Всеми своими силами старалось болото заглушить расцвет и буйство лесной растительной жизни вокруг, ряской и тиной заволакивало и без того редкие окна водной глади, роняло и крест накрест укладывало друг на друга еще не достигшие зрелого возраста сосновые лесины. Сырость и грязь, убегающая в глубину почва, с ворчанием и зловонием пузырями вырывающийся наружу болотный газ заставляли обходить это гибельное место стороной, держаться от него дальше.
И вдруг сквозь зыбучий, пропитанный черной торфяной влагой грунт, с какой-то сказочной, казалось бы, невозможной здесь, мощью и крепостью взметнулась вверх над хлябью и слякотью ярко зеленая стрела камыша-рогоза и стремительно рванула вверх, к небу, к свету, к солнцу. Наперекор силам, сдерживающим рождение и жизнь, вопреки всеобщему тягостному угнетенному бытию, прорвался из бездны, как самоцвет на поверхность, изумрудный остролистый росток. Он уцепился корнями за неустойчивую болотную паутину крепко, намертво и пошел, потянулся, выбрасывая в стороны свои немногочисленные, но изящные ответвления, попирая гнусный и застоявшийся мрак. Как яркий лучик в этом мраке он сверкнул ослепительно, уверенно и радостно.
Очень быстро побег оторвался от мерзкой тинной поверхности, махнул в своем великом стремлении к высоте, далеко вперед и возвысился над всем, что находилось во власти слабости и отчаянного уныния. Стебель растения креп и наливался силой, стал упругим и несгибаемым, а его вершину после короткого цветения ближе к осени обвенчал красивый темно коричневый наконечник. В нем тоже чувствовалась сила и превосходство. Он был прекрасен собой, разодетый в богатую бархатную шубку, достойно встретил холода, да так и остался жить среди нанесенных сугробов, издалека заметный на их сверкающем белизной фоне. Уже исчезнет зеленый цвет из узких острых листьев, уже пожухнут они и надломлено повиснут вдоль стволика стебля, будут жалостно шуршать под зимними вьюжными ветрами, а гордая головка так всю зиму и будет подниматься над белыми просторами закованного в холод болота. И только весной взлетит рогоз легким невесомым пухом над тающими снегами, разнесет его ветер попутный по лесам, лугам и другим болотам, потащат его ручьи вешние к руслам рек и озерам, их ожидающим. И будет среди них несколько пушинок, что выберут себе место на таком же гиблом болоте, чтобы гордо взмыть над ним своей бархатной головкой, утверждая жизнь и красоту.