ABRAXAS
Светлой памяти Петра Павловича Ершова
Как-то раз царица Леда
Искупаться до обеда
Пожелала, и к реке
Поспешила налегке.
Солнце жарит нестерпимо!
Но она на пляж любимый,
Орихалковый песок,
Побежала со всех ног.
Свой хитон в кустах оставив,
Кудри пышные поправив,
Окунулась с головой
В речку - и уже домой
Собралася, но решила
Отдохнуть. С небес палило
Солнце. Только лишь цикады
Стрекотали. Знала - надо
Встать, но не хватало сил,
Будто кто ей подкосил
Стройные босые ноги.
"Может быть, вмешались боги
В наши женские дела?"
Мысль мелькнула - и прошла...
Тишь речную нарушая
Шумом крыл, лебяжья стая
Села нА воду с небес.
В свете мало ли чудес?
Леда зрит: один от стаи
Отделился лебедь, с краю
Раньше плывший по реке.
Очень скоро на песке
Он прибрежном очутился
И царице поклонился.
Прикусив от изумленья
Палец, та в недоуменьи
Смотрит - лебедь к ней идет,
Машет крыльями, трясёт
Головою горделиво.
И, колени сжав пугливо,
Попыталась Леда встать,
Но... не может. Он опять
Голову пред ней склоняет...
И внезапно раздвигает
Ей колени (хоть она,
Может, без него, сама,
Их раздвинула - кто знает)?
Ничего не понимает
Тиндареева жена -
Что с ней, кто и где она?
К ней приблизясь, лебедь томно
Стал к местам ее укромным
Прикасаться, их ласкать,
Трогать, гладить, щекотать,
Язычком лизать, сосать...
Стая стала улетать
Между тем, его оставив
С Ледой, и свой путь направив
В чужедальние края
(А куда - не знаю я).
Ну, и что же дальше было?
Потерпи, читатель милый!
Это присказка, поди!
Сказка будет впереди!
Клюв у лебедя был мягче
Человечьих губ. Пьянящий
Лона Леды аромат
В птице возбуждал стократ
Любопытство, вожделенье -
А она, сопротивленья
Уж не в силах оказать,
Стала страстно отвечать
Лебединым поцелуям.
Лебедь, Ледою волнуем
(Хоть и сам не понимал,
Отчего вдруг возжелал
С ней теперь соединиться,
И в экстазе страсти слиться),
Распаляясь все сильней,
И лаская все нежней
Эту странную лебёдку -
Хоть, наверное, красотку -
(По своим, по человечьим,
Меркам, может, безупречну!),
Но...без крыльев, без хвоста
И без перьев! - стал в уста
Целовать ее, в живот
В шею, в раменА - и вот
Губы Ледины опухли
От лобзаний, и набухли,
Ибо прилила к ним кровь,
Темны ягоды сосков
На грудях, торчком стоящих.
Сердце Леды стало чаще
Колотиться и сильней -
Лебедь же все ближе к ней,
Громко хлопая крылами,
В жилы ей вливая пламя,
Подступал, и вот она,
Вожделения полна,
Широко раскинув ноги,
В ожиданьи и тревоге,
И едва-едва дыша
Так лежала. Не спеша
Лебедь к Лединому лону
Прикоснулся... Скоро стоны
Леды стали все сильней,
Превращаясь в крики. Ей
Вторили и птицы крики -
Хоть они резки и дИки
Людям кажутся, милей
Звуков нету для ушей
Возжелавшей птицы Леды -
Лебедь одержал победы
Целых три за полчаса -
Это ли не чудеса?
Вечером они расстались,
Но навек не распрощались.
Лебедь Леду навещал
В их укромном месте, стал
К ней еще нежней, чем прежде
(Но не мог ее в одежде
Видеть - эдакий чудак!)
Приходилось Леде так,
Без всего, с ним миловаться
И утехам предаваться.
Вскоре Леда понесла
И в урочный срок снесла
Белых дюжин три яичек -
Как у настоящих птичек.
Их высиживать пришлось...
Что тут в Спарте началось!
Чтоб яичницы покушать,
Бела лебедя порушить
(Что, совсем лишившись сил,
Дух свой птичий испустил,
Жертвой пал любовной страсти
К Леде, даровав ей счастье),
Ледин муж, царь Тиндарей,
Полный дом созвал гостей,
И никто с начала мира
Не видал такого пира!
Я там был, мастику пил,
Но усы лишь обмочил.
Пух и перья лебедины
Потребили на перины.
Тут и сказочке конец,
А кто слушал - молодец.
ПРИМЕЧАНИЕ
Особое спасибо Ричу Баклеру за любезно предоставленную иллюстрацию.