Маленькая, вечно затянутая грозовыми тучами Крола встретила меня не очень приветливо. Уже в плотных слоях атмосферы я потерял фрагмент защитного покрытия, что повлекло за собой сбой в модуле навигации, и дезориентировало меня на время. В поисках подходящего место для посадки мне пришлось снизиться, чтобы выйти из зоны плотной облачности, так как вспомогательный сканер не отображал ландшафта подо мной. Но стоило мне сбросить высоту, как мой истребитель подвергся сумасшедшему обстрелу снизу. Я разглядел изрытое какими-то коммуникациями поле и множество существ, копошившихся возле странных орудий с несколькими задранными в небо стволами. Я принял крен, уходя от удара, а маленькие существа внизу мгновенно попрятались в свои земляные укрытия, вероятно напуганные видом моего корабля и взревевшими двигателями.
И без того обнаруживший себя, я решил не производить лишнего шума и поспешил убраться с открытого места. Совершив не совсем удачную посадку среди выжженного, но довольно густого леса, который простирался здесь всюду, я умудрился в довершение всего повредить одну стойку шасси. Истребитель накренился, и, выбравшись из кокпита, я сразу оступился и с головой окунулся в глубокую и грязную лужу, отчего моя одежда перестала отличаться от однообразного пейзажа окружающей местности. Изучив скудные данные о планете и его населении, я намеренно сменил свою корабельную форму на свою бенедианскую одежду, чтобы не особенно выделять в толпе, если придется вступить с таковой в контакт. Старая добрая куртка было не такой крепкой, как высокотехнологичная ткань униформы, и при падении я сильно ободрал руку об обломок дерева. Растерзанным рукавом пришлось пожертвовать, так как его грязные лохмотья болтались возле раны и просто мешали. Плазмер пришлось прикрепить к поясному ремню, а медицинский комплект, дополнительный боезапас и прибор визуального наблюдения и ориентирования я растолкал по карманам куртки и штанов. Припавший на одно крыло, как раненая птица, истребитель покрылся копотью и грязью, и я счел эту маскировки было вполне достаточной, не утруждая себя собиранием сучьев и прочего хлама, для сокрытия места своей посадки.
Продираясь сквозь заросли колючего кустарника, я планировал добраться да ближайшего населенного пункта и вступить в контакт с кем-нибудь из местного населения, желательно попроще, чтобы не вызвать подозрение. Здешний примитивный диалект входил в группу языков туну, на которых говорят представители некоторых торговых гильдий, и с помощью специальной методики я овладел его азами, в объеме, достаточном для простого бытового общения. Визит Скайтта не мог остаться незамеченным, а в условиях войны, когда дороже информации могло быть, пожалуй, только оружие, о таком необычном событии должны были знать многие. Найдя зацепку, я бы смог разыскать и самого беглеца.
Когда лес, наконец, расступился, передо мной предстала обширная открытая местность, к моему удовлетворению оказавшаяся обитаемой. Я спрятался за покрытым травой холмом, превратив удобную ложбинку в наблюдательный пункт.
Вдоль грязной, напичканной железным хламом канавы, именуемой рекой, были неравномерно разбросаны низкие деревянные постройки, многие из которых были частично разрушены или сожжены. Такого упадка я не видел даже в трущобах Тиброка. Самым ужасным было то, что большая часть этих развалин были по-прежнему обитаемы; в некоторых поврежденные стены и крышу заменяли растянутые серые полотнища, в некоторых - просто связки хвороста, покрытые дерном. Посреди селения, в жидкой грязи ворочались неуклюжие допотопные машины, изрыгая клубы белого дыма и оглашая окрестности усталым рычанием. Машины перетаскивали с места на место другие такие же, те, что, по всей видимости, уже не были способны передвигаться самостоятельно. На возвышении громоздилась циклопическая конструкция из металла, вероятно мощное орудие. Выкрашенная в защитный цвет и прикрытая маскирующей сетью, она все равно выделялась на фоне откровенного убожества.
Сами аборигены внешне не отличались от людей, разве что были довольно смуглые и ростом ниже обычного. Все поголовно были одеты в серую, военного покроя, форму, в основном рваную и грязную. Было очевидным, что в здешнем мире не особенно заботились о гигиене и внешнем виде. Неопрятность с лихвой компенсировалась чрезмерной подвижностью и крикливостью, причем в такой мере, что создавалось впечатление, что сама жизнь этих примитивных людей зависела и от первого и от второго. Среди вечно копошившихся бойцов было немало женщин; война на Кроле входила и в женские обязанности. Постоянно перепачканные и растрепанные, они мало чем отличались от мужчин.
Взвесив свои шансы, я пришел к выводу, что мне не стоило рисковать, отправляясь в гнездо жужжащих ос. Столь фанатично преданные своему не мирному занятию, жители селения могли быть очень подозрительными ко всем незнакомцам, что мне не сулило ничего хорошего. Единственный выход - поймать одного из них и попробовать заполучить необходимую мне информацию наедине.
Эта задача оказалась проще некуда; стоило мне покинуть свое укрытие, как тут же я получил несильный, но болезненный тычок в спину. От неожиданности я споткнулся и упал, а, повернувшись, увидел над собой молодую женщину с короткими растрепанными волосами и маскировкой из сажи на лице. Злобные черные глаза сверкали из-под нахмуренных бровей, и были подстать огромному, угрожающего вида стволу, направленному прямо мне в лицо. На вид она была подростком, хотя меня сверлил взгляд определенно взрослого человека.
- Откуда ты такой взялся? - грубо спросила она с небольшой хрипотцой в голосе.
Когда, на пути к Кроле, я упражнялся в туну, мне казалось, что нехитрые фразы в моем исполнении звучат нелепо и смешно. Но, как я понял, и в устах местного населения этот диалект был просто ужасен.
- Я нездешний, - с трудом слепил я, и, не найдя ничего лучшего, добавил, - Я сбился с дороги.
- Враг! - услышал я, и если бы предчувствие беды не заставило меня метнуться в сторону, уворачиваясь от мощного выстрела, то так бы и не узнал, что слово враг в местном лексиконе имело то же значение, что и смерть.
Я мгновенно вскочил и прыгнул на злобную воительницу, которая уже собиралась выстрелить снова. Выбив из руки оружие, я навалился на нее всем своим весом, с трудом сдерживая ее остервенение. Пощечины, приводившие любую женщину моего мира в себя, здесь не подействовали. Точно дикий зверь, она царапалась, кусалась и молотила меня кулаками, нанося, порой, довольно точные удары. Я был противником всякого насилия, тем более в отношении женщин, но в этом случае мне ничего не оставалось, как применить грубую силу, отключив неукротимый комок агрессии подо мной сильным ударом кулака.
Взвалив свою добычу на плечо, я вновь углубился в чащу леса, намереваясь вернуться к истребителю. Когда я переходил через липкое болото просеки, недалеко от меня внезапно возник открытый колесный транспорт, набитый людьми в серой военной форме, отличавшихся от тех, что я видел в селении у реки. В отличие от моей пленницы, эти не стали утруждать меня расспросами, сразу перейдя к решительным действиям. Я едва успел упасть в придорожную канаву вместе со своей бесчувственной ношей, и меня обдало брызгами грязи вперемешку с горячим металлом. Первым же выстрелом плазмера вражеский транспорт был подожжен, а вывалившиеся из него десятка полтора бойцов залегли прямо в грязь и ответили мне оглушительным треском выстрелов, вдавив меня в дно канавы.
Лежавшая возле меня девушка внезапно очнулась, но к моему удивлению не бросилась на меня, а, достав из мешковатых шаровар небольшое оружие, которое я по оплошности не заметил, стала яростно стрелять в нападавших. Натиск атаковавших нас людей не стихал, и я осознал бессмысленность дальнейшего сопротивления.
- Нам пора, - сказал я, толкнув девушку в бок, - их не одолеть.
Она повиновалась. Угостив нападавших, напоследок, огненной плазмой, я бросился прочь в лес, увлекая за собой девушку. Несколько минут я слышал лишь хлеставшие по лицу ветви, свист ветра в ушах и смертоносных зарядов, летевших нам вслед, и, только когда треск выстрелов смолк за спиной, я позволил себе остановиться и перевести дух. Я осмотрелся вокруг, а затем осмотрел себя самого. За исключением нескольких царапин и ссадин других повреждений после жаркого боя, по счастью, не было. Проверив боекомплект плазмера, я извлек прибор с появившейся трещиной в корпусе, и сориентировался на местности.
- Простите, что тогда чуть Вас не убила, - виновато произнесла моя спутница, тяжело дыша.
- Надеюсь, у тебя не возникнет еще какого-нибудь неожиданного решения, - кивнул я, оглянувшись на нее. - Ты цела?
- Точно так, - бойко отозвалась она.
- Ты всегда стреляешь в людей, которых плохо знаешь?
- Я подумала, что Вы разведчик спигейцев.
- Как видишь, нет. Как тебя зовут?
- Тола, - выпрямилась девушка. - Младший дрек третьего отделения девятнадцатого пехотного корпуса войск Его Величества.
Я с интересом посмотрел на отважную воительницу, и у меня в голове возник внезапный план.
- Слушай, Тола. Я нахожусь здесь с очень важным заданием, - схитрил я, на ходу сочиняя его содержание. Я понятия не имел, что такое дрек, но всей видимости, звание невысокое. Поэтому я решил взять повелительный тон, рассчитывая, что на этой воинственной планете командный голос - такое же действенное оружие, как и прочие, связанные с войной, вещи.
- Я советник Его Величества по вопросам внешней безопасности. Я должен обнаружить и задержать очень опасного преступника, изменника, планирующего свергнуть нашего правителя.
Не нужно было быть психологом, чтобы увидеть, как в глазах девушки загорелся огонь преданности.
- Значит, попалась, - подумал я, поразившись только что состряпанной собственной легенде. Оставалось - продолжать в том же духе. Надо было признать, лесть и умелая ложь могли стать грозным оружием против этих злобных, но бесхитростных людей.
- Чем я могу Вам помочь, господин советник, - отчеканила она, стоя почти на вытяжку, раньше, чем я продолжил плести свою ложь во благо.
Я извлек прозрачную пластинку с отпечатком портрета Скайтта, который послал Лорд - министр.
- Ты узнаешь этого человека, Тола?
Она повертела непривычный для нее предмет, а после того, как вернула его мне, без колебания, но с удивлением ответила: "Генерал Чердоу."
- Генерал!? - Я изумился такой прыти Скайтта.
- Точно так.
- Он - государственный преступник, - сухо констатировал я.
Тола была в небольшом замешательстве, но, преодолев сомнения и стараясь проявлять уважение к моей персоне, решилась высказать свое мнение.
- Позволю себе не согласиться с Вами, господин советник. Генерал Чердоу - человек чести. Он в первых рядах борется против режима Спигета и его приспешников. Здесь, должно быть, какая-то ошибка.
Я был обескуражен. Если уж младший состав осмеливался оспаривать правоту слов высокого чина, я мог только гадать, как глубоко успел злой гений Скайтта пустить корни в здешнюю благодатную для его коварных замыслов почву и как сильно отравил примитивное сознание местных вояк своими ядовитыми воззрениями. Психологический портрет изменника в изложении королевского чиновника не дал мне полной картины относительно ментальных способностей Скайтта, а первые выводы в свете того, на чем настаивала девушка - боец, говорили в пользу его нераскрытых ранее талантов. Это означало только одно - моя миссия на Кроле явно не обещала стать легкой прогулкой.
- Давно генерал участвует в войне?
- Не могу знать, - доложила Тола и, понизив голос, добавила, - но прежде я о нем ничего не слышала.
Я изо всех сил старался держать ситуацию под контролем, боясь потерять доверие девушки.
- Ты должна мне верить, солдат. У меня совсем мало времени. Его Величество - в серьезной опасности, и потому, промедление - смерти подобно.
- Как я могу убедиться, что это не ошибка?
- Ты проводишь меня к генералу Чердоу и убедишься в этом лично.
Это, кажется, сработало. И не удивительно: на долю заурядной, без реальных перспектив Толе выпал редкий шанс реализовать свои, возможно, самые сокровенные мечты - собственными глазами увидеть своего кумира, идеал в справедливой борьбе с врагом, а, при случае, разоблачить опаснейшего преступника, коварно скрывавшегося под маской одного из лучших боевых генералов. Или же, если выяснится обратное - защитить генерала от другого врага, в этом случае - меня. Так или иначе, Тола оставалась в бесспорном выигрыше, и это сулило, минимум, новое воинское звание и всеобщее уважение. А лучшей судьбы в мире под багровым небом войны нельзя было и желать.
- Могу ли я задать Вам вопрос, господин советник?
К моему неудовольствию, она начинала завладевать некоторой инициативой, что совсем исключалось моим планом.
- Говори, солдат.
- Мне непонятно, почему Вы самостоятельно отправились на это опасное задание. У Его Величества есть корпус ликвидаторов.
- Потому, Тола, что только мне известно, как его одолеть. Он владеет новым разрушительным оружием и намерен использовать его отнюдь не для уничтожения спигейцев. Он собирается разрушить весь мир, убить всех, включая детей.
Тола задумалась; на ее лице проступили все ее противоречивые мысли и переживания. Было видно, что и у нее был кто-то дорогой сердцу, может быть даже в числе живых, и как все подобные ей, она цеплялась за эту соломинку в море обесцененной человеческой жизни. Мне оставалось только ждать, когда ее чувства возьмут верх над подавленным муштрой рассудком.
- Я в Вашем полном распоряжении, господин советник, - услышал я, наконец, твердый, полный решимости голос.
- Тогда, в дорогу.
При виде истребителя остатки сомнений Толы по поводу моей принадлежности ко двору Его Величества окончательно растворились. Только знатные вельможи и самые высокие чины могли располагать новейшими видами оружия и транспорта, о которых простые бойцы не могли даже догадываться. Но теперь возникла другая проблема; девушка никак не хотела садиться в ужасную машину, и мне стоило большого труда и времени, чтобы уговорить ее забираться в кабину. Но и в кресле, она продолжала нервничать, взвизгивая и мечась при каждом резком звуке, заставляя меня вздрагивать и злиться.
Дорога оказалась неблизкой. Возбужденная полетом, Тола не сразу указала на городок, где скрывался злодей Скайтт. Она все время вертелась, впервые в жизни увидев свой мир с высоты. Ее восторгу не было конца, хотя меня, если признаться, вид истерзанного войнами планеты только угнетал. В итоге, мы оказались у цели, и я посадил корабль в исполинскую воронку недалеко от места под названием Фельс - гаурс.
Небольшой город, представлявший собой сплошные развалины оказался защищенным несколькими рубежами глубоких рвов, заслонов из железного хлама и заградительных постов, которые, благодаря моему проводнику, мы благополучно преодолели. Было странным охранять столь откровенное убожество, что я увидел, войдя в сам город. Мы долго брели по его узким улицам, заваленным битым кирпичом, обломками деревянных перекрытий и прочим хламом. Непрекращающаяся война превратила некогда красивый город в руины, в недрах которых, словно в норах, суетились его обитатели. Жизнь кипела среди зловонных куч мусора, едкого дыма бесчисленных костров, страха быть убитым в следующем вражеском обстреле или быть погребенным заживо под руинами, и от этого мне становилось тоскливо.
Штаб генерала Чердоу располагался в полуразрушенном двухэтажном здании с кирпичными ступенями, крошившимися под ногами. Часовые у парадного входа поднялись нам навстречу, но опустили свое оружие, как только узнали, с кем они имели дело. Я еще раз убедился, насколько уязвимой была армия, которую составляли не профессионалы войны, а неграмотный народ.
Беспрепятственно проникнув в логово Скайтта, мы остановились возле дверей в его кабинет, и я предупредил Толу о важности внимания и осторожности ввиду чрезвычайной опасности объекта. Толе был неведом страх, но она предпочла остаться снаружи, не решившись без приказа войти к генералу. Меня это решение вполне устраивало, так как мне было легче выполнить свою задачу, когда не было бы никого рядом. К тому же, королевский министр настаивал на физическом устранении изменника, да и сам Скайтт вряд ли дал бы мне время и возможность объясниться о моей цели. А Тола могла снова засомневаться, или просто стать помехой к выполнению миссии, в успехи которой я сам до сих пор сомневался. Я собрался с духом, будто мне действительно предстояло встретиться с неким высоким чином, и, выдохнув, открыл двери.
В полуосвещенном помещении, за старым дощатым столом, заваленным бумагами и консервными банками, сидел человек в длинном кожаном плаще, повернувшись ко мне спиной. Мне не было видно его лица, но, судя по телосложению, он не был последним среди королевских стражей. Я тихо достал из-за пояса плазмер и прикрыл его полой куртки.
- Сколько раз я просил не беспокоить меня в это время, - властно произнес сидевший, не поворачиваясь.
- Я пришел за тобой, Скайтт.
Человек едва заметно пригнулся, опершись ладонями о стол.
- Я ждал, что рано или поздно меня смогут обнаружить, - медленно произнес он. - В Галактике не осталось места, где было бы можно спрятаться от ищеек Ее Бесконечности. Но кем бы ты ни был, ты опоздал.
Уже следующее мгновение едва не стоило мне жизни. Я чудом увернулся от мощного плазменного удара и рухнул в ворох грязного тряпья у двери. Выстрел разорвал оставшийся рукав многострадальной куртки, по счастью не повредив руку. Уже в броске я попытался в ответ поразить свою мишень, но серией выстрелов лишь разнес стол и все близлежащие предметы. Скайтт исчез в темном углу комнаты, и я услышал, как хлопнула невидимая дверь. Взорвав дверь, я прыгнул в дымящийся проход.
Сбежав по скользкой лестнице, я оказался в душном полуподвале с едва различимым светом, пробивавшемся сквозь щели забитых окон. Насторожив слух, я медленно двинулся во мрак, держа плазмер наизготовку. Я успел повернуться на тихий шорох и тотчас получил сокрушительный удар в лицо, повергший меня наземь.
Очнувшись, я понял, что сижу привязанным к стулу, посреди тускло освещенного масляной лампой помещения. В голове шумело, а из рассеченной брови сочилась кровь.
Скайтт стоял возле большого ящика и что-то на нем устанавливал. Услышав мою возню, он обернулся.
- Не хочу оскорблять твое профессиональное достоинство, но дерешься ты плохо, - сказал он, сверкнув улыбкой.
Я не ответил. Мне и так было тошно от постигшей меня неудачи и невыносимо от мысли, что Скайтт вряд ли оставит меня в живых.
- Ты неглупый парень, раз смог меня разыскать в этой дыре, - продолжил Скайтт. - Ты, конечно, понимаешь, что должен умереть. Ничего личного. Напоследок я покажу тебе то, ради чего ты явился. Чтоб было не так обидно умирать.
Он отошел в сторону, и я увидел небольшой аппарат, похожий на полураскрытый бутон цветка. Раскрытые лепестки опирались на ящик и крепились к каскаду разнокалиберных колец лунного металла, из которых, в свою очередь, вырастали пучки светившихся молочным светом волокна. Они скручивались на конце и покрывали затейливым узором верхние лепестки, сложенные конусом с чашеобразной вершиной. Мне стало смешно, что я рисковал жизнью ради такой нелепой штуковины.
- Я включу прибор, - комментировал Скайтт, - пройду сквозь третий уровень, а когда выйду назад, ты станешь свидетелем рождения нового властелина Вселенной. Жаль, только то, что ты уже никому не сможешь об этом рассказать.
Я судорожно сглотнул. Я уже несколько раз был на пороге смерти, но сейчас мне стало по-настоящему страшно.
Скайтт активировал прибор. Сначала ничего не происходило, затем, после непродолжительного гудения, по вершине прибора пробежали струйки молний, лепестки дрогнули и быстро раскрылись. Из металлических недр селектора вырос продолговатый кристалл, который тут же налился ослепительным светом, наполнив комнату танцующими бликами. После нескольких манипуляций из основания прибора выползла панель, на которой загорелось три ярких черты, означавшие третий уровень селектора. Скайтт плотоядно улыбнулся и, взяв под козырек, шагнул к широкому лучу света, порожденного кристаллом.
В это мгновение на пороге возникла фигура Толы. Она направила на Скайтта ствол своего оружия и буквально кипела от ярости.
- Генерал Чердоу - враг! - бросила она и выпустила длинную очередь по Скайтту. Тот вскрикнул и упал. Тола бросилась развязывать меня, что-то невнятно бормоча. Внезапно появившийся Скайтт бросился на Толу, сжимая острый нож. Я окончательно отвязался и, вложив всю злость, ударил ногой в голову Скайтта. Он заревел и, навалившись, опрокинул меня на спину. Последовал мощный удар, я отпустил нападавшего, и он снова бросился к лучу селектора. Окровавленная, Тола приподнялась и выстрелила в злополучный прибор. Посыпались искры, с треском лопались перегретые световоды, огни индикации на панели бешено замелькали, а луч кристалла стал угасать. Скайтт шагнул в свет и мгновенно исчез. Кристалл скрылся под панцирем лепестков, а индикаторная панель поползла в свою нишу. Я насчитал на ней больше шести десятков черточек, указывающих выбранный уровень. Скайтт находился там, куда не долетел бы и самый быстрый корабль даже за миллиард лет, там, куда не было дороги, и откуда не было возврата.