Глаза моего деда
(По книге Анатолия Штаркмана "Хазарские этюды".)
«Глазами моего деда» я кончаю «Хазарские этюды» и начинаю начало конца «Новой Ушицы». – исторические рассказы в пути из Израиля в Израиль на протяжении 2000-х лет.
О хазарах горы переработанной археологической и архивной руды из необъятных сокровищ византийских и персидских библиотек. Книги и книги, в них всё, что было и не было, тоска по необычному прошлому, глубокомысленные комментарии и над всем… глаза моего деда. Он, его жена и мать (моя прабабушка), две его дочери, внук (не я, другой) были расстреляны в 1942 году в урочище Трихова за околицей Новой Ушицы, в прошлом еврейского местечка, сегодня посёлка на Украине. Германцы и украинские полицаи обещали шедшим на эшафот Палестину, и те верили, очень хотелось им верить, что они наконец-то находятся на последней ступеньке многовековой лестницы, ведущей в Израиль.
Сразу после войны (мне было лет десять) мы, мать и я, посетили могилы расстрелянных. Украинцы жили в еврейских домах и пасли скот в лесу на могильных грядках хозяев этих домов. Земля надолго пропиталась человеческой кровью, трава на них росла хорошо. Тревожно шумел лес - свидетель трагедии. Описать страдания матери невозможно. Стоны и слёзы, причитания в воспоминаниях и именах растворились в могилах и во мне на всю жизнь. От прошлого случайно осталась только фотография деда. Образ бабушки я даже себе не представляю.
С тех пор прошло много времени, всё относительно, в том числе и единицы измерения. Израиль вернулся на свою землю. Матери моей давно нет в живых. Фотография деда, её отца, в оригинальной рамочке тридцатых годов ушедшего двадцатого столетия перекочевала с прикроватной маминой тумбочки из города Тирасполя на Днестре в мою рабочую комнату в Рамат Гане. Под взглядом его чуть раскосых глаз на широкоскулом лице я сажусь за письменный стол и стараюсь соединить рассеянные в прошлом буквы жизни в словесные формулы.
Однажды в исторических лабиринтах очередной книги мне встретилась фамилия моего деда среди длинного перечня покорённых монголами земель: «Китаи, Найманы, Саланги…», более 45 имён. Припомнились рассказы матери о её прадедушке, о его верности синагоге в небольшом еврейском городке Украины, о безграничном фруктовом саде, где летом работала вся семья. Найман, на иврите ;;;;, это человек, которому вверены важные полномочия. Человек в фамилии, как и город в названии: Уша, столица синедриона в верхней Галилее, в Ушице на берегу Днестра. Я мысленно погрузился в мутные и древние воды Днестра, в прошлом Тираса, и увидел изгнанный народ Израиля, прибившийся к его берегам. Ямполь, Могилёв, Сороки, Рыбница, Дубоссары, Бендеры, Карагаш… - города с еврейской историей с незапамятных для человеческой жизни времён греческих и хазарских.
Память восстанавливает стёртые временем мгновения детства сразу же после Второй Мировой войны. Разрушенные дома, сугробы снега вдоль улиц, громадные очереди за хлебом в темноте с четырёх утра – триста граммов на человека по карточке. Я был неотделим от России, не было даже мысли, что когда-нибудь буду жить в другой стране. Утром в школе на завтрак ломтик хлеба, смазанный тонким слоем повидла. Урок русской литературы. Учительница нараспев читает Пушкина: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…» Неразумных принято наказывать, и потому вещий Олег «их сёла и нивы за буйный набег обрёк он мечам и пожарам…» Хазары ассоциировались с врагами русского народа, с германцами-фашистами, их самолётами со свастикой на крыльях, извергающих огонь и смерть. Виденье войны на том уроке было настолько рядом во времени, что я чувствовал всем своим телом вой самолётов совсем низко над бредущими вдоль дорог беженцами, над горящими советскими сёлами и хлебными нивами. И непонятно мне было, почему вещий Олег сжигал мирные сёла и нивы. Клубок противоречий с детства. И вот сегодня в Израиле среди кровавых будней после взрывов пассажирского автобуса в Иерусалиме или ресторана в Натании, или… очередного террористического акта муслемистов, ко мне возвращается головная боль и земляной запах то ли подземелья-щели на берегу Буга в Первомайске среди рвущихся бомб, то ли Мосады на берегу Мёртвого моря.
Пояснения.
«Китаи, Найманы, Саланги…» - Артур Кеслер. Тринадцатое колено. С. П. 2001.
Уша – столица Синедриона – Высшего суда, центр духовной и религиозной жизни евреев, оставлен евреями во время мусульманского нашествия. В память об Уше названы города Польши и Украины: Ушачь, Ушполь, железнодорожная станция Уша недалеко от Минска, кибуц Уша – в Израиле.
Новая Ушица - в Литнёвцы Ушицкого уезда. В 1826 году Российские власти переводят администрацию Ушицкого уезда (на Днестре) в Литнёвцы. Ушица получает название Старая Ушица, Литнёвцы – Новая Ушица.
«Лестница Якова» - Якову на длинном пути из Быэйр-Шевы в Харан приснился сон, в котором «лестница поставлена на землю, а верх её касается неба… И вот, Господь стоит при нём и говорит: «Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Ицхака. Землю, на которой ты лежишь, тебе отдам и потомству твоему. И вот, я с тобой; и сохраню тебя везде, куда ты пойдёшь; и возвращу тебя в землю эту…»
Тирас - имя седьмого сына Йэфэта, внука Ноаха. Рядом с Тирасполем вниз по течению у излучины реки притулилось село Карагаш. Кара – ;;; – чтец Библии; гаш – ;;;- бушевание, волнение. Всё вместе – чтец, чтение Торы у шумящей, бурной рек; кара-хазары – так называли в древности хазар-иудеев с тёмным цветом кожи.