(Фрагмент рассказа)
Я, знаете ли, конфеты очень люблю. И всегда их любила. И не столько их приторный вкус уважаю, сколько внешний, так сказать, вид именуемый оберткой. Это сейчас никому нет дела до фантиков, а раньше, в моем далеком советском детстве, эти маленькие цветные картинки бережно хранились в шкатулках девчонок и даже некоторых мальчишек. Это современные детки получают хрустящие купюры в качестве поощрения за уборку в квартире или хорошие отметки в школе, а нас, неискушенных рублем, угощали в таких случаях конфетами.
А уж какие вкуснющие были те конфеты из детства! Помню курносый Вовка - сосед из третьего подъезда - свои зубы на леденцах обтачивал - и хоть бы что. Всего два передних зуба на леденцах потерял и то они были молочные, потом новые повыростали. Зато кусался Вовка - будь здоров! У него всегда барбариски в кармане имелись, в качестве рашпиля, надо полагать.
Ну, а вспомните ириски! Чем не русская жвачка? Запустишь, бывало, такую конфетку с утра в рот и гоняешь ее там до полудня, "снимаешь" отпечатки зубов пока совсем не размягчится. Малышня порой так и использовала ириски по их непрямому назначению, то есть в качестве пластилина. Сидят себе в песочнице кружком, куличи лепят, а свободной от куличей рукой, глядишь, ириску изо рта тянут - и ну ее в песок! А потом опять в рот, если родители зазевались и проглядели чадо. Так, видимо, кому-то в голову пришла идея о выпуске с конвейера ириски с маком. Помните такую?
Еще были дутые батончики. Когда-то ненавидела их по-страшному, а теперь люблю за их уникальность. Классическая русская конфета, нигде больше в мире, пожалуй, аналога не сыщешь. А дешевая какая! Именно батончики пришли на выручку сладкоежкам в тяжелые перестроечные времена, когда практически все конфеты вмиг исчезли с прилавков.
О шоколадных конфетах следует сказать отдельно. Как иногда любят посмаковать воспоминаниями бабушки на скамейках: "До чего же хорошо нам жилось в Союзе! Придешь, бывало, в магазин, а там РАЗНЫХ конфет тьма-тьмущая. Продавец лишь спрашивает: "Вам с белой начинкой или черной?"" Вот именно! Либо с белой, либо с черной - и на этом их мнимое разнообразие заканчивалось. Правда, имелись в наличие конфетки с вафельной крошкой и дробленым орехом для особых почитателей, так сказать, конфетного производства.
Впрочем, что это я все про вкус, да про смак. Вы ведь, помнится, про фантики приготовились слушать. Так и есть! Имеется у меня одна занятная история в запасе, вступаю прямо сейчас.
В общем, приключилась эта история, когда мне 6 лет стукнуло. Шесть лет - самый задиристый возраст: послушание тебе еще школьной партой не вбили, а собственное "я" уже дает о себе знать. Разгорелся на нашем дворе спор и вот по какому поводу: Ленка Котова - наш бессменный девчоночий вожак - уезжала с родителями на Сахалин, поэтому двору требовался новый предводитель. Понятное дело, что занять такой высокий пост предлагалось не просто так, необходимо было пройти испытание.
Собрались, как полагается, всем двором, включая мальчишек, и стали выкладывать идеи по поводу испытания. В силу нашего детского максимализма, идеи прозвучали разные. Так, например, от мальчишек поступило предложение испытать физическую силу будущей предводительницы, на что девчонки хором ответили: "Фи!". И не то чтобы девчонки у нас были из робкого десятка, а просто хотелось выбирать "главу" по своим, девчоночьим, критериям.
В общем, мальчишки, понявшие, что созерцание кулачных боев им не светит, поспешили ретироваться. Лишь шепелявый четырехлетний Петя Круглов остался с нами, потому что его из-за этой самой шепелявости и приверженности старшей сестре Агнии мальчишки не хотели признавать за "своего".
Стоим, значит, группкой в восемнадцать человек и решаем насчет испытания. Голубоглазая Алена с огромным зеленым бантом на голове предлагает проверить навыки чтения. Предложение не проходит, потому что более-менее складывать слоги умеют все, даже шепелявый Петька - самый младший из нас. Тогда вперед выступает Настена - рыжеволосая бестия моего возраста - и говорит, что надо всех кандидатов по одному запирать в темном сыром подвале одного из полуразрушенных домов. Кто, мол, просидит там большее количество часов, тот и победит. Но и это предложение нам не нравится, потому что есть вероятность того, в любой момент могут вмешаться родители, потерявшие на время своих чад, и, следовательно, ход соревнования может быть нарушен.
Разгораются оживленные споры. Находчивая восьмилетняя Катя Зеленина захватывает нас инициативой пополнения общей копилки какой-нибудь уникальной штучкой: победит тот, кто не пожалеет расстаться с самым сокровенным.
Общая копилка - самая большая ценность во дворе, которая бережно хранилась нашим лидером Леной Котовой. Копилка представляла собой коробку из-под обуви, в которой можно было найти всякую всячину: от разноцветных лоскутков, из которых мы шили куклам платья, до полупустых тюбиков губных помад, заимствованных "под шумок" у мам и старших сестер. Но ничто, даже эти алые помады - предел девчоночьих мечтаний - не ценились в нашем дворе больше, чем конфетные фантики. Фантики, эти маленькие пестрые картинки, заменяли нам деньги. На фантики можно было "купить" все, чем была богата наша общая копилка: перламутровые пуговицы для нового кукольного платья; значок или марку для своей коллекции; брошку со сломанной застежкой; надтреснутый футляр с настоящей тушью для ресниц, правда, без кисточки; сушеные косточки от ягод, из которых можно было нанизать новые бусы; новогоднюю хлопушку, - да мало ли чего у нас там завалялось в коробке! Мальчишки, отрицающие фантиковый товарооборот, время от времени занимали у нас в долг эти цветные картинки, с помощью которых они потом выкупали "пленных" друг у друга.
В общем, пока мы дружно обдумывали идею пополнения копилки чем-нибудь уникальным и какая зависимость может быть между этим пополнением и назначением нового лидера, где-то за нашими спинами раздался знакомый шепелявый голосок.
- А я жнаю, как выбилать вожжака! - Неожиданно привлек наше внимание Петька, который, оказывается, все это время вслушивался в наши разговоры.
- Петька, а ну марш домой! - Вспыхнула разволновавшаяся Агния. Малышне вмешиваться в разговоры "старших" у нас не позволялось, хотя некоторые из них были всего на год старше Пети. Причем, если Петька разболтает наши секреты мальчишкам, за это могла уже поплатиться и сама Агния.
- Не пойду, потому сто я жнаю, жнаю! А вы не жнаете, - ухмылялся Петька своим щербатым ртом, но на всякий случай сделал шаг назад, к отступлению.
- Ну, говори, если "жнаешь", - передразнила его рыжеволосая Настена. - А если не "жнаешь", то нечего нам мешать, уходи к "своим" в войнушку играть!