Секретарь судебного заседания, гладко причёсанная женщина средних лет в строгом си-нем костюме, доложила о явке всех двадцати присяжных и вручила их списки сторонам – адвокату подсудимых, носатому лысеющему мужчине, и истцу. На присутствующих здесь родителей зверски убитой девушки, о чём слушалось дело, нельзя было смотреть без содрогания – из-мученные горем, от чего казались старше своих лет: хмурый и ссутулившемуся седеющий муж-чина с рассеянным взглядом и женщина в чёрном платке, с глубоко запавшими глазами, посто-янно подносившая то к носу, то к глазам носовой платок. Судья в свободного покроя судейской мантии, шестидесятилетний мужчина невысокого роста, отчего лежавшие на столе руки находились на уровне груди, зычным голосом, начав разбирательство, без каких-либо интонаций в голосе зачитал права сторон на мотивированный отвод присяжных заседателей и юридические последствия неиспользования таких прав. Адвокат оглянулся на сидевших почти рядом с ним, за решёткой двух подсудимых, чем-то очень похожих друг на друга молодых людей: скуластые и коротко стриженные, и совершенно спокойные, как будто всё произошло не с ними. Один из них в ответ на обращение отрицательно кивнул, точнее, мотнул головой – мол, не возражает, другой в это время смотрел куда-то в сторону и не прореагировал никак.
Судья пригласил войти в зал кандидатов в присяжные. Люди эти, в большинстве по-деловому одетые мужчины, серьёзные и сосредоточенные, даже озабоченные, неторопливо прошли на отведенные им места, за обвинителем, слева от стоящего на возвышении судейского стола. Когда они уселись и затихли, судья всё тем же бесстрастным голосом представился им сам и представил стороны, сообщил какое уголовное дело рассматривается. И добавил строго, как будто перед ним не присяжные, а обвиняемые:
- Вы должны правдиво ответить на задаваемые вам вопросы и представить необходимую информацию о себе и об отношениях с другими участниками процесса.
После чего допросил каждого кандидата персонально не оказалось ли у кого из них причин, препятствующих выполнению обязанностей заседателя; не было к ним вопросов и от сторон – вся эта часть была достаточно подготовлена заранее и прошла гладко. Удалившиеся после столь строгого назидания в совещательную комнату заседатели избрали старшину, тридцати-летнего круглолицего и почти щегольски одетого черноволосого мужчину, по-видимому также подготовленного заранее к этой роли, и, вернувшись, стоя приняли присягу: «Приступая к исполнению ответственных обязанностей присяжного заседателя, торжественно клянусь испол-нять их честно и беспристрастно, разрешать уголовное дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку».
- Я клянусь! – ответил каждый из них на персональное обращение председательствующе-го. – Я клянусь! – послышалось ровно двенадцать раз в притихшем зале; процедуру суда с присяжными заседателями, о чём до сих пор можно было прочитать только в классической литера-туре, немногочисленные присутствующие видели впервые.
Для вступительных заявлений слово предоставили обвинителю и защите. Суд приступил к работе.
;
После долгого заседания, напутственного слова председателя суда изрядно утомлённые присяжные собрались в совещательной комнате, недавно отремонтированной: потолок, стены и пол отделаны пластмассовыми материалами, ещё сильно и дурно пахнувшими; всё в евростиле, но на наш, российский, лад – кое-где просматривались неровности и нестыковка панелей. Когда присяжные неспешно и как-то неохотно (насиделись!) расселись по обе стороны длинного, расположенного вдоль окон стола, старшина зачитал принесенный с собой вопросный лист:
- Мы с вами должны ответить на следующие основные вопроса. Напомню, что ставятся они в отношении каждого подсудимого отдельно. Вопрос первый – доказано ли, что деяние имело место. Вопрос второй – доказано ли, что эти деяния совершил подсудимый. Третий – ви-новен ли подсудимый в совершении этого деяния. И – степень участия каждого из подсудимых в совершении преступления. Всем понятна формулировка вопросов судьи? Через три часа мы должны дать ответ.
- Вопросы понятны! Как и то, что виновны, - сказал сидевший впритык к столу старшины мужчина старше средних лет, в расстёгнутой лёгкой кремового цвета куртке и пёстром галсту-ке.
- И столь циничные и наглые, что даже не пытались скрыть следы преступления, - под-держал его худощавый мужчина с противоположного угла стола. – Так что, моё такое мнение, даже никакого снисхождения не заслуживают.
- Ну, вопрос о снисхождении – самый последний, - остановил его старшина, расслабляя на шее галстук. - Давайте по порядку, с первого вопроса. Доказано ли, что деяние имело место?
- Доказано!
- Мы уже слышали ваше мнение, послушаем других. Не будем торопиться с окончатель-ными выводами, обсудим всесторонне сначала. Нам предстоит принять ответственное решение! Уметь отличить достоверный факт от фикции…
- Давайте!
- Напомню вам ситуацию – едут на машине два молодых человека…
- Машина, да ещё иномарка, откуда у них? Они же нигде не работали и не работают.
- Согласно Уголовно-процессуальному кодексу мы вправе рассматривать только фактиче-ские обстоятельства уголовного дела. Для дела не имеет значения откуда она у них. Едут, и всё! А тут голосует – просит подвезти - девица. Ночная бабочка? Вполне возможно! Таких сейчас на трассах много пасётся. Да ещё и одета вызывающе…
- Мода такая! Иная идёт с голым пупом и не поймёшь на чём штаны держатся - того и гляди слетят сами, усилий чтоб раздеть прилагать не надо.
- Пупинизация моды!
- Секс-услуги везде, и порой довольно навязчивые…
- Вот именно! Останавливаются подсудимые и берут эту девицу в машину с намерением, которое, может быть, можно осудить нравственно, но никак не по закону. Та садится, а потом вдруг начинает упираться и сопротивляться. Дальше, как утверждает защита, высадили её на дороге, а кто убил – неизвестно. Свидетелей нет.
- Интересный поворот рассуждений!
- Версия удобная, но неправдоподобная.
- Истина не всегда на стороне обвинения!
- А выводы следствия? Весьма убедительны…
- Я вижу, что все мы немного устали! – поднялся со своего места старшина, расстёгивая пиджак. - Надо было нам сразу перерывчик устроить, но раз обсуждение затягивается, давайте сделаем это хотя бы сейчас. Попьём чай, кофе. Андрей, включи «TЕFAL», - обратился он к си-девшему на самом краю стола молодому человеку в сером пуловере, здесь самому младшему по возрасту, выглядевшему несколько необычно среди остальных, умудрённых жизненным опытом заседателей; студент или юрист-практикант, как предположили остальные.
Уже достаточно насидевшиеся заседатели с удовольствием поднялись, слегка потягиваясь.
- «Тсhibo Mild»? Хорошее кофе!
- И шоколад? Что, у нашего правосудия деньги завелись? А ещё говорят, что государство им деньги не выделяет.
- Это, видать, кто-то другой постарался.
;
- Ситуация несколько осложняется. После того как встрял мужик, что рядом со мной сидит, Вершинский! – негромко сказал старшина Андрею в туалетной комнате, когда они оказались у умывальников только вдвоём. – Может всё дело испортить.
- Не надо было включать его в состав присяжных, - взглянул тот на собеседника через зеркало. - Очень ведь просто это сделать – отбор же производится по случайному закону, можно было и более покладистых пригласить. Кто отбирал – секретарь или помощник судьи?
- Список большой, попробуй угадай кто чем дышит, - уклонился от прямого ответа стар-шина. - Ну и чёрт с ним, с этим мужиком! Не будет единодушия, решим голосованием.
- Сколько нам нужно голосов? Минимум. Шесть?
- Оправдательный вердикт считается принятым, если за отрицательный ответ на любой из поставленных вопросов проголосует не менее шести присяжных заседателя.
- Не так уж много требуется! Нас двое, с тремя я уже договорился накануне. Цену, правда, один из них попытался заломить, скажу я тебе! Нам с тобой столько не обещали за это дело.
- Ну и как, договорились?
- Увели его машину – и он сразу понял с кем имеет дело. Вернули – вот и считай что рас-считались.
- Я предварительно тоже с тремя переговоры провёл. Но вдруг – найдётся такой вот агитатор и они передумают. Да ещё эти два субчика своим вызывающим поведением производят на всех крайне неблагоприятное впечатление! Не вызывают никакого сочувствия.
- Надо бы ещё поработать. Для гарантии.
- Может, не надо было с присяжными? Судья и сам мог бы…
- Не мог! Уж настолько всё явно, что не брался. А с присяжных никакого спроса!
- М-да!
- Так что ты не торопись объявлять конец перерыва, пока всё не повернётся в нашу поль-зу. На банкет приглашаешь?
- Да! Тех, кто согласился.
Старшина подсушил феном руки и вышел. Андрей собрался было идти следом, но в ком-нату вошёл тот худощавый мужчина, который уже заявил о своей точке зрения. Андрей снова включил кран и дождался, когда тот выйдет из кабины:
- Так вы, значит, тоже считаете этих парней виновными?
- Конечно!
- Но откуда же было им знать что это за девица? Верно кто-то сейчас там подметил – сво-им видом и поведением явно провоцируют на насилие.
- Да, жертвы часто провоцируют насилие, но это нисколько не оправдывает преступников.
- Но – презумпция невиновности, мы не вправе называть кого-либо преступником до оп-ределения суда.
- Вообще это так, но не в нашем нынешнем государстве.
- Зря вы так категоричны! Кстати, вы знаете, что эти двое – из окружения авторитета Хо-ря?
- Вижу по физиономиям, что «братки»! Очень меткое определение. Значит, за ними не один этот грех.
- Если мы примем положительное решение… Хорь может и не понять всех нас. А руки у него длинные! Все наши данные, адреса им известны, можно нарваться на большие неприятно-сти. Нам самим или нашим родственникам…
- Откуда вы это… взяли? – повернулся к собеседнику мужчина, удивлённый и озадачен-ный.
- Они уже на меня вчера выходили, - с обречённым видом произнёс практикант. - Персонально! Почему именно на меня – не знаю. И деваться, скажу вам честно, мне просто некуда. И на вас выйдут, надо полагать, и на всех остальных… Так что всем нам следует подумать хорошенько прежде чем за что-то голосовать. Девчонку жалко, конечно, но её уж не вернешь, а нам-то жить надо!
;
В это время в совещательной комнате, стоя у окна с чашечкой кофе, неторопливо помешивая сахаринки миниатюрной пластмассовой ложечкой, старшина мило беседовал с гражданкой Дуковой, подкрашенной и подрумяненной чуть больше нормы пухленькой дамой среднего возраста, с золотыми кольцами и перстнями на пальцах обоих рук:
- Это ваш кафетерий на перекрёстке бульвара и улицы Плеханова?
- Да!
- Замечательное заведение! С удовольствием иногда его посещаю.
- Мы много вложили! Нервы, душа и, конечно же, средства.
- У вашем районе, насколько я знаю, Хорь… - старшина пощёлкал пальцами, не находя более мягкого синонима слову «крышует».
- Да! – дама, с которой мгновенно пропал шарм, с лёгким испугом взглянула на собеседника.
- Боюсь, если мы примем положительное решение, то… кое-кому это может очень даже не понравиться. На ровном месте можно нажить всем нам большие неприятности! У меня за городом, в Малиновке, дача деревянная… Пожар внезапный и всё такое прочее… А трудов и средств тоже вложено было немало.
- О, господи! – всполошилась Дукова, побледнев и растерянно оглядываясь по сторонам. – Давно уже думала – зачем мне всё это надо?
- Задумаешься тут как голосовать! Жаль девчонку, но нам-то всем жить надо.
;
- Чёрт знает что творится! Расплодили и распустили преступников. Шутка ли – в стране свыше тридцати тысяч убийств в год совершается, ещё больше пропадает без вести… Когда та-кое было! – обращаясь к стоящему рядом и глядя в окно, сказал мужчина в куртке.
- От того пропадают без вести, что закатывают в асфальт или топят, в лесах закапывают. Убивают даже неугодных судей и следователей… - тоже заглянул в окно – что там? – его собеседник, мужчина лет пятидесяти в пёстром пиджаке.
- Заимствуем всё у Запада, но почему-то всё самое худшее. В Штатах, которые восприни-маются многими из нас как образец для подражания, только после того, как стали у преступников конфисковать всё имущество, несколько умерили пыл своих гангстеров. У нас же принимают закон, где только конфискация орудия преступления. Такое впечатление создаётся, что наша власть специально принимает законы в пользу преступного мира.
- Это верно! Лоббируют. Коррупция…
- И лоббировать не надо – преступники самая надёжная опора нынешней власти, крими-нальной и коррумпированной, в которой она заинтересована. Поэтому у них полное взаимопо-нимание.
- М-да! Ходить далеко не надо, в городе преступные авторитеты правят бал. Губернатор, прокурор и милиция к ним подступиться боятся. Как бы не замечают - живут каждый сам по себе.
- Потому эти двое, - кивнул мужчина в сторону зала суда, - сидят и, судя по их виду, не особенно переживают за своё будущее. И не раскаиваются нисколько.
- Когда-то космонавтами дети стать хотели, а сейчас – крутыми. Таков идеал. Который преподносится молодёжи в современном обществе.
- Читали – особо опасные преступники в колонии, приговоренные к «вышке», на которую у нас, в угоду Западу, объявлен мораторий…
- Против которого я категорически против! Не для наших это условий.Не говоря уже о том, что, как показали исследования учёных США,каждая смертная казнь предотвращает не менее восьми десятков новых убийств.
- И, имея в виду, что «отморозки», попавшие за серийные убийства и другие тяжкие преступления, оказывается, свободно выходят прогуляться на свободу. В других «зонах» им незаконно предоставляют «условно-досрочное освобождение»…
- Всё таки стрелять их надо, раз содержать не можем как следует!
- А в нашей городской тюрьме? Еду однажды по Малиновке, вдруг среди коттеджей «но-вых русских», построенных с размахом напоказ - шикарные открытые подъезды, и так далее, вдруг возвышается какая-то высоченная, мрачная и непроницаемая кирпичная стена. Кто здесь, спрашиваю, так опаскудил пейзаж? Начальник нашей тюрьмы, оказывается.
- Вкус у него такой, профессиональная любовь к непроницаемым стенам.
- Да, но откуда средства? Одна такая крепостная стена чего стоит! Оказывается, тоже вы-пускает заключённых погулять на свободе. Даже такса существует – на сутки столько-то, не не-делю – столько…
- М-да! Конечно, при смертной казни невозможно исправить судебные ошибки…
- На войне тоже не обходится без ошибок, бывает, своих накроет авиация или артиллерия. Так что, не воевать вовсе? Если криминал фактически объявил войну обществу? Сдаваться?
Помолчали.
- Ну что они там тянут, пора принимать решение, - вынув мобильник и взглянув на часы, сказал собеседник.
- Старшина кого-то ещё уговаривает! Ко мне тоже подходил, даже на банкет какой-то приглашал. Но быстро понял, что промахнулся.
- Этот человек – сразу видно! – из породы «чего изволите». А заказ, похоже, уже от кого-то поступил.
;
- Что-то давненько я тебя, Ефим Львович, не видел, – в ожидании продолжения заседания разговаривали сидевшие в противоположном углу помещения двое. – Уезжал куда?
- Да нет, Анатолий Петрович, на месте всё время. Так, суета повседневная! Только неделя началась – глядь, уже четверг сегодня, а там и неделе конец.
- Да что недели – месяцы и годы летят! Но я на всё плюнул и в прошедшие выходные на рыбалку оторвался. По полной программе! Костёрчик, уха и всё такое прочее…
- Девочки? Хе-хе!
- Упаси боже от греха и неприятностей! Возраст не тот, чтоб такими глупостями зани-маться. Вы же видите к чему всё это может привести. Для нас самое милое – неспешная дружеская беседа в кругу знакомых и уважаемых людей. У костерка, с водочкой под тройную уху, до утренней зорьки… Красота! Вот и думаю – не повторить ли, пока погода не испортилась. Можешь присоединиться.
- Да, погода устоялась. Завершим это дело и созвониться надо. – Ефим Львович взглянул на часы, потом на окружающих – не пора ли за дело браться.
- Пора принимать вердикт! – оглянулся по сторонам – где остальные – Анатолий Петро-вич.
;
- Давайте садиться принимать вердикт! – в нетерпении засуетились и остальные.
- Так обсудить надо.
- А мы что делаем? Обсуждаем.
- Чего время тянуть? Садимся! Пять часов выслушивали стороны, каждый уже для себя давно решил.
- К единому мнению, согласованному решению чтоб прийти…
- Слава богу, давно прошли те времена, когда требовалось полное единодушие и всеобщее «одобрямс». Демократия! Голосуем – и разошлись.
Все задвигались, проходя на свои места у стола. Старшина занял своё главенствующее место и застегнул на все пуговицы пиджак.
;
Присяжные заседатели вернулись в зал заседаний. Было заметно, что они теперь не пред-ставляли некую однородную массу, как было вначале, некоторые чем-то огорчены, некоторые наоборот, как будто довольны. Слегка раскрасневшийся старшина передал председательст-вующему вопросный лист с записью вердикта присяжных, тот быстро просмотрел его и, ничего не выразив внешне, вернул для оглашения. Все присутствующие встали.
- Нет, невиновен! – зачитал вердикт присяжных старшина по одному из обвиняемых, и тот не мог, да и не пытался сдержать улыбку. Судья объявил его оправданным и дал указание освободить из-под стражи. Слегка заулыбался и второй, предчувствуя такой же исход и для себя.
- Нет, невиновен! – зачитал вердикт присяжных старшина и по нему.
- Нет! Нет! – вдруг раздался истеричный голос истца-женщины, которая судорожными движениями достала какую-то баночку и снимала с неё крышку: должно быть, успокоительные таблетки, подумали все. – Я знала, что так будет! – вскочила она и бросилась к решётке, к ещё стоявшим там и уставившимся на неё подсудимым; впервые на их физиономиях отразился испуг. – Вот вам! Вот! – взмахнула она баночкой и плеснула какую-то жидкость в лицо одному, другому, да так неожиданно и быстро, что те не успели отреагировать и увернуться. – Получайте! – бросила она в дико завопивших от боли преступников опустевшую баночку из-под кисло-ты, полезла на них через решётку с кулаками, но на ней повис милиционер.
;
Вечерние газеты того дня сообщили о том, что впервые в городе прошёл судебный процесс с присяжными заседателями. Что в ставшей на демократический путь развития стране воз-рождаются лучшие традиции российского судопроизводства. Суд присяжных – демократический институт, который гарантирует справедливость в вынесении судебных решений.
Справка из других газет: «В 2005 г. в Московском городском суде с участием присяжных заседателей было рассмотрено пять уголовных дел, по которым проходили девять обвиняемых. Все девять были оправданы».