Видавничий Гурт КЛЮЧ:
Дмитрий Каратеев & Константин Могильник
19. Памяти Кобзаря. Из эпохи застоя
Фрагмент книги ЛИРИЧЕСКИЕ ВЕЛИЧИНЫ или LIEBE DICH AUS...
Глава исследования УКРАИНСКИЙ ФРОНТ
Воспоминания немки, которая в начале 80-х училась на филфаке КГУ им. Т.Г.Шевченко
Голый сквер вокруг предвесенний, судорожно крючатся пальцы деревьев, горланят вороны. Володя Ворон, 20-летний, в синей куртке, по вороту волосы, сутул, худощав, подрагивает краем губ: дескать, сейчас я вам такое открою – взорвётесь! Сам чуть не взорвётся. На ступенях постамента, заваленного утренними официальными венками: «Великому Кобзареві – від уряду Радянської України», «Комсомольці Київського університету - Великому Кобзареві», «Великому Кобзареві – від колективу заводу “Ленінська кузня”», «Великому Кобзарю – от трудящихся Московской области»… на ступенях, стало быть, этого постамента, лицом к Володе и к хмуро алеющим через дорогу колоннам университета, полыхает мятежным вдохновением смугловатый черноволосый паренёк, усы щипцами:
- …Якого не вдалося вбити царським сатрапам, забити миколаївськими шпіцрутенами, заборонити валуєвськими циркулярами! Так тепер новітні кати, свої ж перевертні та яничари хочуть задушити Його мертвими квітами, забрехати порожніми промовами про «дружбу народів», за якою криється – та не так уже й криється найсправжнісінька розбійницька русифікація! Прислухайтеся: уже й на вулицях столиці не дочуєшся солов’їної нашої, калинової, соковитої, материнської мови! Замість неї слухаємо „общепонятных” татарсько-мордовських матюків, що їх принесли нам залісські зайди. Люди, схаменіться, це ж Україна! Ви думаєте, хто вони? Цих північно-східних дикунів ніколи б не було – ба навіть їх і взагалі немає як нації, - якби не українська культура, не київські князі, не могилянські професори, не відважні козаки, що звоювали їм Крим, Кавказ та Сибір. Це ж смішно – ні, це не смішно, це кличе до бою! - щоб колоніальні варвари забрали собі в голову, що вони, бач, метрополія, імперія. Це все одно, якби якісь ірокези, черокі абощо почали повчати Англію, як їй, старій, жити, з ким дружити, якою мовою радіти й тужити. Якби янкі закидали Шекспірів пам’ятник отакими от зашморгами-стрічками з написами на їхньому амерікен-інґліш… Звертаюся до молодих, ще не спаплюжених душ, які не встигли перетворитися на жаб та пацюків - пам’ятайте слова невмирущого нашого Пророка:
Кохайтеся, чорнобриві,
Та не з москалями,
Бо москалі – чужі люди,
Роблять лихо з вами!
И указывает десницей на меня, чернобровую. Тут Володя перестаёт усмехаться, швыряет в тающий сугроб погасшую длинную папиросу «Беломорканал» и решительно, прямо по луже, приближается к ступеням постамента и (вновь обретя лёгкость усмешки) обращается к оторопевшим студентам:
- Слушаю и удивляюсь, до чего легковерны люди вообще, а мои земляки и сверстники - в особенности. Много было в истории таких случаев, когда мёртвый хватал живого, и мы это сегодня чувствуем на себе, задыхаясь в чудовищной мертвечине общественной жизни в доставшуюся нам эпоху. Об этом нужно говорить, и будем говорить, но сейчас, как выясняется, речь шла не о том. Здесь не мёртвый схватил живого, даже не призрак жившего когда-то в каком-нибудь замке Моррисвиль баронета. Вас, живых, пытается схватить не Царь Лесной, не Баба Яга посадить на лопату, нет, привидение – вдумайтесь! – никогда не жившего, несуществующего поэта. Вы слыхали про Козьму Пруткова, а быть может, кто и читал его сочинения? Там есть его портрет, родословная, биография, стихи, проза и драматургия, описание его похорон и даже беседы медиума с его тенью. Но я ещё не встречал чудаков, которые всерьёз верили бы в то, что жил когда-то такой человек. А ведь Козьму изобрели талантливые люди, выдающиеся литераторы во главе с ещё недооцененным Алексеем К. (не Н. - Боже сохрани!) Толстым. Чего не скажешь об авторе литературной мистификации под названием «Кобзарь». Польско-немецкий помещик, офицер русской службы, Павел Энгельгардт, увлёкшийся малороссийским фольклором, начинал с пасторальных стилизаций. Помните:
Хлюпочуться качаточка
Поміж осокою…
или:
Хрущі над вишнями гудуть…
Мило, правда? Но барин был не только сантиментальным, но и весьма остроумным человеком. Случилось ему стать крёстным отцом крестьянского младенца Тараса, который умер в самый день крещения и на следующий день после рождения. Сопоставьте: сегодня 9-е марта – день рождения Тараса. А завтра – день его смерти. Кто не слеп, тот видит, верно? Но Энгельгардт решил прожить его жизнь. И начал с того, что определил призрачного Тарасика к себе в козачки. Затем, удовлетворяя одновременно литературный зуд и склонность к мистификаторству, этот пан стал писать стихи от лица сей «мёртвой души». Первым стихотворением было отмеченное барским слезливым народолюбием:
Мені тринадцятий минало,
Я пас ягнята за селом…
Энгельгардт неутомимо варьирует эту тему:
Пішла в снопи, пошкандибала
Івана-сина годувать…
Кстати, мистификатор поплатился за развлечение повреждением рассудка, как это и бывает. У него, несомненно, прогрессировало раздвоение личности:
Одне-однісіньке, під тином
Сидить собі в старій ряднині.
Мені здається, що це я…
Будучи по природе неглупым человеком, он спохватился, но, как показала жизнь, не вовремя. Пытаясь внести в творчество «Тараса» разнообразие, он обратился к сочинениям русских авторов самых разных направлений: переложил на малороссийское наречие балладу Жуковского «Порченая» («Причинна»), подражал в стихах гоголевскому «Тарасу (кстати!) Бульбе», затем, с изменением атмосферы в обществе, даже стал сочинять революционные и богоборческие воззвания:
Просвітися! Будем, брате,
З багряниць онучі драти,
Люльки з кадил закуряти,
Явленними піч топити,
А кропилом будем, брате,
Нову хату вимітати!
Прошу сравнить эти строчки с переложением Давидовых псалмов, сделанным Энгельгардтом в недолгий период религиозно-мистических увлечений. Неуёмный артистизм сочинителя завёл его далеко. Он не ограничился стихотворством, взялся за кисть, чтобы иллюстрировать разрастающийся «Кобзарь». Для Тараса была придумана революционно-патриотическая биография, он превратился в жертву самодержавия и мученика за Украину. Надо сказать, что «антимосковские» мотивы «Кобзаря» исчерпывающе объясняются польско-шляхетским происхождением его автора. Под занавес он даже состряпал том или два Тарасовых дневников, но – эх! – на русском языке, так как образцов этого жанра в малороссийском фольклоре не нашлось. В общем, не было Тараса Шевченко, братцы-сестрицы. Есть этот унылый каменный дядька в парке его же имени, есть засорённый германизмами и полонизмами южнорусский язык (цвях, дах, льох, фах, фарба, борг, гарт – в общем, Энгельгардт). И есть, увы, чудовищно наивные, младенчествующие душою, которые вообразили, что всё это действительно есть… Довольно пережёвывать ветхую байку: жизнь богаче литературных мистификаций. Вы думаете, это камень, а это пепел: только фу-у-у – и нет!
- Заглохни, шовіністе кацапський! Чи, може, ти перевертень малоруський? Нас є три породи: українці, малороси і хохли. Українці – це ми. Малорос – це, мабуть, ти. А хохли зараз прийдуть:
Робити не вмію,
Красти боюся,
Поїду я в Київ,
У міліцію наймуся.
І ти ще гірший за них. Бо ніхто з них, принаймні, не паплюжить Пророка Вітчизни. І в козаків на це одна відповідь…
- Wolodja, pass auf!*
Крутоусый и смуглый бросается на тебя, метя кулаком в лицо. Ты резко отшатываешься и в следующий миг – сцепились!
- А-а-а!
И сразу, словно из-за спины грузного серого призрака, четверо милиционеров. Мгновенно заломили руки обоим – и в машину, в воронок. ВОрона - в воронок!
- Постойте, какое право… где законность? И меня тогда с ним. Как так нет? Я тоже так считаю. Но и он ничего не сделал! Нет, не уйду, под колёса лягу. Вот так!
Тесная кабина, сетчатое окошко, жёсткая тряска. Глухой двор > чёрствый снег > распахнутый подъезд:
- Выходи по одному. А вам, девушка, ещё раз пока попрошу: идите додому, и не надо портить себе вчерашнее восьмое марта.
- Nein, nein, nein!**
- Ты шо, Петро, вже окончательно? Це вже воще. Они ж иностранцы.
- Хто иностранцы? У кабинете разберёмся. ДокУменты есть? Баранец, Григорий Степанович? Та-а-ак. Воронов, Владимир Иванович?
- Не Воронов, а Ворон!
- Я извиняюсь, Ворон. Но не понял: шо ж ты с такой фамилией там про Тараса вякал? Ну, друг твой Баранец – это понятно: розбійницька русифікація, калинОва-малинОва – ясно, бандера недобитая. Я, если хочешь, с ним даже в чём-то согласен. А ты ж чего глумишься?
- Над кем?
- Над батьком Тарасом!
- Так не было ж его.
- Ну ты умник! Я не знаю, нас с тобою там не было, но не имеешь права. «Не было!» Памятник кому стоит в парке? Нам с тобой? Ладно, разберёмся… Ваши документы, девушка. Так… Э! Не понял: Катарина Вольгемут? Бундесрепублик? Фээргэ? Эгэгэ! Чим ти дивився, Петро?
- Я, Василь Федорович, їй говорю: ну так не надо. А вона вчепилась, як циганка за свого дружка, і не слухається ні в какую!
- Та-а-ак, погуляй, с тобою потом розберёмся. Девушка, хто з них ваш друг? По-руськи, по-укрАинськи понимаете? Ну. Так хто з них ваш друг? Воронов? Так забирайте и повлияйте на него, как подруга, шоб не выступал много. Щас такое время, може он чего и знает, а лучше помалкивать, поняли меня? Можете идти, и скажите девушке спасибо, что она иностранка. А ты куда-йто собрался, а, Баранець? Не, побудь пока. Петро, в обезьянник его!
- Володя, Володя, как можно быть таким неосторожным? Ну не было бы меня с тобой, сидел бы и ты сейчас в обезьяннике, а потом куда бы загнали? Я читала, что у вас бывает за инакомыслие, особенно за национализм…
- Ну так теперь, Катюша, будешь знать, что именно бывает.
- А это уже всё?
- Там видно будет.
Дальше беседы в кабинете декана с «куратором» университета дело не зашло. А парторг филфака (благородно седой, по-птичьи худой и весь в заботе) с тех пор обязательно предупреждал студентов накануне шевченковских дней:
- Зранку підемо, вшануємо, віночок покладемо «Великому Кобзареві від викладачів і студентів Київського університету». І після цього щоб мені у парку ніхто нікого не бачив. Бо пам’ятайте: Мюнхен, головний світовий осередок українського буржуазного націоналізму дуже уважно за нами стежить. Дуже уважно!
* Володя, берегись! (нем.)
** Нет, нет, нет! (нем.)
Kнигa УКРАИНСКИЙ ФРОНТ В СВЕТЕ РУССКОЙ ИДЕИ:
ВВЕДЕНИЕ http://proza.ru/2009/07/14/58
1. ЕВРОПА, АЗИЯ, ДИКОЕ ПОЛЕ http://proza.ru/2009/07/08/809
2. УКРАИНСКИЙ ФРОНТ В СВЕТЕ РУССКОЙ ИДЕИ http://proza.ru/2009/10/30/1417
3. ГУСЬ БЕЛЫЙ http://proza.ru/2009/07/17/367
4. ПЕРЕД ФРОНТОМ. http://proza.ru/2009/11/03/239
5. ЭПОС – ХРОНОС – ЭТНОС http://proza.ru/2009/07/26/130
6. THESAU-РУСЬ http://proza.ru/2009/06/26/317
7. РУСЬ – МАЛАЯ РУСЬ – УКРАИНА - МАЛОРОССИЯ – УКРАИНА – РУСЬ-УКРАИНА http://proza.ru/2009/07/14/274
8. УКРАИНСКИЙ ФРОНТ И УКРАИНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ http://proza.ru/2009/07/30/97
9. ГЕТМАН МАЗЕПА http://proza.ru/2009/07/19/309
10. ПОЛТАВСКАЯ ПОБЕДА – ПОЛТАВСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ http://proza.ru/2009/07/20/52
11. КОБЗАРЬ http://proza.ru/2009/07/15/129
12. ГОРЕНКО-АХМАТОВА http://proza.ru/2009/07/11/88
13. РУССКИЙ ЧАСОВОЙ http://proza.ru/2009/06/28/56
14. ПРИТЧА О ДВУХ ЯБЛОНЯХ http://proza.ru/2009/10/30/1437
15. РУССКАЯ ИДЕЯ http://www.proza.ru/2009/10/17/627
16. РУСЬ БЕЗ РУССКОЙ ИДЕИ http://proza.ru/2009/11/02/1116
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО http://proza.ru/2009/11/04/177
Фрагменты и примыкающие главы:
17. КОРСУНСКАЯ ПАТРИАРХИЯ. К 1020-ЛЕТИЮ КРЕЩЕНИЯ РУСИ http://proza.ru/2009/06/29/98
18. ПОСЛЕДСТВИЕ СТИХИИ http://proza.ru/2009/06/25/1124
19. ПАМЯТИ КОБЗАРЯ http://proza.ru/2008/01/12/27
20. ОПЕРАЦИЯ “ВИСЛА” http://proza.ru/2009/06/28/46
21. ВЕТЕРАНЫ http://www.proza.ru/2008/04/02/656
22. ЗВОНОК ПОДРУГИ ИЗ КИЕВА - МАЙДАНУ 2004 http://proza.ru/2008/02/01/74
23. СМЕРТЬ ВОРОНА http://proza.ru/2009/05/05/37
24. СПОР СЛАВЯН http://proza.ru/2009/04/17/283
25. ВСТРЕЧА С РУССКОЙ ИДЕЕЙ или ПРЕДЫСТОРИЯ КОНОТОПСКОЙ БИТВЫ http://proza.ru/2009/11/06/297
26. ЛЮБИМАЯ СТОЛИЦА http://proza.ru/2009/11/08/190
27. ВЕЛИКО-МАЛО-РУССКАЯ ДУША http://proza.ru/2009/11/14/244
АННОТАЦИЯ http://proza.ru/2009/11/13/101