ГЛАВА III
ПЕРЕВОРОТ В ДУШЕ
Храм, в который попала Мария, первый раз в жизни, не блистал великолепием. В нем не было роскоши, да и размером он был небольшой.
Мария огляделась по сторонам. Первое, что ей бросилось в глаза, это было обилие икон. Она никогда раньше не видела икон, и не имела ни малейшего понятия о том, кто изображен на них.
Тут Мария словно бы пришла в себя, и никак не могла понять, что она делает в этом месте, к которому ей, с раннего детства, внушались презрение и ненависть.
«В храмы ходят только душевнобольные люди», - так внушали Марии отец с Матерью.
«Неужели же я тоже сошла с ума?» - испуганно задала Мария себе вопрос.
Повернувшись обратно к двери, она попыталась ее открыть, но рука словно соскальзывала с дверной ручки. Мария снова отошла от двери.
В храме никого из прихожан не было, лишь в стороне от алтаря стояли две женщины, ухаживающие за подсвечниками, которые искоса и недоброжелательно посматривали на Марию.
Мария очень медленно сделала несколько неуверенных шагов вперед, в нерешительности рассматривая иконы. На некоторых был изображен Иисус Христос, его Мария узнала. На остальных же были совершенно незнакомые ей лица.
Окружающая обстановка действовала на Марию двояко. С одной стороны, атмосфера на нее как бы давила, вызывая желание покинуть храм. Но, с другой стороны, что-то манило ее к иконам, какое-то внутреннее чувство словно приказывало ей подойти. И это второе желание становилось все сильнее, постепенно преодолевая желание уйти.
Мария подошла к иконам и, внимательно разглядывая их, двинулась вдоль изображений. Остановившись возле подсвечника, на котором горели три свечи, и теплилась лампадка, Мария отрешенно посмотрела на пламя, которое отбрасывало на иконы призрачные тени. Сама не зная почему, она почувствовала в душе какое-то умиротворение. Оно было не очень сильным, но, все же, приносило облегчение.
Мария не знала ни одной молитвы, не умела даже перекреститься, да ей это и не приходило в голову. Она лишь молча стояла у распятого Христа, и чувствовала, как у нее по лицу текут слезы. Ей было и хорошо, и, одновременно, страшно. Она не понимала, что с ней происходит. Правильно ли она поступает, оставаясь в храме, или же ей надо бежать отсюда без оглядки?
Ее родители всю жизнь боролись с Богом, отрицая само его существование. Если они были правы, и Бога действительно нет, то ничего страшного не произойдет, если она постоит здесь подольше. Ведь это всего лишь иллюзия, изображение того, кого на самом деле нет, и никогда не было.
Тогда откуда это чувство умиротворения? Обман, внушенный церковной атмосферой? Но даже, если это и так, зачем же было лишать людей умиротворения, разрушая храмы и уничтожая священнослужителей? Для того чтобы заменить один обман другим? Заменить дореволюционного Бога революционным? Но ведь ложь от этого не станет правдой.
С другой стороны, если Бога никогда не существовало, с кем же тогда боролись революционеры? С кем боролся ее отец? Ведь не были же они настолько глупы, чтобы бороться с пустым местом, с тем, чего не существует. А ведь боролись с яростью, с упорством, с фанатизмом, таким, какого не имеют большинство людей. Если не веришь в Бога сам, зачем же заставлять не верить в него других? Зачем лезть людям в душу?
Тогда получается, что Бог, в самом деле, существует. Просто революционеры, по какой-то причине, не хотели ему служить, и уничтожали всех тех, кто хотел.
Но ведь Бог всемогущ! Как же можно с ним бороться? Если он вездесущий и неуничтожимый, тогда что же может ему сделать богоборец? Он лишь сможет уничтожить самого себя для Бога, умертвить свою душу на веки вечные.
А есть ли у человека душа? Родители Марии учили ее, что души нет. Тогда что же происходит с нею сейчас? Как можно объяснить то, что с нею творится? И почему ее отец покончил жизнь самоубийством? Он не перенес того, что рухнул коммунистический режим, или не перенес того, что так и не смог стать лидером? Чего, в действительности, хотел ее отец добиться в жизни? Ведь ни о каком светлом будущем для народа и не велась речь в семье Марии. Простой народ долгое время верил в лозунг: «В один прекрасный день наступит светлое будущее, и все люди проснуться счастливыми». Но ведь если вдуматься, то эти слова полный абсурд. Для того чтобы человек стал счастливым, необходимо, чтобы у него наступило умиротворение в душе. А как такое возможно? Чтобы наступило такое умиротворение, необходимо быть уверенным в том, что все окружающие готовы пойти ради тебя на все, на любые жертвы. Да и этого будет недостаточно. Необходимо самому отдавать всего себя обществу, но при этом, зная, что и все общество готово отдать всего себя тебе. Но ведь никто в обществе не собирался и не собирается отдавать себя другим, а наоборот, каждый ждет жертвы от других, и завидует и ненавидит тех, кому живется лучше их самих. А разве при таком отношении друг к другу может наступить всеобщее счастье? Этого не мог не знать его отец. Тогда к чему он стремился? Он хотел, чтобы Россией правила железная рука, и этой рукой был он сам. Но почему от так ненавидел Бога, если его нет, и никогда не было? Как можно ненавидеть пустое место? А ведь вся история социализма, есть постоянная борьба с Богом. Но как можно с ним бороться, если его нет? Выходит, что все революционеры и коммунисты были душевнобольными людьми? Но этого просто не может быть.
Напрашивается один единственный возможный вывод, что Бог действительно есть, но, по каким-то причинам, он стал ненавистен людям, совершившим революцию.
Но, если Бог действительно есть, то он должен быть всемогущим, иначе это не Бог. Как же можно с ним бороться? Если существует Бог, значит и человек наделен бессмертной душой. Тогда на что может надеяться богоборец, если он знает, что все равно попадет на суд Божий? Он лишь обречет себя на вечные муки, не имея совершенно никакой возможности нанести вред Богу.
Марии стало страшно. Ей стало страшно за отца, за себя, за мать. Она не знала, как ей теперь быть, как себя вести, как поступать в дальнейшим. Голова ее была полна противоречий. Не в силах больше вынести эту борьбу, Мария покинула храм. Но, идя по улице, она чувствовала, что стала другой. Ее депрессивное состояние стало значительно легче, и она поняла, что в ее сознании произошел переворот.
С тех пор она стала, время от времени, заходить в храм. Делала она это в тайне от матери, так как, вполне основательно, опасалась крупных скандалов.
В то время храм посещали довольно мало людей. Запрет на свободу вероисповедания только-только отменили и, после семидесяти лет атеизма, верующих людей, практически, не осталось.
Мария стала приходить на литургию, но выстоять ее до конца, никак не могла. Какая-то сила упорно гнала ее из храма. Оказываясь снаружи, Мария чувствовала, как эта сила отступала от нее.
Что это была за сила, Мария не знала, но чувствовала, что эта сила боится храма, как огня, следовательно, была враждебна Богу. Это еще больше убедило Марию в том, что Бог действительно существует. Иначе бы у нее не возникало такого сильного желания покинуть храм.
Мария, по-прежнему, не знала ни одной молитвы, ни одной иконы, а лишь коряво могла перекреститься. Вскоре священник, служащий в этом храме, обратил на Марию внимание. Видя ее постоянную нерешительность и растерянность, он подошел к ней и дружелюбно заговорил. Мария, невольно, почувствовала желание пойти на откровенность, и раскрыла душу священнику. Узнав, что Мария не крещенная, и ничего не знает о православной вере, он дал ей книгу «Новый Завет» в небольшом формате.
Мария принесла книгу домой. «Новый Завет» оказался для нее откровением. Многого не понимая из прочитанного, она пришла к выводу, что всю свою жизнь она потратила впустую. Родительская ненависть к Богу, отложила отпечаток и на Марию. Она прекрасно осознавала, что никогда не сможет жить по этой книге. Слишком уж у нее огрубела душа, и убиты многие чувства. Она не была способна ни на любовь, ни на дружескую привязанность, а имела в себе лишь равнодушие ко всем окружающим.
С ужасом осознавая, что ее душа мертва, она не знала, как ей быть. Она не хотела погибать, но и не знала, как оживить свою омертвевшую душу.