи, зная, что им никогда не повториться, но надеясь, что всё может измениться в лучшую сторону. и я нашла тебя, нашла, чтобы просить тебя об этом.
- а можешь ли ты предположить, что я могу быть женатым и что забыл о тебе, и кроме того, ты сейчас говоришь со мной так, как будто я тебе что-то должен, совсем забыв о том, что мои разговоры оплачиваются.
- - и тебе жалко денег на разговор со мной?
- - совсем нет, но зачем же без смысла говорить, если всё уже давно сказано.
- - я так не считаю, а ты бы постыдился говорить такое мне, помня, что у нас с тобой было...
- я более не стал выслушивать эти бредни, кто ей виноват, если нет головы на плечах, и, сбросив вызов, запретил входящий звонок, после чего собрался пойти снова в постель, как неожиданно для себя обнаружил, что передо мной выросла Катя.
- - я разбудил тебя, милая, своим бредом? - обратился к ней я, обнимая девушку.
- - нет, я не спала, когда тебе позвонили, только позволь узнать, кто это был.
- - это была ангелина, про которую я рассказывал тебе.
- - и что она хотела? - голос девушки изменился.
- - да вот, нашла меня и думает, что всё у нас с ней может продолжаться.
- - и что ты думаешь по этому поводу, - Катя высвободилась из моих объятий.
- - ничего, милая, я по этому поводу не думаю, просто я ей сразу тогда сказал, что продолжения всему этому не будет и быть не должно, а она вот что вытворяет.
- - но ведь ты не оставишь меня ради неё? - спросила она у меня, уже почти готовая заплакать.
- я подошёл к ней и нежно обнял её.
- - что ты такое говоришь, котёночек мой, я тебя никогда не оставлю, ведь слишком сильно я люблю тебя, чтобы решиться на такое, - я поцеловал её в уже влажные глаза, - и ты ведь знаешь, как я люблю тебя, а говоришь такие глупости.
- - нет, любимый, я просто злобная ревнивая женщина, не обращай на меня внимание.
- она крепко обняла меня и мы стояли так посреди комнаты, абсолютно оьбнажённые после сна и не желали размыкать наших объятий.
- - надо что-то делать, любимый, - говорила Катя, когда мы уже одетые и приведённые в порядок сидели за завтраком, - ведь эта ангелина теперь будет звонить тебе постоянно.
- - а я сменю номер и никто пока о нём не будет знать, - озвучил я внезапно возникшее у меня в голове решение этой проблемы.
- - и ты думаешь, если она нашла тебя сейчас, то не найдёт потом?
- - да, ведь она могла узнать его через начальство, а теперь даже начальство не будет знать моего телефона и поэтому ей не у кого его будет узнать.
- - я думаю, что можно сделать и так, только бы она больше не появлялась между нами.


Часть 27

Время летит настолько быстро, что мысли порой и не успевают за ним угнаться и получается так, что о событиях, произошедших давно, думаешь, что они вот-вот миновали. У нас с Катей всё складывалось просто идеально и даже нельзя было предположить, что всё так бывает – слишком уж легко нам всё это давалось.
Свой номер я сменил, кроме того, я поставил себе домашний телефон и строго-настрого наказал начальству на работе, чтобы его номер больше никому просто так не давали, за исключением очень большой необходимости.
Катя была постоянно со мной, лишь в редких случаях нас разлучали раздельные поездки и только по тому, что к своему делу мы подходили очень ответственно и, соответственно, зарабатывали за всё это немалые деньги. Бывали такие случаи, когда буквально за два часа до отправления поезда, один из нас вдруг узнавал, что проводником одного из его вагонов поставлен он по случаю внезапного несчастного случая или болезни коллеги. И тогда со стремительностью самого бурного водоворота один из нас, чаще всего я, начинает кружиться по нашей маленькой квартирке, забрасывая в свою дорожную сумку всё необходимое для предстоящего путешествия, а, покончив с этим, спешно, но тем не менее очень ласково, прощается с любимым и, прыгнув в присланную за ним машину, уносится прочь от дома, навстречу новым людям, новым случайно услышанным вагонным байкам, новым знакомствам. Возвратившись же назад из поездки, мы делимся впечатлениями, ласками, добрыми взглядами, пытаясь компенсировать друг другу наше временное взаимоодиночество, ведь как не крути, но не я без Кати, не она без меня долго быть не могли. Спустя некоторое время после вынужденной разлуки сначала какая-то сладкая тоска, вперемешку со счастливыми воспоминаниями, о нашей совместной жизни, начинали обволакивать меня, потом всё это становится невыносимым и этим хочется поделиться со знакомыми или с напарником по работе. Третья стадия этого чувства заставляла меня сожалеть о своём одиночестве без Кати,и тогда уже делишься с народом, чтобы было легче самому и наконец последняя стадия – это уже давящая на разум грусть с горечью стоящих в горле страданий без любимой, заставляющая либо замкнуться в себе и ограничиваться только дежурными фразами, что я в этих случаях и делал чаще всего, или же орать на всех без разбора и за любую мелочь, вызывая недоумение пассажиров и коллег, или вспышки гнева самозащиты у них же. В одну такую поездку я чуть было не потерял работу, чуть ли не обматерив ревизора за то, что я же внёс доходы не в ту графу, но здесь всё разрешилось в мою пользу при помощи моего напарника – он что-то там наплёл ему про меня, в роде того, что наконуне я узнал какие-то плохие новости, да потом и я, чувствуя, что запахло жареным, извинился и в конечном итоге мы все вместе пошли в буфет и выпили по кружке пива, после чего разошлись друзьями. Этого мне хватило часов на пять, после чего я погрузился в свою грусть не руша ничего вокруг себя. Я просто ходил по вагону, делал своё дело и молчал, ничего не выражающе глядя на всех. Все эти мытарства заканчивались в одну и ту же минуту с тем, когда я выходил во Владивостоке из поезда на платформу и через секунду ко мне на шею бросалась Катенька. Тогда, словно какой-то тумблер вставал в исходное положение, выключая грусть, злость и бешенство, и проходящий мимо народ, покидающий мой вагон, наверняка начинал удивляться всему увиденному, пытаясь сопоставить это с моим каменным лицом во время поездки. Но я этого никогда не замечал, отдавшись своим чувствам и изливая их на любимую с такой страстью, что она даже порой не могла найти, чем ответить на них. Всё заканчивалось тем, что я, сдав вагон и отчёт, бежал, чуть ли не неся на руках Катю, в нашу маленькую квартирку и там мы предавались всему, что нас захватит и не отпускали друг друга очень долго.
После всего этого я рассказывал Кате о том, что было в дороге, а она, в свою очередь, говорила мне, как скучала и ждала меня, ведь какие могут быть народные байки, когда из дома выходишь лишь по необходимости.
- такие расставания нам необходимы, - часто говорила она, - ведь, если бы мы всегда были рядом, не было бы таких радостных встречь и такого взрыва эмоций, мы бы просто не замечали друг друга.
Может быть по своей логике я понимал, что так оно и есть и Катя полностью права, но в душе мне хотелось сделать так, чтобы, никогда не расставаясь, можно было бы любить друг друга с неугасающей силой. Но ведь так не бывает, разве что только в сказке, где, скажем, Иван-дурак любит царевну долго и не переставая до глубокой старости и при всём при этом она родила ему много детей, вот поэтому-то и нужны такие маленькие несчастья в виде поездок.
Казалось бы, всё уже сказано и нечего топтаться на месте, переливая из пустого в порожнее, и, если есть, что рассказать по существу, пора бы и начинать, но мне почему-то настолько не хочется ведать тебе о том, что было далее, что самое время завершить всё словами, достойными самой романтической сказки и оставить всех при своих мнениях. Я, наверное, всё же так и поступлю, только чуть пожже, а пока приступлю к дальнейшему изложению этой дорожной истории.


Часть 28

В этот день произошло как раз то, о чём писалось вкратце выше, а именно, в девять утра, вырвав нас с Катей из сладкого сна в объятиях друг друга, раздался телефонный звонок.
Я потянулся за трубкой и, кое как взяв её в руку, выговорил:
- доброе утро всем тем, кому я понадобился.
- доброе утро, Матопх Сербиерович, - раздался неутомимо бодрый голос ответственного за назначения в поездки, - мы приносим вам свои извинения за доставленные неудобства, ведь вы только позовчера из поездки.
- короче говоря, вы хотите вернуть меня на законное место, я вас правильно понимаю?
- да, но вы не сердитесь, ведь мало таких, как вы, а ехать просто некому.
- хорошо, и что я с этого буду иметь? – сразу же взял быка за рога я, ведь как только меня нужно куда-то воткнуть, начинаются вот такого рода звонки с вроде бы несмелыми постановками перед фактом, разбавленными похвалами моей работой.
Как-то ещё более несмело этот же до боли знакомый голос, обладателя которого я почему-то не разу не видел, назвал мне цену.
«надо как-нибудь задаться целью поглядеть на этого человека», - мысленно решил я и попытался проанализировать создавшуюся ситуацию, ведь эта цена была, как гром среди ясного неба.
Теперь до меня дошло, что здесь не обойдётся поездкой до Хабаровска или Благовещенска и поэтому я осмелился спросить ещё:
- и за какую деревню так платят?
- нужно поехать в Харьков.
- да вы что, смеётесь, - это была моя первая трезвая реакция на предложение, но эти сволочи уже давно знают, что мне надо давить на деньги и давать их больше, чем другим за ту же поездку, - это же шестнадцать суток балтаться, да ещё куда? На украину.
- но ведь мы вам и платим соответственно и, кроме того, мы выбрали не кого-нибудь, а вас, человека, знающего своё дело.
- ладно, ладно, я подумаю, - ответил я, бросая трубку, в то время, как уже и в ДВЖД, и сам я знали, что этот жест с моей стороны значит согласие.
Но не могу я идти против столь крупной суммы, полученной за то, чтобы просто прокатиться и лишь немного поработать по настроению, которое по отношению к дороге и всему, что с ней связано, у меня всегда прекрасное. Наверное, в офисе уже отпечатывают ведомости и как всегда удовлетворённо качают головами, мол, этот-то дурень поедет хоть на край света.
Ну, конечно же, в пятнадцать я пришёл за документами, а в двадцать один пришёл в депо принять вагон и, конечно же, отбыл в 23:28 в четвёртом купейном вагоне поезда №53.


Часть 29

Всё шло, как по маслу: вежливый персонал, довольные пассажиры, разговоры, шутки, знакомства, но всё это продолжилось недолго, пока разум разряжался от подаренной Катей любви. Ровно через двое суток все и всё мне резко надоело, а, ничего не понявшие пассажиры, продолжали тянуться ко мне. Когда я немного проявил свой характер и сказал всем, что безпокоить меня без нужды не стоит, народ, уже набалованный моим обществом, совсем вознедоумел, но тем не менее мои требования были выполнены. Он наверное ждал скорого наступления хороших времён, когда, переболевший, я войду в свою колею и продолжу весёлое общение с ним. Но, вы сами понимаете, что чем дальше, тем хуже, и, всё также глядя на всех лютым взором, я продолжал молчать и игнорировать народные преглашения.
А все мои приключения начались с того, что очень красивая и приятная во всех отношениях девушка, с которой я тоже имел честь пообщаться в весёлые времена, однажды переступила порог моего рабочего купе и, какбы между прочим, поздоровавшись со мной, мой коллега спал с храпом в соседнем спальном купе, заказала себе чай и спросила:
- Матопх Сербиерович, вы уже второй день смотрите на нас волком, хотя до этого вас можно было причислить к самым общительным из всех, кого я встречала. Может что не так? вы только скажите и я помогу вам. Только не сидите так, ведь вы даже не представляете, как мне хорошо в вашем обществе.
Такой монолог я совсем не ожидал услышать, но вместо того, чтобы ответить что-то резкое, как мне было привычно делать в подобных, но не в таких, случаях, я с ни к чему не обязывающей мягкостью ответил:
- я не намерен отвечать на ваши вопросы, ну, а ваш чай будет в вашем купе через три минуты.
Мой голос звучал спокойно и умиротворённо, по крайней мере мне так показалось, но девушка тряхнула головой, какбы освобождаясь от навождения, и, в каком-то непонятном для меня жесте, чуть было не задела меня рукой, а затем поезд резко шатнуло на повороте и она чуть не упала, и попыталась ухватиться за дверь, но промахнулась и всё же упала бы, если эта нежная и тонкая рука, так и не нашедшея опоры, не была инстинктивно схвачена моей.
- спасибо, - только и ответила она и, выйдя из купе, направилась по коридору.
Я же, в полном присутствии духа и с ощущением, что как будто что-то делается не так, как надо, положил в стаканчик пакетик заварки, залил его кипятком, взял сахар и пошёл в пятое купе, чтобы обслужить свою заботливую пасажирку.
Она стояла напротив купе у окна, когда я вошёл в него и, поставив стакан, а также положив сахар на столик, собрался выйти и задать свой традиционный вопрос: «платите сразу, или поприбытии?», но вдруг вагон в очередной раз резко наклонился и хрупкое и очаровательное создание полетело прямо в мои объятия.
- ну, а если бы меня здесь небыло? – решил поинтересоваться я, чувствуя, что мне очень приятно держать её так и как-то странно при этом начинает биться моё сердце, куда-то испаряется грусть и становится так хорошо и легко.
- извините, - взволнованно ответила она, когда я, чтобы внешне не придать всему этому значения, бережно вернул её в нормальное положение и указал на поручень.
- а что я? Зачем вы извиняетесь? наверное будет лучше, если вы всё же будете хоть чуть-чуть держаться, ведь у нас в россии дороги такие, что сильно и не заскучаешь.
Она, как мне показалось, нервно разсмеялась, после чего извлекла откуда-то мелочь и протянула её мне.
- спасибо, приходите ещё, - ответил на это я, отдав ей лишнее, и подался на своё место.
Я в этой жизни просто ничего не понимаю: никакой грусти по поводу расставания с Катей, вернее она имела место, но где-то сзади, а сейчас я всё никак не мог опомниться от присутствия этой девушки. Какая-то она странная.


Часть 30

А к вечеру ко мне вернулась моя тяжёлая грусть. Похоже, что судьба мстила мне за мою легкомысленность и сейчас, когда так хочется домой и так хочется увидеть мою Катюшу, которая без меня тоже скучает, хочется не только смотреть на всех волком, но и выть им же. Когда же наступит тот день моего возвращения назад? Ведь именно тогда уже станет лучше.
А пока я еду в этом поезде уже пятые сутки, за окном суровая сибирская зима и семнадцатое декабря на календаре.
И, словно чтобы окончательно вывести меня из себя, в дверном проёме возникла она. Да не Катя, а девушка из пятого купе, вся женственная и хрупкая. Она невинным взглядом окинула моё купе, провела рукой по своим светлым, похожим на Катины, волосам, они у неё были не такие золотистые, а скорее ближе пепельные, и тихо спросила:
- я вам не помешала?
Я уставился на неё, так как ожидал какого угодно вопроса, но не этого, но прошло несколько секунд и я попытался ответить как можно вежливее:
- я работаю здесь для вас и поэтому в любое время к вашим услугам и о том, чем я занимался и от чего вы меня отвлекли, не может быть и речи. Что вы хотели?
- мне, если можно, двойной кофе, - пожелала она и ещё приблизившись ко мне продолжила, - только не грустите. Не знаю, почему, но мне тоже грустно, когда я на вас такого смотрю.
В одно мгновение я пережил такое количество неприодолимых желаний, что наверное сошёл бы с ума от их стремительности. Мне захотелось прижать её к себе со словами «только ты всё знаешь и только тебе я доверюсь!», а затем рассказать всё и вся. Это желание оказывало сопротивление желанию как следует ударить её и сказать: «какое твоё дело, что со мной? Ты едешь в этом поезде и едь себе дальше, а я уж как-нибудь разберусь» и всё это так ярко, так неприодолимо, что кажется, сейчас я непременно что-нибудь с ней сделаю. Но сделал я совсем другое.
- не берите в голову и идите, а я принесу вам ваш заказ, - сказал я и поднялся выполнять заказ, да так стремительно, что она тихо вскрикнула и отшатнулась.
- вы меня напугали.
- извините.
Она ушла, а скоро я принёс её кофе. Она поблагодарила меня и взглянула в мои глаза так, что показалось, сейчас остановится время. Её глаза блестели и просили подойти к ней ближе и утонуть в них. Но я не сделал этого, а задал свой традиционный вопрос об оплате и, забрав деньги, удалился.


Часть 31

Я приехал в Харьков двадцатого,как говорится, убитый и разбитый. Моя пассажирка довела меня до полного транса. Навещая меня каждый раз, девушка делала какие-то недвусмысленные намёки так, что когда она выходила, я чуть было не пожелал ей больше никогда не ездить в моём вагоне. И, какбы прочитав мои мысли и решив, что надо ещё подлить масла в огонь она, будто в сказке, сказала мне:
- за ваше хорошее со мной обхождение я не устану благодарить вас и сделаю это немного пожже, вернувшись к вам сюда.
- да не стоит, - само собой ответилось мной.
- нет, почему же? стоит, и я с удовольствием сделаю это.
Она улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой, заставив меня смириться, и медленно, грациозно поплыла по перрону.
Она вернулась к утру, когда поезд стоял в тупике. Позвонив в мой звонок, трель которого чуть было не отправила меня с полки на пол, так как этим звонком пользуются настолько редко, насколько пронзительно он звенит.
- я вас разбудила? – невинно спросила она, поднимаясь в вагон и втаскивая за собой внушительных размеров сумку, вид которой меня удивил настолько, что я не смог удержаться от вопроса:
- вы с нами назад поедете?
- да нет же, это всё для вас.
Дверь в вагон открылась и появился мой напарник Виктор.
- кому тут свернуть шею в столь ранний час? – он у нас скор на расправу, но, увидив нашу бывшую пассажирку, очень удивился и задал тот же вопрос, что и я.
- братан, подожди, тут нам чего-то пожертвовали, пропустим человека и попробуем разобраться.
Мы все дружно вошли в вагон, закрыв входную дверь и усадив Ольгу, так звали эту безбашенную девушку, в рабочем купе, поставили перед ней её сумку и предоставили право распоряжаться ей. Сами же встали на пороге: Виктор позади меня, и стали ждать.
Ольга же открыла сумку и начала выкладывать на столик всё, что там было, в основном еда.
- ну, и что прикажете делать теперь? Как мне вас благодарить? Ведь я, хоть и не просил ничего, но и не отказываюсь – нет такой привычки.
- вашей самой большой благодарностью для меня может стать то, что вы составите на этот день мне компанию, побывав у меня в гостях.
Я захотел было воспротивиться, но если девушка просит, и если платит за это… Что же, стану я на день сегоднешний мальчиком по вызову.


Часть 32

Наверное, если бы я не поехал с Ольгой, а после этого узнал, в каких условиях живёт эта странная особа, я бы пожалел об этом. Но я поехал с ней и мне представилась прекрасная возможность насладиться всем тем, что для неё было наверняка обыденностью.
На привокзальной площади мы сели в такси, которое доставило нас куда-то в элитный район Харькова, и высадились у подъезда огромной многоэтажной свечи. Когда мы подымались в лифте, можно было подумать, что я парю над городом. Уставившись в прозрачную стену, я, с замиранием в сердце, наблюдал наше вознесение над Харьковом.
- очнись, мы уже на месте, - отвлекла меня Ольга от столь необыкновенного зрелища, еле заметно коснувшись моей руки своею.
- я, конечно, извиняюсь, - мне пришлось сделать вид, что я не раз бывал в такого рода домах и для меня нет ничего удивительного, - но всякий раз, когда я бываю в такого рода домах, не устаю восхищаться своего трода вознесением над всем и вся.
Девушка улыбнулась.
- любишь высоту?
- люблю, но не столько высоту, сколько оглядывать всё с её разных виличин
- наверное, это твоя Владивостокская привычка, ведь там, куда не глянь, всюду открываются чудесные виды.
- да, может быть, но всё же вот так, стоя на одном месте и поднимаясь, чувствуешь себя намного интереснее, нежели после того, как поднимишся пешком.
А, тем самым временем, мы вошли в её дом, напоминавший скорее какой-то особняк, а не квартиру. Уж не буду описывать и расписывать все чудеса, окружающие меня здесь, скажу лишь, что насколько всё вокруг было красиво, настолько и практично.
- ты, наверное, хочешь освежиться с дороги, искупавшись, - вдруг сказала Ольга, когда мы, минуя гостинную, вышли ещё в какую-то очень светлую комнату, а из неё на огромных размеров застеклённый балкон, который походил скорее на маленький садик.
- неужели своим видом я…
- да нет, что ты! Вид у тебя потрясающий, как на картинке, но, я думала, после дороги стоит, хотя бы, для того, чтобы немного взбодриться.
- ну хорошо, я согласен.
- тогда присаживайся сюда, она указала мне на кресло возле столика, - и пока будут готовить душ, мы с тобой можем немного выпить чего-нибудь.
Я присел, Ольга присела напротив и, позвонив по откуда не возьмись появившимуся в её руках телефону, распорядилась обо всём выше предложенном.
- вот так я живу, - какбы между прочим сказала девушка, кладя трубку на столик.
- неслабо живёшь, неслабо.
Через некоторое время стеклянная дверь безшумно отодвинулась и в садик вплыла очень стройная брюнетка, молодая и женственная. В руках она держала поднос с фруктами и двумя стаканами какого-то напитка. После того, как служанка, так я буду её называть, поставила всё это на наш столик, Ольга поблагодарила её и она ушла также тихо, как появилась, а, почти сразу после того, как мы, под непренуждённый разговор, осушили эти бокалы с невероятно приятным содержимым, трубка, лежащая на столике, ожила и нам сообщили, что всё для принятия душа уже готово. Ольга проводила меня и я, оставшись в одиночестве, стал раздеваться, дабы принять столь приятную процедуру. В это же самое время я обнаружил в себе очень интересное чувство. Дело в том, что напиток этот, хотя и на вкус безалкогольный, почему-то ударил мне в голову, отчего она закружилась, а на своём лице я ощутил румянец. Смутно ощущая в теле какую-то непонятную слабость, я продолжил раздеваться, подумав в шутку:
«наверное, Ольга дала мне нечто сногсшибательное и сейчас меня как следует вставит и я превращусь в эдакого непонятливого мужичка, что бухают в рюмочной, а затем вытворяют непонятно что».
Однако, это можно исправить, приняв контрастный душ, и привести себя в порядок буквально за несколько минут, но, уже почти доконца раздевшись, я понял совсем другое: эта слабость не от алкоголя, а оттого, что я настолько сильно захотел женщину, что больше терпеть просто нет сил.
«что это вдруг со мной случилось?», - мысленно я никак не мог осознать сей факт, ведь всё так неожиданно началось, что в моём мозгу не могло сформироваться никакого ответа. Проходя в душ я чувствовал тяжесть своей возбуждённой плоти и, настраивая воду, которая здесь шла тугими струями и со всех сторон, стал ловить себя на том, что мне безумно приятно от этих щикочущих водных стрел и хочется ещё чего-нибудь, чтобы наконец удовлетворить своё желание… Но ведь
Кати рядом нет. Ну и что же, зато есть Ольга. Но ведь как это я могу изменить Кате, переспав с Ольгой? прошлый раз, когда я изменил ей со Светланой, Катя очень обиделась и это чуть было не закончилось очень печально, но ведь теперь-то они не встретятся и никто ни о чём не узнает. Другое дело, что я хорошо проведу время и, кажется, Ольга совсем непротив, иначе, зачем все эти подарки и безпокойства.
Я, спешно закрыв воду, выбежал в предбанник. К тому времени я уже настолько хотел, что просто не нашёл в себе терпения и сил, чтобы одеться, а, схватив с крючка первое, что попалось мне в руки, к счастью, это был банный халат, надел его и побежал в сторону садика, чувствуя, что если я прямо сейчас не возьму Ольгу, то, наверное, умру.
Она сидела на диванчике абсолютно обнажённая, её волосы разсыпались по плечам, а упругие груди содрогались от частого дыхания. Мне захотелось впиться губами во всё, что вообще можно ласкать и целовать, а затем полностью вобрать это в себя. Горящий желанием взгляд манил и звал, и, не выдержав этого, я рывком сбросил с себя халат, после чего, словно тигр, бросился на неё, опрокидывая её на диван и впившись губами в её раскрытые губы. Она застонала и обмякла, а я, тем временем, стремительно овладел ею, погрузившись в горячее и мягкое, отчего из наших уст одновременно вырвался стон наслаждения.
Это продолжалось долго и разнообразно до тех пор, пока силы мои не иссякли и я не упал замертво.


Часть 33

Мы позавтракали всё в том же садике, где кандиционеры трудились во всю мощь, создавая вокруг нас атмосферу тёплого летнего утра, и создавали неплохо, так как за раздвижными окнами высотой во всю стену было минус пять градусов и лежал снег. Мы сидели за столиком под пальмой в распахнутых банных халатах и совсем даже не мёрзли, после чего Ольга предложила мне отдохнуть с дороги.
Когда мы легли на широкую кровать, скинув с себя халаты, она прижалась ко мне и прошептала:
- как мне с тобой хорошо, как не хочу я тебя отпускать. ещё один раз, милый, возьми меня, я снова так хочу тебя.
И я вновь взял её, и не один раз, а пока мы окончательно не выдохлись и не заснули в сладких объятиях друг друга.


Часть 34

отбыв вечером из Харькова, я прибывал в наипрекраснейшем настроении и после такого бурного и приятного отдыха с лёгкостью возобновил свою работу.
Измена меня мало волновала только потому, что о ней никто не узнает, к тому же, как оказалось, изменил я не по своей вине, а вследствии действия того самого утреннего напитка, в котором содержалось, судя по сей реакции, немало возбудителей. Ну и пусть! Ольга получила, что хотела, и до свидания, если оно ещё произойдёт.
Работа идёт просто на удивление слаженно и время-то летит, как во сне, а на душе почему-то легко и спокойно. Вспоминая тот день, когда я гостил у Ольги, не устаю удивляться её тонкости и формами тела, а руки, которые ласкали меня? они же так это делают, что просто невозможно забыть эти прикосновения. А как она ласкала ими себя, всецело отдаваясь удовольствию, и в таких позах, что увидив это, нельзя повторить, настолько они откровенны и соблазняющи. Я думал, что девушка это только представляет и от этого возбуждается, а эта, мало того, представит, так ещё и сделает, доведя себя до такой мокроты, что когда её берёшь, почти ничего не чувствуешь, кроме неописуемого удовольствия, как будто в тёплой пене. Интересно, сколько же ей лет и где она научилась такому? Может сама дошла?
Я думал обо всём этом и чувствовал, как сладкая дрожь сковывала моё тело, которое, как ни крути, всё равно какое-то неправильное и сильно много оно желает на мой взгляд.


Часть 35

Уже подъезжая к Хабаровску, я полностью оправился от страсти и желания, наверное потому, что скоро я вновь увижу Катю и всё продолжится с ней. Здесь будут крепкие объятия после долгого расставания, страстные поцелуи и нежные слова, обнаженные тела и… До этого всего было очень далеко, поэтому сильно хотелось, причём хотелось так, что было просто невмоготу. Сны, полные разврата и картинок самых изощрённых вещей, одолевали меня настолько, что я был вынужден взять из личной аптечки специально для этого купленное лекарство и начать принимать его огромными дозами. Мне снились самые разные девушки: брюнетки и блондинки, полные и худые, с чувственными губами, поцелуй которых сводил меня с ума своей нежностью, и такие, кто совсем не целовал. Все эти девушки желали меня настолько, что некоторые из них бросались, как тигрицы, и, не дожидаясь моих ответных ласк, ласкали меня неистово и страстно.
Хорошо, что всё это прошло и теперь я могу трезво оценивать всё вокруг. Завтра я приеду во Владивосток и встречу свою, хоть и не единственную, но всё же любимую и всё пойдёт, как прежде. Но вот, почему-то кажется мне, что что-то не так и как будто Катя знает о моей измене.


Часть 36

После станции Угольная я уже ничего так не желал, как желал встречи с Катей. Мне уже просто не терпелось увидеть её и сказать о любви и счастье, которое принесёт с собой наша встреча.
И вот, в одиннадцать ноль четыре, скорый поезд №54 прибыл на конечную остановку следования. Я, словно безумец, выбежал из своего одиннадцатого купейного и стал оглядываться по сторонам – никого знакомого. Люди спешат к составу, чтобы встретить прибывших друзей, родню, но, как я не пытался узнать в бегущих по платформе красавицах свою желанную, все мои попытки проваливались – Кати среди них не было. Начав было волноваться, я вовремя вспомнил, что ведь Катерина может находиться и в поездке и со дня на день приедет, надо только узнать у диспетчера, куда она уехала и ждать её обратно. А о том, что она может опаздать к поезду, не может быть и речи, ведь слишком мы любим друг друга, чтобы оттягивать встречу.
Потеряв всю свою энергию, я вошёл в вагон и хотя то, что Катя не пришла меня встречать, ещё ни о чём не говорило, даже говорило о том, что пройдёт несколько дней и я сам встречу её здесь же, настроение всё равно оставляло желать лучшего.


часть 37

После проверки моего вагона ревизорами я отправился к виктору, который ушёл отмечать приезд в четырнадцатый вагон, чтобы предупредить его о надвигающимся нашествии ревизоров, но, выйдя в рабочий тамбур, я услышал звонок из рабочего купе – это кто-то пытался позвонить, чтобы ему открыли входную дверь.
«моя Катюша пришла!», - понял я и сразу радость охватила меня.
Но каково же было моё удивление, когда я, открыв дверь, стекло замёрзло и через него ничего не было видно, встретился взглядом с абсолютно незнакомой женщиной, непохожей на Катю.
- здравствуй, - сказала она очень знакомым голосом.
- добрый день, - ответил я, - чем могу быть полезен?
- Матопх, ты меня не узнал?
Я пытался вспомнить, кем же приходится мне эта закутанная в золотистую шубу женщина, и мне это удалось.
- ангелина?
- да, я, и я вновь пришла к тебе.
- Ну, заходи, если не шутишь, а то мне холодновато общаться с тобой здесь, на морозе, ты-то вон как одета, а я могу и замёрзнуть.
Она вошла в вагон как раз тогда, когда состав, чуть качнувшись, тронулся.
- а куда это он? – испугано спросила Ангелина.
- поезд пойдёт в то самое место, где я совершил свою наигрубейшую ошибку, - обозлился я, закрывая дверь и вспомнив сразу обо всём, что связано с ней.
- ну перестань, милый, я на тебя ничуть не обижаюсь, пусть я одна, но зато я люблю только тебя и мне никого больше не надо.
Она хотела было обнять меня и уже даже было приблизилась ко мне, но я отстранил её.
- давай-ка пройдём в салон и там уже поговорим, - предложил я вместо этого и открыл дверь, пропуская её первой.
Ангелина прошла и устроилась в моём купе.
- а может разденешься, а то жарковато будет, - предложил я.
Она сняла шубу, а я повесил её в шкафчик, туда же отправились её норковая шапка с пушистым шарфом.
- милый, я не могу без тебя, ты такой красивый, мне тебя так не хватает, - говоря это, она нервно перебирала ведомости на моём столе.
Я присел напротив неё и ответил:
- но ведь ты знаешь, что я не могу быть с тобой.
- да, но я согласна просто время от времени встречаться, ведь ты даже не представляешь, как я хочу тебя, хочу днём и ночью.
От этих слов у меня пересохло во рту, но о том, что у нас с ней что-либо будет, не может быть и речи, особенно во Владивостоке.
- и что ты предлагаешь? Как ты всё это представляешь?
- всё будет, как ты хочешь, любимый, я отдамся тебе хоть здесь и сейчас, только сделай меня счастливой.
- нет, здесь и сейчас я на работе и с минуты на минуту мне нужно сдавать вагон, - я и впрямь должен это делать, но чёртов организм заявляет своё и не так уж она и безобразна, чтобы не согласиться на её условия, - может быть пожже, ну, скажем, часа через два.
- я согласна, милый, согласна на всё, ты скажешь мне и я уеду назад, когда захочешь, только люби меня хотя бы раз.


Часть 38

В офисе я узнал, что Катю отправили в Москву и понял, что новый год мне придётся встречать с Ангелиной, а Катя вернётся шестого января. Сказав народу, что до пятнадцатого я не намерен никуда ездить, а затем только с Катей, я вышел в коридор, где меня ждала Ангелина.
- ну что, ты узнал что-нибудь?
- да, твоё счастье, будешь спасать меня от скуки до пятого января, а затем тебе придётся уехать.
Она приблизилась ко мне и сказала тихим низким голосом, обещающим страстную развязку:
- я спасу тебя нежно и страстно и ты захочешь, чтобы так было всегда.
Это мы ещё посмотрим, но поприходе домой она точно получит свою порцию.
И перво-наперво, когда мы вошли в квартиру, я снял с неё шубу и повесив на крючок, прижал девушку к себе, почувствовав этот женский запах любви.
- ты хочешь прямо сейчас взять свою девочку? – наивно спросила она и прижалась ко мне ещё плотнее.
- а ты хочешь сначала поиграть? – я сжал её грудь в руке, отчего Ангелина застонала.
- любимый, как хорошо… сожми мою грудь и не отпускай, и люби меня до боли, до крика, до изнеможения...
Всё это продолжалось до пятого января с малыми промежутками. Здесь были и классические варианты на диване и на полу, а также многое, и просто многое, другое,что даже описывать-то стыдно…
А пятого числа я посадил её в поезд и, вернувшись домой, стал наводить порядок на поле битвы, которое не образовалось разве что только в коридоре.