Гамия и слушать не хотела. Она плакала, так, как будто именно я была причиной смерти ее отца.
Был день. Гамия и Федор обедали только, что придуманными васпами. Я никогда, раньше не замечала за ним такой щедрости. Как правило, в воскресенье он ограничивается двумя, тремя воздушными шариками, которые он делал тут же из слов. Но сегод¬ня, во всем его поведении было что-то волнующе-необычное.
Долгое житье на острове Бу сделало его взгляд суровым, а отношение к людям холодным. Федор недолюбливал, когда другие отцы, расфантазировавшись, дарили своим чадам кукол - величиной с гору, или маленькие крылышки для полетов. Он считал это форменным безобразием и даже возглавил особую группу по установлению запрета на некоторые воплощения.
Так на острове Бу появились первые законы.
Бутянам не разрешалось например, придумывать и воплощать подарки более двух метров. Наш остров был просто очень мал, и несколько таких громадин, затруднили бы жизнь людей.
- Не разрешалось додумывать лишней горы, или низменности. Притягивать близлежащие вулканические образо¬вания.
Но, этот закон никто не выполнял и ландшафт Бу посто¬янно менялся. В конце концов выяснилось, что даже Сема, ближай¬ший друг и соратник Федора имеет тайную бухту в центре острова, и тайный же архипелаг, на котором он установил то же очень «тайный» замок. Архипелаг возвышался над всем островом, и прямо таки давил на сознание. У Федора даже руки опустились. Тем более что Сема тыкал в свою иллюзию палкой, и утверждал, что этому замку две тысячи лет и что единственная иллюзия бутян - это то, что с момента, когда нас высе¬лили на остров, никто не хотел его видеть.
Архипелаг мы все-таки сожгли. Поговаривали даже, об отселении Семена за пределы острова, а Федор божился, что Семен, прямо таки помешен на макро иллюзиях, и просто очень опасен. Но Федора, мы все видели насквозь, и не многие принимали его сторону.
С того дня Бу разделился на два государства УБУ и ТАУ,
Федор с группой отцов-аскетов провозглашал всяческое воздержание. Говорить в этой группе не разрешалось. Каждое слово произносилось, и тут же воплощалось в предметы первой необходимости. Например, Федор просыпался, и говорил «Свет», и становилось светло, потом «тапочки», «умывальник», «вода», «полотенце», «кофе», «утренняя газета» - словом только то, без чего человечество просто жить не может. Земля на Убу, считалась неприкосновенной реальностью, тогда как Семен утверждал, что земля, вода, воздух и все все, на са¬мом деле еще большая фантазия, чем его собственный архипелаг и называл «Великого аскета» Заблудившийся в гнили собствен¬ный мозгов. Это было уже сверх меры.
В действительности, как я совершенно обосновано могу те¬перь утверждать оба эти направления были совершенно заблудши¬ми, и удар не заставил себя ждать.
Произошло это после того, как убуисты издали очередной закон о нелетабельности наших женщин за пределы Бу. Пределы были назначены произвольно, но очень строго. Федор махал большим жезлом, при помощи которого, он обычно разговаривал с учениками, что означало, что за ослушание, любую из нас ждет немедленное отлучение от Убу, и всяческое непризнание нас, как женщин, жен и любовниц.
После этих слов Тария, жена, Федора подняла руку, так, слов¬но хотела говорить с народом. Дождалась, когда Убуисты перева¬рили все это безобразие. Изобразила в воздухе допотопную ступу, что было верхом, оскорблений для Федора (он ненавидел всякие ритуальные предметы), и взмыла над островом. Вслед за ней с громким, хохотом вылетела Кремния жена Семена, и обе они растворились в воздухе. Неестественно медленно, я поднялась над толпой, и вслед за мной вылетели десятки женщин не согласных с новым, законом. Тария и Кремния не собирались, как я поняла, возвращаться на остров. Я же должна была остаться и доказать убуистким законникам, что мы свободны в своем выборе.
Для начала я расселила свою группу в окрестностях Тау. Семен, принял меня очень хорошо и разрешил прифантазировать лю¬бые местности, какие мне больше подходят, для начала работы. И даже придумал название - Лева.
С непривычки, у нас рябило в глазах от постоянно меняющийся Тау. Никто не мог ни только дважды придти в одно и тоже место, но и. проснуться, в одной и той же комнате. И вскоре мы снова поселились на более привычной нам Убу.
Узнав о нашем возвращении, Федор направил к нам своих учеников вооруженных палками. Но я вовремя разгадала эти планы
и моя группа стала невидимой для Убу.
Наше первое нововведение было удачно, и подхвачено всеми Убуистами. Мы не строили громад Тау, не воздвигали горы и не меняли течение рек. Нo увеличивали свой мир не зависимо от объема «реальной» оболочки. Это не вредило Убу - любящим строгие формы архитектуры. Поселясь в самом маленьком домике, мы твори¬ли в нем столько комнат, рек, солнц и морей, сколько нам было необходимо.
- Теперь. Убуисты, к своему несчастью, отказали нам в супружеских связях. Поэтому сразу после нахождения пространства, мы воп¬лотили за ново своих мужей и любовников. Правда, некоторые лица встречались больно часто. Я лично воплотила около пяти Федоров, и прекрасно себя чувствовала. Моему примеру следовали и другие передовые женщины, и вскоре Федор, мог бы уже полюбоваться несколькими десятками своих двойников.
Первой победой в этой области было скорое появление Семена, который, как основатель собственной школы и покинутый муж счи¬тал своим долгом ознакомиться с нововведением. И даже создал, что-то типа группы поддержки.
Федор, изрыгал проклятия. Обычно к утру их скапливалось так много, что они спокойно могли бы рухнуть на наши головы.
Постепенно Тау и Лева объединились. Откровенно говоря, мне никогда не подходила Тау, но Сема был так мил. И все равно живя с ним, мы влияли бы, на ход фантазий друг друга.
Была зима, а свадьбы и начинания на Бу, обычно проходили весной, но, Семен изменил время года. Так под ласковым мартовским солнцем раскинула свои беспределы Tалева.
Даже злыдень Федор был вынужден признать, что Tалева -великая страна.
Единственное, что меня раздражало в Семене, это безобразная поверхностность всего, за что бы он ни брался, которая могла понравиться только совершенно никчемным людям. Но Талева со своим потрясающим внутренним миром, и внешними, постоянно меняющимися формами была воистину прекрасна.
Когда через несколько абсолютно счастливых лет происшедших в одном улете, мы обнаружили, что Убу издали новые законы, за неисполнение которых карались смертью. Огромный отток из нашей страны, внушал мне серьезные опасения. Семен ходил сумрач¬ный и никого не хотел видеть.
Вчера я видела, как ликовал народ, созерцая массовые казни, ставшие в Убу частью жизни.
Вторым страшным сообщением было известие о подругах вылетев¬ших в тот памятный день с городской площади. Оказывается Тария, в тот же день разбилась о скалы, вблизи какого то материка. А Кремния поселилась среди людей, некогда отселивших нас на Бу, долго славилась какими то чудесами, и в конце концов, была сожжена.
Все эти вести принес торжествующий Федор, и толпа ужасалась и восторгалась перемене в «Великом аскете».
- Не прячь слез, милый, не надо. Кто осудит тебя, за то, что ты все еще любишь Кремнию. Плачь... плачь...
Страшные вещи. Плачь. Талева, изжила себя. Но мы столько сделали для наших фантазий и миров, что и сами уже стали чистой фантазией. Откажись сейчас вместе со мной от земли бренной. Никогда мы не могли обладать друг другом полностью. Станем теперь чистым сиянием, чистой природой, чистым воздухом.
Сейчас мы отменяем живущую фантазию Талевы, и вместе с нею отрицаем свою бытность. Ни кто не скажет, что Талева побеждена. Хотя... Талева... Та...
Глупая девчонка Гамия, к которой я вынуждена иногда, являться в круглом металлическом зеркале, страшной властью вытаскивает меня из мира, где все есть всем, и нету дела не до кого.
- Что ты сделала, чтобы спасти моего отца? — плачет она.
- Я, сделала? Да я горы воздвигала, моря кроила, для него нас всех: выслали на остров Бу. Разлучила Федора с женой, твоей матерью. Но, он не образумился. Я заварила всю эту кашу. А он собрал людей, которые побили его камнями.
- Ты ничего не сделала, - плачет Гамия, - Тебе надо было только захотеть! Отец сейчас был бы жив. Какое мне дело до всей этой кучи мусора на острове Бу.
--------------------------------------------
Отвратительная девчонка таскает меня из мира, где мне не до кого не должно быть дела.