Чем я зарабатываю на жизнь? Я очищаю различные места от всякого рода нечисти. Клиентура формируется в основном по рекомендациям, так что не ищите мою рекламу в печатных и электронных изданиях.
А начиналось всё так.
Однажды в моём доме раздался телефонный звонок. Звонила моя бывшая соотечественница Надя из родной деревни Большие Бугры, что пролегает на славянских просторах где-то между Одессой и Мурманском.
В прелюдии Надежда объяснила мне, что деревня хочет обратиться ко мне за помощью, и на всеобщем собрании недовольных сложившейся ситуацией была выдвинута её кандидатура для личного обращения к бывшему односельчанину. Ну, ещё бы! Надя работала библиотекарем, была очень начитанной и образованной дамой, и считалась первым представителем деревенской интеллигенции. Такой авторитет не подрывало даже то, что вместо головы Надя часто думала своим "сладким" местом.
От девяносто девяти процентного количества прекрасного пола родного селища Надю выгодно отличало умение связно разговаривать и не ржать диким и противным смехом, от которого свиньи и коровы совершают массовые самоубийства. Такие высокие характеристики не могли не привлекать представителей сильной половины Больших Бугров. К тому же анекдот "оборотень Надя по ночам превращается в бревно" был совсем не про нашу Надю. А посему когда-то магическое притяжение её мутно-зелёных глаз разожгло огонь и в моём сердце. Быть может я даже женился бы на ней в своё время, но к сожалению Надя так и не смогла избавиться от двух своих пагубных привычек. И если чавканье за столом я ещё с трудом мог стерпеть, то цитирование Байрона во время оргазма окончательно выводило меня как из психологического, так и из физиологического равновесия.
Так вот. Позвонила Надя, и быстро развеяла мои подозрения о своём сексуальном голоде и желании в связи с этим встретиться на старом месте – в видавшей виды библиотеке.
Дело было совсем в другом. Со слов Надежды на тихом обычно кладбище моей родной деревеньки "что-то завелось". Что-то страшное и потустороннее, которое кричит по ночам непонятные речи. Обезумевшие от страха селяне с приходом темноты закрываются в своих домах, а на помещения для скота вешают по несколько огромных замков.
Я согласился помочь бывшим односельчанам. Нашёл на перекрестии дорог осину и выточил кол, повесил на грудь огромный крест, захватил чеснок, и засунул в кобуру "ПМ", рассудив, что современное мирское средство защиты тоже может оказаться не лишним.
Три часа я просидел в засаде возле кладбища. От холода сводило конечности. Успев приговорить поллитровку коньяка и сгрызть бОльшую часть чесночных головок, я наконец увидел долгожданное движение. Действительно кто-то бродил по кладбищу. Вскоре послышались и те самые "непонятные речи", про которые говорила "Мисс Большие Бугры". Подкрасться поближе мне дорогого стоило, так как это потустороннее чудище успело наложить у забора кучу определённо человеческого дерьма, а я, несчастный замёрзший "охотник за приведениями", умудрился потонуть в нём обеими подошвами. Зато теперь до моих ушей доносились чёткие разборчивые слова мистического засранца.
"Графиня умерла. И кажется, я – причина её смерти…" – вещало существо.
Мне быстро надоело оценивать этот бред, и я перешёл к действиям. Истратив не более двух секунд на то, чтобы перепрыгнуть через кусты и могильную плиту, разделявшую нас со странным чудовищем, я резко вырос перед его взором, приткнув к удивлённой физиономии ствол, и задав вполне логический вопрос:
– Ты кто?
Существо не раздумывало над ответом. Видимо уткнувшееся в морду оружие заставляло соображать достаточно быстро.
– Петрович! – с готовностью ответил ночной бродяга.
– А здесь что делаешь?
– А ты кто такой? – попёр вопросом на вопрос Петрович.
Я вытащил свой замусоленный пропуск, выданный мне когда-то на складе кондитерской продукции, в котором слово "грузчик" чётким почерком было вписано в графу "должность", раскрыл его перед глазами Петровича, и рявкнул:
– Комитет по защите кладбищенских ценностей!
– Да я… – захлопал глазами Петрович, – я просто репетирую. Мы в клубе ставим "Пиковую даму". А я – Герман.
– Но почему здесь? – не унимался я.
На что Петрович скромно ответил:
– На людях стесняюсь.
Я опустил "ПМ".
Петрович меня разумеется не помнил. А я помнил Петровича. Алкаш с соседней улицы, которого неоднократно пытались вылечить от спиртовой зависимости с помощью различных средств. Теперь значит дошли и до народного театра.
– Слушай меня, Петрович, – начал я воспитательную беседу, – репетировать ты с сегодняшнего дня будешь дома. Ещё раз появишься на кладбище, пойдёшь по статье за вандализм. А если когда-нибудь снова насрёшь там, где люди ходят, застрелю лично. Всё понял? Вопросы есть?
Не думаю, что Петрович всё понял и сумел для себя найти разницу между словами "вандализм" и "алкоголизм", но поспешно кивнул:
– Понял всё. Вопрос один. Выпить есть?
Я достал из рюкзака вторую бутылку коньяка.
– Держи, Герман херов.
Петрович взял бутылку и, не поблагодарив, удалился с территории кладбища.
Вскоре благодарные односельчане выплатили мне немалый гонорар за такую быструю расправу с кладбищенскими "силами тьмы".
А через какое-то время в моём доме снова раздался телефонный звонок.
На сей раз вежливая дама, представившаяся директором средней школы деревни Малые Бугры, ссылаясь на совет соседей из Больших Бугров обратиться ко мне, пожаловалась на некую аномальную особь, появляющуюся у них по ночам в районе озера.
– Погодите, погодите, – притормозил я, – а у вас там сейчас в клубе Пушкина не репетируют?
Директорша замешкалась.
– Да вроде нет… Кажется ко дню железнодорожника собираются Булгакова поставить.
Я чуть трубку не выронил.
"О, Господи. Не хватало мне ещё с полупьяным Воландом связываться".
Но заплатить обещали щедро, и я согласился.
С Воландом, правда, встретиться не довелось. У страшного чудовища больше сходств было с Понтием Пилатом. Ну и жрёт же водку этот "сын короля-звездочёта".
Так всё и началось. С тех пор заказы стали поступать регулярно. Вот и тружусь в поте лица. Заказчики – в основном люди из глубинок, в городе у страха глаза меньше. С инопланетным разумом не работаю – боюсь. А вампиры, оборотни, полтергейсты – всегда пожалуйста. Таковых, правда, в наших деревнях не наблюдается, но зато есть много вкусностей и заначеной наличности. А крестьяне – народ благодарный.
Если и дальше так пойдёт, то вскоре придётся расширяться. Возьму парочку толковых пацанят. Обучение за счёт фирмы. Я, кстати, уже и название будущему частному предприятию придумал. "Серебряная пуля". Банально конечно, зато как звучит! Сестра, правда, сказала, что на "ёб твою мать" похоже. А мне вот нравится.
Что-то я заболтался с вами. Меня же заказчики ждут. Сегодня еду на борьбу с сатанинской сектой.
Собравшись небольшой кучкой, распоясанные подростки, обслушавшись "King Diamond" и "Cradle Of Filth", решили, что теперь они самые злые и тёмные пацаны на деревне. Поклонение чёрному царству выражается в неоднократных попытках сорвать попсовые дискотеки в клубе и в художествах на заборах мирных граждан, пестрящих тремя шестёрками и великим словом "Satan", в котором безбожные неуки умудряются делать до двух грамматических ошибок.
Дело в общем-то несложное. Приезжаешь, находишь, проводишь воспитательный процесс в виде применения физической силы к неокрепшим сатанинским задницам. Затем за уши оттаскиваешь сопливых нехристей к родителям. Те с помощью различных подручных средств продолжают казнь над дьяволопоклонниками, после чего зарёванные слуги Люцифера месяц не вылезают из-за учебников.
Не совсем мой профиль конечно. Но деньги, как известно, не пахнут.
Оружие брать не буду. Ремня хватит.
Сейчас прогрею свой "Lincoln Navigator", поставлю семь комнат на сигнализацию, и в путь.
А вам, друзья, рискуя остаться без работы, всё же желаю Света, Добра и Спокойствия!
2007 г.