Дашка

       Братья Эникэ и Бэникэ
       Лакомились су-ши.
       Чем бы не тешилось дитя,
       Лишь бы не пило сакэ.
       
       Стих в стиле хайку


       ДАШЕЧКА

Хоронясь от сильного ветра, который круглый год дует между этих двух высотных зданий и, прикуривая сигарету, я как-то потерял Дарью. Моя внучка Дашка, существо шести лет от роду, очень даже самостоятельно и непоседливое. Причём с дурными замашками ротного старшины. Это объясняется тем, что она бабкина любимица и по гороскопу - львёнок. В пасквильной книжонке с гороскопами, так и написано. ,,Любит командовать,, Моя супруга, родная бабка нашей Дашки, всю эту книгу глазами измусолила. Она и про меня всякой оккультивной гадости понавычитывала. Почему гадости? Да потому, что лично про себя, мою тёщу, наших детей, внуков и даже своего нелюбимого пузатого зятя, она вычитывает только хорошее. Всё плохое и гадкое выпало на мою долю. По её мнению каждый последующий день ничего радостного мне не сулит. Одни потери и разочарования. А серая тень моих неудач падает на окружающих. То есть, в первую очередь на неё, бабку, и её любимую Дашечку. Между прочим, дедом я себя не считаю, просто я муж этой бабки.
       Да, кстати, где эта зассыха? Меня сегодня отрядили гулять с этим наказанием Господним. Она вообще то ничего девчушка, но уж больно вредничает, вопросов много задаёт и часто. Подражая своей бабке, ехидничает. Иногда очень даже очень обидно.
       Ага, вот она, у дороги присела и палкой что-то ковыряет. Вот незадача. У только что задавленной автомобилем собаки ковыряет палкой вывалившийся глаз. Фу. Гадость-то какая. Я хватаю Дарью за руку и тяну её от дохлой собаки. Дарья протестует, заявляя, что ей хочется узнать, как собачка смотрит. Тоже мне, юный академик Павлов. Опыты на расплющенных собаках ставить собралась.
       Согласно приказу бабки мы сейчас должны быть в городском саду. Но Дашка затянула своё безотказное: ,,Дедунечка, дорогунечка, ты хороший, я тебя люблю,, Это означало, что эта соплюшка толкнёт меня на какую-нибудь очередную авантюру. Этой авантюрой сегодня был магазин ,,Детский мир,,. Чтобы попасть в него надо дать порядочный крюк. И вот на этом крюке нам и попалась свежая дохлая собака. Вроде ничего страшного. Тем более, маленькие дети таких вещей не боятся. Они пока не суеверны и просто не знают, что в такой ситуации надо пугаться всего мёртвого. Это придёт потом, с возрастом.
А вот и магазин. То, что мой кошелёк, а точнее заначка, под угрозой кастрации – это и ёжикам понятно. И я с опаской смотрю, куда устремиться пытливый взор ребёнка. На этот раз я отбоярился небольшой суммой. Оказывается Дарья, и секунды прожить не может без резиновой лягушки в натуральную величину. И если верить ярлыку на резиновой лапе земноводной твари, это очень необходимая в хозяйстве ,,Тропическая лягушка Пипа,,. Ну и хрен с ней, с лягушкой «пипой». Прошлый раз Дарья запала на громадную гориллу с меня ростом и такой угрюмой рожей, что ночью присниться – не проснёшься. Теперь эта уродина со своей страхолюдной рожей, обитает в Дашкиной спальне, мешая проходу на балкон. Тогда, после Дашкиного обезьяньего наезда в магазине по поводу обвинения меня в жадности и нелюбви к внучке, я спросил её: ,,А почему эту чёртову макаку тебе мама не покупает?,, Она ответила: ,,У нас таких денег нет!,, У них значит нет? А у меня значит, такие деньги есть всяких гамадрилов-ублюдков покупать. В запале препирательства, на свою бедную голову, я брякнул Дашке, что сплю не с королевой и ещё что-то резкое из своего армейского репертуара. Та, стервочка, тут же наябедничала бабке, и бабы долго ещё грызли за мой несдержанный язык. Теперь ещё и за раздавленную дохлую собаку меня шпынять будут. Ведь с лёгким сердцем Дарья сдаст меня и ещё кругом обвиноватит.
Дашка неся за лапу свою лягушку, а я – свои бедные ноги, и мы направлялись в горсад. Проходя мимо детского молочного кафе я ждал очередной подлянки. Но, слава богу, пронесло. Это не значило, что маленький изворотливый ум детёныша не искал выгод. Ага, вот оно. Дарья сделала стойку на ларёк с мороженым. Ну, уж дудки. И сама бабка, и дочка, в личном присутствии Дарьи строго настрого запретили любое и всякое мороженое. Мол, горло надо беречь от простуды. Моя Дарья начала делать мне лицо. Это где-то между вселенской скорбью и выражением всепоглощающей любви к родному деду. Но я то знаю подлинную причину её возникшей любви. ,,Дарья. Прекрати! А как же горло?,, Она опять затянула свою песню: ,,Дедунечка. Ты у меня самый любименький. Я только раз лизну сверху, а остальное мороженое доешь ты. Я бабушке ничегошеньки не скажу,, И так в течение десяти минут. Купил я всё-таки это злосчастное мороженое. Лизнуть-то я один раз лизнул, а всё мороженое потом, сидя на качелях, нахально слопала маленькая вымогательница и обманщица. По возвращению домой Дарья радостно сдала меня со всеми потрохами бабке: ,,Бабушка, а дед мне мороженое покупал! И ещё мы дохлую собаку ковыряли,, И с этого момента циркулярная пила бабкиного языка тут же впилась в мою многострадальную шею.
Дарья неотвратимо, как осенняя эпидемия гриппа, появлялась у нас каждую субботу. Дочка и зять, заведомо зная о моём несогласии гробить на педагогические изыски свои законные выходные, применяли наглую и прямолинейную, как перпендикуляр, тактику. В субботу, рано утром, когда сон вступает в фазу полудремотного балдежа, тебя с постели сбрасывал требовательный звонок в дверь. В нашей семье открывать двери моя прерогатива. В открытую дверь влетал пакет с Дашкиными трусами-майками и затем, с радостным воплем: ,,Дед, радуйся, тебе счастье привалило!,, с ночным горшком в пакете на перевес вбегала Дашечка. Её родители в это время быстро садились в машину и испарялись в сторону очередной пьянки-гулянки. Я начинал со злости плеваться, одаривая зятя и дочь нелестными эпитетами, а бабка уже вовсю хлопотала над внученькой-кровиночкой. Моих шлепков по заднице, Дашка не боялась, так как родной отец воспитывал её в основном на пендалях и щелбанах. А, зная, что бабка её в обиду не даст, со мной она подчас просто наглела. Вот и сейчас, бабкиным тоном и её же интонацией потребовала, чтобы я быстренько мотал в универсам и купил для неё молока, сметаны и мороженого. Ругая зятя и дочку, а в купе с ними и бабку с внучкой, ни свет, ни заря потащился в универсам. Не успел я с молочными продуктами войти в дом, как Дашка громко сообщила: ,,Бабушка, а дед ещё не завтракал, а накурился как барбос,, На что с кухни послышалось недовольное бабкино ворчание. В ответ я клятвенно заверил Дашку, что гулять ,,ябеда-корябеда, солёный огурец,, будет со своей бабкой. Дашку этот вариант не устраивал. Нашу бабку на ,,бабки,, не очень-то раскрутишь. И потому Дарья приспособилась во всю потрошить мой кошелёк с заначкой. Она ласково примирительным тоном стала уговаривать меня не сердиться на неё, заверяя меня в своей горячей любви. Я же молча размышлял, как бы мне незаметно смыться из оккупированного внучкой дома. Я-то своим детям в далёком прошлом замучился книжки про плачущую Таню, уронившую в речку мяч, читать. До сих пор наизусть всего доктора Айболита помню. А тут опять те же слова и та же песня. Сдуреть можно. После завтрака, уловив момент ослабления внимания противника, резко смываюсь из дома. Ага, разбежался соколик. Сигареты и портмоне с документами и деньгами почему-то остались дома. Точно помню, как раскладывал их по карманам пиджака, висевшего на вешалке. Неужели склероз всё-таки добрался и до меня. Возвращаюсь домой и начинаю искать пропажу. И лишь взглянув на лукавую мордашку внучки, понял, что вовсе не склероз истинный виновник пропажи. С полчаса войны семейного масштаба вернули мне искомое добро. Дарья огребла по заднице, а с бабкой мы круто поцапались. Истина восторжествовала, а сигареты и портмоне приобрели истинного хозяина.
       Домой я явился под вечер. И что меня порадовало, обе мои мучительницы со мной демонстративно не разговаривали. Они, видите ли, обиделись. Ну и, слава богу, леди с дилижанса – пони легче. Но не такова Дарья чтобы терпеть наличие спокойно сидящего в кресле у телевизора деда. Не смотря на окрики бабки, она стала вертеться около меня. И как результат, втихую стащила у меня пульт управления телевизором. Я сначала особо не обеспокоился. Но эта малолетняя диверсантка начала исподтишка, с помощью пульта, на самом интересном месте выключать телевизор и убегать под защиту бабки. Где-то после пятого выключения моё терпение лопнуло. Дарья была моментально отловлена и отшлёпана, пульт отобран, а возмущённой бабке обещана моментальная отправка внучки на такси к родителям. Этого разгона хватило на полчаса тишины. На кухне бабка что-то успокаивающе говорила зарёванной Дарье, телевизор показывал одевающего очередные презентованные женские рейтузы усатого Хрена Ивановича с ,,Поля дураков,, а в доме опять зрел заговор. Это я знал точно. Раз притихли, жди от них какой-нибудь пакости.
       Как в воду глядел. Что-то больно шлёпнуло меня по голове. Пока я разглядывал это что-то, очередной тапок прилетел из коридора. Дашка, собрав все шлёпанцы по квартире, начала меня ими забрасывать. Видя, что я хочу её поймать, с визгом убежала к бабке и спряталась за её широкий зад. Это случилось уже в одиннадцать ночи. Набрав воды в клизму, я исподтишка окатил ею, подкрадывающуюся с очередной проказой, Дашку. Ещё с полчаса мокрая Дарья ревела от обиды, из-за того, что ей не удалось напакостить деду. И так весь вечер. В половине второго ночи Дашечка ещё резво скакала голышом по моей кровати и бодро распевала: ,,Весело, весело, ёлочке зимой!,, Мне же было совсем не весело. Мне очень и очень хотелось спать.
       Мимоходом о родителях этого замечательного, не дающего мне уснуть, резвящегося ребёнка. Папенька – здоровенный бугай, за сто двадцать кило весом, могучий брюхом, звероватый на рожу, не дурак выпить и пожрать. Великий зверь на малые дела. Особо умом не блистал. Подозреваю, что одна извилина у него когда-то была, но прямая. Вот она-то и делила его мозг на два полушария, а задницу, на две половинки. А кривыми были не мозговые извилины, а руки. Работал он шофёром и слышал, вроде бы промышлял рэкетом. Но это грязное дело чревато последствиями. На днях застал этого гоблина за скромным ужином. Если бы население нашей страны так работало, как он ест, то так давно обещанный коммунизм со страшной силой обрушился бы на всех нас и погрёб под своим изобилием. Пока изобилие наблюдалось только на отдельно взятом столе моего зятька. Трёхлитровая банка пива, целый батон варёной колбасы, пара крупных вялёных лещей и нарезной батон хлеба. Вот всё это он за полчаса спокойно окорячил. Не живот, а дирижабль, недра какие-то. Есть, правда, и положительный фактор в его пристрастии. Выпив две бутылки водки, он ухитрялся не вывалиться из кабины своего рабочего автомобиля, пока не добирался до гаража. Перед походом в гости дочь скармливала ему на тощак большую кастрюлю борща. Иначе в гостях со стола всё сметалось, и хозяева с гостями впустую будут клацать зубами. А уж если этот Гаргантюа видит, что водки на столе мало, то тихо снимает под столом туфли. И тогда туши свет и выноси покойников. Его носки так пахнут голландским сыром, что у гостей от аромата отхожих мест начинают слезиться глаза. Они дружно ретируются из-за стола и, выставив из открытых окон головы, судорожно по-рыбьи ртами хватают не отравленный воздух. Дочка, хитрая бестия, в это время во всю на право и налево крутит хвостом, а этот ходячий желудок только о жратве и думает. По мне, то я бы каждую ночь ей ,,Отелло,, устраивал, с летальным исходом. Не зря видно, горюя от ума, папашка Фамусов сетовал: ,,Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!,, А так как дело теперь не моё, чай уже мужняя дама, то я и не лезу в их семейную жизнь. Зато они бесцеремонно лезут в мою. Лень с ребёнком заниматься, так они её сплавляют нам. Чтоб заиметь детей, кому ума не доставало. А вот воспитывать, не достаёт. Каков, с божьей помощью, оборот в вопросе воспитания? В рабочие дни детсад воспитывает, а на выходные - к деду с бабкой. Недурственно устроились. А при моих протестах, дружным хором обвиняют в нелюбви к родной внучке. Та же, мелкое насекомое, считает своим долгом третировать старшее поколение. Её прабабка (моя любимая тёща, типичный выходец из расхожих анекдотов) и бабка (моя, не менее любимая, жена) давно в маленьком кулачке этой узурпаторши. Что она ни скажет-прикажет, мигом исполняют. Разве что от радения и усердия языки по-собачьи не высовывают. А вот со мной не всё гладко получается. Как-то не приручаюсь я и всё тут. Видимо сильно одичавший дед моей Дашке достался.
       Если честно, то я против Дарьи ничего не имею. Ребёнок он и в Африке ребёнок. Любознательный, подвижный, в меру болтливый. С ней не соскучишься. И пока рядом нет бабок-мамок, у нас с ней начинается дружба, взаимопонимание и расцветает обоюдная любовь. Но стоит появиться этому дестабилизирующему элементу, я имею в виду бабок, Дашку как подменяют. Вредина, врединой. И начинает во все тяжкие мне пакостить и сплошь устраивать подлянки. Ну, мы тоже не лыком шиты. Будет и Вам подлянка.
       Заведомо зная, что дети услышанную фразу, как магнитофон запоминают и выдают не сразу, а где то через неделю, начинаю при Дарье тихо бубнить фразу вычитанную в жёлтой прессе: ,,Возраст сексу не помеха,, Дарья в детсаде от своих сопливых друзей давно уже получила начальные понятия об этой постельной сфере деятельности человека и её моё бубнение не заинтересовало. Она лишь заявила: ,,Дед прекрати. Ну, ты совсем как маленький,,
       Спустя несколько дней, мы с дочкой и Дашкой едем в полупустом троллейбусе. Дарья где-то ухитрилась незаметно для матери пройтись по луже и намочить шнурки на ботинках. Мать стала корить её за это, заставляя завязать распущенные шнурки. Та, в надежде, что шнурки завяжут взрослые, заупрямилась. Тогда мать пустила в ход самый веский аргумент:,, Дарья, сама завязывай, ты уже взрослая девочка!,, На что Дашка спокойно и громко на весь салон заявила: ,,Возраст сексу не помеха!,, Дочка оторопело открыла от удивления рот и густо покраснела, а весь троллейбус грохнул от смеха. Я не смеялся, потому что медленно выпадал в осадок. Видимо где-то по времени подлянку не подрассчитал. Вот и сработала не вовремя. Впереди ещё предстояла крутая разборка, где Дарья опять с лёгким сердцем сдаст меня на растерзание всем этим злющим бабам. О них, о моих бабах, скажу словами древних: ,,Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй,, Как тут же не вспомнить Пушкина: ,,Один, один, бедняжечка. Как рекрут на часах,, Это я уже о себе, неприкаянном. Иногда задаюсь вопросом: ,,А на хрена мне всё это сдалось,, и тут же на ум приходит строчка из того же Пушкина: ,,Привычка свыше нам дана: замена счастию она,,. Какое тут счастье, выть хочется с недосыпу.
       *

       У каждого народа, исходя из его менталитета, свой подход к воспитанию детей. Англичане давят их, детей, как клопов. И ни каких поблажек, сплошной прессинг по всему полю. Собака в английской семье имеет выше статус и больше привилегий, чем ребёнок. Мусульмане построили своё воспитание на почитании родителей и старших. И это оправдывает себя. У русских их ребёнок самый ребёнистый ребёнок в мире. Вот и носятся они с ним как дурни с писаной торбою. И пихают ему в рот самый лучший кусок, пусть даже последний и оторванный от себя, до самой старости, растя угнетателя на свою бедную голову. И дитятко из состояния нахлебничества до самого своего издоху выйти не может. Он знает только свои права, но не обязанности. И все ему должны. Родители, школа, общество, государство, да и весь мир. Дворяне на Руси для воспитания своего потомства применяли английскую систему воспитания. Драли розгами почём зря. Особливо за учёбу. И условиями существования не баловали.
       В Царскосельском лицее, если верить мемуарам бывших лицеистов, по утрам вода в тазике для умывания покрывалась корочкой льда, а металлические части кроватей - инеем. И приставленный к ним дворянами-родителями персональный крепостной дядька, по указанию учителей, драл их розгами за лень и провинности. И спали они в этом лицее, не на пуховиках. А ведь это была элита общества. Самые его, что ни на есть, сливки, а не какие-то, вылезшие из под камня на помойке ,,новые русские,, породившие целые эпические сказания о своей тупоголовости. И какие люди в том лицее вырастали. Не чета современным недорослям, жрущим низкосортное пиво, тащащимся по хэви металлу и втихую промышляющее наркотиками. Двадцатилетние инфанты с уклоном в дебилизм. Тут стоило бы вспомнить целую плеяду великих людей. О гении Пушкина вообще молчу. Его, кстати, розги тоже не обходили.
       Мне, почему-то, нравится японская система воспитания. До пяти лет с ребёнком как с иконой, до двенадцати лет - как с врагом, до совершеннолетия - как со слугой, а уж после - как с другом. Вот почему Япония по всем показателям на первом месте в мире. Россия же, на втором. От заду. Лишь одну папуаскую Нигрепупию и обскакали. Не представляю, кому мы передадим знамя наших великих побед и свершений, кто его подхватит из слабеющих рук? То, что это будет не мой зять – знаю точно. Этот ,,утюг,, его сразу пропьёт. А передавать Дашечке – чревато страшными последствиями.

       *
       В воскресенье, по обоюдному сговору с Дашкой, мы совершаем побег из дома. Соблазнённая моими посулами и в предвкушении приключений с обязательным поеданием мороженого, к тому же не одного, Дарья бодро шагает рядом со мной на остановку трамвая. Скоростной трамвай доставляет нас на подземную станцию метротрама и вот мы уже в центре города. Где тут планетарий со звёздами? Толпы гуляющего праздного народа, броские витрины магазинов и наличие мороженого на палочке в руке бодрят Дарью и придают её маленьким ногам резвости. Мороженое доедено, и мы стоим перед самим планетарием. Куполообразная крыша венчает всё его здание. Рядом присоседились малые купола. Объясняю Дашке, что именно в них стоят телескопы, в которые учёные смотрят на звёзды. Купив билет, входим в фойе планетария. Тут, под стеклом лежат метеориты, с потолка на ниточках свисают макеты спутников Земли, на стенах картины с видами внеземных ландшафтов. И прочие всякие диковины и интересности.
       В громадном зале оказываемся с небольшой группой жаждущих припасть к источнику знаний о космосе. Мы с Дарьей тоже жаждем припасть. Только одного я побаиваюсь. Знания - это опасное оружие в руках неразумного ребёнка. Я недавно подарил её небольшой австрийский магнитофон и показал, как им пользоваться. В тот же вечер она записала очередной скандал между её родителями, дочерью и зятем. А затем дала всё это прослушать обеим бабкам. Там и о них было много чего интересного зятем было сказано. Веселился я не долго. Вся эта разъярённая четвёрка утараканила почему-то меня. Мол, я нарочно подсунул магнитофон неразумному ребёнку. А я ей кроме кассеты с детскими песнями о голубом вагоне ничего и не давал. Понарожают акселератов с вундеркиндами, а обвиноватят во всём деда. В её годы я лишь чужие сады да огороды обносил и такими вещами не занимался. Не до того было.
       Кресла в зале удобные и позволяют, не напрягаясь, смотреть в зенит белого купола. Свет медленно гаснет и появляется точная копия ночного неба. А горизонт окаймляет панорама ночного города с узнаваемыми характерными именно для него зданиями. И тут раздаётся неожиданно восторженно громкий крик Дарьи:,,Дед, смотри как круто!,, По моим представлениям так орали дикари, когда обедали Куком. Сидящие рядом в полутьме начали, осуждающе оглядываясь, шикать. И я сначала хотел пристыдить радостное дитя. А она продолжала громко восхищаться появившейся на ночном небе ракете, стремительно приближающейся, почти падающей на нас, Луне, и прочим эффектам планетарного масштаба. Но потом, подумав, решил не глушить чистый родник младенческих эмоций. Сам бы я так просто радоваться новизне не смог. Возраст не тот, да и мой источник радости порядком занесён житейским мусором и каждодневными мелочными заботами. Так хоть рядом с Дашкиным посижу, авось и меня частично омоет родниковой свежестью жизни. Соседи уже не оглядывались после каждого восхищённого вопля первооткрывательницы космических глубин, а даже как бы стали тихо посмеиваться. Дарьины восклицания выгодно оттеняли пояснения лектора, который то же перестал бросать в нашу сторону укоризненные взгляды.

       *

       Шагая по аллее, громко обсуждаем увиденные диковины, и я отвечаю на бесчисленные Дашкины вопросы. А путь наш лежит к историческому музею - легендарному дому сержанта Павлова. Там, где стоят настоящие танки, пушки и самолёты. На громадный и пыльный танк Дарья, испачкав своё новое платье, всё-таки забралась. А вот к самолётам-истребителям нас не подпустили. Или они за самолёт боялись, или Дашкино новое платье пожалели. Так оно уже было об танк испачкано.
       В этот раз Дарья, сидя у меня на шее, старательно уничтожала ,,Сникерс,, Мороженое не прошло по конкурсу. Альтернатива, есть мороженое, шагая своими уставшими маленькими ножками или ,,Сникерс,, сидя у меня на шее, была решёна в пользу последнего. И самая главная причина выбора. ,,Сникерса,, та, что он не тает и мне за шиворот капать не будет, да и Дашка своё горло побережёт до следующего мороженого. При этом неугомонное создание, сильно пинала меня пятками пыльных сандалий в грудь и командовала, куда и с какой скоростью мне идти. Как и Дашкино новое платье, так и моя рубашка свежестью и чистотой уже не блистали. Я молчу о тех частых случаях, когда эту зассыху срочно приспичивало. Мы судорожно искали туалет, а при отсутствии присутствия оного, лезли в кусты. В общем-то, веселились с ней от всей души.
       Так шагали мы, точнее шагал я, к главному речному вокзалу города. Там купили билеты на речной трамвайчик, и скоро городской берег остался за кормой белого кораблика. Мы с Дарьей удобно устроились на этой самой корме. Панорама города открывалась не хуже, чем в планетарии. Только в дневном оформлении. Глядя на удаляющийся берег, стали искать на нём наш дом. Даже среди обилия многоэтажек, он был виден как на ладошке. А затем, глядя на бурно разбегающиеся от пароходика пенистые волны, рассуждали, допрыгнет ли до нас злая акула-каракула, если догонит пароходик. По всем рассуждениям выходило, что злющая хищная рыба нас не догонит и не допрыгнет. А если и допрыгнет, то дед ей как даст больно кулаком по морде. На том дружно и порешили, что вместе с Дарьей мы её победим.
       На этом низком берегу, у дебаркадера, старухи торговали свежевыловленной рыбой, вялёной таранью, калёными семечками, только сорванными овощами и фруктами. Дарья, бабкиным голосом осуждая меня за частое курение, мимоходом грызла пахнущий мёдом огромное яблоко ,,белый налив,,. Мы побродили по относительно чистому берегу Волги и опять рассуждали с ней, только теперь о количестве рыбы в реке. У нас выходило, что этой рыбой из Волги можно накормить весь мир. Не буду же я ребёнку рассказывать, что до пуска Волжской ГЭС, рыбы в реке много крат было больше и глистов в той рыбе не водилось. А водились тогда в Волге настоящие осетры. Сейчас их днём с огнём в реке не сыщешь. Их, или браконьеры выловили, или ГЭСом побило. Потом, раздевшись прямо здесь же на песке, купались в тёплой и ласковой воде найденного заливчика. Таких, как мы, тут было много. Детвора из воды видимо с утра не вылезала. И все были до черна загорелые. От души, накупавшись и навалявшись под жгучим солнышком на горячем песочке, засобирались домой.
       Назад домой плыли на «речном трамвайчике» загруженные сухой таранью, яблоками и овощами. Высокую и длинную лестницу набережной одолели с трудом. Даже я чувствовал, что приморился. У входа в подземную станцию присели за столик уличного кафе. Утомлённая Дарья ожила и, разглядывая многочисленных прохожих, с удовольствием запивала пирожное ,,Кока-Колой,, Посидев и немного отдохнув, мы на эскалаторе нырнули на станцию метротрама.
       Незаметно подкравшийся вечер ни на йоту не уменьшил дневной жары. С пакетом в руке и покрасневшей от загара Дашкой на шее, еле добрёл до дома. А дома нам готовили торжественную встречу. Но почему-то без флагов, цветов, транспарантов и нанятых пионеров с барабанами. Ба, знакомые всё лица! Кого мы видим, кого мы лицезреем? Обе насупленные бабки и змеючка-дочка спустили на меня всех кобелей. В потоке их брани можно было купаться как в водопаде. Я, по причине стойкой привычки к их хуле и поношениям, даже не отбрёхивался. Ну, грязное платье у ребёнка, ну, подгорела кожа на солнце, ну, устал ребёнок. Так она к концу каждого дня ,,с её шилом в попе,, всегда такая испачканно-уставшая. Что ж теперь застрелиться? Просто проклятые бабы испугались за неё, наверное, думали, что я Дашку на городской мясокомбинат повёз сдавать на мясо. Так змеиная колбаса у нас ныне не в моде, ненашенский, не российский это продукт.
       И вдруг, ожившая Дарья, вклиниваясь в поток брани, громко спросила: ,,Бабушка, а помнишь как ты на восьмое марта в унитаз пьяная плевала?,, Бабки-мамки опешили и перестали на меня орать, а моё сердце омыла волна горячей благодарности к внучке-заступнице. Забыв все прошлые обиды и её прегрешения, мгновенно решаю, куплю Дашке ещё одну страхолюдную макаку и мороженое. Видя, как после Дарьиной эскапады плотно и качественно охренели чёртовы бабы, резко меняю своё решение. Нет, два мороженых.
       ,,Дашенька, да не было такого,, - упавшим голосом запротестовала ошарашенная бабка. Но Дарья упрямо заявила: ,,Не обманывай. Было, было, бабуля. Я же точно помню,, Тут про меня и совсем забыли. А вскоре приехал полупьяный зять. И как только его, вечно поддатого, ГАИ не сцапает? Другие слегка оскоромятся и тут же влипают. А с этого, как с гуся вода. Срочно были собраны все Дашкины трусы-майки, горшок и игрушки. Её полусонную уложили на заднее сидение, туда же уселась моя родная и горячо любимая мама моей жены, и машина исчезла за углом дома. С ней исчезли вся эта надоевшая братия, но остался устроенный ею в доме беспорядок.
       Установилась мёртвая тишина, вспугиваемая лишь бормотанием телевизора. Я достал из-под дивана забытую Дашкой игрушку, какого-то резинового динозавра-монстра, и сел в кресло перед телевизором. А в сердце зелёной змейкой медленно вползала лёгкая грусть, этакая разновидность тоски. Рядом тихо подсела подошедшая супруга. Она положила свою руку на мою и притихла-пригорюнилась. В углах квартиры начали селиться ночные тени. Вот так можно быть вдвоём и оставаться совсем одиноким лишь только потому, что где-то на нашем общем жизненном пути было потеряно что-то ничтожно малое, дорогого стоящее. А тут ещё все мои выходные опять пошли коту под хвост. Остаётся ждать следующих выходных, когда утром вязкую тишину нашей квартиры с треском разорвёт ранний звонок в дверь и последующий истошно радостный вопль: ,,Дед, радуйся, тебе счастье привалило!,, возвестит о том, что жизнь продолжается и я ещё кому-то на этом свете нужен.
       . .