Я обыкновенный сын божий. Такой же, как десять тысяч до меня и после меня. Я человек и люблю леди с шелковой кожей в больших шляпах, в цветах и запахах. Не саму женщину, а запах женщины – ее духов, мыла, аромата ее волос и роз в спальне. Я не люблю только крови и официальных праздников, в которые весь народ обязан веселится, и ничего не делать. Но однажды на рассвете вместе с ласковым, как всегда много обещающем солнцем, в моей комнате воцарился нежный, чуть уловимый аромат утренних духов, и только что сорванных фиалок – розового и фиолетового. Такой тонкий, что я вынужден был принюхиваться замирая, слушать запах, как знаток слушает музыку, и, наконец-то пропитался им полностью, позволив чуду одержать надо мной бесспорную победу, чувствовав при этом горечь и восторг одновременно. Потом я увидел ее, и все сразу же понял. Это была настоящая леди, а я заговорил с ней просто, будто уже был ее мужем. Бедная, ведь она ничего не знала про этот запах и солнце, обещавшее чудо, я рисковал потерять ее не обретя, но чудо все-таки произошло. Моя гостья была поражена неожиданностью обращения, но не обижена.
Элла обладала всеми возможными и невозможными арматами высшего света. Бедные девушки ошибаются, обычно приманивая кавалеров слишком резким, шокирующим запахом. В Элле была тайна – тайна, кото¬рую хотелось разгадать, а разгадка несла в себе новый лабиринт.
Я шел за ней на ощупь шелковой кожи. Но она любила безделье и день ангела. Я не мог сопротивляться в такой мелочи, чего бы стоила моя любовь, будь я неспособен принести столь примитивную жертву?:
Пахло морем и вечерней свежестью, распускались ночные цветы, шуршали крылья бабочек или ангела, день которого мы справляли в блеске фейерверков и воды на приморской вилле.
А когда родилась наша дочь Роза, я уложил малютку в люльку со всех сторон украшенную ландышами, и мы праздновали каждые пол года до того страшного дня когда захлебнувшаяся в крике нянька с вечным запахом лимона, внесла в комнату с цветущими орхидеями мою умираю¬щую девочку.
Беленькое намокшее платьице облегало ее детс¬кое тельце, а в волосах утренней звездой застряла лилия. Целую неделю доктора бились за жизнь нашей Розы. В воскресенье жар оставил ее, и теперь мы празднуем каждый день прожитый нашей дочерью после этого страшного случая на пруду.
В постоянном празднике как в раю течет моя жизнь. Элла, и Роза несут новые впечатления, сны и ароматы, но с некоторых пор я начал чувствовать пресыщение. Моя жизнь потеряла новизну, я уже не помню кто я и откуда. И только горький запах миндаля говорит мне иногда – опомнись, ты ведь забыл даже свое будущее!
Опомнись, ищи выход, беги из этого шелкового сна с волнами и утренней сиренью.
Некоторое время назад я начал искать чего-то нового, необходимого мне, Элла ежедневно заказывает все новые и новые цветы и пло¬ды. Роза считает, что разгадка кроется в экзотических ароматах. Я перепробовал запахи Африки и Индии. Скорее всего я не прав, и мое состояние прямое следствие обыкновенной пресыщенности. Я увлекался Грецией и Египтом, посещал усыпальницы фараонов и сады султанов.
И вот однажды заснув в собственном саду, я проснулся от удивительного, давно забытого ощущения. Утренний лучи солнца проглядывали сквозь нежную листву, как бы приглашая посмотреть на что-то очень интерес¬ное. И тут я почувствовал запах растения разбитое сердце, которого видимо невидимо в самых разных уголках аллеек. Но сегодня его аромат удивил и насторожил меня.
Я приподнялся, и тут только различил слева от себя девушку. Лица ее я не разглядел, за ней стояло солнце я ощутил только, что она вся украшена разбитым сердцем и лавандой, в руке она держала спелое яблоко. Не знаю почему, но картина поразила меня, возможно это была служанка, или местная крестьянка, это не имело значения. Солнце было уже высоко, но вокруг меня еще светилась роса.
– Кто ты, – зачарованно выговорил я, – чувствуя необычное и чудесное.
– Ева. Я принесла вам яблоко.
Мои знания не оставили меня. В одну секунду я припомнил священное писание и все последствия, возможно имеющие место пригуби я плод.
Но Ева в блеске солнца и утренней росы с ароматами цветов и рек. Ева протянувшая только что сорванное, теплое от утреннего воздуха яблоко заняла меня полностью.
Мое сердце открылось, принимая девушку, яблоко, запах разби¬того сердца и лаванды, свою судьбу.
Врата рая щелкнули за моей спиной, но я был счастлив.