Мы бежали по лабиринту полуосвещенных коридоров, молча и опустив взгляды, будто стыдились нашего бегства, как если бы мы убегали от самих себя. Силуэт Анжел маячил впереди, то вспыхивая в стробоскопах тревожных сигналов, то исчезая совсем, словно растворяясь в перманентном мраке. Мне казалось, что она уже осознала участь корвета, и одна половина ее существа, принадлежавшая АНГЕЛУ, уже умирала, но другая все еще не хотела мириться с уготованным судьбой исходом. Подгоняемый откровенным страхом, я едва поспевал за командиром, движимой иными чувствами. Искры надежды струились из самого ее сердца и, увлекаемые вихрем бега, попадали в мою душу, тоскливо тлея на пустоши растущего в ней отчаяния. Я был не намерен сдаваться, пока были живы Анжел и Нора, и уверенность в этом не могли сгубить ни безнадежность, ни страх. И, если я был вполне спокоен за первую, то моя возлюбленная, я был уверен, нуждалась в моей помощи и защите. Я однажды поклялся, что умру за нее, и именно это обязательство хранило во мне самообладание, не позволяя бесконтрольному страху и фатальным мыслям взять надо мной верх.
Обстановка разительно изменилась; было очевидным, что на борту серьезные неполадки. Маячки тревоги, казалось, ускоряли свое вращение, а температура так понизилась, что, даже разгоряченный бегом, я почувствовал пронизывающий холод. Когда мы миновали шлюз в средний корпус, то поняли, что агония, охватившая кормовые модули, перекинулась и на все остальные. Дрожь корпуса усилилась, отчего, время от времени, пол и стены покрывались легкой рябью. Уровень кислорода упал, заметно затруднив дыхание. Вся центральная галерея погрузилась в полумрак, сгущавшийся впереди. Наш милый дом больше не выглядел приветливым и уютным, превратившись в зловещий полигон, где в каждой тени скрывались страх и агрессия. Это напоминало некую злую игру, в которой мы стали невольными персонажами.
Мы остановились, будто опасаясь сделать первый ход в страшной партии, проигрыш которой означал только одно - смерть. Внезапно тьма ожила, словно тени впереди нас слились в отвратительно шуршащий поток, двинувшийся прямо на нас. Повинуясь импульсу порядком расшатанных нервов, я направил плазмер в приближавшуюся массу, но Анжел, почему-то, остановила меня, положив ладонь на ствол оружия. Лишь несколько мгновений спустя, я смог рассмотреть то, что так меня напугало. Сотни маленьких киберов, стрекоча бесчисленными лапками, торопились в кормовую часть корвета, направляемые Мозгом. Я никогда не видел корабельных киберов вблизи, так как они передвигались исключительно собственными, скрытыми от глаз людей путями. Но теперь, когда все вспомогательные шахты и технические лазы были перекрыты, умным машинам ни оставалось ничего, кроме как недовольно лавировать между наших ног в направлении шлюза.
- Они сделают то, для чего созданы, - нарушила молчание командир, наблюдая за киберами. - Мы должны поспешить на Центральный пост, чтобы взять ситуацию под контроль.
Я кивнул, и мне показалось, будто начинаю верить, что это действительно возможно.
Жизнь, как принято считать, состоит из сплошных случайностей, кои и составляют ее неповторимое очарование. Но самая главная случайность, без сомнения, есть ее конец - непредсказуемый и потому всегда пугающий. Это похоже на старомодные часы с батареей, чей срок уже на исходе. Ты сидишь и смотришь, когда они остановятся, но пока твой взгляд прикован к секундной стрелке, ее остроконечный клинок упрямо нарезает круг за кругом, заставляя думать, будто так продлится еще долго. Но стоит поддаться гипнотическому бегу времени по циферблату и отвлечься буквально на мгновение, часы замирают, скрыв от внимания собственно момент остановки.
Мы торопились на Пост, стараясь отсрочить и боясь пропустить мгновение, которое определит нашу судьбу и, в первую очередь, судьбу АНГЕЛА. Корвет лихорадило все больше, и мы оба понимали, что положение будет только ухудшаться. Грубые толчки в корпусе настигали нас уже в головных секторах, на полпути к Центральному посту, и раз за разом становились все ощутимее, иногда сбивая с ног. Перепады давления и температуры истязали конструкции внутренних перекрытий, защищенных броней многослойной обшивки, но абсолютно беспомощных перед коварным врагом, набиравшим силу внутри корвета. Мозг старался обезопасить людей, обеспечивая головной корпус необходимым уровнем давления кислорода, гравитацией и теплом, но нестабильный энергообмен порождал все новые раны в самых разных сегментах корпуса, выводя из строя целые модули. Парадокс состоял в том, что жизнь экипажа представляла угрозу жизни корвета, созданного для жизни экипажа. Иными словами, если бы экипаж погиб, АНГЕЛ смог справиться со своей болезнью, стремительно убивавшей его организм из огненных недр восставшего реактора. Но, жертвуя собой, он спасал тех, кем и для кого был создан. Умный дом, который, неумолимо разрушаясь, продолжал заботиться о том, чтобы под обломками не погибли его обитатели.
Пост встретил нас оглушительной тишиной, зазвеневшей в ушах после гула центральной галереи. Я нашел Нору сидевшей на полу возле штурманского кресла. Она вжалась в ступенчатый пьедестал и, закрыв глаза, словно маленькая испуганная девочка, нервно царапала свои кулачки.
- Мы здесь, любимая, - прошептал я, взяв ее дрожащие плечи. - Анжел и я. Мы с тобой.
Не открывая глаз, она закивала и схватила мои ладони, будто стараясь согреться.
- Мне страшно, Сэнди. - Ее голос был похож на плач.
- Мне тоже. Но мы вместе, и ничто не сможет нас разлучить.
- Мы в большой беде? Это правда?
- Мы справимся.
Я не испытал волнения, когда запускал тестовые программы, потому что был готов к тому, что мне предстояло увидеть. Думаю, и Анжел нашла ответы на свои вопросы, когда увидела багровое сияние сервисных мониторов. Мне не было необходимости даже запрашивать основной терминал, чтобы понять всю отчаянность сложившегося положения. В большей или меньшей степени пострадало практически все. Лишенная еще до аварии важного сегмента и не выдержавшая перегрузок основная энергетическая магистраль трещала по швам, обесточивая модуль за модулем и сжигая резервные контуры, не рассчитанные на поддержание столь высоких мощностей. Близкий к бунту реактор вывел из строя модули сопряжения энергетических систем, отчего электрические и оптические артерии корвета пересохли, вызвав отмирание важных функциональных систем. И если головные секторы переднего корпуса еще могли работать за счет автономного питания, то остальная часть корвета была практически парализована. АНГЕЛ не мог справиться со столь масштабными повреждениями, и если разрушится двигательный комплекс, падет и весь корвет, включая последний оплот - Пост. Если дело дойдет до неуправляемой реакции фотонной массы, взрыв породит крошечную сверхновую, вспышка которой будет видна даже на краю Галактики.
- Что Вы можете сказать? - Голос Анжел прозвучал так отчетливо и громко, будто она стояла у меня за спиной.
Ответом на ее вопрос стали зажужжавшие коммуникаторы и внезапно оживший голосовой интерфейс, который я не слышал со времени атаки на Крайнем рубеже.
Критические повреждения основного энергетического комплекса. Восстановление нормального функционирования невозможно. Управление фотонным реактором невозможно. Саморазрушение реактора наступит через девяносто минут. Необходима срочная эвакуация экипажа.
Вот и приговор. Все, о чем я боялся даже подумать, было объявлено во всеуслышание, и даже был назначен срок. Корвет был обречен, и в этом не осталось ни малейшего сомнения. Теперь главным вопросом было только наше собственное выживание. Без АНГЕЛА Х. Судьба давала нам еще один шанс, но отпускала слишком мало времени на то, чтобы им воспользоваться. Мне хотелось крикнуть об этом, но, увидев лицо Анжел, я не смог и открыть рта. Для нее судьба не была столь великодушной, показав между строк трагического известия нечто иное. То, что было скрыто от остальных - от нас с Норой. С гибелью корвета в ней гибла часть ее самой, причем та, без которой она не мыслила своего существования. Это было, как лишить музыканта его рук или оратора дара речи - всего, в чем заключался смысл всей жизни. С этим можно справиться, но, как правило, на это нет ни сил, ни желания. И потому, то, что я увидел в глазах Анжел, напугало меня больше надвигавшейся катастрофы и полной неизвестности впереди.
- Командир!?
Она медленно повернула голову, устремив невидящий взгляд сквозь меня.
- Нам нужно покинуть корвет. Медлить нельзя.
- Отправляйтесь с Норой в шлюзовой ангар. Я слагаю с Вас обязанности пилота и бортинженера. Ваша работа на АНГЕЛЕ Х закончена. И, будьте осторожны.
- Но…
- Это приказ, Сэнди.
Она отвернулась. Я промолчал, но не двинулся с места.
- Я приду следом, - произнесла она, не оборачиваясь. - Это все.
Мне стоило больших усилий заставить себя, повинуясь, покинуть Пост вместе с покорной как собственная тень Норой. Я знал, что могу больше не увидеть командира, так как любое промедление вполне могло стоить ей возможности присоединиться к нам, или, чего еще хуже, она была способна принять решение остаться на корвете, встретив конец вместе с ним. У меня был небольшой выбор, и хотя я бы предпочел остаться с Анжел и убедить ее покинуть АНГЕЛ, мне следовало в первую очередь позаботиться о своей любимой, которая, в отличие от командира, не была способна постоять за себя в экстремальной ситуации. У меня не было определенного плана, как, впрочем, и у всех нас. Я собирался добраться до истребителя и, подготовив его к вылету, отправиться в криогенный зал, для того, чтобы снарядить модуль с камерой, как я рассчитывал для себя. Я надеялся, что после отстрела, модуль мог быть отбуксирован истребителем, как грузовой контейнер. Только Анжел могла сделать это, и, ко всему прочему, позаботиться о Норе. Я без сомнения доверил бы ей свою жизнь, смело погрузившись в анабиоз и будучи уверенным, что моя Нора тоже в надежных руках. Даже в случае неудачи, я был готов обречь себя на долгие скитания среди звезд, в надежде, что Анжел и Нора смогут найти спасительный путь.
Ангар шлюза находился в ближнем секторе среднего корпуса, и я искренне надеялся, что разрушения его еще не коснулись. Нам нужно было лишь преодолеть четверть пути по галерее и спуститься на лифте. Больше всего я опасался встречи с монстром, который по-прежнему скрывался где-то на борту. Датчики слежения молчали, но это не успокаивало, так как они могли оказаться просто неэффективными. Никто не знал, чем могло закончиться такое столкновение, и я старался гнать от себя тревожные мысли, не дававшие сосредоточиться на выполнении задуманного.
Серия толчков потрясла корвет, когда мы почти добрались до лифта в шлюзовой ангар. Встревоженный, я подключил коммуникатор к порталу инженерного терминала и вскоре наблюдал, двигательный комплекс раскололся надвое, изогнув в причудливых позах фрагменты деформированных конструкций в облаке маленьких трупиков киберов. Корвет разваливался на глазах. Я решил поспешить, но новые толчки выбили из-под ног пол, который внезапно треснул с ужасным скрежетом и разверзся прямо под нами. Я был опрокинут на спину, и невольно выпустил руку Норы, которую тут же поглотила оскалившаяся рваными краями дыра.
- Нора!
Я бросился к зияющей дыре. Я кричал в запыленный мрак, рвал острую бахрому металла, до крови царапая пальцы, но Нора не отзывалась. Я вдруг почувствовал нестерпимую внутреннюю боль, словно невидимыми руками сжавшую сердце и горло. Бесконечная тоска тонкими иглами пронзила тело, я судорожно вдохнул, и оно, словно эхо, ответило мне дрожью. Сомкнувшиеся веки выдавили из глаз горькую и едкую влагу, защипавшую в носу и горле. Я застонал, ощутив переполнившую меня бессильную злобу.
Пол провалился на несколько уровней, и, добираясь до места, я спустился в самый низ, оказавшись в дополнительном энергетическом модуле. До этого, никто не бывал в его блоках, слишком тесных и опасных. Я с трудом протиснулся в узкую шахту и, ругаясь, преодолев сеть из переплетенных кабелей и труб, вошел в один из блоков модуля, напоминавших сложенные мозаикой кубы. Он не был предназначен для посещения, и поэтому в нем почти отсутствовало освещение. Зато я сразу услышал низкий гул, исходивший из недр куба. Луч диодного фонаря выхватил из полумрака плотные ряды ребристых колонн, отливавших медным блеском. По толстым жилам кабелей струился ток огромной мощности, и когда я приблизился, то почувствовал легкое покалывание кожи и глухую боль в костях.
Прямо за колоннами я рассмотрел лежавшую, без чувств, в груде обломков Нору. Я, было, рванулся к ней, но рассудок вовремя остановил меня, в очередной раз, сохранив жизнь. Лежавшая всего в пяти метрах от меня, Нора, тем не менее, была такой недосягаемой, что я вновь испытал приступ отчаяния. Можно было спуститься за ней через разлом, но на возвращение уже не оставалось времени, и я решился на безумный шаг. Проход между силовыми установками позволял передвигаться боком, хотя путь осложнялся не только риском погибнуть при контакте с ребрами колонн, но и помехой проложенных по полу кабелей и направляющих ребер. Я бросил в одну из колонн монтажную отвертку, и та мгновенно обратилась в сноп ослепительных искр. Холодок пробежал подобно току по спине, но я решительно двинулся вперед, оставив все страхи и сомнения.
Короткий путь через тернии устрашающе гудящей смерти, оказался трудней всех дорог, когда-либо мной пройденных, но, к счастью, и он остался позади. Я разгреб рваные куски пластика и металла, подняв свою любимую на руки. Она тихо застонала и обвила руками мою шею. Я осмотрелся. Брешь наверх была затянута дымом и пылью, а путь преграждали упавшие фермы перекрытий. Возвращаться прежним путем было также невозможно. Я бы и один не рискнул повторить свой безумный подвиг, тем более с Норой на руках. Почувствовав себя в западне, я в сердцах пнул стену куба, которая ответила мне гулким эхом. Между кубами оказалось пространство, и я даже упрекнул себя, что сразу не подумал о воздуховодах, вентилировавших кубы установок. Едва заметная даже на ощупь крышка упала на пол, и, заглянув в довольно просторный люк, я понял, что спасительный шанс был, все же, найден, а гонка со смертью в борьбе за жизнь продолжалась.
Кассета с криокамерой плавно погрузилась в автономный модуль, который, щелкнув затворами, скрылся в отсеке шлюзования. Через несколько мгновений угловатый октаэдр его защитной оболочки сверкнул в свете звезд, уносясь во мрак бесконечности, и исчез из вида, лишь еще некоторое время мигала звездочка сигнального маяка.
Я проводил модуль взглядом и, включив трэкер, направился обратно в шлюзовой ангар. С того момента, как я вынес Нору из плена энергоблока, у меня не оставалось сомнений по поводу того, кто займет место в модуле с криокамерой. Диагностика определила несколько сильных ушибов и сотрясение мозга, а кроме самой Норы никто из нас не смог бы ей помочь. Я с трудом привел ее в чувства, но она оставалась вялой, и едва держалась на ногах. Кто знает, как ее состояние мог усугубить полет в истребителе. И я решил не рисковать, предоставив заботу о ней умной криогенной установке, способной самостоятельно сберечь ее здоровье и жизнь.
Я сделал все, что было в моих силах, и теперь жизнь Норы зависела целиком от удачи. Возможно, мне и Анжел не удастся покинуть корвет до взрыва реактора, и тогда моя спящая красавица будет дрейфовать по воле межзвездных течений, пока не будет обнаружена, быть может даже целую вечность. Но она не умрет, и это грело мою душу, уставшую и израненную. Вероятно, я видел ее в последний раз, чувствовал тепло ее тела и тонкий, известный лишь мне аромат. Такой она останется в моей памяти, пока я жив. А, если злой рок распорядится таким образом, что мне не будет суждено выбраться из этой передряги, я останусь жить в ее воспоминаниях и снах. Мне лишь оставалось проститься со своей возлюбленной, запечатлев свой образ прикосновением губ и нежным "люблю". Но пока я был жив, во мне жила вера, что наша встреча еще состоится где-то на перекрестке звездных дорог.
Подготовка истребителя была окончена, силовые генераторы набрали нужную мощность, наполнив топливные элементы энергией, а кабину - кислородом и теплом. Я установил в навигационный портал трэкер и, удовлетворившись его стабильным сигналом, связался с Постом. Анжел не ответила. Я повторил вызов, но и после третьего раза Пост хранил молчание. Мне стало не по себе. Что-то, определенно произошло, и я боялся предположить худшее. Если тварь из небытия, миновав мою систему слежения, добралась до Поста, у командира не было ни единого шанса. Но коммуникатор был в режиме приема, что свидетельствовало о том, что его хозяин жив. Возможно, Анжел намеренно не отвечала на мой зов, давая понять, что не желает покидать корвет. А, может, она по какой-то причине не имела возможности ответить. Так или иначе, у меня оставался только один способ это узнать.
Саморазрушение реактора наступит через сорок семь минут. Необходима срочная эвакуация экипажа.
Находясь всего в шаге от спасения, я был должен еще раз проделать путь в неизвестность, в тени которой таилась смертельная опасность. Я бы сделал этот выбор, даже если бы был уверен, что другого шанса на спасение уже не будет. И причиной столь самоубийственному безрассудству было не чувство долга или боязнь угрызений совести. И мои принципы с убеждениями были также не при чем. Просто все мое недолгое пребывание на АНГЕЛЕ я разделял с моими друзьями не только радость и горе, но и часть самого себя, самую лучшую часть. И, возвращаясь за Анжел, я шел за тем, без чего моя жизнь потеряла бы всякий смысл.
Дорога до Поста оказалась даже сложнее, чем я предполагал. Центральная галерея за последнюю четверть часа была превращена в настоящую полосу препятствий: большие фрагменты отделки и осветительных панелей были выдраны из ниш, а сквозь зиявшие раны торчали искореженные фермы каркаса вместе с искрящейся проводкой и шипящими воздухом шлангами. С каждым новым толчком уродливые металлические ветви оживали, деформируясь и выдвигаясь все дальше, и все больше сужая и без того узкий проход. Разница давлений между внешней обшивкой и техническими полостями постоянно росла, сминая внутренние помещения как тонкую фольгу. Деструктивная тенденция была налицо, и существовал реальный шанс вовсе не найти галерею на обратном пути. Конечно, оставались и другие переходы, но были ли они в лучшем состоянии?
Я нашел Анжел сидевшей в своем кресле, неподвижную и молчаливую. Она была похожа на изваяние, восседавшее на своем вечном постаменте: пустой, холодный взгляд, обращенный в пустоту, замерзший лик с обострившимися чертами и плотно сжатые, словно отлитые из металла, губы. Ее дух, как будто, уже покинул тело, унеся волю и разум, а в пустой оболочке не осталось ни единой мысли, только гуляющий ветер отрешенности. Командир бездействовала, но в ней не было и следа смирения с ожидавшей нас участью. Она, будто, перенеслась в иную ипостась, продолжая там свою неравную схватку с собственной судьбой.
- Командир!?
Она не ответила, лишь едва заметно дрогнули ее веки.
- Нам пора идти.
- Я остаюсь.
- Это невозможно. Корабль уже не спасти, но мы можем спасти свои жизни.
- Ерунда. Я запрограммировала киберов демонтировать суппорт двигательных агрегатов. Мы сбросим корму вместе с реактором, маршевыми двигателями и расстреляем с бортовых орудий. Корвет будет полностью обездвижен, но, по крайней мере, так мы спасем АНГЕЛ.
- Киберы уже не помогут. Я видел сам.
Анжел замолчала. Похоже, я лишил ее последней надежды, стараясь убедить в неизбежности конца АНГЕЛА.
- Я не могу покинуть корвет. Здесь мой дом, без него я - ничто.
- Людям случается терять свои дома, но они строят новые. А Вы для меня - самая отважная из всех астролетчиков, что я встречал. И в этом только Ваша личная заслуга, а АНГЕЛ - лишь корабль, пусть и самый лучший.
- Я и есть АНГЕЛ Х.
- Поэтому мы и должны выжить, чтобы он жил с нами, в наших сердцах.
Она снова промолчала, а я понял, что исчерпал все свои аргументы.
- Хорошо. Я остаюсь с Вами. АНГЕЛ - и мой дом, и я имею полное право разделить с ним его участь. Надеюсь, смерть не будет слишком мучительной.
- Вам лучше улететь. Это только моя судьба.
- Теперь это решать мне. Или мы летим вместе, или я остаюсь. Нора уже в безопасности, и поэтому я вправе распорядиться своей жизнью так, как посчитаю нужным. Какие будут распоряжения, командир.
Анжел посмотрела мне в глаза, и от ее пронзительного взгляда по спине пробежал холодок. Но, то, что она прочла в моих глазах, заставило ее гордыню сдаться на милость серьезности моих намерений.
Саморазрушение реактора наступит через тридцать одну минуту. Необходима срочная эвакуация экипажа.
- Я обязана сделать одну вещь, перед тем, как мы покинем корвет. Это не займет много времени.
- Буду ждать Вас здесь. Попробую сбросить часть топливной массы через резервуары маршевого двигателя. Может, удастся выиграть немного времени.
- Хорошо.
Было нетрудно догадаться, что Анжел собиралась проститься с Мозгом и избавить его от ненужных страданий. Это возможно сделать только из личного отсека командира, и мне пришлось разблокировать все тоннели, чтобы открыть ей дорогу. Я расстегнул набедренный чехол и извлек тяжелый черный предмет, отдаленно напоминавший ручной плазмер.
- Возьмите это, командир.
- Что это?
- Это оружие я привез с Кролы. Оно примитивно, но достаточно мощное, чтобы продырявить прочную дверь.
- Спасибо. Обо мне не беспокойтесь. Я делала по этим переходам свои самые первые шаги и сумею найти самый безопасный путь. И еще одно.
- Да, командир?
- Мое имя Мэг. Думаю, отец не одобрил, если бы узнал, что я скрываю под другим именем свое прошлое от близких мне людей.
Я кивнул и, проводив ее взглядом, ухнулся в кресло пилота. Я не собирался предпринимать еще что-то во спасение гибнущего корабля, будучи окончательно уверенным, что все мои попытки не приведут ни к чему, кроме ускорения процесса, секунда за секундой приближавшего ужасную катастрофу. Наверно, только Мозг АНГЕЛА продолжал бороться за жизнь двух беспомощных людей, один из которых собирался прервать его собственную, быть может последнюю в своем роде. И я не сомневался, что он был готов принять смерть от рук своего друга, смерть во спасение от мук агонии. Смерть, как благодарность за заботу и защиту, коими он бескорыстно одаривал все время, пока был АНГЕЛОМ Х.
На Посту было по-прежнему тихо, и если брать в расчет гаммы сигналов тревоги и отголоски далеких толчков, могло сложиться впечатление, что с корветом ничего не происходит. С мониторов витражей все также ласково смотрели многочисленные глаза звезд, и мне даже показалось, что я слегка задремал, убаюканный их добрым светом.
Меня вернули к реальности резкие щелчки прибора слежения в нагрудном кармане. Дисплей показывал направленное движение объекта, которым, без сомнения была Анжел, передвигающаяся по центральной галерее. Но она была там не одна: следом за ее яркой точкой двигалась целая группа точек поменьше, менявших размер и форму. Командир явно кем-то преследовалась, и не трудно было догадаться, что это была "враждебная субстанция", которая и стала причиной всех наших бед. Чудовище то отставало, то настигала Анжел, отчего ее передвижение становилось беспорядочным. Бег то ускорялся, то прекращался совсем, означая падения, и было понятно, что Анжел ранена. Возле развилки перед самым Постом сигналы прекратились, оставив перед глазами лиловые полосы замысловатых траекторий.
Я вскочил с кресла, готовя плазмер. Ледяной ужас взорвался в затылке, рассыпавшись мириадами колючих осколков, которые тут же скатились по телу пронзительно холодным потоком.
Анжел! Только не она. Я должен был пойти с ней.
Время, казалось, умерило свой бег, предоставив возможность видеть происходившее во всех подробностях, но и лишив способности вмешаться. Когда я повернулся, Анжел была уже в тоннеле, ведущем на Пост. Она странно двигалась, полусогнувшись, прихрамывая и оступаясь. Слипшиеся от крови волосы хлестали ее по лицу и плечам, оставляя блестящие пурпурные полосы на разорванной форме. В окровавленной ладони она сжимала плазмер с закончившимся боекомплектом.
Она упала всего в нескольких шагах от входа на Пост. Соревнуясь с собственным сердцебиением, я рванулся к ней, но будто налившиеся целым океаном крови ноги повиновались с большим трудом, как в кошмарном сне. Мой порыв оборвало нечто ужасное, что возникло из-за поворота тоннеля. Живая тьма, чернее самого мрака, состоявшая из бесчисленных шипов, сплетенных в отвратительный клубок, пульсируя, беспрестанно менявший форму и размер. Своими шипами чудовище издавало ужасающий срежет и расползалось по стенам и потолку, вздуваясь похожими на омерзительные головы пузырями. Оно казалось таким реальным, но больше напоминало чудовищную тень, лишенную плоти.
Мой плазмер зарядился, и, сокращая дистанцию, отделявшую меня от лежавшей в крови Анжел, я покрыл остальное расстояние, послав длинную серию выстрелов в нависшую над ней тварь из небытия. Анжел приподняла голову, обернулась и, вынув врученное мной оружие, выстрелила в реле аварийного заслона. Я прыгнул, но тяжелый занавес с грохотом отрезал мне путь, оставив беззащитную Анжел наедине с кошмаром наяву.
- Нет!!! - закричало все у меня внутри, когда, ударившись о глухой заслон, я бессильно сполз на пол.
Длинный душераздирающий крик Анжел взорвал коммуникатор и почти оглушил меня, сводя с ума. Я зажал уши руками и стал отчаянно биться в непоколебимую броню заслона, будто надеясь, таким образом, его открыть. Еще через мгновение в коммуникаторе воцарилась тишина, а я оказался сидящим возле входа, тупо уставившись в пустоту. Все вокруг вдруг стало серым, время почти остановилось, словно перестав что-то значить.
Я остался совсем один. Мой мозг отказывался понимать причину, по которой Анжел оставила меня по другую сторону заслона, не позволив помочь или погибнуть вместе с ней. Она прекрасно понимала, что с появлением монстра мои шансы добраться до шлюза упали практически до нуля, и что, оставшись в живых сейчас, я лишь на несколько недолгих минут отодвинул бы свою погибель, приняв ее от чудовищной твари или взрыва реактора. Быть может, это был ее последний, пусть и бессмысленный, дар, а возможно она верила в мою прозорливость и удачу и рассчитывала, что именно в эти минуты я смогу сделать свой последний выбор, или найти лазейку к спасению.
Так или иначе, благодаря Анжел, я был все еще жив, хотя и выбор у меня, надо было признать, был небогатый. Можно сидеть, сложа руки, положившись на прочность тяжелой двери и дожидаясь истечения отпущенного сухим голосом информатора срока, можно покончить со всем разом прямо здесь, превратив Пост в свой недолгий склеп, или открыть дверь и принять смерть, взглянув ей в глаза. По иронии судьбы из главной цитадели корабля вел единственный выход, только переступив порог которого, я смог бы узнать, ожидал ли меня там конец или начало пути. Наверно, таким образом, указывалась моя дорога, и если она сулила даже самый незначительный шанс, было откровенно глупым им не воспользоваться. Идти вперед, стремиться к жизни до тех пор, пока последняя капля надежды не покинет меня вместе с силами, пока тяжелая, жестокая длань смерти не изловчится и размозжит мою бренную голову, вырвав из беспомощного тела последние клочки и без того истерзанной души.
Когда с великим трудом мне удалось запустить привод тяжелого металлического заслона, я испытал глубокий шок и внезапную тошноту от вида того, что осталось от несчастной Анжел. Я содрогнулся при мысли, какой ужасной была ее смерть.
- Прости, Мэг, - сказал я вслух, озираясь на стены, буквально выкрашенные ее кровью. - Прости, что это случилось с тобой. Я обещаю бороться до конца. Ради тебя, ради АНГЕЛА.
Было невыносимо больно из-за того, что я даже не мог оказать своему командиру последнюю почесть, достойно похоронив ее останки. Тем сильнее кипела внутри меня слепая ярость, затмевая прочие чувства. Я больше не ощущал ни страха перед ликом смертельной опасности, меня совсем перестали мучить сомнения, а нерешительность улетучилась без следа. Я был готов к любой встречи и к любому исходу, и, казалось, даже торопил события. В меня, как будто, переселился дух самой Анжел, в критический момент собрав в кулак все силы, что я тщетно старался сделать самостоятельно.
Я поднял с пола тускло поблескивавшее металлом оружие, стер налипшие сгустки крови, проверил боезапас и огляделся. Путь через тоннель был свободен, а чудовищной твари нигде не было. Без сомнения, являясь живым существом, она, возможно, также как и я чувствовала смертельную опасность, и, несмотря на свою звериную агрессию, тоже испытывала страх, усугубленный совершенно чужой средой незнакомого мира. Это являлось довольно слабым утешением и вряд ли давало мне какое-либо преимущество, но ни ситуация, ни обстановка не оставляла иного выхода. Поэтому, стараясь не смотреть на растерзанные останки, я прошел по липкой кровавой жиже и, оставляя багровые следы, вошел в тоннель центральной галереи, освещаемой зловещими вспышками оставшихся световых панелей. Я был вооружен и исполнен желанием принять последнюю и единственную попытку покончить с этим затянувшимся кошмаром.
Саморазрушение реактора наступит через семнадцать минут. Необходима срочная эвакуация экипажа.
Путь, что мне предстояло пройти, ужаснул бы и видавшего виды смельчака. Наверно, так могла выглядеть дорога страданий в потустороннем мире. Обращенная в руины, галерея казалась бесконечной, теряясь в густом мраке, перемешанном с едким дымом горящей пластмассы. Стены были изуродованы деформированной обшивкой, и если эластичная дорожка пола еще держалась, то целые сегменты потолка обрушились рваными кусками арматуры и ядовито шипевших кусков кабелей, то и дело рассыпавших снопы ослепительных искр. Все отсеки были раскрыты, и за каждой дверью и нишей лестничных переходов мерещился притаившийся в темноте враг. Сам подобный демонической тени, он виделся в каждом всполохе света, вырывавшего из мрака причудливые фигуры. Угроза скрывалась всюду: в бесформенных обломках каркаса, в разящих жалах силовых кабелей, медленно отравлявшем яде дыма, в самом полу, готовом разверзнуться под ногами в любое мгновение. Некогда уютный и надежный, корвет на глазах превращался в театр ужаса, дающего для единственного зрителя и участника свое последнее представление-кошмар со смертью в финале. И весь дьявольский сценарий был построен так, чтобы сделать ее неминуемой, сведя все пути к одному - последнему.
Но маленькая жизнь, метавшаяся в хаосе смерти, не собиралась сдаваться без боя. Изощренный автор этого жуткого действа предусмотрел все, кроме одного - непредсказуемости того, ради кого затеивалось смертельное испытание. Человека. Единственного живого существа, чьи поступки, зачастую, противоречили всякой логике и здравому смыслу, кто, подчас, способен на совершенно невозможное, чей ум находил решение там, где его попросту не существовало. И потому, человеку подчинялись неукротимые стихии, перед ним часто пасовал иной, даже более высокий, разум, ему уступал даже величественный космос.
Я шел к своей цели. Не потому, что хотел спастись, или боялся смерти. Я шел просто потому, что эта цель была, и я не мог не идти к ней, так как она являлась, теперь, единственным смыслом моей жизни. Я не мог знать, что ожидало меня, добейся я своего, но это меня беспокоило меньше всего. Мой возбужденный разум заботило то, смогу ли я преодолеть несколько сотен шагов, отделявших от спасения, и избежать встречи с монстром, которая могла свести на нет все мои старания.
Но, к несчастью, моим худшим опасениям было суждено сбыться. Проходя один из входов на нижние уровни, я едва не столкнулся с распластавшимся по стене агрессором. Оживший колючий мрак сделал выпад, на мгновение опередив мою реакцию. Но удар не достиг своей цели, и следующий ход был уже за мной. Выстрелы опрокинули меня на пол, а когда я вновь оказался на ногах, невредимый, но разъяренный монстр внезапно оказался позади меня, отрезая путь к Посту и лифту в ангар. В отчаянии я выстрелил снова. Демоническая тварь выгнулась, и сгустки плазмы словно растворились, поглощенные тьмой небытия. Меня охватил ужас, и уже через мгновение я мчался вниз по крутой лестнице, перепрыгивая через бреши и целые пролеты, спотыкаясь, и в клочья разрывая прочнейшую ткань формы. Я мчался, не разбирая пути, сквозь бесчисленные переходы и лестницы, путая след и не сбавляя темп. Я остановился лишь тогда, когда силы почти покинули мое мучимое жаждой и болью тело. Я вдруг понял, что заблудился в бескрайних лабиринтах среднего корпуса.
Саморазрушение реактора наступит через одиннадцать минут.
Меня пробил пот. Я, возможно, и оторвался от погони, но мое теперешнее положение не стало лучше. У меня было всего несколько минут, а для того, чтобы найти выход могло быть недостаточным и нескольких часов. У меня не было ни интерфейса для определения местоположения ни элементарной карты этого уровня. Я даже не мог связаться с кем бы то ни было по интеркому, чтобы попросить о помощи. Все, что оставалось - идти вперед. И уже через несколько шагов я понял, что судьба вновь проявила ко мне свою благосклонность, протягивая руку в тот самый момент, когда совсем не осталось надежды на благоприятный исход.
Я стоял в блоке дополнительного энергетического модуля, точно таком, из которого совсем недавно вызволял угодившую в беду Нору. Я вспомнил угрожающее гудение тока в колоннах силовых установок, жжение кожи, ломоту в костях и страх, стучащий в жилах и нарушающий равновесие. Но я также знал, что там, за преградой из смертоносного тока, была дорога к вожделенной свободе. Раздумывать не было времени, и, стараясь сдержать дрожь, стал протискиваться в узкий проход между вибрировавших под высоким напряжением стражей, которые терпеливо ждали, пока разгоряченное безумным бегством тело не коснется их смертоносных объятий. Ноги плохо слушались и постоянно цеплялись за проложенные по полу кабели, и мне не раз приходилось замирать, восстанавливая равновесие и успокаивая нервные спазмы в теле. Кровь стучала в голове так сильно, что заглушала все остальные звуки. Я старался думать о том, что мне уже удалось, однажды, пройти эти страшные несколько шагов, и это несколько добавляло сил.
Шаг, еще один, и препятствие, наконец, оказалось позади. Но когда я, вдохновленный успехом, обшаривал стену в поисках спасительного люка воздуховода, слабый шелест заставил меня оглянуться. С ужасом я понял, что мой неугомонный преследователь пришел следом и не убоялся повторить мой безумный путь сквозь смертельный частокол. Подобно кошмарному черному туману, он вытянулся между ребристых колонн и, пульсируя, растекался вдоль прохода, уверенно и быстро продвигаясь в моем направлении. Я стал отчаянно скрести решетчатые стены, но почти сразу остановился, осознав, что монстр настигнет меня раньше, чем я окажусь в шахте воздуховода. Я решил стоять до последнего и активировал плазмер, но вместо огненного дождя, услышал тонкий писк зуммера, информировавший о том, что боезапас иссяк. У меня оставалось лишь старинное оружие с Кролы, которое не шло ни в какое сравнение с плазменным, и вряд ли могло решить мою проблему. Но, не имея ничего лучшего, я навел жерло металлического ствола в сторону ненавистного агрессора, и вдавил тугой крючок триггера. Раздался оглушительный взрыв, сильная отдача едва не вывихнула мне кисть, а меня самого опрокинуло назад. Капля раскаленного металла не попала в цель, угодив в пучок кабелей между ребер колонн. Эффект оказался ошеломляющим. Поврежденный кабель взорвался снопом искр и разорвал оболочку силовой установки. Поток освобожденной энергии нестерпимо ярким сиянием вырвался наружу, круша соседние колонны. Толстые жгуты кривых молний оплели застрявшего в западне монстра, пронзая его бесформенное тело насквозь. Прежде неуловимому созданию электричество пришлось явно не по вкусу. Все бесчисленные его шипы затрещали, породив многоголосых вопль, от которого застыла в жилах кровь. Чудовище билось, стараясь вырваться из прочных пут мощного тока, который буквально пожирал его эфемерную плоть. Черные хищные иглы ломались и рассыпались в мелкую пыль, растворявшуюся в воздухе, не достигнув пола. Я не видел конец того, что вторглось в наш мир, даже ему не принадлежа, так как был уже на пути в ангар шлюза.
Саморазрушение реактора наступит через три минуты.
Теперь, когда я был возле истребителя и мне больше не угрожала тварь из неведомых миров, я отбросил все мысли о смерти, и думал лишь о том, как буду разыскивать автономный модуль со спящей Норой. Его, должно быть, уже снесло на довольно приличное расстояние, но уверенные сигналы трэкера вселяли оптимизм. Истребитель был также в полной готовности, топливные элементы переполнены энергией, а все системы показывали устойчивую норму. Я с удовлетворением опустил колпак кокпита и запустил открывание шлюзовых ворот.
Каково же было мое удивление, когда ворота никак не отреагировали. Неприятные сюрпризы, похоже, еще не закончились, а судьба еще не торопилась прекращать свою издевательскую игру. Я едва не взвыл от обиды, чувствуя себя спешащим на рейс ависара пассажиром, перед самым носом которого захлопнулись двери автоматического терминала. Оставалось лишь одно - покинуть истребитель и открыть ворота вручную. Щиток аварийного управления находился аккурат в середине между внешними воротами и стартовым столом моего корабля. Ворота откроются, возникнет стремительная разгерметизация ангара, и у меня будут примерно равные шансы добраться до истребителя и быть унесенным в открытый космос. Перспектива второго варианта, надо сказать, меня совсем не устраивала, но было весьма вероятной. Я мог попытаться расстрелять ворота из бортового орудия, но учитывая их прочность боялся стать жертвой собственного огня. Сдвинуть истребитель поближе к пульту управления тоже не представлялось возможным; корабль не тронется с места до тех пор, пока перед ним не будет достаточного для его габаритов открытого проема.
Саморазрушение реактора наступит через одну минуту.
Я открыл крышку щитка, снял блокировку и потянул рубильник. Теперь все зависело только от моих физических возможностей. Я, что было сил, побежал к истребителю, почувствовав упругие струи воздуха, устремившиеся в быстро расходившийся створ ворот. Поток ветра становился все сильнее, затрудняя дыхание и бег, которой становился все медленнее. Я согнулся почти пополам, стараясь преодолеть его сопротивление, но мощный порыв сбил меня с ног, и лишь чудом ухватился за выступ монорельса стартовой дорожки, сильно ударившись головой. Черные круги поползли перед глазами, переплетаясь с желтой разметкой дорожки. Я напрягся до предела стараясь не потерять сознание и не разжать рук, мертвой хваткой впившихся в холодный металл. Мышцы с трудом противостояли мощи урагана, увлекавшего вместе с воздухом все незакрепленные предметы, некоторые из которых со свистом проносились мимо, а иные старались и ударить меня. Черная пасть космоса росла, и вместе с ней рос ее безмерный аппетит.
Счет шел на секунды. Я медленно пополз, хватаясь за уступы рельса, из глаз безудержно катились слезы и, сбегая по щекам, уносились в разверзнутую бездну. Я сжал зубы, будто помогая своим рукам и ногам, и слышал только обратный отсчет, приближавший уже совсем близкий конец. Я был уже рядом со своей целью, когда с ужасом увидел, как тяжелый корпус истребителя начал со скрежетом двигаться, угрожая раздавить меня. Собрав все оставшиеся силы, я подтянул ноги, привстал и бросил свое отяжелевшее тело к спасительной кабине. Короткий прыжок протянулся целую вечность. Мне казалось, что я парю над полом, не ощущая ни свиста ветра, ни голоса, отсчитывавшего последние мгновения, ничего…
Прозрачный колпак, прошипев, захлопнулся над головой, отрезая буйство стихии за бортом. Я схватил манипулятор, едва не вырвав его с корнем. Обезумевший скакун мгновенно уловил приказ своего наездника и, сорвавшись с места, влился в бесконечную мглу космоса, унося меня к спасительной свободе. Приятная перегрузка сдавила сведенные от неимоверных усилий мышцы, выгоняя вместе с напряженностью и все ненужные мысли из головы. Кроме одной. Я был спасен. Я был жив, а значит, все страдания были не напрасны. Судьба испытывала меня на прочность, беспощадно подвергая опасности, а подчас ставя мою жизнь на самый край. Конечно, во многом была заслуга моих трагически погибших друзей. Я буду всегда благодарен им за то, чему они меня научили, за то, каким я стал. Благодарен за то, что не отказался от борьбы, когда не было сил и было невыносимо трудно, за то, что остался живым.
Ослепительная вспышка поглотила все небо, затмив самые яркие звезды. Я зажмурился, но свет был настолько ярким, что проник сквозь веки, несмотря на мгновенно сработавший фильтр колпака. Еще через мгновение сокрушительная волна освобожденной при распаде энергии ударила в корму истребителя, заглушив двигатели и заставив корабль бесконтрольно вращаться. Затем все также внезапно смолкло. Я открыл глаза и увидел, как облученная фотонами звездная пыль бесчисленными тончайшими строчками уносилась вперед подобно метеоритному дождю.
Это было одновременно красивое и печальное зрелище. Многие астролетчики называют это плачем звезд, имея в виду гибель планет, комет, кораблей. В данном случае звездам было о чем плакать. Славный межгалактический корвет АНГЕЛ Х перестал существовать. Построенный великим путешественником на знаменитых липтрегонских верфях, водимый по Вселенной бесстрашным воином, а после отважной астролетчицей, АНГЕЛ стал настоящей легендой космоса. Слава о его подвигах разнеслась по всему разумному миру, а сам он был занесен во все атласы и справочники. Я был счастлив, что имел честь приобщиться к его величию, вписав и свое имя в летопись его свершений. АНГЕЛ Х прожил непростую и яркую жизнь и ушел трагично и также ярко. Яркая звезда, возвестившая его гибель, пронесет свой свет через вселенную, достигнув самых дальних уголков глубокого космоса. И спустя много лет яркая звездочка будет вспыхивать на ночных небосклонах далеких миров, напоминая о величии даже того, что ничтожно в масштабе вселенной.
Я отключил подачу энергии в тяговый агрегат и, произведя несколько манипуляций, запустил программу автоматического навигатора. Истребитель погасит ускорение и постепенно затормозит, для того чтобы определить свое местоположение относительно базовых ориентиров, в пределах которых, я надеялся, находиться. От этого зависело все, включая мою жизнь. Бортовой корабль не располагал ни гиперприводом, ни являлся самодостаточной системой, хотя и имел довольно приличный запас дальности полета и энергии, необходимой для поддержания приемлемых условий для жизни. Но в том случае, если выяснится, что я оказался слишком далеко от известных звездных систем или путей космического транспорта, мне не поможет ни то, ни другое. Но я думал только об одном: мне нужно отыскать и позаботиться о Норе. Все же остальное не имело для меня никакого значения, и поэтому я без всяких предположений ожидал показаний навигатора. Я знал, что это займет некоторое время, и поэтому позволил себе расслабиться, считая, по праву заслужил небольшой отдых после долгого и мучительного пути по трудной дороге, которую я сам себе выбрал. Дороге под названием жизнь.
Звездное течение уносило меня все дальше в бездонную пропасть неизвестности. Теперь, когда судьбой мне было даровано спасение, я безраздельно отдался ей на милость, безмолвно благодарив за то, что мне удалось избежать участи моих друзей, чьи лица проплывали теперь перед глазами, как в импровизированной галерее портретов. Они собрались из небытия, чтобы поприветствовать начало моей новой жизни и поблагодарить за то немногое, что мне удалось для них сделать. Юджин, Лорд Нувиан и Лорд Шеклтон, Лью и Мэг - все они улыбались и тянули ко мне руки. Я закрыл глаза, услышав откуда-то издалека легкую, проникновенную мелодию, словно теплом наполнившую мою душу, оставив ее светиться, и погрузился в долгий, спокойный сон уставшего странника. Мелодию жизни, победно звучащую над бесконечным и бренным миром.
25 мая 1993 года.
15 апреля 2006 года
( вторая редакция ).