Он был из тех людей, которые на вопрос «ваше любимое время дня?» отвечают – «ночь». В этот день Хлоя бросила ему жесткое: «Я не хочу тебя видеть... Я не хочу тебя трогать, и не хочу, чтобы ты дотрагивался до меня. Я не хочу тебя ни в каком виде! И ни-ког-да»!
Он стоял, не зная что предпринять дальше – ведь до этого момента для маленькой, взбалмошной Хлои, он был и отцом и сыном, и другом и любовником. Он мог стать зеркальным озерцом, в кото¬ром отражались серебряные ивы, и к которому время от времени приходила она. Или полуразрушенной крепостью, в стенах которой Хлоя с ватагой мальчишек (ватагой тоже был Он), играла в казаков разбойников. Был он и здоровенным дубом, в тени которого отдыха¬ли классики, и который за деньги показывали экскурсантам. На эти медяки он покупал Хлои мороженное и сливочные тянучки. Он любил обращаться яблоком и представлять маленькую Хлою Евой.
Словом для маленькой, взбалмошной Хлои Он был всем. И теперь, после ее неосторожных слов волшебство пропало, и Он застыл в нерешительности и непонимании перед закрытыми дверьми в ее крошечный рай.
Словом для него маленькая, взбалмошная Хлоя была всем...