Подкинули недавно шабашку – пару текстов набрать. Машинистка из меня плохая, но от денег решил не отказываться. Засиделся я за этим делом глубоко за полночь. Глаза устали, шея тянула и настойчиво чесался нос. Я решил не бросать организм в стресс и поддаться позыву носа. Работа была почти сделана, т.е. совесть чиста и на столе появилась бутылка водки. Сел напротив монитора, налил, чокнулся с системным блоком и выпил. Набрал пару абзацев и ещё выпил. Шею отпустило, глаза ожили. Вот только руки потеряли твёрдость и иногда промахивались по клавишам. Но до финиша оставалось всего лишь полстраницы, и я хлопнул третью соточку.
Спустя двадцать минут мне всё-таки удалось победил последний текст. Ура. И в награду себе, я одним махом допил бутылку. Меня немного качнуло, и текст поплыл. Да-а-а, жара ослабляет организм. Я собрал всю волю и навёл резкость. Ну вот, почти и не пьян.
Вдруг я отчётливо услышал чей-то тихий плач - он шёл из моей спальни. Хм. Вот те раз. Гостей сегодня не было. Я на всякий случай взглянул на стол. Одна бутылка, один стакан и две веточки петрушки. Сколько было петрушки в начале - не помню. Но стакан-то один. Я засунул их в рот, чтобы не смущали мою логику, и пошёл в спальню. Тихое хныканье доносилось с прикроватной тумбочки.
- Хмы-хмы-хмы-хмы-хмы-хмы.
- Ты кто,- спросил я.
- Будильник.
- Чего?
- Да не чего, а Будильник. Твой.
- И чё плачешь? – я был озадачен.
- А ты догадайся.
- Не. Я всё. Я уже не могу догадываться – бутылку выпил. Так что ты сам говори.
- Сволочь ты.
- Это почему? Потому что пью? – и мне вспомнилась моя первая жена. Она тоже так обзывалась.
- Да чёрту твои пьянки. По жизни ты сволочь, да и все люди, в принципе, тоже.
- Не, ну за людей мне побоку, а за себя я и двинуть могу.
- Вот видишь! Двинуть! Да ты меня и так каждое утро бьёшь по голове. А как обзываешься-то! Хмы-хмы-хмы-хмы-хмы-хмы, - и будильник снова захныкал.
- Во, блин! А ведь и правда! – я вспомнил всё и мне стало стыдно.
- Чего замолчал то? – взглянув из подлобья, спросил будильник.
- Ты прости, - я сел на кровать, - мне стыдно. Больше не буду.
- Правда?
- Отвечаю.
- Ну ладно. А как с остальными людьми быть?
- А сейчас всё организую! - меня озарила потрясающая мысль.
Я вышел на балкон. Три часа ночи. Только в двух окнах горел свет. Ну что ж, начну с малого. И я закричал на весь двор:
- Люди! Суки, вы! Не бейте будильники!
- Ты что опять нажрался? – я услышал снизу знакомый голос.
- А ты кто?
- Зубов твоих решето, - это был наш участковый Митрохин.
- Палыч, я не пил. Отвечаю.
- А что матом орёшь на весь двор?
- Так то ж не мат, а слово литературное.
- Щас я поднимусь и отархитектурю тебя, литератор. Тоже искусство.
- Не, Палыч, я по делу кричал.
- По какому делу в три ночи?
- Ты будильник бьёшь утром, когда кнопку жмёшь?
- Ну, есть такое дело.
- А обзываешь его?
- Не без этого.
- О! И тебе не стыдно?
Палыч задумался минуты на две.
- Теперь стыдно. Он ведь ма-а-аленький.
- Вот и я хотел до людских сердец достучаться.
- Хм, - Палыч размышлял, - ты, это, спать иди, а я завтра с утра до людей доведу и с общественниками поработаю, чтобы в нашем дворе это безобразие устранили.
- Ты золото, а не капитан, - у меня навернулась слеза.
- Всё-всё – спать, а я, как обещал, с утра…, - Палыч повернул за угол дома.
Моя душа цвела и благоухала. Я сделал мир добрее. Мой будильник больше не хныкал, а тихонечко посапывал: «Тик-так, тик-так».