Следующая неделя, которую Толстый проводил в обнимку с новой игрушкой, тянулась очень долго. Практически всё время он посвятил прослушиванию старых во многом дурных монофонических записей и, особенно, новых козырьских стерео. Впервые появилась возможность ощутить в домашних условиях всю прелесть стерео звука, который приятно изливался из двух отстёгивающихся, так что их можно было расставить чуть ли не по разным углам помещения, колонок. На передней панели магнитофона был расположен блок графических эквалайзеров, состоящий из шести ползунков, с помощью которых, в диво впервые видевшему это Толстому, можно было изменять тональность звучания, придавая ему оттенки различной красоты. Вещь, конечно же, ему нравилась и мысль взять и оставить её себе много раз приходила на ум. Однако, реальное отсутствие каких-либо денег и заманчивая перспектива одним махом приобрести хоть и временное, но благосостояние, брали своё. Необходимость продажи аппарата за хотя бы обещанные Толиком какие-то две тысячи рублей неумолимо вызревала в его сознании. Хотя где-то в глубине души он искренне верил, что эти две тысячи вполне могут оказаться совсем не последней цифрой.
На восьмой день с самого утра Толстый решил начать предпродажные мероприятия. Он установил магнитолу на бельевой комод, создав ей довольно приличное для внешнего вида окружение, достал приобретённый примерно месяц назад «Полароид» и сделал фотографию. С ней он намеревался проводить более или менее успешную рекламную компанию в той самой «комиссионке», не очень привлекая к себе внимание кидального вида бичей, наводняющих её, ведь любое общение с ними, в чём он убедился в прошлый раз, не обещало ничего приятного. Однако он помнил о своём знакомстве с местным королём спекулянтского мира, который был известен под именем «Козырь».
Часам к двенадцати он подошёл к магазину. Рядом с входом толпилась спекулянтская братва, всё также заискивающе всматривающаяся в лица входящих и выходящих людей. При подходе к магазину, Толстому тоже не удалось избежать их навязчивого внимания. Несколько пар глаз следили за ним вплоть до исчезновения ботинка его задней ноги за захлопнувшейся дверью. Внутри, как и в прошлый раз, тоже было немало перекупщиков дефицитного товара, некоторые из которых также стали поглядывать на только что вошедшего молодого человека околоспекулянтской наружности. Почувствовав на себе их взгляды, Толстый начал изображать из себя самого обычного посетителя, бесцеремонно протискиваясь среди других покупателей и с любопытством разглядывая прилавки, и вскоре растворился в толпе. Внимание торгашей к тому же уже много раз переключалось на всё новых и новых появляющихся в дверном проёме людей. Когда нездоровый интерес к его персоне изрядно поугас, он незаметно для окружающих вытащил из кармашка сумки заветную полароидную фотографию и, зажав её между пальцами заведённых за спину рук, стал непринуждённо прогуливаться по магазину. Разглядывая имеющуюся в продаже аппаратуру, среди которой можно было встретить похожие на его магнитофоны, он несколько смущался ценами на них. Сравнительный анализ показывал, что скорей всего Толя просчитался, собираясь продать по крайней мере свой за две тысячи. За этим занятием ему довольно часто приходилось останавливаться, скорее от банальной усталости, чем от какого-то супер коммерческого интереса, и тоже вглядываться в лица присутствующих. Хочешь - не хочешь, а естественные спекулянтские повадки постепенно, шаг за шагом, развивались и у него. Время тянулось очень медленно, что он мог определять, изредка поглядывая на часы. Когда в бесполезном и бестолковом прогуливании по магазину прошёл без малого час, с боку к нему подошёл скромно одетый худой мужчина лет сорока в огромных очках:
- Прошу прощения - сказал он. - Нельзя ли взглянуть поближе на - он указательно повёл пальцем за спину Толстого - фотографию.
- Да, конечно, - живо отозвался обрадованный Толстый в процессе перемещения обеих рук из-за спины в переднее положение. - Вот, посмотрите, пожалуйста.
Мужчина взял фотографию в руки.
- Японский? - спросил он, вглядываясь в изображение.
- Да, конечно, - повторился Толстый, - «Националь» называется.
- А, - мужчина поднял глаза на Толстого - давно он у вас? Ну, в смысле, новый он или нет?
- А, да нет, новый совершенно, только что купленный. Практически, только из коробки достал и сразу сфотографировал. Ну, чтоб сюда всю бандуру не везти...... Ну сами понимаете.
- Понимаю, понимаю - согласился мужчина. - И сколько вы за него хотите?
- Три - сначала выпалил Толстый, затем осёкся. Ему вдруг стало мучительно совестно за то, что, заломив такую, вполне может быть, баснословную цену, он обязательно обманет этого культурного и добродушного с виду дяденьку, который захотел купить себе, а может и своим детям двухкассетник на заработанные за много месяцев, а то и лет кровные деньги. Поэтому ему пришлось поправиться, сбив цену на треть. - То есть, две тысячи.
- М-м-м - замялся дядя. - Аппарат-то хороший. Поверьте мне молодой человек, я в них разбираюсь. Но, к сожалению, ваша цена меня не устраивает. Просто нет столько денег - он протянул фотографию Толстому, собираясь, по видимому, откланяться.
- А сколько бы вы дали? - бросил Толстый, чувствуя, что теряет клиента.
- У меня всего одна тысяча, молодой человек - сказал дядя.
- Жалко - сказал Толстый - ну тогда я, пожалуй, ещё здесь постою. Может получится что-нибудь.
- Ну, если вдруг надумаете штуку сбросить - вдруг почти по блатному заговорил скромный дядёк - я попозже подойду. Посмотрю пока, что здесь ещё есть.
- Добро - ответил Толстый и тотчас потерял дядьку из виду.
Через пару минут к нему подошёл один из здешних спекулянтов, рожу которого он срисовал ещё при входе в магазин. На нём был одет модный спортивный костюм от «Адидаса» и белые рибковые кроссовки . В руке он держал барсетку. Заметив его приближение, Толстый произвёл поворот на сорок пять градусов в другую от него сторону. Однако это не помогло избежать прямого контакта с потенциальным кидалой.
- Слышь, - начал тот - чем торгуем? - Его голос имел приблатнённый одесский акцент.
- Ничем - ответил Толстый, мельком взглянув на него.
- А-а - пробасил «одессит», склонив голову набок. - А в руках-то чего держишь?
- А, вот это что ль? - решил больше не отпираться Толстый. - Так это вот хочу прицениться просто. Почём такие здесь идут.
- Ну, понятно, значит торгуешь. Пошли, отойдём.
- Куда?
- Да вот, на улицу, там побазарим. Здесь-то неудобно. Люди же кругом.
- Понятно. А о чём базарить-то будем?
Лицо кидалы приняло форму кирпича. Он выпучил глаза и притянулся к уху Толстого.
- О твоей аппаратуре базар будет. Купить я хочу. О цене поговорим.
Как-то очень нехотя, Толстый согласился и пошёл следом за ним к выходу из магазина, хотя и подозревал, что скорей всего на него собираются сейчас круто наехать. Когда они оказались на улице, к ним подошли ещё два бича.
- Это он продаёт? - спросил один из подошедших у первого, выбрасывая бычок.
- Да, вот у него даже картинка есть - выхватил фотографию из всё ещё сложенных сзади рук Толстого первый.
- А я чего-то его не видел здесь раньше? - сказал второй из подошедших, рубаху которого распирали внушительных размеров мышцы. - Ты откуда взялся, чмошник? - надул он пузырь из жевачки, который, впрочем, тут же лопнул.
- Как откуда? - изобразил удивление Толстый и его пальцы автоматически приняли форму веера. - Да ты чо, в натуре, меня не знаешь что ли?
Все три кидалы удивлённо переглянулись и уже собирались сказать что-то нелицеприятное, но Толстый их опередил, повернувшись к первому:
- Ну ты о чём базар завёл, «люлёк»? Будешь товар брать или нет? - при этом он сплюнул сквозь зубы.
В этот момент кидалам удалось перехватить инициативу разговора.
- Да, ты чо, фуфло, не понял я. Ты на кого бакланишь? - до неприличия сморщил нос и собрал в целый ряд извилистых складок лоб первый.
Толстый решил не теряться до последнего. Он набрался духу и собрался подвести последнюю черту под весь этот пустой разговор.
- Ну, ладно, тут вы всё, я смотрю, борзых из себя лепите. Да, на мирных граждан наезжаете. Нехорошо. Так нормальные спекулянты себя не ведут. Видно вы не местные.
- Да, да я тебя ....... - зачесались кулаки и у третьего и он было схватил, не выпуская сигареты изо рта, Толстого за шкирман, отчего тот не на шутку перепугался, но всё же не спасовал.
- Да, погоди, ты - приставил он ладонь к его богатырской груди. - На «Козыря» я работаю. Слыхал о таком?
- Козыря? - повторили это слово все трое, внезапно остепенившись.
- А откуда ты его знаешь? - спросил второй.
- Кем он тебе приходится? - уточнил вопрос первый.
- Да побратимы мы с ним. Пьём вместе. По бабам ходим - ответил Толстый, скорчив соответствующую гримасу.
В этот момент из-за спины «кидал» послышался чей-то голос:
- Здорово! - Это был тот самый «рыжий», который перекупил у Толстого в прошлый раз плеер и джинсы. - Чего вы тут столпились? - протягивал он руки для пожатия сначала «кидалам», потом Толстому.
- Здоровенько - ответил за всех Толстый. - «Козыря» не видал?
- Не-ет - с удивлением в голосе протянул «рыжий», ещё не совсем припоминая, где он видел это явно знакомое ему лицо, что было на руку его обладателю. - А чего, проблемы какие-то? - Мелкий спекулянт «Рыжий» хорошо знал человека по имени «Козырь», так как в своё время, года два или три назад, тоже исправно платил ему «отступного» и теперь, будучи признанным «своим», от этой повинности был освобождён. Также «Козырь» был известен ему, как авторитет, способный ненавязчиво, но исключительно верно решать практически любого рода проблемы и, разумеется, помогать в их разрешении, порой и за деньги, другим.
- Да-а, - засмеялся Толстый, кинув взгляд на кидал - есть маза наших бьют. А «Козырь» не в курсе.
«Отступного» Козырю платили и все местные «кидалы», отчего тот довольно хорошо въезжал в их повадки и методы работы. Другими словами, контролируя все их действия, он безошибочно мог отделить даже по мельчайшим поведенческим признакам своих от чужих. Над тремя «кидалами» явно сгущались тучи. «Козырь» не прощал наездов на своих людей и по меньшей мере налога в виде пары соток «зелёных» с каждого им было бы не избежать.
- Это, да ты, слышь, - вдруг как-то повеселел «второй» кидала, всё огромное тело которого пришло в движение. Он стал переминаться с ноги на ногу и слегка извиваться туловищем, то сводя, то разводя руки в стороны. При этом его голова немного закинулась назад и глаза еле выглядывали поверх надутых помидором начисто обритых щёк, - ну ты бы это, сразу бы сказал, что под «Козырьком» ходишь, так и базара никакого бы не было.
- Да не было бы никакого базара, в натуре, если бы вот этот - Толстый кивнул на «первого» - не захотел у меня товар прикупить. - Затем он переключил на него внимание и, так как тот был ниже его ростом, слегка нагнул голову и, прищурив глаза, сердито сказал: - Ну, будешь товар брать?
- А сколько ты хочешь? - виноватым голосом спросил «первый», робко протягивая незадолго до того экспроприированную им фотографию Толстому.
- Три штуки хочу - ответил Толстый.
Услышав цифру, «третий» присвистнул.
- Фиу, да ты чо, командир - он взял фотографию в руки. - Да ему красная цена здесь - полторы штуки, не больше.
- Значит сделка не состоялась - твёрдым голосом резюмировал Толстый. - Тогда пойду ещё там постою. А ты, - обратился он к Рыжему - если «Козыря» увидишь, скажи, что я в «комке». Встретиться мне с ним надо. Перебазарить кое о чём.
Запустив руки в карманы, он повернулся к магазину и, сделав шаг, внезапно остановился, как бы в задумчивости повернулся лицом к ещё не успевшим разбежаться «кидалам», подошёл ко «второму» и, понизив тон, сказал: «Только..... - он выдержал небольшую паузу, медленно поднимая глаза, до того устремлённые в землю - не любит «Козырь» когда его кликухе придают уменьшительно-ласкательное значение. Не солидно это как-то. Уважаемый человек. Авторитет имеет». Пока второй кидала думал, что ответить, за Толстым захлопнулась дверь магазина.
Тёплый сентябрьский день радовал жителей Москвы безоблачным небом. Громко сотрясая землю, проносились изредка тренькающие трамвайчики. С истошными скрипами открывалась и закрывалась подолгу несмазываемая кем-то дверь «комиссионки», вызывая неминуемый громкий удар о косяк. Нередко мимо пробегали бездомные собаки, некоторые из которых, весело виляя хвостиками, пытались заигрывать с большей частью неблагосклонной к ним публикой, выпрашивая себе на пропитание. Откуда-то с небес на землю сваливались ассовски пикирующие красавцы голуби, которые затем чинно вышагивали между людьми, о чём-то переговариваясь на своём только им понятном языке. Не отставали от них и смешно чирикающие попрыгунчики воробьи, хитрость и воровские замашки которых, уже давно снискали им соответствующий имидж.
Как только Толстый оказался в магазине, к нему подбежал тот самый очкарик, что минут пятнадцать назад уже интересовался товаром.
- О, а вот и вы, молодой человек. Я что-то совсем потерял вас из виду. Думал, что уже всё продали и я вас более не увижу.
- Да нет, здесь я ещё, как видите - ответил Толстый, руки которого вместе с фотографией были всё также заведены назад.
- Так как же насчёт цены? Не решились пока сбросить?
- Вы знаете, я тут сейчас со знающими людьми посоветовался. Так они
говорят, что красная цена ему - полторы тысячи. Никак не меньше.
- Прошу прощения, - не смог скрыть некоторого волнения мужчина - это с какими такими знающими людьми вы посоветовались?
- Да вот, здесь, рядом с магазином стоят, ну вы видели, наверное. Высококлассные специалисты по импортной технике.
- Ах, да, видел, видел, конечно, - ещё больше занервничал дядя, опустив голову и наморщив лоб - ну да, да. Такого спортивного типа они, верно?
- Ну да, спортсмены, наверное - согласился Толстый.
- Ну, да, да, - лепетал он, глядя уже в лицо Толстого и растерянно хлопая вдруг непомерно укрупнившимися под стёклами очков глазами - знаю, знаю, конечно, да, они там всех консультируют. Да. И меня, знаете ли, тоже консультировали. Но, вы знаете, - попятился он назад - нет, я не могу у вас купить этот магнитофон. Финансовое состояние не позволяет. Тысяча, тысяча у меня всего......... Толстый ещё не знал, что этот интеллигентный на вид очконосец работал самым настоящим стукачом у ментов, и, по совместительству, наводчиком у «кидал».
Минут через двадцать ещё один человек обратил внимание на фотографию. Им оказался молодой мужчина лет тридцати довольно просто, но с большим вкусом одетый. На нём были голубые джинсы и полосатая безрукавная рубашка типа «Марко Поло», а также сверкающие новизной чёрные ботинки. На его согнутой руке висела лёгкая курточка.
- Какой у вас хороший аппарат - подкрался он сзади - разрешите посмотреть.
Толстый, на этот раз уже молча, вручил ему фотографию.
- Очень хороший, очень - разглядывал он изображение. - Как раз такой я ищу. И по какой, извините, он у вас цене?
- Полторы тысячи хочу - ответил Толстый. - Самая красная цена ему.
- Да, да, понимаю. Новый, надеюсь?
- Только что из магазина.
- И где он сейчас? Хотелось бы увидеть своими глазами - улыбнулся мужчина, сверкнув белыми зубами.
- Понимаете, я его дома оставил, а сюда только фотографию привёз. А живу я не очень далеко. Около «Курского» вокзала. Можем съездить, если вы не против. Это минут тридцать отсюда.
- Отчего же, - не потерял интерес мужчина - конечно не против. - Толстый только сейчас заметил, что в руке этот человек держал какие-то очень похожие на автомобильные ключи. Его обрадовала перспектива доехать до дома «с ветерком», поэтому он оставил до этого момента терзавшие его мысли о возможной провокации со стороны «кидал», и они вышли на улицу.
Ключи действительно оказались от безухого «запорожца», красного, в некоторых местах полинявшего и ржавого цвета. Доехали они минут за тридцать. Всю дорогу автомобиль пыхтел, тарахтел и хаотично дёргался, поэтому более быстрой езды двум русским пассажирам от него ждать не приходилось, как бы они её ни любили. По дороге Толстый узнал, что зовут его потенциального покупателя Виктором и, что он давно уже мечтает об именно такого внешнего вида магнитофоне, обязательно двухкассетном, с отстёгивающимися колонками, чтобы их можно было расставить или даже развесить по разным углам комнаты, и чтобы в нём обязательно были графические эквалайзеры и, что ещё лучше, чтоб он был оборудован ещё и автореверсом. «Понимаешь, - сказал он на одной из светофорных остановок - ну надоело мне на моём ящике все время кассету переворачивать. Да чтобы чего-нибудь переписать, надо второй где-нибудь искать. Вот и бегаю по соседям или друзьям. Неудобно это как-то. Времени много отнимает. Это же абсолютно непрактично! И чего это наши умники не наладят производство своих двухкассетников? Ума не приложу». И деньги в отличие от того очкарика, он, действительно, копил чуть ли не два года и, правда, всего чуть больше этих полторы тысячи и накопил.
Поднявшись в квартиру Толстого и увидев воочию японскую технику, в смысле ту, которую своими собственными руками пощупать можно, а не которая в недосягаемости за прилавком стоит, он начал безмерно восхищаться: «Какой красавец! Ух ты! И эквалайзеры есть. Раз, два, три, четы..., шесть штук. И приёмник. Всеволновый, наверное?» - спрашивал уже он у Толстого.
- Да, всеволновый, конечно. Да ты присаживайся. Чего стоя-то? Неудобно ж ведь.
- Да? А куда?
- Да вот прям на кровать и садись. Всё ж удобней будет.
- Ага. Спасибо - сказал Виктор и аккуратно плюхнулся на кровать. - Ну покажи что ль что да как тут работает.
Толстый тоже сел рядом с ним и стал нажимать разные кнопочки, вызывая тем самым различные звуковые и музыкальные эффекты, отчего Витёк приходил, образно говоря, в дикий восторг. Практически всё его устраивало. Кульминационным в плане принятия им окончательного решения моментом явилась демонстрация возможностей автореверсионного устройства, после чего он встал, достал из кармана деньги и, попросив продавца хорошенько упаковать товар, отсчитал нужную сумму.
- Хорошо, что ты мне попался там, в магазине - говорил он, держа уже запиханный в коробку магнитофон в руке, перед самым выходом. - А то я в принципе-то уже бывал в этом «комке» раньше раза два-три, и чего-то мне там ничего особенно не приглянулось. Да и не новые они там все. Все старьё всякое туда тащат. А этот - он потрогал коробку ладонью другой руки -видно что новый совсем.
- Так сказать «брэнд нью» - поддакнул ему Толстый. Пожав друг другу руки, они распрощались и Виктор гордо покинул помещение трехкомнатной квартиры на Лялином переулке. По всему подъезду раскатился лязг замочной системы. Ещё долго постукивали по ступеням лестницы ботинки спускающегося вниз человека. Заскрипела тяжёлая изрядно поизносившаяся за сто лет существования дубовая дверь и громко трахнулась о давно перекосившуюся дверную коробку. Оглушая окрестности, счастливый Виктор машинально завёл свою тарахтелку и вскоре выехал на Садовое кольцо. Оставшийся один Толстый бесконечно благодарил Бога за то, что «рыжий» так и не вспомнил, где и при каких обстоятельствах они встречались, что ему так ловко удалось облапошить «кидал» и, что «Козырь» так и не появился в момент, когда он брал их на самый настоящий «понт». И, конечно, он радовался, что всё таки ему удалось улучшить, хоть и временно и отнюдь не на много, своё благосостояние.