Кипр Айа Напа.
5-01-2008 22-20 - 24-00
Закон мозаики и Божественного Присутствия. Часть вторая.
Посвящается Вам, верящим в существование Другой Реальности.
Самое интересное занятие - это ЖИТЬ.
И чем больше живешь, тем больше удивительного встречаешь на своем пути и порой поражаешься тому, насколько события и перипетии жизни превосходят любой вымысел и являют собой наивысший сюжет, не доступный ни одному художнику-фантастау…
И явилось ЭТО мне, на протяжении всего лишь одного года…
И только одному Богу известно будут ли эти два рассказа из моей жизни иметь в продолжении третью часть? А может – четвертую и пятую тоже?
Чтобы узнать, надо всего лишь продолжать жить… идти своим путем и отдаваться событиям. Но как бы то ни было, желательно, чтобы они, (события) не были столь же насыщены, непредсказуемы и драматичны…
… Мне не хотелось бы пересказывать содержание первой части.
Она здесь, рядом, и будет лучше, если ты, мой дорогой читатель, посвятишь немного своего времени, и сам все прочтешь.
Эта нынешняя, вторая часть, началась и произошла прямо сейчас, два дня назад - третьего января 2008 года…
Представьте себе самолет, летящий рейсом Стокгольм – Ларнака, что на Кипре.
На борту не просто разрозненные пассажиры.
Это спецрейс, организованный международным турбюро для людей в основном второй половины жизни, направляющихся из заснеженного Стокгольма, на солнечный остров Кипр, где по преданию из пены морской некогда вышла во всей своей красе, Богиня Афродита.
Такие рейсы организуются каждую зиму для туристов из Скандинавии, т. е Швеции, Дании, Норвегии и Финляндии, возжелавших жить по образу перелетных птиц, благо они, (туристы) уже свободны и могут наслаждаться невообразимо красивым и приятным, умеренным летом у себя дома, и отправляться в теплые края, когда в Скандинавии наступает долгая зима, сильно напоминающая полярную ночь, когда солнце практически не показывается.
Светает примерно в десять, - пол одиннадцатого утра, а темнеет в два или в начале третьего. В это время депрессии и усталость – обычное явление.
Но люди тем и отличаются, что всегда ищут решение своих проблем.
Чтобы как-то скрасить эту мрачноватую пору, подготовка к Рождеству в этих странах начинается в начале ноября и выражается в изобилии красного с позолотой и целыми днями везде горят свечи и лампочки, а по вечерам собираются знакомые у кого-нибудь дома, и пока мужественные потомки викингов, неспешно беседуют, потягивая пиво, и поглаживая бороды, дамы занимаются рукоделием.
Но есть особая часть населения, которая уже свободна от необходимости постоянно трудиться, и они осенью или в январе собираются для «перелета» в теплые страны.
И надо сказать, что это прекрасно организовано, весьма доступно по цене и называется
«длинный зимний отпуск», по-шведски семестр.
Так как дело происходило третьего января, т. е. народ еще не «оклемался» от рождественско-новогодних «перенапряжений» и сборов в дорогу на целых два-три месяца, то чувствовалась не только усталость, но и некоторое возбуждение, усиленное такс-фри дешевыми напитками.
В общем, атмосфера на борту была «специфическая».
Я, не выспавшаяся и уставшая, заснула, отключившись еще до того, как самолет поднялся в воздух, и по обыкновению безмятежно спала, как новорожденный ребенок.
Но! Вдруг до меня сквозь сон прорывается знакомая фразочка, на которую я реагирую всегда, везде и немедленно…
- Дорогие дамы и господа, есть ли среди пассажиров врачи?
Я немедленно слегка просыпаюсь и, даже не успев подумать и сообразить во сне это, или наяву, автоматически отвечаю:
- Я врач.
- Тогда следуйте, пожалуйста, за мной, - говорит главный над стюардессами командир, который нас приветствовал при посадке…
Выползая из удобного кресла и следуя за ним, я окончательно просыпаюсь и начинаю понимать, что это не во сне…
- Господи! Что же это будет? Я ведь уже несколько лет не работаю! Я ничего не знаю!
Я все забыла, я уже не врач! Что будет? – с тоской думаю я.
Мое, далекое от физического совершенства, сердечко, начинает наращивать обороты, а я полная страха, плетусь за командиром…
Мое место было прямо у входа в самолет, а место пострадавшего находилось в хвостовой части…
Все пассажиры притихли, и все взгляды прикованы ко мне, любящей обычно держаться вдали от юпитеров, и я иду как через строй…
А самолет SAS – здоровый. По шесть мест в ряду.
Наконец, приходим, около больного «мается» врач психиатр и говорит мне:
- я не по этой части…
Больному дают кислород, а командир спрашивает меня, совершать ли экстренную посадку, чтобы на земле оказать больному помощь?
Одного взгляда на пациента мне было достаточно, чтобы оценить ситуацию, согласно которой при экстренной посадке, мы можем доставить на землю труп, но никак не пациента…
Больной без кровинки в лице, холодный, кожа влажная, глаза, где-то не здесь и… непроизвольно отошла моча…
Пульс как из под земли, (даже, если не учитывать, что мы все далеко не на земле…) и такой редкий, что от одного удара до следующего, кажется год проходит…
Но, если ты, мой читатель, уже прочел первую часть, то знаешь, как год назад, здесь же на Кипре (правда на земле) холодной безлюдной ночью, я сама себя спасала, из последних сил не позволяя себе упасть, делала, хрипя и задыхаясь, несколько оставшихся шагов до отеля, где будет скорая помощь...
В моем мозгу, как вспышка молнии, появляется диагноз: - острая сердечно-сосудистая недостаточность. Коллапс.
Быстро говорю стюардессе – принеси мою красную сумку!!!
Она бегом отправляется тем же маршрутом, через весь салон и приносит мне ее.
А у меня там, с тех самых пор, всегда со мной нитроглицерин в виде аэрозоли!
Кое-как открываю ему рот, поднимаю непослушный язык и направляю под него струю, несущую расширение сосудов, питающих сердце, а значит приток крови, а значит ЖИЗНЬ!
Буквально через несколько минут, под моими пальцами возникает обнадеживающий пульс, я потихоньку тормошу его и прошу открыть глаза. И он их открывает, но взгляд пока отрешенный и бессмысленный, а глаза снова закатываются вверх.
Но я, продолжая его тормошить, не перестаю упрашивать «вернуться», и он возвращается. А мне кажется, что жизнь вернулась не только к нему, но и ко мне, хотя мое сердце колотится, как бешенное и я начинаю бояться за себя тоже…
Но я беру себя в руки, перевожу дыхание, меряю ему давление, а оно на недопустимо низких пределах. Прошу командира сварить горячий крепкий кофе…
Но! Приходящий в себя мужик уже может сказать, что он не хочет кофе…!!!
Ладно, напоили.
Наконец, он окончательно «возвращается», критически оглядывается вокруг, и задает мне по-мужски логичный вопрос, указывая на свои мокрые джинсы:
- А это что такое?
- Ты собирался в «дальнюю дорогу», а перед этим решил освободиться от всего лишнего, – не без ехидства, отвечаю я, видимо в отместку за нежелание выпить кофе…
Или от радости, что он таки жив!
А командир меня снова спрашивает, что будем делать: пойдем на экстренную посадку или долетим до Ларнаки? Лететь полпути.
Беру на себя смелость и говорю, что полетим, но прошу передать по рации, чтобы у трапа в Ларнаке, нас ждала скорая помощь, оснащенная возможностями реанимации.
Конечно, пассажиры были рады, что им не предстоят непредвиденные «приключения».
Конечно, экипаж тоже не горел желанием прерывать полет со всеми вытекающими последствиями.
Но я рисковала! И даже очень.
А если бы у него был инфаркт? И после временного улучшения, он бы все же умер?
А мне бы жить с этим?
Да и официальная часть вопроса. Командир ведь хотел сделать экстренную посадку!
Но я знала, что, принимая это решение, возможно по-настоящему еще раз его спасаю, потому что именно посадка с ее перегрузками, могла быть тем звеном, которое и было бы для него роковым….
Потом командир попросил меня записать ему мои данные.
Я не сопротивлялась и дала свою карточку, думая, что он страхуется.
Но он, уже после благополучной посадки, принес мне презент карточку, действительную на два года, которую я могу использовать при следующем полете авиалиниями SAS.
На что я, не лукавя, сказала, что я уже получила самый большой, из возможных презентов… Он засмеялся.
Что-то мне подсказывает, что мне хочется сохранить эту презент карточку как сувенир на память. Разве можно измерить жизнь деньгами?
И разве на таких уровнях ЛЮДИ награждают?
Признаюсь честно, все эти дни, с третьего января, меня не покидает чувство счастья.
Нужно ли еще какое-либо вознаграждение?
Тогда, год назад, Бог спас мою жизнь с помощью врачей из госпиталя Олимпик, а теперь с моей помощью, была спасена другая жизнь.
Вот я и повторяю: Закон Мозаики и Божественного Присутствия!
Я написала тогда: - как же мне теперь жить, чтобы оправдать вновь подаренную мне жизнь? Надеюсь, что теперь, через год, вернувшись в те же края, я частично оправдала этот бесценный подарок….
Пути Господни неисповедимы.
Нам трудно предугадать, что может ждать нас за любым поворотом…