Жизнь поламатая
Эх, сбросить бы с меня сейчас какой-то десяток лет. Я бы первым делом стал выполнять все советы врачей – больше двигался, занимался спортом, не ел бы жирной пищи. Тогда бы, конечно, сейчас у меня бы не было одышки. И холестерин был бы в норме. И не приходилось бы три раза в день глотать эти паршивые таблетки. Кстати, куда я их положил? Память западать стала. Это не то. Это опять не то. Это не таблетки. Это какая-то бумажка. Что за бумажка? «Миша, приходи вечером. Жду у фонтана. Твоя Манюня.» Что за Манюня? Зачем я ей нужен? Ах, это опять мне в карман подбросили любовную записку. Кто на этот раз? В прошлый это сделал Татушин, который играет на литаврах. Они уже целый год подкладывают мне в карман аморальные записки. Особенно старается Татушин. А что ему ещё делать? У него самые большие паузы. За весь концерт раз-другой в свою литавру стукнет. А зарплату, между прочим, получаем почти на равных. Ну да ладно. О чём это я говорил? Что искал? Ах, да. Я искал ушедшие годы.
Если скинуть с меня сейчас двадцать лет...О-хо-хо! Я бы не поехал на курорт в Гудауту и не познакомился бы с Лялей. То есть тогда она была Лялей, а сейчас она Ольга. Ольга Петровна. Моя жена. Мне не надо было ехать в Гудауту. Я собирался совсем в другую сторону. На Рижское взморье. Но примчался, как угорелый, председатель месткома. Закричал: «Горит! Горит путёвка в Гудауту!». Я с перепугу выхватил у него эту путёвку, чтоб она таки сгорела. Он мне и секунды подумать не дал. Результат: мучаюсь уже двадцать лет. Вот что значит хватать горящие путёвки. Один раз схватился – погорел на всю жизнь. Интересно, куда бы эта жизнь завернула, если бы я поехал на Рижское взморье?
Ну, а если скостить с меня тридцать лет. У-у-у! Я бы ни за что не стал кончать консерваторию. Оно мне нужно было? Всю жизнь пилю эту скрипку. Всю жизнь в яме. Ах, Берлиоз! Ах, Стравинский! Фа-диез-мажор! Песня без слов! У меня сосед рубщиком мяса работает. Недавно «Жигули» на «Мерседес» сменял. Вот у кого жизнь – песня без слов. Без всяких там бемолей. А что у меня? От бемолей полно мозолей. Один выходной костюм в шкафу висит. И тот надо сдавать в чистку.
И чтобы ещё я сделал, если омолодить меня на тридцать лет: я бы никогда не хлопал дверью. Зачем я тогда хлопнул дверью? И ушёл навсегда. Где ты теперь, Наташа? Я вернусь к тебе. И больше не буду уходить без оглядки. Я уже знаю, что никто не кинется за мной вдогонку, не остановит меня. Остановите! Я хороший! Я красивый! Я умный! Я мужчина в соку! Нет, не остановили. Где он сейчас? Где мужчина в соку? Нет его. Был сок, а стал песок.
Ну, а списать бы с меня все пятьдесят. Ах, мама, мама. Зачем ты обманула меня? Ведь я вовсе не гений. И даже не талант. И надо было мне пойти в пожарники. Как я мечтал об этом. Как нравились мне пожарники. Нет! Таки всучила мне в руки эту скрипку. Пилю её всю жизнь. Тебе на радость. Но ведь не того душа просит. Мне бы сейчас кишку пожарную в руки. И сослуживцы так считают. Хотя, что они понимают в пожарной кишке. В гидрантах. В мотопомпах. Ах, Берлиоз! Ах, Стравинский! Вот и все их дела. А ты попробуй пожарную кишку под давлением в руках удержать. Кишка тонка. Силёнок не хватит. Это тебе не кунять на скрипке. Положил на плечо скрипку, примостился ухом и дремай на здоровье. Э-э, кто это там щипается? Так и есть: опять прикорнул в паузу. Опять дирижёр пожарником обзывать будет. Где же это они сейчас играют? Тьфу, чёрт, Татушин на партитуру журнал «Здоровье» положил. А-а, вот нашёл. Доминант септ аккорд. До-си-соль, ре-ми-фа.