Этим утром осеннее солнце было как никогда щедро на тепло. Казалось все тонуло в его лучах: дорожки усыпанные желтым листьями, голуби , воркующие на лужайке под высокими кленами, лавочки на берегу городского прудика…Именно к такой лавочке медленно подходила старенькая женщина, одетая в мешковатое пальто с чужого плеча .Она тихонько опустилась на вытертые доски, вздохнула и сложила свои сухонькие ,похожие на птичьи лапки руки с выступающими венами на коленях. Редкие прохожие и не догадывались, каких усилий стоила ей эта прогулка. Ноги уже который год почти не слушались Прасковью. Но не это пугало старую женщину. У нее был более грозный враг- одиночество. Она как могла, боролась с ним. Сидя у окна в своей крохотной квартирке старушка смотрела на людей по ту сторону стекла, представляла себе, что они идут к ней в гости. Иной раз картина становилась такой реальной ,что она задумчиво подходила к входной двери и напрасно вслушивалась в тишину подъезда.
Год назад в гости изредка заглядывала бабка Марфа - такая же одинокая и забытая всеми. Марфа была деревенской жительницей. Но дети привезли ее в город. Хибарку в деревне продали, а по Марфу вспоминали все реже и реже….Наконец и вовсе ездить перестали. Деревенская бабка так и не привыкла к городу - к весне ее не стало.
Прасковья грустно вздохнула и вытерла глаза ладонью. На лужайку неподалеку от лавочки вышли два карапуза с ярко красной машиной. Толкая ее перед собой, они увлеклись игрой, заливисто смеясь. Старушка мечтательно смотрела на них. Ее бесцветные губы тронула легкая улыбка. Она представила, что у ног копошатся ее внуки, а снохи вот – вот позовут к обеду. Как садится она за большой стол, вместе с шумной семьей. А перед ней дымиться тарелка с вкусным наваристым супчиком. И рядом сидят оба ее сына, красивые и крепкие, а главное – живые. И нет тех серых конвертов с выцветшими чернилами, с казенными печатями и такими же казенными словами, поделившими в военные годы ее жизнь на «до» и «после». Прасковья спрятала эти страшные бумаги в самый дальний угол комода, но до сих пор, если ее пальцы ненароком касались шершавых конвертов, она вздрагивала и незаживающая боль пронизывала ее сердце.… А ведь ее жизнь могла бы быть совсем другой… Прасковья настолько живо представила себе обед в кругу своей собственной большой семьи, что просто физически почувствовала аромат, исходящий из тарелок…Фантазия рисовала все новые и новые картины. Годами измученная одиночеством женщина испытывала необычайное спокойствие и блаженство от собственных миражей, столь ей желанных, и почти реально ощущаемых. Морщины на лице Прасковьи разгладились, как будто кто-то стер их любящей рукой. Старчески обесцвеченные глаза задумчиво смотрели в даль. Женщина счастливо улыбалась и не замечала ни закрывших солнце осенних туч, не мелкого накрапывающего дождика. Аллеи опустели, парк погрузился в осеннюю печаль…
Молодой мужчина, зябко кутаясь во влажную куртку, торопливо шел по дорожке парка. Его внимание привлекла маленькая фигурка на лавке. « Бабушка, иди скорее домой, а то простудишься…», он тронул за плечо Прасковью и отшатнулся. Ее лицо светилось неземным спокойствием и умиротворенностью. Серые облака отражались в застывших глазах старой женщины, уже навсегда устремленных в вечность. Мужчина растерянно сел на лавку, и почувствовал ,что плачет….Он плакал вместе с дождем от собственного бессилия перед чужим одиночеством и людским равнодушием….