Женщины, женщины, женщины...
Нет слов, просто влюблена. Мотылек желтенький, хорошенький, праздничный... букашка, ничто... А художник такой важный, такой... ну... не знаю... люблю спать в мастерской. Часы тух, тук, тук, тук - ударные. Вокруг меня Я белая,
Я с веслом.
Я без всего
И я же во всем.
Женщины, женщины, женщины... Все летают, но не все в этом признаются. Я женщина, и я летаю.
Это так естественно, а другие не признаются – но все летают...
Но улице идет женщина, из нее падают зеркала, разламывают мир и звезды. Я женщина!
Люблю я летаю, летаю и люблю, дверь скрипнула. А мне нравятся художники. Леонардо всегда напевал что-то, а когда у нас были деньги – играла скрипка, а когда у нас были дети – капал золотой дождик. Кап, кап... это пианино приоткрыло губы в доброжелатель¬ной улыбке. Я женщина...
A Baн Гог - такой сметной, такой несчастный, всегда приносил сладости. У меня и сейчас карманы набиты.
Полнолуние, дети мок, дело серьезное. Из всех щелей лезут ведьмы со швабрами и пылесосами, летают по небу, свистя в милицейский свисток. Моя квартирная хозяйка
такая миленькая... ну... такая... С утра мыла коридор... ведьма...
Когда ребенок маленький, он лежит в футляре скрипки, а потом контрабаса, с пеленок познавая гармонию. Потом...
Его душа, благоприятная почва для случайной искры от моей сигареты.
Когда он сгорит, пепел легко вмещается во флейте, а потом теряется в бесконечности небес. Так делается музыка. Вы не подумайте, что я странная. Я женщина.
Нет, я не пишу музыку. Ее никто не пишет – это прах ребенка, прошедшего все необходимые футляры, выписывает фортели в воздухе.
А художники, творцы, они первым делом мужчины, а я женщина...
Милые, странные мои лавочницы, хозяйки, выпивохи,
сплетницы, музы, модели, как я. Люблю вас всех. Чувства мои эгоистичны, потому что все это я. Сестра милосердия и уличная девка, светская дама и квартирная хозяйка – кружатся в космосе, едва оторвав головы от подушек; со следа¬ми бурной ночи на лице.
Женщины, женщины, женщины... Имя должно быть неузнаваемо, таинственно, как прогулка кошки, а у мужчин крепкое и надежное. Иначе все женщины улетели бы куда-нибудь.
Великий перелет...
Нет больше, слов. Телефонное, домогание. Я люблю.
Бабочки желтые, странные, праздничные, зеркала... аккорд длится вечность, тишина...
Женщины, женщины, женщины... в зеркалах и звездах – это все я, и я же во всем.
Люблю спать в мастерской и видеть сны.