Земля и баня. Баня и земля
……………………………..мимолётное, эскизное воспоминание, по ходу чтения
……………………………..«отсебятины» от Андрея Флая.
……………………………..Юмор ужаса, короче. В сыром виде.
Приехал один мой дядька в гости к другому моему же дядьке.
Приехал не просто так, а на дачу.
С женой.
А на даче - баня!!!
Ну, решение естественное: девчонки - на природу, мужики – париться!
Долго парились. Со вкусом жизни. Со сменой блюд. И со сменой же напитков возлиятельных...
Оооочень долго... С полудня начиная, и до...
Ну, короче под утро силы парильщиков и говорильщиков о великом стали иссякать по-немногу (хотя парни оба крепкие: один летчик, в смысле водитель военного сбивательного врагов эроплана, другой - бывший начальник колесной тяги десантно-штурмового подразделения)...
Ну, всё - уморились и - спать...
Забылись сном дурманным, банно- и беспорядочно-расслабленным.
Храпят. Дружно. И мирно. Не трогают никого.
Запели птахи.
Зазвенели утренней чаёвной посудой супружницы.
Не до сна. Блин, а мало, ведь!
Первым зрак открыл дядька-ДШБэшник. Гена, который.
Открыл... и осознал, что умер...
Тело не подчиняется ни в какую...
А перед открытым зраком - деревянная доска!!! С гвоздями, торчащими криво и остриями внутрь, к зраку открытому прямо!!!
"Гвоздец! - как говорят неудержимые и решительные морпехи. - Попарились, называется".
А еще же и не помнит голова-то! Ни фигушеньки не помнит!
Что было-то и чем кончилось!!?
Но, помнит, она, голова, что была не одна, а с родственником-летчиком!!! Саня, который.
"Ага!?" - радостно, с надеждой, мол, что не все еще пропало, мыслевой тенью мигнул Гена...
- Летчик! Родня!! Ты где!?" - а организм так и не шевелится, поганец, на прилагаемые усилия мозга и нервных окончаний, вероятно, и впрямь - финита.
- Я здесь, брАтка! – летчик Саня.
- Где здесь!? – Гена.
- Не знаю. Шевельнуться не могу! Но, чувствую, что лежу на спине, а перед глазами - доски плохо оструганные. И землёю пахнет...
- Пипец, брАтка! - дэшэбэшник Геннадий пришёл к грустной констатации реала и анализа фактологии. - Нас, видимо, по дУрке, с перепугу, похоронили. Нифига ж себе, как мы нах... нах... нахлебались-то. Раз нас за мёртвяков приняли...
Ну, фигли делать...
Лежат себе дальше... Времени-то таперича до фигища! Лежи, балдей – не хочу…
Молчат. Ну, а о чём собственно в гробу разговаривать?
Летчик грустный лежит, он послабее был организмом тела.
А дэшэбэшник всё ж таки пытается члены расшевелить могучими усилиями мозговой, психологически натренированной активности... Не верит! Как учили! До последнего! И анализирует – а, вот, чего это нас рядышком положили-то!? В один-то гроб? Не понятно? Съэкономили, что-ли? Хотя, может, и не в один? А чего ж тогда слышимость такая, будто Саня рядом возлежит? Не понятно…
И анализ, и попытки расшевеливания органов и чувств продолжаются…
Тут - голоса!
- ЭЭЭЭЙ, лётчики-парашютисты! Вы чего там? Так и не ложились!? - супружницы орут, к чаю призывая...
"Кому это они? - Не понял дядька Гена-дэшэбэшник. - Как не ложились? Прилегли, бля, еще как прилегли... Захерачили нас тут, понимаешь, гвоздями в дерево и в землицу рОдную, не проверив, а потом орут! А, может, это они и не нам орут!? А кому тогда? Голоса-то свои, привычные и знакомые…".
А клики девичьи, родные такие, аж до слезы несбыточности, - всё ближе и ближе...
Надежда!
"Может эксгумируют, все-таки. Додумаются. Поймут, что живы мы еще…"
А летчик грустный лежит. Не верит.
А десантура никогда веру не теряет! Никогда!!!
***
Эксгумировали, короче, брАток.
Успешно вернули к бытовой стороне реальности и хлопот. Обоих причём.
***
Оказалось, что, укладываясь спать, ребятки военизированные и профессиональные решили боевых подруг не беспокоить, а заночевать прямо в баньке. В комнатушке отдыха.
Дверь открыли в природу, в огород. Чтоб свежестью пахло.
Надули резиновые плавательные матрасы, очень кстати нашедшиеся здесь же, в баньке.
Отдельно надули лежальную, туловищную часть матрасов. Отдельно - подушечную. Знаете же, бывают такие матрасы, на две надувательные части разделенные.
Вот.
А места-то маловато для раскладки, банька-то скромная, дачная.
Посему подушки пришлось загонять под лавочку, стоящую у стенки, под деревянную, предназначенную для распаренных баней поп лавочку отдыха.
И рядышком так матрасики, рядышком. Параллельным курсом. Чтоб обоим поместиться. Чтоб ноги в огород не торчали.
Вот.
Но пьяных сил для качественной надувки подушек хватило, видимо, не совсем.
Подушки сдулись. Вышел из них алкосодержательный воздух.
Причем, вероятно, сразу вышел. Непосредственно после укладки на них, на подушки, тут же провалившихся в сон головушек.
Головы, соответственно, вместе с подушками пали вниз - ну, сила тяжести всё ж таки! - причём пали они, головы, ниже уровня туловищных частей организмов. А туловищные части организмов, необходимо заметить, возлежали на спинах. Не на животах! На животах бы если, тогда бы храпу не было... А как же!
Лежательные сегменты матрасов не сдулись отнюдь, а нормально функции свои выполняли далее...
Естественно, пролежали организмы в таком неестественном положении, на спине к тому же, несколько часов, полежали...
Шеи затекли у обоих персонажей банной пьесы... А вместе с шеями и всё остальное оборудование тел отказалось обеспечиваться нервными окончаниями...
Всё.
Полное онемение.
И доски с гвоздями перед взором.
И землицы запах. Отрезвляющий холодком констатации запах.
Хорошо ещё мыслепроизводительный аппарат сбоев не дал.
А то бы совсем – кирдык…
Вот такая вот банька!
Такая землица рОдная!
И чтоб без супруг бы делали!?
Никуда без них!?
Никуда!