А сейчас, ребята, я расскажу вам сказку. Страшную. От которой кровь встанет дыбом в жилах. Про Черного Гаишника
В одном черном-черном Городе, над которым закат черного Солнца сменялся черным-черным восходом Черной Луны, по черным дорогам ездили черные автомобили. Они трогались по черному сигналу светофора, а останавливались - по черному. Сквозь черные фары пробивался черный свет, а из выхлопных труб клубился черный-черный дым. Ну, это скорее из несовершенства автомобилей.
И на улицах этого черного Города выходил на дежурство Черный Гаишник. Он патрулировал на своей черной машине черные улицы, и только черный отблеск черных мигалок на крыше машины освещал черные дома. У Черного Гаишника все было черное. Черная форма, Черные очки. И даже белые полоски на его жезле были черными. И мысли, и поступки у Черного Гаишника были черные.
Жители черного Города боялись его, и с ужасом ожидали встречи с ним. Для каждого из водителей, рано и поздно наступал Черный день. День, когда его останавливал Черный Гаишник. Он подходил к скованному ужасом водителю, и ослепляя чернозубой улыбкой, просил документы. На самом деле, и все знали это, Черный Гаишник жаждал жертвы. Единственного осколка цветного мира. Денег. Деньги в черном Городе были цветными. Обычными для нас. И всякий торопился отдать последнее, лишь бы не чувствовать пронзительное жжение черных глаз, и не слышать черного юмора черного Гаишника, и поскорее уехать, забиться в самый черный угол своей черной квартиры.
И вот однажды, из Цветного мира, по нелепой случайности, в черный Город заехал белый автомобиль. Он ехал по черным автострадам, и голубые глаза водителя скользили по черным буквам рекламных растяжек. В салоне зеленоватым светом трепетали огоньки панели магнитолы. И получилось так, что на одном из перекрестков путь ему преградила черная машина с включенными черными спецсигналами. Черный Гаишник медленно приближался к белой машине. – Старшина Черный. Ваши документы.- и рука в черной перчатке потянулась к окошку водителя. – Вы нарушили черный сигнал светофора. И у вас слишком черная тонировка. И несоответствующий цвет машины. С вас штраф. Восемьдесят девять тысяч рублей. Сто, для ровного счета. В противном случае, вы останетесь в нашем городе навсегда. Машина будет конфискована. И вы умрете от черной зависти. Слова его громом носились по черным улицам, и редкие черные машины стремились свернуть в любой закоулок, лишь бы не попадаться на черные глаза Черного Гаишника.
- Я не такой как вы. Я из других мест. Где тоже много темного, черного. И я бывал во многих, самых странных мирах. Но, такой черной души, как у тебя, я не видел нигде. Я дам тебе денег. Но с деньгами и проклятие Человека из Цветного мира передам тебе. Не счастье, богатство и власть принесут они тебе. А голод, позор и разорение. Ну что, возьмешь? - А сам уже пачку купюр достает.
Хотел было Черный Гаишник от денег отказаться, но не смог. Они, хоть Черные, хоть Цветные, не могут. На генетическом уровне. Взял. Через минуту от белой машины остался только черный след на черном асфальте.
Через день, выходя на охоту, Черный Гаишник заметил, что он стал светлее. Сначала в районе кармана, куда он сунул купюры. Потом и по всему телу. По форме. Через неделю он стал красновато-коричневым, как банкнота в пятьсот рублей. Машина приобрела голубоватый цвет. А жезл, как и положено жезлу, стал наполовину белым. И на вторую тоже.
В таком виде Красного Гаишника на голубой машине видел издалека каждый житель черного Города. И объезжал стороной. Без жертвоприношений Гаишник быстро похудел, осунулся, впал в депрессию. И умер. Жители черного Города ликовали, служили черные мессы, и запускали в черное небо черные петарды.
А с ним пропало и проклятие человека из Цветного мира.
На черной дороге, на обочине, лежал одинокий жезл Черного Гаишника. Вдруг вокруг него сгустилась чернота, она становилась все осязаемее, явственнее. И через минуту, из темноты возникла черная фигура. Черный Гаишник вернулся. Он стал еще огромнее, чернее, и злее.
А теперь дети, мораль. Можно бороться со злом. Можно перевернуть мир. Можно сделать все что угодно. Но, Гаишников не истребить никогда. Разве что за девяноста тысяч. И то, только на время.