Вечерело. Заходящее Солнце окрашивало всё вокруг в багровые тона. Группа всадников, выехала из леса и, не спеша, двигалась по дороге. Кони мерно выбивали пыль, оседавшую на усталых лицах.
… Впав в усталое оцепенение, человек ритмично покачивался в седле, не оглядываясь на свой отряд. Он обдумывал события уходящего дня. Не каждый день выдавался таким удачным. Сегодня они подвергли огню и разорению большой богатый хутор. И потери составляли всего одного убитым и двое были легко ранены. Он усмехнулся – неплохо они все-таки поработали мечами: остался в живых только один мужчина, да и тот почти уже старик… Его здесь надолго запомнят… Селяне,… Он сплюнул под ноги лошади. Лезли на его с такой тщательностью подготовленных людей, со своими косами да граблями… А что требовалось то, заплатили бы свой оброк, по-хорошему, так глядишь, живы бы остались. Скольких же он сам отправил сегодня к праотцам? Троих в крайней избе. Да еще двух (старика со старухою) – одним взмахом меча – сидели рядышком на лавочке… Старика, правда, пришлось добить. Жив остался,… Но не надолго… Эх, хороший получился удар. Потом он еще пару раз в других домах так пробовал, но уже не получалось - устал, наверное,… Три первых избы - они вычистили в считанные мгновенья,… А дальше их уже встречали с оружием,… женщины,… Мужчины работали в поле,… Правда с женщинами задержались,… Была там одна красавица. Увидев его всадников, она, похоже, не сразу поняла, что произошло. Ее взволнованное лицо, было неизъяснимо, губы кривились в каком то жутком оскале. Но это лишь прибавило ей обаяния в его глазах. Минутой позже, в своих попытках вырваться она стала еще более притягательной. Горящие ненавистью глаза, ее сосредоточенность на усилиях освободиться, изворотливость и гибкость молодого тела заставляли его дрожать от возбуждения. Но когда грубые мужские руки, (его руки), разодрали на ней одежду и швырнули на землю, ее красота неожиданно исчезла, чарующие черты лица растворились, превратив его в какую-то ужасную безликую маску. Красота тела увяла перед его взором. Он вспомнил, как отошёл от неё, оставив безразличное ко всему происходящему тело своим псам.
"Вот дьявол!"... Его люди прихватили её с собой. Он обернулся - вон она висит поперек седла, уже даже и не шевелится, а ведь сначала вырывалась, как дикая кошка… Он снова усмехнулся.… Доедут до лагеря, и праздник жизни у его воинов продолжится еще часа два, больше эта шлюха, пожалуй, не протянет…
Он снова углубился в воспоминания, и лицо его потемнело… Последний дом, мать его… Самый маленький, но там им пришлось потрудиться,… В воздухе носился солоноватый привкус крови,… было трудно дышать... Именно в этом доме какой-то безумный крестьянин голыми руками свернул шею одному из его всадников.
Человек бежал в их сторону. Бросив плуг, он бежал к своей деревне, как только мог. Он хотел успеть. Пятеро его всадников на лошадях подъехали к воротам, и с заднего двора метнулась тень. Тут он понял, что это был отец и дочь. Она бежала к нему с ребёнком на руках, путаясь ногами в высокой траве. Он наблюдал. Еще немного – и они будут вместе. Его люди заметили эту девушку – трое всадников уже огибали ограду, пуская лошадей во весь опор. Между ними оставались десятки метров. Она бежала, не оборачиваясь на преследователей – думала наверно, что если успеет, всё будет в порядке. Но она не успевала. Копье, брошенное одним из бандитов, связало ее с сыном навсегда… Он видел, как мужчина остановился и поднял мотыгу… Всадник, вырвавшийся вперед, мчался прямо на него, двое остальных задержались у тел его дочери и сына. Резко отшатнувшись, он с размаху вогнал мотыгу в пах коню, проносившемуся мимо. От дикой боли конь взвился в воздух, далеко выкинув седока. Мужик метнулся к своему врагу, руки были пусты. Он прыгнул вперед, сбил с ног только что вставшего противника и, придавив того коленом к земле, изо всех сил дернул его голову на себя. Крестьянин поднялся и, не отрываясь, смотрел на распластанные в траве тела. Свиста меча он, наверное, не услышал.
Вот его то и оставили в живых. Почему? Да и сам не смог бы дать ответ на это… …Очень неплохой день…
До лагеря оставалось не больше лиги и наездники не торопили коней. Он жил по своим собственным правилам и ни о чём не сожалел.
Лагерь был расположен на вершине каменного утеса. Это позволяло чувствовать себя в безопасности. Там когда три дня назад они уходили в набег, он оставил десять человек охраны. К тому же они должны были приготовить места в кладовых для награбленного добра, хотя теперь было видно, что его не так уж и много.
…Вечерний воздух недвижимо застыл. Не шелестели листья на деревьях. Неожиданно для себя он отметил неестественность этого безветрия. Он закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Ему показалось, что воздух… воздух исчез. Открыв глаза, он, с трудом выдохнув, резко обернулся. Да, все также. Вот он его отряд убийц - все, все до одного здесь. Все вновь стало знакомым, но что-то изменилось. Что-то неуловимое чего он не мог пока понять.
Навстречу им по середине дороги двигалась одинокая фигура. Распущенные волосы на плечах и легкость походки не оставляли сомнения – к ним приближалась упругой походкой бывалого странника молодая женщина. На бедре и за левым плечом были пристёгнуты сабли. Полы длинного до самых пят черного плаща развевались на ветру. А здесь где ехали они, по-прежнему было ощущение полного отсутствия воздуха. Только то, что они сохранили возможность дышать, говорило об обратном. Завидев отряд, она сбавила шаг, оглянулась, и, видимо решив, что другого выхода у нее нет, продолжила движение навстречу. Люди оживились, посыпались грубые шутки и ругань. Несколько разбойников вырвались вперед навстречу женщине. Та остановилась и резким движением сунула руки подмышки. Со стороны могло показаться, что женщина инстинктивно прикрывается, но Он заметил, как она слегка согнула ноги, готовая в любой момент, взметнуться в молниеносном броске.
Что-то шевельнулось у него внутри, какие-то смутные воспоминания из того далёкого прошлого, когда он не стал ещё тем, кем он был сейчас – убийцей и грабителем.
- Стой! Он не узнал свой голос, который стал более походить на рык горного медведя.
Те из разбойников, которые ускакали вперёд, осадили лошадей и недоумённо оглядывались на главаря. Но вот один из них дал шпоры коню и понёсся на остановившуюся эльфийку.
Вот! Он вспомнил! Она, эта девушка была эльфом, которых не видели здесь много десятков лет. Потерявшие смерть – так, кажется, называли эти прекрасные создания задолго до того, как он родился.
Руки эльфийки сделали неуловимо быстрое движение, и убийца с криком упал под ноги вставшего на дыбы коня. Копыто лошади оставшейся без седока оборвало его мучения, втоптав голову в дорожную грязь.
Девушка вынула клинки из ножен и медленно двинулась прямо на всадников. Он изумлённо посмотрел на неё, затем направил лошадь в сторону сказочного существа.
Хоть она и выглядела воительницей, могучей и беспощадной, но их всё же было четырнадцать мужчин, и все они хоть и занимались преимущественно грабежами, всё же были отличными воинами, что не раз доказывали в настоящих сражениях. Он не боялся.
В десятке метров от идущей он спрыгнул с лошади и протянул руки к ней навстречу в жесте мира. Неожиданно сзади раздалось дикое ржание. Человек отвлёкся лишь на миг, обернувшись. Но и этого хватило. Грудь обожгло, спину пронзила боль от соприкосновения с землёй. В себя он пришёл очень быстро, приподнялся на локте и открыл глаза. Девушка уже стояла возле него, глаза её смеялись, но в них сквозило презрение.
Короткий взмах одной из сабель, и вот она уже переступает через распростёртый на дороге труп, бывший ещё несколько минут назад главарём банды разбойников.
Подол плаща смазал кровь с перерубленного кадыка. Вместе с кровавыми пузырями из тела убийцы и насильника вылетал последний сделанный им вдох.
Стекленеющими глазами он видел своих людей, которые, пытались усмирить взбешённых животных. «Крики, как громко…»
Движение изящных рук и пламя охватило человека, который бежал к эльфийке с поднятым над головой топором. С нечеловеческими воплями он упал на землю и попытался сбить огонь, который поглощал одежду, обнажая смуглое тело воина, и тут же его скрыла от глаз ревущая стихия.
Объятые ужасом люди пытались убежать, некоторых скидывали с себя взмыленные лошади, с губ которых белыми хлопьями падала пена. Чародейка убила ещё двоих набросившихся на неё воинов: один, рыжебородый гигант с ходу обрушил на эльфийку огромный двуручный меч, который, прочертив пустоту, ударился об камень, лежащий на дороге, а в следующую секунду кольчужные перчатки, сжимающие его рукоять, выпустили меч, разбойник упал, хватаясь за рваную рану в груди; второй же почти мальчик, в глазах которого смешивались злоба и страх, обойдя её сзади, пока она отражала удар его «коллеги», попытался проткнуть её копьём, но древко в его руках стало нестерпимо горячим, и как только он откинул его в сторону, воспламенилось и превратилось в золу, а в следующую секунду сам юноша упал. Сабля пронзила ему сердце.
Только один воин сохранил самообладание, спрыгнув с животного, он вытащил из седельных ножен шпагу, лёгкой походкой двинулся в сторону эльфийки. По дороге он сбросил с себя шлем и кирасу. Подойдя на расстояние десяти шагов, он остановился и ждал, пока она добила ещё одного попытавшего счастья в бою с ней. Довольно красивое лицо, если бы не обезображивающий его шрам, проходящий сверху вниз по левому глазу и кончавшийся на подбородке. У глаз собрались морщинки, губы сомкнуты.
Девушка медленно подняла взгляд, и, стряхнув с сабель кровь, не произнося ни слова, стала приближаться к нему.
Волосы растрепались, теперь в пылу битвы она ничем не напоминала человека. В потемневших зрачках отражались всполохи внутреннего огня бушевавшего у неё внутри. Лицо всё было покрыто алыми брызгами.
Когда их клинки встретились, всё остальное перестало существовать для этих двоих. Остальные горе воители предпочли избегнуть участи товарищей, и растворились в зарослях кустарника росшего около дороги. Их спины ещё некоторое время были видны мелькающие среди первых деревьев. Дерущиеся перестали быть видны под стальным ковром, который скрывал их от остального пространства.
Я начинала удивляться с первых минут поединка, этот действительно был воином, и что он делал среди этих головорезов, было для меня непонятно.
«Я заметила их издалека, дождя давно не было, и пыль взметалась в «раскалённом» воздухе очень высоко. Так же как делаю всегда, когда на дороге встречается компания, решила
заглянуть в сознание этих с вашего позволения людей. Они были безжалостны ко всем, кто не выказывал уважение и повиновение их предводителю, и расправлялись с непокорными очень и очень жестоко. Один из них как раз в это время обдумывал свои преступления».
Хм… А он не плох,…неуверенна даже, что с тем багажом знаний, который у меня был до того, как я встретила своего учителя, я бы одолела его.
«Школа Меча сохранилась ли она сейчас? Я, к сожалению не знала. Или теперь здесь есть нечто другое».
Делаю мелкий шаг назад и, как я и думала, мой поединщик попытался сократить дистанцию между нами. Я с молниеносной быстротой внезапно направляю саблю ему в бок, прямо под рукой. Он, конечно, парировал этот финт, но в следующее мгновение его шпага рассекает лишь бесплотный воздух. Вот, его защита сломлена, и наношу ему колющий удар в грудь. Я почти не чувствую сопротивления когда как мой клинок почти наполовину входит в его тело.
Она ловко выдёрнула оружие из раны, и хотела продолжить свой прерванный бесцеремонным вмешательством путь.
Но едва сделала пару шагов, как её остановил окрик.
- Эй ты тварь, мы не закончили, - проткнутый насквозь человек, из которого вылилось наверное уже около литра крови, стоял в боевой позиции и улыбался обнажив два ряда ослепительной белизны зубов.
Девушка обернулась. Удивлённый взгляд остановился на раненом.
Камзол вокруг раны был буквально пропитан кровью. А человек оставался на ногах и более того, пытался поднять свою шпагу. Прежде чем упасть, он преодолел то расстояние которое их разъединяло. Но больше он ничего не смог сделать и стараясь схватить её за руку, оставил только кровавый след на плаще, упал на дорогу.
Равнодушно вытерев саблю, она медленно пошла по дороге, оставляя за собой запах смерти.