В очередной раз помянула добрым словом психолога. Компьютер манил выключенным монитором, а ведь надо подготовиться к защите лабораторной. Надо было, хоть суббота! Потому что всю жизнь я старалась руководствоваться святым правилом – в воскресение положено отдыхать. Должен у человека быть хоть один день в неделю, когда можно позволить себе ничего не делать. Посмотреть кино, сходить погулять, но только не сидеть за учебой или работой!
Сжав волю в кулак, я отвернулась от компьютера, решила, что писательство – это хобби, значит, развлечение, и в воскресный день вполне будет кстати, что нельзя сказать о лабораторной. Под Диму Билана я устроила папку на коленях, чтобы было удобнее писать, обложилась книгами и начала учить. Дима Билан учению не помогал. Воспоминаниям о Дале помогал, воздыханиям о компьютере – тоже, но не учению. Выключив магнитофон, я попыталась поучиться в тишине и вскоре строчки в книге начали обретать смысл, а лабораторная вполне удачно оформилась на бумаге.
В воскресение я тоже не села за компьютер. С утра прилетела довольная Катька и весь день мы провели в поисках катькиной будущей блузки. Модели все ей, почему-то не нравились, вместо блузки Катька купила юбку, и в часов пять вечера убежала хвастаться обновкой перед Васей, а я оказалась дома. Без сил. Потому что поход по магазинам отнимает очень много сил.
Писать почему-то не хотелось, но я компьютер включила и занялась вполне полезным делом – игрой с компьютером в покер. Хитрюга-компьютер меня обыграл... пять раз. Разозлившись, я вспомнила правило: сначала выключаем системный блок, потом монитор, и усомнилась – может наоборот? Выключила так, как подсказала мне женская интуиция, оживила мой старенький телевизор и уставилась в голубой (и чего это он голубой!) экран, пытаясь проследить за запутанным сюжетом какого-то американского фильма.
Мне это почти удалось. Так и не поняв до конца, почему какая-то там оказалась таки убийцей, а смазливый мальчик с хитрющими глазками – невиновным ангелочком, я выключила телевизор и пошла спать.
Понедельник прошел как в тумане. Защита проплыла мимо, оставив легкую волну удовлетворения, а дискета с перенесенным файлом жгла бок через кожу сумки. Зачем я в это влезла? Зачем? Теперь тащись к этому смазливому психологу, показывай ему свое произведение, заглядывают пытливо в глаза... А если не понравиться?
Надо поесть купить. Холодильник пустой, денег осталось немного, как на них прожить? К родителям и не суйся! Пирожное хочу! То, с кучей крема, в корзиночке... Нельзя, опять в штаны не влезу. Хотя нет, с такими деньгами похудеть недолго...
Александр, как и всегда, ждал меня после лекций. С неудовольствием подумав о своем необычно привилегированном положении, я проплыла в уже знакомый кабинет, где меня сразу же поманил аромат только что сваренного черного кофе и две свежие булочки на блюдце. Почему-то сразу заныл желудок, за ним здравый смысл – на булочках не только толстеют, но и портят здоровье, но перспектива приятной беседы с Александром за чашечкой кофе, обещанная мне синими глазами, огрела душу волной тепла. И как, скажите на милость, этот странный человек сумел мне стать таким близким? Моя сумка по-хозяйски устроилась на диване, дискета легла рядом с чашкой на стол, и Александр со знакомой мне улыбкой сел напротив.
– Как прошли выходные? – спросил Александр, отхлебнув из своей чашки.
Я взяла предложенную булочку и взглядом показала на дискету. Говорить почему-то не хотелось.
– Я прочитаю дома, – с улыбкой ответил Александр, сунув дискету в папку. Такое пренебрежение к моему труду несколько покоробило. – Я подумал над нашей проблемой.
Нашей? Как же! Глотнув еще кофе, я, ничего не сказав, ждала продолжения.
– Вы очень одаренный человек, Рита, гораздо более одаренный, чем любой из нас.
– Даже вы? – не выдержала я.
– Я? Я – тоже одаренный, но в другом смысле. Не желаете ли совместить наши таланты?
Я кивнула – зачем еще бы я с ним тут сидела?
– Ваши таланты мне ясны, – усмехнулась я. – Но в чем мой талант?
– В умении уходить от проблемы. Это дар, Рита, скрывать свое сознание от стрессов в другом измерении, то есть, в выдуманном мире. Такой дар дается не каждому, дар придумать свой мир, чтобы лучше изучить этот. Вы продумали свои фантазии до мелочей, например – своеобразную одежду, этот голод, детей, положение рабов. Даже героя, и того сумели выдумать. А как же язык, Рита? На каком языке разговаривает ваш герой? На русском?
Я задумалась, и вдруг поняла – а ведь психолог говорит правду... Не на русском они говорили, даже не на английском, и на любом другом языке, который я знаю. Я сама выдумала этот язык! Поняв, что надо закрыть рот, я ответила:
– Не знаю...
– Можете мне сказать пару слов на том языке?
Я уже открыла рот, чтобы попробовать, но не смогла... Я понимала все, но говорить была не в силах. Будто мое привидение там запрещало говорить мне и здесь.
– Из вас выйдет отличный шпион, Рита, – засмеялся психолог. – Выучите сами язык своего мира, научите какого-то человека – и вас никто никогда не поймет! Какой тот язык?
– Более грубый, чем наш, – подумав, ответила я. – Много согласных...
– Но вы легко перевели мне все фразы на-русский, не так ли?
Александр прошептал несколько слов, и я опешила: показалось мне или нет, что Александр говорил на том, странном языке? Мне стало страшно.
Александр впился в мои глаза синим взглядом и тихо прошептал:
– Не бойтесь своих снов, Рита, они не страшны, не опасны. И чувств своих не бойтесь. Они нормальны. Вдолбите себе это в голову, и станет легче. Разрешите себе эту любовь, любуйтесь своим возлюбленным в своих снах и дальше – это ваше право. Когда сами себе разрешите – станет легче, верьте мне! Вам помог дневник?
Я снова кивнула, потянувшись к булочке. Вот так всегда – только перенервничаю, и сразу тянет на еду. От того и страдаю постоянно. Особенно моя фигура.
Сегодня Александр меня пугал – пугал своей неестественной бледностью, тем, что явно с трудом находил слова. На него это не похоже.
– Я рад. Теперь вы уже не так страдаете?
Я вновь кивнула и выдавила:
– Спасибо.
– Я всегда рад помочь, Рита. Это моя работа. Продолжим наши вопросы, Рита?
Снова кивнув, я вдруг опять поймала себя на мысли: домой хочу! К компьютеру! Оказывается, и компьютер может стать наркотиком. Или к кровати! Оказывается, и там можно забыться. Оказывается, и Александр мне больше не нужен. Но почему-то я была уверенна, что психолог меня так просто не отпустит, поэтому доела булку, допила кофе, устроилась в кресле поудобнее, закрыла глаза и приготовилась отвечать. Что спрашивали, и что я отвечала – не помню.
На улицу я вышла, когда давно стемнело, и с грустью подумала, что вскоре солнышко я буду видеть только по-выходным. В будни мне суждено будет уходить затемно и так же возвращаться.
Захотелось обратно к Александру. У него такие милые понимающие глаза, как у следователя, у которого план горит, а перед ним сидит закоренелый преступник и колется, колется, при этом сам. Бойко зацокав по глянцево-черному асфальту, я с каждым шагом будто стряхивала с плеч часть ноши. Легче, мне легче!
И погода уже радовала, даже этот холодок и затянутое тучами небом, все равно радовала!
Но пока я добралась домой по покрытому выбоинами асфальту, в темноте, так как фонари были давно разбиты и никто их делать не собирался, настроение успело испортится. Войдя в подъезд, я некоторое время в сомнении постояла на пороге, но все же стала пробовать: работает лифт или нет, и решила пойти наверх пешком.
Достигнув нужной мне площадки восьмого этажа, я отдышалась. Внезапно проснулся лифт, с тихим злорадным жужжанием проплыл вниз и остановился этажом выше. Счастливчик сел в кабинку, нажал на кнопку, двери затворились, и я в сердцах пожелала лифту сломаться. Что-то дернулось, стукнуло, лифт остановился, раздался истошный женский крик, и я, почувствовав себя неловко, скользнула в квартиру.
Видимо, в моем роду были таки ведьмы... В голосе застрявшей женщины я узнала соседку, которую тайно ненавидела. И не только я одна – надо быть святым, чтобы ужиться с ее истошным голосом, вечной манерой совать нос в чужие дела и наглостью самоуверенной базарной бабы. Мое плачевное положение дополняла еще и соседская доченька, примерно моего возраста, которую старая мамаша усиленно сравнивала со мной. Сравнение было не в пользу крысоватой девицы, потому и приходилось мне ходить окруженной сплетнями.
Но я все же старалась изображать святую невинность и каждый раз, проходя мимо соседки, мило здоровалась. Ответ был некоторым барометром моей жизни в глазах соседей: если мне (по мнению соседки) везло, то в ответ я получала угрюмое бурканье, если не везло - то милую, чарующую улыбку.
Сейчас соседке было не до улыбок. Слегка поколебавшись, я вздохнула и таки сделала над собой усилие, позвонила в соседнюю дверь, и вскоре крысастая девчонка бегала возле лифта, успокаивая мать. Пока “соперница” не вспомнила о необходимости кому-то излить душу, я вернулась в квартиру, что досталась мне в наследство от погибшей в автокатастрофе крестной.
Переодеваясь, я все гадала: что делала старая мымра этажом выше? Наверное, опять надоедала нашему соседу.
Живет у нас такой этажом выше. И как в той песенке – будит нас по утрам скрипичным концертом. Только вот не по-песенному соседи этому, почему-то не рады, и на бедного мальчика с веснушчатым лицом (мальчик-то меня лет на десять старше будет) регулярно кто-то срывался. Только вот некоторым гениям ругань идет на пользу, и после очередного соседского срыва льющаяся сверху музыка становилась чище по звучанию и приятнее для слуха.
Когда я уселась с чашкой чая и потянулась за пультом, а сверху вновь послышалось грустное треньканье. Но вскоре меня всерьез увлек фильм и я забыла о соседе.