У Сереги Огородникова было так себе прошлое.
Да и настоящее никому не на зависть.
Но была не характерная для его ситуации уверенность в будущем.
Какой такой "его ситуации", спросите вы ?
А такой, что Серега был потомственным алкоголиком.
Но - пил он не просто так, а чтобы скоротать невыносимо тянущееся время до минуты славы. Да, Серега был уверен, что его образ мысли и обаяние разглядит кто-то наконец-то уже и станет Серега звездой.
Непонятно было только в чем. В какой области ?
Но это Серегу не волновало.
Ведь была же Пэрис Хилтон, были еще всяческие звезды сами по себе звездами. Это уже потом они как-то там определялись. Хочешь – принимай предложение от телеканала, становись тогда телезвездой. Или от музыкального продюсера, тогда уже пой и в клипах снимайся.
В голове Сереги Огородникова появлялись разные образы, очень подробные яркие картинки звездной жизни – его фото в журналах и газетах, статьи, обсуждающие подробности его романов с моделями. Вспышки фотокамер, несносные папарацци, набалдашники микрофонов, не дающие прохода. "Все будет в ажуре!" - повторял Серега своей бывшей жене Марине.
Марина довольно долго велась на рассказы Сереги. Ей, как и любой порядочной женщине, тоже хотелось кусочка этого иллюзорного счастья.
Но терпения не хватило.
Серега был не сахар.
Денег у будущей звезды не было, а сказками сыт не будешь.
"Дурак ты, Серега." - сказала она ему, уходя из крохотной квартирки. Из ниоткуда в никуда.
"Все к лучшему", - думал Огородников, наливая в кружку портвейн.
Надо отдать должное его врожденному оптимизму – на любые невзгоды он плевать хотел и удары судьбы принимал с невозмутимым выражением пропитого лица.
Однажды утром проснувшись после полудня, прошаркав в ванную хлебнуть водички и плюхнувшись назад на раскладушку, Огородников почувствовал невероятный, нехарактерный для такого время суток, прилив сил.
Вскочил и только было принялся за маникюр, как в дверь дребезжаще позвонили.
Открывать не хотелось.
Серега был не дурак и понимал, что вряд-ли какой-нибудь продюсер в такую рань придет за Серегой открывать в нем талант.
А вот хозяйка квартиры или жена бывшая за алиментами – это пожалуйста.
"Нужно подождать немного, девочки", - прошептал он и тихохонько покрался в ванную, заканчивать косметические процедуры.
Дело еще и в том, что книг Серега не читал, но с удовольствием подбирал где ни попадя любые глянцевые издания. А посему многое знал о том, как нужно улыбаться перед камерами, в каком ракурсе, как называется самый дорогой телефон, и модные курорты, кто входит в "топ десять" самых высокооплачиваемых моделей.
Знал также и про то, что настоящие звездные мужики просто обязаны следить за своими руками.
"Это мне доступно и на данном этапе жизни", - думал Серега, вводя сей незамысловатый ритуал в ежедневное расписание.
В глянцевых журналах была целая уйма полезной информации – как одеваться, о чем говорить. Одна только была неувязка – в его нынешнем окружении не было ни одного собеседника, готового, желающего и способного поддержать хотя-бы одну из выбираемых Серегой тем. Приходилось разговаривать со своими отражениями в зеркале.
Зеркал в квартире Огородникова было три.
Соответственно столько-же выходило и собеседников.
Только не вместе, а по очереди.
Они (собеседники) были разные, Серега наделял их отличающимися прищурами, ростом, голосами, характерами. Но в общем, компания подобралась ничего себе такая.
В одном из интервью с Девидом Бэкхемом Серега прочитал, что в мужчине все должно быть прекрасно и часы, как говорится, и трусы. Этому золотому правилу Огородников следовал неотступно. В трусах он ходил чистых и опрятных, стараясь менять каждую неделю. Чем непомерно гордился и подыскивал теперь уже часы себе под стать.
Сереге нравились швейцарские Омега, так что с покупками с первого гонорара тоже было вроде все понятно.
После маникюра начинался стандартный, Серегин день.
Сначала деньги на опохмел, потом опохмел хоть где, заоодно и перекусить чего-нить. Вывалившись тихохонько из подъездной двери он потопал к станции электрички. По дороге, кроме уже опохмелившейся, а поэтому не товарища, тети Маши, - никого не встретил. Хотя и можно было и у нее поклянчить денег на сто грамм, но не к лицу было, да и она, дура тоже ведь хохотала всеми телесами над его рассказами.
Серега оглянулся злобно выдохнул на нее, говорить ничего не стал.
У электрички непомерно повезло – возле касс поблескивала, похоже, нужная копеечка.
Купил в киоске, выпил.
Полегчало.
Плечи расправились, живот втянулся.
- Простите пожалуста, можно вас отвлечь на минутку ? Коресспондент программы "Утро" – Яна Алексеева, один короткий вопросик позволите ?
Лицо поймал желанный долгие пьяные годы камерный свет, перед носом возник микрофонный набалдашник. Хотелось орать и плакать от счастья, но Серега взял себя в руки, распрямился и промычал: - Угу.
- Чего бы вы хотели от нового правительства, каких перемен вы от них ждете, какие-то надежды, может питаете ?
Серега больно, но незаметно ущипнул себя за ногу, пришел в себя. Немного вальяжно улыбнулся, слегка наклонил голову, прищурился. Перед глазами проносились глянцевые фото знаменитых музыкантов, актеров, героев сплетен желтой прессы, уверенных в себе, обвешанных дорогими шмотками и красивыми женщинами. Он помнил каждую деталь, каждую мелочь, их слова и позы.
Он взял в руку микрофон наманикюренными пальцами, не замечая удивление журналистки Яны Алексеевой. Он ощутил его приятную, матовую прохладу, поднял глаза на камеру и сказал:
- Я думаю, что каждому из нас воздастся по делам нашим. Желайте, дерзайте, все в ваших руках. Ждать от кого-то благ не нужно – свою судьбу вершите сами. Мне никто не помогал, в меня никто не верил, а я всегда знал, что иду правильной дорогой. Спасибо всем, кто меня знает, я вас люблю, помните об этом.
Опешившая журналистка, не сводя взгляда со, состоящего в образе, Огородникова настойчиво дергала оператора к машине.
- Спасибо! Леша пойдем... - - и быстрым шагом погнали к служебному авто.
- Нам еще человек восемь бы словить, желательно психически здоровых, и на монтаж. Этот странный был, как его фамилия была – он не говорил, нет ?
"Значит, все-таки политика",- думал Огородников, шагая прочь.