Смерть в космосе - вещь довольно странная. Зачастую, уже сама жизнь среди звезд означает твою смерть для тех, чье бытие связано с постоянством материального мира. Те, кто тебя знал и кому ты был небезразличен, невероятно далеки от той неразберихи со временем и расстояниями, в которой пребываешь ты, скитаясь по вселенной, и в этой своей дали они, возможно, уже давно попрощались с тобой, как со сгинувшим навсегда или, быть может, сгинули сами, прожив свои долгие и счастливые в неведении годы, которые ты уже давно перемахнул одним единственным гиперпрыжком. Смерть же, на деле, может и не быть абсолютным событием, если брать в расчет пример Нувиана, который согласно логике не погиб на станции, а пребывал в достаточном здравии на Скорне, дожидаясь встречи с гостями из прошлого, среди которых был и Юджин, по которому мы отныне хранили великую скорбь в наших сердцах. Эта фантастическая версия, между тем, являлась слабым утешением для нас всех, оставшихся в живых и осознававших, что дорогого нам человека уже никогда не будет среди нас. Эта мысль угнетала всякий раз, когда в памяти всплывали близкие сердцу фрагменты, связанные с Юджином. Но еще более невыносимыми были мысли о том, что каждый из нас мог в любое время оказаться следующим в списке безвозвратно ушедших в полную неизвестность, погибнув или заживо сгинув в бездонной пропасти большой могилы под названием Космос.
Церемония прощания с Юджином, Нувианом и воинами со СТЕЛЛУСА прошла сразу после того, как мы вернулись в район, где завершился наш злополучный прыжок в гиперпространстве. У нас было немного времени для того, чтобы опомниться от пережитого горя, и хотя мы все без исключения пребывали в состоянии полной отрешенности от жизни, протекавшей где-то, как казалось, в стороне, было необходимо проявить уважение к погибшим.
Три металлические капсулы для забора геологических проб лежали в шахте для запуска зондов и ремонтных киберов, и их изображение транслировалось на один из мониторов Поста. Не имея даже останков, мы могли только отпустить в вечный полет между звезд пустые банки, одна из которых символизировала прах Юджина, другая - лорда Нувиана, третья - командора Шеклтона и всех павших воинов со СТЕЛЛУСА, ни числа, ни имен которых мы не знали. Анжел, которую еще совсем недавно я едва удержал от уничтожения станции зарядами молекулярной взрывчатки, впала в полную апатию и безучастно смотрела отсутствующим взглядом на матовый металл в сверкании сигнальных маячков. Лью и Нора, совершенно убитые горем, стояли рядом, словно две тени, а их опустошенные лица казались прозрачными. Хотя в те мучительно долгие мгновения молчание было более уместным, я счет необходимым его нарушить, отдав дань традиции.
- Трагедия и ужас смерти в том, что человек всегда умирает в одиночестве, отправляясь в неведомый путь, скрытый от понимания живущих. Но с момента рождения, на протяжении всей жизни, он обрастает событиями, опытом и друзьями, и потому, покидая свою материальную сущность, он не уходит налегке, а уносит в неизвестность груз прожитых лет. А, делившись на своем жизненном пути чувствами и поступками со своими близкими, он оставляет частичку себя в их сердцах и памяти, продолжая жизнь в их помыслах и делах, которыми он обогатил мир, в котором он жил. Юджин не так давно в моей жизни, и я знал его не так хорошо, как вы, но его образ занял в моей душе самое светлое место. Лорд Нувиан, лорд Шеклтон, отважные воины со СТЕЛЛУСА, все они обрели покой, погибнув за собственную честь и идеалы. Пока мы живем, мы будем хранить память о вас в наших сердцах. Мир вашим душам, братья.
Я оказался прав, когда считал, что отныне все на АНГЕЛЕ будет иначе. Со дня гибели Юджина минуло достаточно времени, но повсюду, по-прежнему, лежала печать траура. Анжел отвела корвет в систему Вальцедора, положив его в бессрочный дрейф возле безымянной ледяной планетки с уродливыми спутниками. Мы, как и раньше, выполняли свои обязанности и несли вахты, только теперь делали это как-то автоматически, с безразличием, будто в полусне. Я подолгу не видел командира, получая ее нечастые распоряжения через коммуникатор, а ее каменное лицо видел лишь тогда, когда пересекались наши вахтенные графики. Лью много времени проводила за работой, упорядочивая данные своего бесконечного хозяйства, а вне исполнения своих функциональных обязанностей уединялась в тенистых дебрях Купола. Она больше всех терзалась тоской, потеряв по-настоящему близкого друга, и не пыталась бороться с угнетавшими воспоминаниями. Даже Нора стала, как мне показалось, сторониться моего общества, боясь делиться своей печалью и сметенными чувствами. И хотя боль утраты оставалась тем единственным, что сближало нас, каждый старался терпеть ее наедине с собой.
Космос беспощаден к человеку, особенно если он находится во власти собственных слабостей или в подавленном состоянии. Так не могло продолжаться долго, и очевидный кризис мог, в конечном итоге, привести к концу самого АНГЕЛА. Такое было не редкостью в истории дальнего космоплавания. Анжел, уже пережившая не одну потерю, осознавала серьезность нашего положения лучше других. Поэтому меня беспокоило ее бездействие в ситуации, в которой было необходимым как можно скорее найти достойную замену пилоту, без которого АНГЕЛ был подобен человеку, пораженному артритом, тяжелой одышкой и почечными коликами одновременно. Анжел и сама было отличным пилотом, но она не могла оставить руководство деятельностью всего сложного организма, включавшего корвет и экипаж, как дирижер большого оркестра не мог оставить свою палочку, взяв вместо нее, к примеру, скрипку. Я уже сам созрел для того, чтобы задать командиру этот непростой вопрос, не опасаясь последствий, которых он мне мог стоить, но Анжел предвосхитила мои действия, решив его по-своему.
Она появилась, застав меня врасплох, когда я, в очередной раз, в полном одиночестве бесцельно таращился на тугие струи рукотворного водопада под серым от звезд небом Купола. Я тешил себя слабой надеждой увидеть возле себя Нору, и потому, когда на плечо мягко легла ладонь, я принял ее за прикосновение своей возлюбленной, не ожидая увидеть вместо нее своего командира.
- Я давно должна была поблагодарить Вас, Сэнди, за те теплые слова… тогда… Мне нужно было сразу взять себя в руки, но, признаюсь только Вам, я просто не хотела. Мне очень жаль, что, показав пример своей слабостью, я поставила под угрозу нас всех. Но я никогда не сомневалась, что меня окружают только сильные духом люди, которые не нуждаются в стимулировании решимости и отваги извне. Я хочу сказать, что на борту АНГЕЛА Х и не может быть людей иной породы.
- Как и на прочих кораблях. Таково условие выживания в космосе. Это прописная истина.
- Это не совсем так, Сэнди. АНГЕЛ - не прочий корабль. Он совершенно особенный, потому что был таким задуман. Таким его построил мой дед, таким его сделал мой отец и таким ему суждено быть до самого конца. АНГЕЛ Х - надежда всего цивилизованного мира, его оплот. Кораблей такого класса - сотни, с такой миссией - единицы. Мы - творим историю вселенной разума, служа ей зоркими глазами, чуткими ушами и быстрыми ногами. Мы не принадлежим только самим себе и не вольны распоряжаться нашими жизнями только по собственному усмотрению. Я совершила непростительную ошибку, ради собственной прихоти и чувств рискуя потерять корвет и допустив гибель его пилота и еще нескольких людей, чьи смерти навсегда останутся на моей совести.
- В этом и моя вина, командир. Но, позволю себе заметить, смерть Юджина была не напрасной; ценой своей жизни он спас наши с Вами. Так когда-то поступил Стэмп, так бы поступил и каждый из нас.
Она, опустив глаза, молча кивнула.
- И меня не интересует, - продолжал я, - с какими опасностями сопряжена миссия корвета, и каких жертв могут стоить его цели. АНГЕЛ - мой дом, а вы моя семья, и потому, его цель - моя цель.
- Я рада слышать это. Я не решалась посвящать Вас во все нюансы с самого Вашего появления на корвете, но была уверена, что Вы скоро сами поймете суть нашей работы и примите ее своим сердцем. И Вы приняли все так, как нужно.
Она едва заметно улыбнулась.
- Мне бы хотелось сказать вам еще кое-что важное.
Удивленный внезапной переменой в Анжел, я нарисовал на своем лице внимание.
- Сэнди, я хочу предложить Вам занять место пилота, заменив Юджина.
Меня пробил холодок. Я не ожидал услышать подобное и боялся отреагировать неправильно.
- Но у меня нет необходимых навыков и квалификации. Я только бортинженер, и летал лишь на малых судах, а этого недостаточно для управления такого сложного корабля.
- Вы знаете корвет изнутри как никто другой, а это куда сложнее пилотирования. Юджин поначалу тоже летал лишь на боевых судах малого класса и некоторых типах интерстеллеров. В конце концов, и я когда-то училась управляться с непростым норовом АНГЕЛА.
Я скромно промолчал, путаясь в мыслях и противоречивых чувствах.
- К тому же, я просто не смогла бы доверить АНГЕЛ еще кому-то, пусть даже самому высококлассному пилоту. Потому что АНГЕЛ - не просто корабль, это дом для Вас для меня, для Лью и Норы. Вы мужчина, и теперь единственный. Так кому же, как не Вам управлять нашим домом и заботиться о нашей семье. И эту точку зрения разделяют Лью и Нора. И об этом прошу Вас я.
С этого момента мне стало так невыносимо стыдно за то, что я своими сомнениями и нерешительностью вынудил командира так унижаться, убеждая меня в том, что я и сам должен был давно уже понять.
- Мне понадобится много времени для того, чтобы все освоить. И, разумеется, Ваша помощь, командир.
- Об этом можете не беспокоиться. А что до ваших регламентов и ремонтных работ - мы все будем помогать Вам по мере своих возможностей и сил. И хотя механики из нас неважные…
- Ничего, я берусь этому научить.
Анжел улыбнулась впервые за последнее время, и ее улыбка, пожалуй, впервые была такой искренней и щедрой.
- И еще одно. - Я с трудом выдавил из себя эти слова. - Простите, что своей нерешительностью заставил Вас себя уговаривать.
Анжел снова положила ладонь на мое плечо.
- Если Вы считаете, что я черствый кусок метрудианского сыра, то смею уверить, что это не так. И больше всего я не люблю приказывать. Я сожалею, если мои просьбы звучат именно так.
Я снова ощутил румянец, охвативший мои щеки.
- И еще одно, Сэнди.
- ???
- Можете называть меня по имени. Корабельный Свод это не запрещает.
Я кивнул, не решившись воспользоваться разрешением командира. За долгое время я снова почувствовал тепло в душе, словно на нее, промерзшую и жалкую, упал ласковый солнечный луч, чудом пробившийся сквозь сплошную завесу мрачных туч, погружавший ее в вечные сумерки тоски и боли. И было вдвойне приятно, что лед растопила Анжел - само, как мне казалось, воплощение холодного рассудка и звенящей подобно туго натянутой струне воли. Тепло, от которого я уже было начал отвыкать, придало невероятных сил, и я чувствовал, что могу свернуть горы ради корвета и его близкого моему сердцу населения.
- Когда начнем обучение? - нарушил я возникшую паузу.
- Завтра перед тем, как заступить на вахту, я познакомлю Вас с консолью управления, и Вы сможете попрактиковаться в симуляции некоторых процедур, пока я буду на Посту. А после моей смены корвет возьмет курс на Фардейу, и у Вас будет возможность понаблюдать, как я выполню маневр перед гиперпрыжком. Следующий - уже будете дублировать Вы, а третий - сможете выполнить самостоятельно.
- Очень на это надеюсь.
- Так оно и будет. Можете мне поверить. Теперь я Вас оставлю. На сегодня Вам довольно информации к размышлению. Спасибо, Сэнди.
Она быстро удалилась, оставив меня наедине с мыслями, которые действительно набились в голову жужжащим роем диких пчел, и их возня мешала сколько-нибудь сосредоточиться. Я отправился к себе и мгновенно заснул, едва упал на кровать прямо в униформе. Мне приснился улыбавшийся и одобрительно кивавший мне Юджин, чье лицо я видел в полном звезд смотровом витраже, сидя в кресле пилота. Его глаза сияли покоем и счастьем, и оттого мне не было горько и тоскливо. Напротив, я радовался, глядя на его светлый лик, как будто он никогда и не покидал нас, а все время был поблизости, присматривая и оберегая. Он стоял позади моего кресла, рядом с Анжел и Лью, такими же улыбающимися и счастливыми, и все было как и прежде, а я даже не представлял, будто что-то может быть как-то иначе.