На Центральном посту кипела работа. Едва закончив с повреждениями бота и собираясь заступать на вахту, я, вместо этого, был мгновенно увлечен в сумасшедший круговорот неожиданного аврала, причиной которому, без сомнения, стало появление на борту нашего гостя. Я не был свидетелем встречи Анжел с Нувианом, но она буквально преобразила нашего командира. Суровое, по обыкновению, лицо излучало радушие, а глаза просто рассыпали снопы искр живого интереса, пока она внимательно слушала рассказ своего долгожданного собеседника, усаженного в командирское кресло. Лью колдовала над решением сложнейшей задачи, заданной показаниями привезенного из Тиброка навигационного прибора, который покоился возле мониторов Лью и казался заросшим мхом невежества булыжником среди драгоценных россыпей благородных собратьев. Исполосованный и испещренный ремарками рулон с вычислениями опутал все штурманское место и саму Лью, взлохмаченную и покрасневшую от напряжения. Юджин находился рядом с Лью, помогая советом и делом. Он изредка тыкал пальцем то в бумажные расчеты, то в мониторы штурмана, комментируя что-то и получая от нее либо одобрительное кивание, либо бурное несогласие.
Анжел, заметив мое появление, распорядилась проверить готовность корвета к новому гиперпрыжку, и я покорно ухнулся в свое кресло, сообразив, что моя вахта откладывалась до завершения предстоявшего маневра. Я запустил тестовую программу и стал ждать первых результатов.
Энергосистемы - в норме.
Что ожидало нас на этот раз? По всей видимости, Анжел приняла решение следовать туда, где по разумению старого лорда произошло событие, которое и вселило во взвешенного в принятии решений командира столько неукротимого рвения. Еще свежи были в моей памяти ужасные картины эпизода с вторжением Армады и рискованное увольнение на Скорн, как экипаж снова готовился отправиться сквозь расстояние и время навстречу собственной судьбе, даже не представляя возможных последствий предпринятого шага.
Модуль ориентации - в норме.
Мои пальцы машинально бегали по клавиатуре, выстукивая прерывистую дробь, мониторы отвечали на мои команды калейдоскопом замысловатых схем, таблиц и фейерверком разноцветных индикаторов, сигнализировавших о состоянии различных функциональных узлов АНГЕЛА. Подобно неистовым огням на мониторах проносились в голове собственные мысли с жалкими обрывками информации, недостаточными для сложения в целую мозаику. Я по-прежнему многое не мог понять или объяснить, многое из того, что происходило на корвете, но до меня, кажется, стало доходить, что жизненное равновесие, которое я так ценил в моей прежней жизни, было совершенно несовместимо с принципами жизни нынешней. И именно постоянное раскачивание лодки, в которой сидишь, непрерывный риск и встряски были нормой жизни в космосе, единственно верным способом сохранять форму и рассудок в неестественной для человека среде. Именно это позволяло справляться с невыносимым одиночеством среди бесконечной пустоты вселенной. Именно это делало экипаж экипажем, друзьями, семьей. И только приняв эту истину, я смог бы усмирить свои все еще смятенные чувства и успокоить терзаемую противоречиями душу.
Модуль маневровых двигателей - в норме.
Я видел, как работает вся команда. Как Лью, составив программу гиперпрыжка, отправилась совершать свой таинственный ритуал передачи данных в обитель Мозга АНГЕЛА, как Юджин водрузился на свой трон для отработки маневра и последующей активизации программы полета. Я мельком взглянул на Анжел, которая все еще беседовала с Нувианом, но своими мыслями она была где-то совсем в другом месте, далеко за пределами корвета. Ее взгляд не казался отрешенным, а напротив, приобрел невероятную устремленность, будто только теперь Анжел обрела ясную цель и истинный смысл своего существования. Появление лорда Нувиана запалило пожар надежды, прежде лишь незаметно тлевший в душе липтрегонки. И теперь его жарким пламенем был охвачен уже весь АНГЕЛ, в то время как сама Анжел мыслями уже была вместе со своим отцом, опередив само время и невероятные расстояния. Странно, но и все остальные также стремились к неизвестности, но не из чувства долга или необходимости делать такую работу. Они как будто сами искали что-то очень важное для самих себя там, на другом конце пути, что нам всем предстоял. Никто не мог с уверенностью утверждать, что полет пройдет в штатном режиме, и мы благополучно очнемся после гиперсна в расчетное время и месте. Никто не давал никаких гарантий, никто не был застрахован от трагедии, но все были уверены, что нужно было лететь, и лететь сейчас, как будто промедление могло остановить саму жизнь. И теперь я тоже это понимал, без объяснений и сомнений. Просто я не представлял, что может быть как-то по-другому.
Комплекс маршевых двигателей - в норме.
Я пришел в анабиозный зал раньше других, хотя Анжел уже давно скомандовала подготовку к гиперсну. Это был мой второй сеанс и третий гиперпрыжок, но уже сейчас был уверен, что никогда к этому не привыкну. И не потому, что в памяти были свежи жуткие картины моего первого гиперпространственного опыта в состоянии бодрствования. Я был уверен, что с каждым новым прыжком сквозь искривленное пространство я все больше удалялся от реальности, все больше теряя связь с событиями жизни текущей в нормальном временном русле. Я уже не принадлежал той эпохе, в которой прошел бенедианский этап моей жизни. За то недолгое время, что я летал на АНГЕЛЕ, вероятно, очень многое изменилось в мире, в котором мы, нарушающие линейность времени, сами стали относительными величинами, навсегда выпавшими из стройного порядка вещей, привычном для многих, в том числе и меня. Теперь я сам был частью того мира, где давным-давно вполне могло означать буквально вчера, а понятия сразу или в ближайшее время могли растянуться на целую вечность. Я никогда не смогу к этому привыкнуть, и я больше чем уверен, что я такой не один.
Нора встретила меня улыбкой, хотя была занята подготовкой анабиозных саркофагов. Я присел рядом с длинной приборной консолью, пока она проверяла настройки каждой из индивидуальных кабин. Ее хрупкая грация и беззащитная добродетель меньше всего вписывались в тяжелый космический быт, но вместе с этим, мне почему-то казалось, что она держалась лучше остальных.
- Странно, что остальные задерживаются, - пробормотал я, наблюдая, как Нора, порхая от одной кабины к другой, будто в танце. - Видимо с дисциплиной на АНГЕЛЕ несколько хуже, чем я считал раньше.
- Дело не в этом, - отозвалась она, не отрываясь от своего занятия. - Все будут вовремя, можешь быть уверен. Просто никто не торопится забыться сном без сновидений. Знаешь, как процесс гиперсна называют специалисты? Умереть на время. Звучит не слишком поэтично? На самом деле, это именно так. Только в Галактике около двух сотен судов применяют анабиоз для экипажа в сверхдальних перелетах. И даже не для того, чтобы избежать преждевременного старения - прыжки редко превышают нескольких месяцев по локальному времяисчислению. Просто длительное пребывание любого органического материала в гиперпространстве летально, если только он уже не пребывает в подобном состоянии. Теперь ты понимаешь, о чем я?
- Да уж, никто не хочет умирать лишний раз, пусть даже на время.
- Это в дополнение к тому, что влияние гиперпространства на организм и психику человека и ему подобных так толком и не изучено, хоть и гиперпрыжки в наше время - уже обычное дело. Мозг АНГЕЛА, между прочим, тоже органического происхождения, хотя и бодрствует все время гиперпространственного перехода. Иными словами, прыжок - мчащийся на запредельных скоростях корабль с мертвым экипажем на борту, чье воскрешение почти полностью зависит от автоматики.
- Которая может и не сработать, - завершил я ее мысль.
Нора кивнула.
- Помнишь, ты спрашивал о Стэмпе, твоем предшественнике? Так вот, он не заболел, как это звучит в официальной версии. Я думаю, тебе, как одному из нас, будет справедливо знать правду.
Я оставил сделанную ей паузу незаполненной.
- Стэмп погиб. Погиб, спасая жизни всего экипажа. Он вообще был самым сильным из нас. И поэтому, как ни странно, поплатился своей жизнью. В тот роковой для него раз мы совершали очередной гиперпрыжок, во время которого неожиданно произошел сбой в работе некоторых систем, в том числе и тех, что отвечают за процесс восстановления жизнедеятельности экипажа после торможения. Мозг не мог самостоятельно справиться с возникшей проблемой. Даже с его мощью и властью над любой ситуацией. И он принял далеко не самое лучшее, но единственно, на тот момент, правильное решение - разбудить одного из нас и пожертвовать им ради спасения остальных. Выбор пал на Стэмпа, так как только его сильный организм мог выдержать максимально долго в условиях искривленного пространства.
Нора немного помолчала, глядя куда-то в пустоту.
- Он был еще теплый, когда мы, благополучно проснувшись, нашли его тело возле консоли управления криокамерами. Не известно, что он почувствовал, когда был один разбужен Мозгом, но понял он все правильно, и стоял до последнего, исполняя то, что был не обязан делать. Ведь это был даже не его выбор.
- Я уверен, что каждый на его месте поступил точно также. А Стэмп - настоящий герой.
Нора подошла ко мне, положив ладони на мои плечи.
- Здесь все герои. А ты - мой герой. И моему герою пора в постельку, чтобы проснуться посвежевшим и сильным.
- Это будет нелегко сделать после того страха, что ты нагнала.
- Страх, в данном случае, нормальная реакция. Поверь, страшно всем; и Юджину, и Лью, и мне, и даже Анжел. Но это такой страх, который нужно просто перебороть.
- Не могу представить, что Анжел испытывает страх перед гиперсном. Мне казалось, для нее этот процесс такой же привычный как обычный сон.
- Ее прежний экипаж погиб в гиперсне, а ей самой лишь чудом удалось выжить только исключительно благодаря силе юного организма. Поэтому каждый новый прыжок для нее кошмар похлеще нашего. Вообще, для каждого из нас, по-своему, сны были проблемой. Юджин появился на корвете после военных действий против расы мессутов в системе Арпаагар, и первое время совсем не мог спать без седативных средств. Я тоже долго боялась засыпать, когда пережила с несколькими сотнями колонистов гибель земной базы на планете Перуза. Так что можешь отправляться спать со спокойной совестью и уверенностью, что все будет хорошо. Я загляну к тебе, когда управлюсь.
Ее рассказ действительно придал мне некоторую уверенность и вселил так необходимый покой.
- Может, составишь мне компанию в нашей маленькой смерти. Ты же сама говорила, что при увеличении массы тела, затраты энергии на обеспечение гиперсна сокращаются.
Нора только улыбнулась, потрепав меня по щеке.
- Увидимся на другом конце пути. Приятных снов, Сэнди.
Я уже укладывался в свой "склеп", когда услышал, как пришли все остальные, включая Нувиана, для которого расконсервировали дополнительную кабину. Они появились почти все сразу, молча готовясь к новому сеансу смерти, и только голос Юджина глухо звучал в глубине зала, прерываемый репликами Норы. Тревожные мысли не покидали меня, и мне всего и хотелось, что поскорее со всем покончить, предавшись милости судьбы, но лишь мое тело коснулось мягкого ложа, мой освобожденный разум покинули всякие мысли, даря умиротворение и невероятную легкость в отделенном от тела засыпавшем рассудке. И было уже не важно, был ли это только глубокий сон, или вкрадчивая поступь смерти, увлекавшая в пустоту вечности.