Они смотрели на яблоко без страха и упрека, и оно уставилось на них, улыбаясь своими разными боками.
Если бы я было мужчиной, – думало яблоко, – я бы завалил эту женщину на непорочную траву и, не дожидаясь, пока утихнут колебания её падшего тела, пробежался сначала по губам; потом, рискуя свалиться в долину подмышек, поколесил бы вокруг молочноспелых холмов и, оторвавшись, слегка постукивая крепкой палицей, покатил бы лихим воином по нежной долине с потухшим вулканом пупка – прямо к заветным вратам городским, чтобы взять их рукопашным боем, затопив округу потом, кровью, сладким медом.
Если бы я было женщиной, – думало яблоко, – я бы прыгнула кошкою на эти знойные плечи, а затем, слегка царапая, спустилась бы к торсу - приникнуть к источнику истинного наслаждения, чтобы были силы идти дальше.
Державший яблоко гадливый урод небрежно уронил его женщине на грудь – опа! – она резким взмахом завладела сокровищем жизни. "Вот теперь-то мы будем жить вечно", - захихикала почему-то, обкусывая яблоку бока.
Когда оно досталось мужчине, женщина уже восторженно млела, томно поглаживая плечи своему соэдемнику.
Они стояли сейчас перед пренеприятнейшим ментором, слушая краткую невнятную лекцию по половому воспитанию. Мужчина одной рукой гладил женщине попу, другой заинтересованно перебирал губки в поисках клитора. Она была слегка смущена, и одной рукой обхватила торс мужчины, а другой - придерживала его дружка, предназначение которого ей только что открыл господин лектор.
И стали они плодиться и размножаться. Да, а с прежнего места жительства их выгнали за неприличное поведение. Зато они теперь сами добывали пропитание себе и растущему семейству, включая ненасытного Иудушку.