Антон скомкал в руках почти невесомый кусок шелка. Разноцветную тряпку, украшенную бисером и кусочками меха. И за этот бред дальтоника - двести кредов?!
-Погоди.- сказал он нарочито спокойно, будто разговаривая с ребенком.- Вика, у тебя пять сумок. Пять. Я что, неправ?
-Да!- вспыхнула она, протягивая руку.- Отдай! Ты ничего не понимаешь! Мне что - коричневую к тому платью брать, да?! И быть как пугало! Нет, ты так и скажи, Волошин - хочешь пугало? Я и так второй год в одной куртке хожу!
- Да при чем тут куртка?!
-А при всем!
-Вик, ну ты же знаешь - мне машину надо делать…
-Ты неисправим, Волошин!
Вырвала злосчастную сумку, дверью хлопнула так что со стола бумаги слетели. Антон выругался. Опять это «Волошин»! Нет, ну что за манера родного мужа называть по фамилии! Двести кредов. Техосмотр меньше стоит. А чуть что, так сразу - отвези на рынок, привези… Черта лысого теперь привезу! И сама же знает что с деньгами негусто, так нет - потащилась в магазин, будто без нее он не откроется. Двести кредов… Якобы со скидкой. Конечно, бармаши таких дур за версту чуют. Они б ей весь магазин втюхали. Хорошо что Антон на кредит не повелся. Был бы кредит - всей зарплате конец.
Собрал бумаги. Закурил, раскрыв окно. Все-таки воздух на Рало не то, что на Земле. И окно открыть можно, и бегать сколько хочешь.
Двести кредов - одуреть можно. Конечно, со стороны можно подумать, что координатор денег не считает. А на самом деле? Ну, на жизнь хватает, конечно. И жалованье не задерживают. Только шансов на основную премию- ноль целых хрен десятых. И Вика это знает. А если не знает- значит ей вообще на Антона плевать.
Не поворачиваясь, нажал на пульт. Телевизор взорвался исскуственным смехом.
- …А вот еще анекдот! Заходит бармаш в киоск и говорит «О! Какое у вас на витрине сла-авное покрывало! Продайте мне его!» А продавец: «Десятому обьясняю - во-первых оно не продается, а во-вторых это не покрывало, а государственный флаг!»
Лаконцы захохотали.
-А еще!- захлебывался ведущий.- Лаконец познакомился с девушкой! Погодите смеяться! Через службу знакомств! Ну да, я понимаю, это уже смешно, но вы погодите! Договариваются они о встрече! Она: «Я буду на площади Согласия, возле второй колонны, у меня длинные волосы, очки, кожаная сумка. А как я тебя узнаю?» Он: « Эээ…ну…в общем, я буду в сером, дорогая…»
Вторая половина зала всхлипывала от смеха, хлопая себя по бокам. Антон всмотрелся в ведущего. Голограмма или реал? Ох и попадет ему от обоих… Да нет, голограмма. Такие типы понапрасну рисковать не любят. Наверняка и голограмма уплотненная, чтоб пару синяков поставить можно было. Не раздражая местное население, мать его так…
Сейчас Антон почти завидовал Володьке, которого направили куда-то на Свамигир. Вампиры, оборотни, гражданская война… Зато – настоящее дело. И начальству ясно, что человек дело делает, а не штаны просиживает. А на этой Рало всю жизнь просидеть можно. Нет, еще можно отказаться от задачи и перевестись в какую- нибудь дыру младшим координатором. Старшему кофе варить да бумажки подавать. Чем не карьера!
Все шеф знал, когда Антону климат чудесный расписывал да лояльность аборигенов. К землянам они лояльны, ага. А между собой тысячелетия воюют. И задача у Антона любыми путями вражду прекратить.
Он закрыл окно. Вон они, папки и дискеты- следы чужих усилий. Запыленные стопки, которые за год не разберешь. И неглупые люди в этом кресле сидели, и проекты были хорошие, а бармаши и лаконцы по-прежнему ходили по разным улицам, селились в своих кварталах и резали друг друга с наступлением сумерек. Вон, предшественник что придумал - у новорожденных ген агрессивности убирать. Мозговитый мужик был этот…как его?.. Карл Линтер. И все равно не помогло. До пяти лет дети как дети, а потом никакое совместное воспитание, никакие психологи не помогают. В садике эти невинные детишки такую бойню устроили, что Линтера срочно на Землю отозвали. И вместо премии - увольнение, да еще и суду пришлось доказывать что не верблюд. В смысле, что гены усердия ради менял, а не для подрыва чужой цивилизации. На заевшейся Земле про конфликты давно уже забыли. И про обитателей Рало знают только, что там одни чудики в разноцветные тряпки рядятся, а другие в сером ходят.
Вот еще у Макса Короткова классная идея была. Он на подростков ставку сделал. На переходный возраст бунтарей, которые и чужую одежду нацепить могут, чтоб родителей покруче шокировать. Только прогадал - местные хулиганы в синее одевались. Это бармашские. А лаконские с ног до головы в черном ходили, вот тебе и весь бунт.
Франк Деллаже докладную подавал, чтоб войска ввести. Не получилось. Не зря же земляне в совет миротворцев первые вошли. Такие все толерантные - плюнуть некуда. И как тут этих гребаных бармашей примирять? Как премию зарабатывать?
С досады нажал на звонок. Младший координатор будто у дверей караулил. Вошел бесшумно, одежда выглажена, ботинки сверкают - даже придраться не к чему.
-Звали, Антон Васильевич?
-Кофе принеси.- буркнул Волошин.
-С пенкой?
-С хренкой! Пора бы уже знать!
И чего на пацана окрысился? Он-то тут при чем? Принес кофе, печенье на поднос положил и не уходит. Топчется. В бумаги заглядывает, будто понимает что.
-Свободен…
-Не получается, да?
Хотел Антон рявкнуть как следует, да промолчал. Кивнул только. Не со зла, не подколки ради младший спросил. И от участия неожиданного старшему координатору легче стало.
-Будет тут получаться… - проворчал он, отхлебывая кофе.- Тут до пенсии просидеть можно. Они, блин, двое на всем свете останутся - тогда и помирятся…
Игорь (или Олег? Черт…неудобно …опять забыл) согласно кивнул. А Антона будто током ударило. И вскочил он, на белые штаны кофе опрокинув.
-Игорь!
-Олег я, Антон Васильевич.
-Да плевать! Слушай! Я что сейчас сказал?
-Про пенсию…- ошарашено ответил младший.
-К чертям пенсию! Дальше что?
-Про то, что если они двое на свете будут…
- Стой!
По комнате забегал Антон, голову руками сжав. Была же мысль! Точно была! Ну?!
-Стой, Олег. Молчи, ты молчи главное… И вообще уходи, не мешай….
Была же! Неужели спугнул? В институте так сколько раз было- возникало что-то со случайного слова, и если не тишина, если собеседник в ухо что-то бубнил- взрывался Антон. Моментально вскипал, рыча на всех. Один раз на старосту наорал, да еще в его же блокноте закорючками выводил слова - каркас той самой идеи. И отходил так же мгновенно, сбивчиво извиняясь перед товарищами.
Одни…на острове…на свете…двое - бармаш и лаконец…лаконка…ага!
За телефонную трубку ухватился, чуть аппарат со стены не свалил. Нужный номер тут же на стену наклеен, спасибо Линтеру.
- Саня? Это Волошин.
-Тоха, ты откуда свалился? У нас тут ночь, между прочим!
-Да? Блин, забыл…Слушай, у вас на складе демографин есть?
-Тоха, мать твою, я тут сплю а ты размножаешься!
-Сань, да не то, какой там размножаться! Ну с меня что хочешь, хочешь - «Цейс»!
-До утра не потерпит?- уже спокойно спросил одногруппник.
-Нет!
-Есть вроде… Да, точно есть. Получили недавно.
-Ты мне вышли, ага? Демографин марки « Р.» . Сегодня…ну завтра. Ты извини, Сань, очень нужен!
-Сколько надо?
-Ящик. Нет, лучше два.
-Будет.
-Спасибо, Саня! Все, все, спи.
-Ты это…насчет « Цейса» гнал, да?- подозрительно спросил Саня.
-Я?! Да никогда! Вот премию получу - и сразу.- пообещал Антон.
Повесил трубку - бережно, будто из стекла она была. Упал в кресло. Выдохнул, развязывая галстук. Чего там «Цейс»- самый дорогой фотоаппарат из всех земных марок! Главное чтоб препарат вовремя прибыл. Если все правильно пойдет, то через год первые результаты будут. А через десять лет…ну пусть двадцать, бармаши с лаконцами о вражде навсегда забудут.
Демографин в аптеке не купишь, понятное дело. Хорошо что родная контора на исследования денег не жалела. И закупила препарат, который на отсталых планетах для контроля рождаемости применяли. Выпускался он под тремя марками. Для бесплодия аборигенов, для повышенной рождаемости, и самый дефицитный - для разграничений. Для рождения только мальчиков. Или девочек, смотря какого цвета таблетку выпить.
«Водопроводы отдельные…- думал Антон. – Бармашам розового сыпнуть - пусть девчонок воспитывают. Лаконцам - синего. Или под прививки все замаскировать, чтоб наверняка. Как раз и осень через неделю, вот и предлог. И пускай у них детишки рождаются. Чем больше, тем лучше. А потом вырастут, да и переженятся. А куда деваться- природа…И пускай старшее поколение вместе внуков нянчит. Здорово я все-таки придумал… Линтер тоже был близко, да не там копал. Как отдел дадут - надо его к себе взять. Загнали, наверно, в какую-то дыру…»
Дверь открылась резко. И Вика ворвалась в кабинет, оставив за собой растерянного помощника. В радужном платье, со шлейфом духов и той самой сумочкой.
-Вставай, Волошин!- громко сказала она.- Знаешь что? Я тебя простила!
-Не понял?
-И не поймешь! Ладно, не будем спорить. Я же знаю, что ты не нарочно. Просто ты иногда таким занудой бываешь…А я тебе вот пончиков принесла! Не ожидал?
Вика улыбнулась.
«И вовсе он не жмот.- подумала она, глядя на мужа. – Эх, Волошин, Волошин, горе моё земное…Как бы ты без меня жил?»
«Бедные бармаши»- думал Антон, жуя холодный пончик. «Бедолаги… Лучше бы им Линтер гены переделывал…»