Ещё идя по улице, я почуял, что произошло нечто непоправимое. К запаху заснеженного и пустынного посёлка, запаху покоя и тишины, примешивались едва ощутимые нотки дыма, и крови.
А свернув на узкую подъездную дорожку к дому, понял, что чутьё меня не обмануло - над обугленными развалинами моего дома вились густые клубы чёрного дыма.
И в этот момент, будто что-то надломилось, где-то глубоко, под ледяной курткой и толстым, по погоде, зимним свитером, в душе... Я понял, что весь путь, домой, через полстраны, был проделан зазря. Я опоздал...
Снег вокруг того, что осталось от дома, усеянный головешками, был изрыт и многочисленными следами. И человеческие следы - глубокие, характерные отпечатки полувоенных сапог, перемежались со звериными. И на снегу чётко виднелись пятна крови..
Но чьей?.. И кто мог?... Кто разрушил мой дом, лишив меня того немногого, что ещё оставалось, того, что делало меня человеком?..
Взглядом я зацепился за глубоко вонзившийся в ствол чудом уцелевшей липы нож.
Его форма, и характерный герб на клинке - свернувшаяся клубком кобра - не оставляли сомнений. Имперцы..
Что ж.. Я знал, что они найдут меня, рано или поздно. Но не мог ожидать такого хода...
Откуда-то с севера, из-за развалин послышался вой. Хриплый и пронзительный, в котором явственно слышались слёзы. Я обежал дом - и упал на колени, подскользнувшись на наледи от водостока.
У развалин, в паре метров передо мной лежал пёс. Хребет его был перебит выстрелами, а из глубоких карих глаз текли слёзы, смешиваясь с кровью и пеплом...
Я достал из складок куртки магнум, и на миг приложил ледяной ствол оружия к пылающей щеке..
Пёс смотрел на меня, не мигая. И, как кажется, он знал, что я сделаю. Верный страж до конца исполнил свой долг, защищая дом от врагов, и не его вина, что он не смог их остановить. Я не мог, не имел права позволить ему мучаться.
Неожиданно задрожали руки. Но так было надо. Я выстрелил в голову зверю, прекратив его страдания. Грохот выстрела отдался болью в сердце и эхом, в недалёком лесу.
А потом я поднялся, и пошатываясь, пошёл вдоль дома, отыскивая остатки уцелевших вещей.
Со стороны улицы донёсся быстро приближавший рёв имперского квадроцикла. Конечно, разорив мой дом, они не ушли далеко..
В ситуации, когда находишься один, среди врагов, быстро учишься бить, не задумываясь, и стрелять на звук...
Вскинув магнум, я дважды выстрелил в сторону приближающегося характерного силуэта..
Кувырнувшись в канаву, квадроцикл загорелся.
Грохнул взрыв, и порыв ветра донёс до меня призрачное тепло пламени..
Неспешно, держа оружие на изготовку, я подошёл к недвижно лежавшему на снегу имперцу.
Пуля пробила ему плечо, и по серому комбинезону расплывалось бурое пятно.
Наступив коленом на грудь врага, я резко вырвал из кобуры на его поясе штатный пистолет-пулемет.
Потом, схватив за ворот, притянул поближе, и поднял забрало шлема. На ничем не примечательном лице человека ярко выделялись глаза - серые, как зимнее неба, в которых плескались, смешиваясь, боль и страх.
"Кто?.. Кто указал вам на мой дом?.." - прошипел я сквозь сжатые зубы.
"Ты его знаешь..." - едва слышно произнёс человек, и потерял сознание.
Я отступил на шаг, ещё держа в руке оружие врага. Нет, убивать его не стоило - ведь он был простым солдатом, как и я когда-то.. Я вернулся к поискам, и вскоре, под сугробом, там, где летом был роскошный благоухающий цветник, нашёл затрёпанную книгу в обложке из чёрной кожи.
Да, и вновь чутьё меня не подвело - это был мой дневник. Все события моей жизни, начиная с тех давних детских пор, когда я научился писать. Маленькие детские радости и большие детские же обиды, отражения мыслей в рисунках, обрывочные тексты, вдохновлённые влюблённостью стихи...
И война, что неожиданно пришла в наш тихий край. Мир будто раскололся надвое - жизнь до нападения имперцев, и то, что началось после...
В немом молчании, отложив оружие, я долгое время перечитывал дневник, не обращая внимание на то, что пальцы начали неметь от холода.
Потом резко поднялся. Решение принято - пусть я водиночку и не сгоню имперцев с родной земли, но меня они запомнят надолго, а тот, кто вывел их на мой дом, будет умирать, видя, как в моих руках бъётся его сердце.
Скинув куртку, я вырвал нож из дерева, и вырезав подстёжку, быстро соорудил из неё некое подобие походного рюкзака, и сложил туда дневник, магнум, и полуразряженный палм, предварительно сверившись с ним. Хотя в этом и не было необходимости - было очевидно, что ещё остающиеся в посёлке имперцы выберут своим месторасположением старое здание библиотеки.
Бросив последний взгляд на то, что осталось от дома, я двинулся вперёд, чётко следя взглядом вокруг, и в тоже время глубоко погрузившись в свои мысли.
Кто мог меня предать?.. Хотя нет... кому я мог сказать о доме, о том, о чём, казалосьв не говорил никому и никогда?...
Снег похрустывал под ногами в такт тяжёлых шагов. Небо над головой было свинцово-серым, без единого просвета, а перед глазами мелькали, как в калейдоскопе лица, лица... Тех с кем я сталкивался за последние полгода, что вёл полускрытую жизнь охотника-одиночки, появляясь изниоткуда, убивая врагов, и вновь подобно тени исчезая в темноте. Лица, люди, судьбы...
Я начал едва слышно напевать, чтобы развеять возникшее будто изниоткуда гнетущее ощущение безответности:
Боль от ран на душе и закрыты глаза
Для чего взгляд вперёд, если путь прям и ясен
И нет рядом того, кто бы мог подсказать
Куда дальше идти, если пламя погаснет.
Жизнь – свеча на ветру, и дрожит огонёк
И нетвёрдой рукой в Книгу вписаны судьбы
Позабыта дорога и путь мой далёк
Жизнь на Грани миров, как на грани безумья.
И неожиданно остановился, поняв, что нашёл ответ. Всё оказалось слишком просто - действительно, я сам, невольно, пытаясь облегчить душу, рассказал этому человеку лишнее, будто забыв об основном правиле одиночки "то, что не должно знать врагу - не говори и другу".
Впервые за долгое время на моём застывшем лице отразилась улыбка - холодная и жестокая. И шаг будто стал легче - теперь я знал, кого именно искать.
Маячивший у красно-кирпичного здания библиотеки силуэт часового я заприметил издалека - и, метнувшись с дороги, двинулся, почти прижимаясь к стенам уцелевших домов - пока было рано поднимать панику в рядах имперских воев.
Неслышной чёрной тенью обогнув здание, я на миг задержался, поклонившись стоящей, не смотря ни на что стелле - памятнику неизвестным воинам, павшим в боях за родину в прошлую войну.
И, держа позаимствованный ствол наизготовку, я резко распахнул боковую дверь...
Похожее что тот из имперцев, что стоял ближе всех к двери, не ожидал, что она распахнётся, впустив облачко застывшего воздуха. И уж совсем не ожидал увидеть чёрный зрачок смерти, глядящий прямо в лицо. Я жестом показал - "тихо, на пол". Пару секунд человек стоял будто что-то решая в уме. А потом схватился за оружие. Зря... Короткая очередь - и одним имперцем стало меньше. Второй, похоже, понял без слов, и подняв руки, стал медленно отступать вглубь коридора. Я двинулся вперёд, не спуская с него глаз - и не ошибся в своих предположениях. Упершись спиной в заледеневшее окно, человек выхватил будто из-за спины револьвер - и выстрелил, не целясь. Пуля рванула плечо, и я почувствовал, как по руке, крепко сжимающей моё оружие, заструилась кровь. Горячая... Дважды враг выстрелить не успел, точно сражённый ответным выстрелом.
Больше подобных церемоний я не допускал, проверяя наличие врагов в каждой из комнат короткими неприцельными очередями. И каждый раз хрипы и стук падения тел были свидетельством того, что не ошибся.
Но каждый шаг давался всё тяжелее, от потери крови, хоть я и старался зажать рану, подкашивались ноги, темнело в глазах.
Единственное, что вело меня вперёд , единственное, на что мог рассчитывать в подобной ситуации - это лишь своё чутьё. И оно, пусть и перебиваемое сполохами боли, раз за разом ещё подсказывало мне, что враг пока рядом.
И вот последняя комната, табличка "Заведующий библиотекой ......." Я остановился, тяжело опершись правым плечом о стену. И разряженный, а потому бесполезный пистолет-пулемет будто сам собой выскользнул из окровавленной руки..
Сжав зубы от почти нестерпимой боли, я вытащил из-за пояса нож - тот самый, что имперцы оставили как напоминание, и подошёл к двери.
Я знал, кого именно там увижу, но не мог, сколько не думал, предположить, как отреагирует то немногое живое, что ещё оставалось в душе, на этого человека.
Ударом плеча я распахнул дверь - и лишь инстинкт выживания спас меня, заставив рвануться вправо - выстрел пришёлся почти в упор, но пуля прошла вскользь, лишь оцарапав ребра с левого боку, на уровне сердца.
Не было смысла тратить время на беседы, а-ля "зачем да почему". Передо мной был враг, предавший и пытавшийся убить, и неважно, что было до того момента. Да только силы были на исходе...
Второго выстрела однако не последовало - раскинувшись в кресле, человек смотрел на меня спокойно и будто с усмешкой.
Но быстро поплатился и за это. Застыв на какой-то миг, я вновь резко бросился вперёд.
И, уже падая и теряя сознание, из последних сил звонзил нож в сердце врага.
В себя я пришёл через несколько часов, а может, и через сутки. На улице стояла глубокая ледяная северная ночь.
Окинув помещение взглядом, я вспомнил, что именно произошло здесь накануне..
И вздохнул... Последний долг отдан...
Перевязав уже почти затянувшуюся рану, и подобрав с полу свой рюкзак, я вышел из здания, и, не оглядываясь, пошёл на север, туда, где, скрытые ночным туманом, горели огни большого города.