Прошел месяц с тех пор, как мы переспали, и все это время мы почти не общались. Я пыталась объяснить это тем, как прошла наша первая ночь, но безуспешно: ты ведь знал, что до тебя у меня никого не было. Так что я была в праве думать, что проявила себя неплохо. Во всяком случае, лучше многих из тех, кому посчастливилось делить с тобой постель впервые.
Так что дело не в физической близости? Нет.
Незаметно подкрался ноябрь. В очередной раз гуляя по району с Серегой, мы решили зайти погреться к знакомому. Нам крупно повезло: его родителей не было дома, так что у него собралась целая компания. Здесь был и ты, конечно.
Немного пьяный, в своей любимой черной кофте и со слегка растрепанными волосами. Элегантен, как всегда. Я скажу сейчас очень пошлую вещь, но - да, я скучала по тебе.
У меня как раз была новая стрижка, и, едва ты ее заметил, тут же одарил меня каким-то неоригинальным, но безумно приятным комплиментом. Мы прошли в комнату, где собралось немало народу, и сели на диван. Я была в потертых джинсах с дырками на коленях, и ты нежно положил ладонь на мою ногу - так, чтобы под пальцами оказалась моя кожа.
У меня в глазах потемнело от ярости. Ты понимал, что твои прикосновения - особый вид моральных наркотиков, а я попала в зависимость слишком быстро. Какого черта ты позволял себе, после месяца отсутствия, так пренебрежительно относиться к моим слабостям? Я могла бы стерпеть многое, но не снисхождение.
Я отстранила твою руку. Ты удивился: я, соглашающаяся с любыми твоими желаниями, иду наперкор твоей воле. Твоя красота не привыкла к неповиновению.
После этого начался диалог, который я помню смутно. Но несколько фраз мне не забыть, даже если я очень захочу.
-Это как с животными. Когда они не знают приза, они работают лучше.
-Ты меня унижаешь.
-Тогда докажи, что ты- не животное.
-Я не собираюсь никому ничего доказывать.
-Тогда я продолжу унижать тебя дальше.
Ты говорил что-то о сценариях моего поведения.... о том, что у меня будут большие проблемы с сексом... Зря ты все это сказал. Даже девочки-подростки могут творить чудеса, если хотят доказать, что они лучше, смелее, способнее, чем кажутся на первый взгляд.
Письмо от 09.11.
Знаешь, самым страшным для меня было то, что с тобой и для тебя мне приходилось собираться по частям. Я привыкла к тому, что я – это разрозненный образ среди людей, и тот, кому интересно, сам восстанавливал мой облик из фрагментов, которые попадались ему. Ты – другой. Ты никого не искал. Никого не восстанавливал. Ты просто заставлял людей оживать со страниц твоих мыслей.
Девочка – подросток поняла это. Поняла, но не осознала…. Такая вот маленькая тонкость.
После нашего «диванного» разговора мы снова начали общаться. Причем до абсурдного хорошо, но по асе. Вообще виртуальная реальность – наша слабость. Да?
Так вот. Это – попытка меня вчерашней разобраться во мне сегодняшней. Сухо и без эмоций.
Мы много говорили о музыке. Нет, мы всегда много о ней говорили…Но эта игра в быстрое и изящное набирание символов на клавиатуре сделала нас просто мастерами в разговорах на тему поэзии, прозы и сплетений звуков.
Странно, я никогда не отличалась особым кругозором ни в том, ни в другом, ни в третьем. Для любого обычного человека я казалась умной и начитанной девушкой, способной поддержать разговор на любую тему…и на эти три в частности. Потому что всегда находилась пара фактов/мифов, которую я умело и к месту использовала в беседе. Но ты быстро понял, что призрак моей неограниченности легко развеять…и, я не знаю, почему, ты его развеял. 1-0, в твою пользу.
Ты развеял его еще тогда, когда между нами ничего не стояло, кроме 1 ночи и любопытства. Думаю, в ту пору тобой еще двигало покровительственное желание помочь хорошей девочке избавиться от ненужных комплексов, рискующих обернуться серьезными неприятностями в будущем…это ведь все Тщеславие, а ты хорошо знаешь, как сложно с ним справиться. Хотя, думаю, уже тогда ты заметил во мне человека достаточной красоты и силы, чтобы устроить маленькое сражение: чье сознание эстетичнее. Все-таки любовь к прекрасному объединяла нас с самого начала.
Но, увы, я поняла этот ход. 1-1. Ладно, 2-1, в твою пользу: накину тебе балл за медлительность своего соображения.
Ты убивал мои мифы один за другим. Пал миф о моей сдержанности, миф о силе, миф о том, что я считаю себя неполноценной… Пало все. Нет, вру, почти все.
Взамен всего, что ты разрушил, ты дал мне одно: понимание собственной красоты. Ты дал мне неоспоримое преимущество перед собой. Зачем? Из каких, черт возьми, чувств, ты, идеальный художник, даешь мне возможность переиграть тебя в том, что мы называем Балом, танцем разумов?
Сначала я решила, что это было сострадание. Ты просто не принимал меня всерьез, а потому был щедрым на подсказки. Но твое дальнейшее поведение опровергло эту теорию…это была слабость.
Ты ведь мечтал слепить себе воинственную Галатею?*
*легенда о Пигмалионе – великом скульпторе древности, создавшем прекрасную статую, Галатею, и полюбившем ее. Боги оживили ее, и она составила счастье скульптора.
Черт, слабость…я не смогла найти других объяснений твоему поведению. Я не смогла поверить в то, что это любовь.
Мой мир рухнул. Слабый ты…слабый Александр. Это возможно? Я верила, что нет. Я ошибалась. Я ведь влюбилась в тебя, причем так, как не бывало раньше: я полюбила не сердцем. Я полюбила душой. И к черту счет, я не хочу вести его больше.
С пониманием твоей слабости (и силы, я не игнорирую оборотную сторону всякой истины), я закрыла глаза. Задержала дыхание. Сделала шаг вниз. И расправила серые крылья, которыми наделили меня неказистые чувства.
Полетаем?
Нашу жизнь уже нельзя было назвать Балом. Это было безумие на грани бесконечного падения и моментального взлета. Невероятный карнавал… Что делать, девушки-подростки с серыми крыльями только учатся летать, как птенцы. А первый полет – всегда падение.
Скоро я почувствовала силы поменять оперение. Но я не чувствовала возможности прерваться и оставить тебя: твое одиночество убивало меня изнутри.
Я знала, что ты не можешь остановиться – или не хочешь, какая разница? И я решила падать до конца.
До тех пор, пока я не разобью свою душу и ее осколки не найдут место в твоей.