По узкой дороге, с обеих сторон окруженной подступившим к самой обочине лесом, ехала новенькая «десятка». В стилизованном под Запад салоне был практически не слышен гул мотора и «пение» дороги под колесами. Размеренно, не спеша, работали «дворники», стирая с лобового стекла мелкие капли моросящего дождя. Мужчина с трехдневной щетиной на помятом лице, превозмогая боль, пытался сосредоточиться на дороге и не смотреть в сторону сидящей на соседнем сидении женщины, чтобы не ловить на себе ее укоризненные взгляды.
- Останови.
Ее холодный голос резанул по ушам, болью отозвался в и без того воспаленном мозгу.
- Что? – переспросил он, невольно взглянув на нее.
- Останови, говорю, - повторила она все так же безаппеляционно.
Мужчина с издевкой ударил по тормозам, так что взвизгнули шипы. С плохо скрываемой улыбкой он вновь взглянул на женщину. Та, подавив возмущение и только презрительно скривив губы, вышла из машины, хлопнув дверцей.
Так получилось, что они остановились напротив высохшего родника. Когда-то этот родник был популярен, и к нему приезжали специально набрать воды, приезжали на шашлык, посещали молодожены во время традиционных катаний после ЗАГСа, да и просто останавливались размять ноги и попить. На небольшой расчищенной площадке стояли даже огороженные невысокими столбиками с цепями скамейки и столик. Сам родник был облагорожен; умелая рука неизвестного дизайнера превратила его в круглую медвежью голову, из открытой пасти которой вытекала, некогда опять же, струя воды и, попадая в маленький бассейн, текла дальше по узкой траншее, терявшейся в кустарнике. Вся площадка располагалась у подножия высокого крутого холма. При хорошей погоде и определенной ловкости подняться по холму, покрытому лесом, особого труда не составляло, да только теперь весь день то переставая, то принимаясь вновь моросил противный осенний дождь, сделавший эту затею невозможной. Быстро оценив ситуацию, женщина направилась в другую сторону, где не было холмов и росли лишь высокие деревья. Мужчина вышел из машины и прогулочным шагом отправился к заброшенному роднику, на ходу закуривая горькую сигарету. В бассейне и траншее стояла вода, очевидно, скопившаяся от ливших в последнее время дождей и где плавала желтая листва вперемешку с бутылками, окурками и прочим мусором. Над медвежьей мордой стояло высохшее давным-давно дерево, с обломанным стволом и ветками – некий остов, сплошь забинтованный тряпичными лоскутами, полиэтиленовыми пакетами и прочей дрянью. Выпустив клуб серо-белого дыма, мужчина отвернулся, смотря в ту сторону, куда ушла женщина. Он понимал, что она имела все основания упрекать и пилить его, она была права, а он нет, и это выводило его из себя, заставляя его срываться и кричать на нее. От нечего делать он поднял глаза к небу, затянутому темно-серыми, тяжелыми снеговыми тучами, проплывающими так низко, что казалось, будто они задевают за макушки деревьев и царапают холмы. Впрочем, плыли они на удивление быстро. Метров на сто-двести впереди тучи разрывались, образуя своеобразное большое окно, сквозь которое проглядывало тусклое солнце. И в этом-то окне показалась вдруг странная белая туча. Мужчина не успел проследить, откуда она взялась, он увидел, как она уже не спеша, проплывала над дорогой. Туча как туча, вот только похожа она была на лицо овальной формы, с четко обозначенным носом и глазами, причем глаза настолько хорошо просматривались, что можно было даже различить зрачки. Взгляд этих глаз был направлен прямо на мужчину, а он продолжал стоять и спокойно курить, гадая, что же такое он видит. Странное облако плыло уже над лесом, и тут глаза медленно опустились, высматривая нечто между деревьями. Все это происходило так естественно, отчетливо, что мужчина даже замер, с сигаретой наполовину поднесенной ко рту. Больше всего его поразило, как могли эти облачные глаза, а точнее кусочки облака, казавшиеся таковыми, так синхронно и точно двигаться, словно настоящие глаза живого человека. Видение исчезло из виду так и продолжая высматривать что-то в лесу, и взгляд лица продолжал удерживаться на одной, чем-то заинтересовавшей его точке.
- Поехали.
Мужчина даже вздрогнул от голоса вернувшейся женщины, садящейся теперь в машину. Его уже не разозлил приказной тон, он слишком был занят вопросом, что же такое интересное рассматривало лицо в лесу, недалеко от дороги. Затушив сигарету, он вернулся в свою «десятку», работавшую все это время на холостом ходу, и они с женщиной, продолжавшей сердито на него поглядывать, поехали дальше. Через сто метров, у обочины, как раз в том месте, над которым проплывало облако-лицо, стояла пятидверная черная «Нива». Мужчина сообразил, что, по всей вероятности, люди, приехавшие на «Ниве», пошли за грибами, бросив машину, возможно даже без присмотра, и догадался, что лицо скорее всего смотрело на кого-то из них, собирающего в лесу грибы и не подозревающего, что за ним следят.
Мужчина уехал, так и не узнав всего наверняка и не став свидетелем последовавших затем событий. Он не видел и того, как часом ранее приехали на этой «Ниве» тоже мужчина и женщина, только моложе его самого и его спутницы, и тоже муж и жена. Андрей, так звали молодого мужа, был заядлым грибником. По его инициативе они и приехали в столь пасмурный и не располагающий к прогулкам день в лес. Просто помимо всего прочего, был выходной и оба они не работали, поэтому Андрей и соблазнил Марго, свою жену, прокатиться за грибами. Марго и без особых уговоров являла собой одного из тех людей, которых называют легкими на подъем. Ее не смутили ни плохая погода, ни вторая половина дня. Остановив машину, Андрей пересел на заднее сидение с тем, чтобы переодеться, а Марго, поеживаясь от пробирающего холода, натянула на голову, затянутую черной с черепами банданой, капюшон и вышла. Несмотря на джинсы, шерстяной свитер, жилетку с капюшоном и спортивную куртку, она мерзла. Потемнело и вновь начал моросить дождь. Самое время переждать немного, но тут вышел Андрей, подал Марго один из пакетов для грибов и быстрым шагом направился в лес. Марго ориентироваться в лесу не умела, да и не могла толком отличить съедобный гриб от поганки, а потому в подобных прогулках держалась всегда рядом с мужем, разбирающемся и в первом, и во втором. Вот только Андрей ходил всегда очень быстро, и для Марго часто единственной целью оставалось не отстать от него. Вот и сейчас, не взирая на усиливающийся дождь, Андрей как одержимый несся к одному ему известным грибным местам. Его легкая серая ветровка, в которой ему, кстати, не было ничуть холодно, хорошо сливалась с голыми серыми ветками кустарника, и порой Марго ориентировалась только по треску. Дождь пошел сильнее, и молодой женщине пришлось натянуть на голову пакет. Еще минута, и на них сверху с треском посыпались белые бисерины града. Андрей на секунду остановился, не сообразив, что же такое происходит.
- Град! – крикнула Марго, - и крупный, между прочим.
Андрей удивленно повел плечами и рванул вперед с еще большей энергией.
- Ничего, - говорил он, ломясь через дебри. – Быстро пробежим по ложбинке, затем по зарослям, если там ничего нет, что ж, тогда домой.
Марго хотела уже предложить вернуться домой или хотя бы в машину, или хотя бы вернуться в машину ей самой, потому как на смену граду пошел сильный дождь, и пока они не ушли слишком далеко, она могла еще найти дорогу назад. А пока ей приходилось, чуть ли не бежать за мужем. Какие грибы – все ее внимание было сосредоточено на том, как бы не упасть, поскользнувшись на мокрой листве, покрывшей землю сплошным лоскутным покрывалом, как бы не отстать и не схлопотать веткой по лицу, идя вслед за Андреем и не наткнуться самой ни на что.
- Спустись в ложбинку, - скомандовал Андрей, - я пойду сверху. Метров через десять-двадцать она закончится, и мы свернем в сторону кустарников.
Нехотя Марго спустилась в ложбину, где опавших листьев было еще больше, да к тому же кое-где под ними лежали бутылки, пакеты и прочий мусор. Марго с сожалением взглянула на свои кеды, к собственному несчастью, она умудрилась надеть именно их. Они успели промокнуть, и замерзшие ноги – всего лишь вопрос времени. Дождь закончился, а потому пакет с головы можно было снять. Развиднелось. Проносясь по ложбине, женщина едва успевала взглянуть по сторонам, на всякий случай – вдруг гриб попадется. За весь путь ни она, ни Андрей не нашли ни одного гриба, только несколько красивых поганок, и Марго уже ждала, когда же Андрей решит повернуть обратно к машине. Она, правда, успела согреться в погоне за мужем, но ноги начали мерзнуть, и бандана под капюшоном то и дело сползала на затылок. Заметив отсутствие мужа, Марго остановилась и прислушалась. Разглядеть его среди веток она не смогла и только благодаря треску догадалась, где он. Андрей ушел немного в сторону, и Марго решила, что пора сворачивать, но стоило ей подняться, как Андрей спросил:
- Решила сменить курс? Надоело?
- Не пора сворачивать?
- Да, пожалуй, - голос разочарованный, - нашла что-нибудь?
Марго стала осторожно пробираться сквозь колючие ветки, ориентируясь на голос.
- Бутылки и банки тебя устроят? – ответила она.
- Понятно. Я только сыроежку нашел, да и то сгнившую.
- Хоть что-то нашел, - пробурчала женщина, низко наклоняясь, чтобы пролезть под сплетением тонких веточек.
- Вон тот пенек видишь? – Марго подняла голову и встретилась прямо нос к носу с Андреем. – Вон там, - он указал пальцем. – Проверь. На нем могут быть опята. Сейчас самый сезон.
Марго, вздохнув, послушно поплелась в указанном направлении. Добравшись, наконец, до пенька, она остановилась и осмотрела его. Даже нашла палочку и в нескольких местах расковыряла листву, но и под ней ровным счетом никаких грибов не было. Она уже хотела уйти, как вдруг опять остановилась и посмотрела на пенек под другим углом. Один из красноватых листов показался ей странным. Марго подозрительно нахмурила брови – лист отличался от остальных розоватым оттенком – и тут до женщины дошло.
- Гриб! – радостно закричала она, подбираясь к находке. – Я нашла!
Марго осторожно освободила от листвы ножку сыроежки, достала из маленькой сумочки, которую обычно используют как кошелек и носят либо на поясе, либо поперек груди, как это делала Марго, складной ножик.
- Какой? – крикнул откуда-то издалека Андрей.
- Не знаю! – ответила Марго, перерезая белую ножку. – Розовый! – она никак не могла вспомнить его название, но отчетливо помнила картинку в книге с изображением такого гриба и точно знала, что он-то, наверняка, съедобный.
- Сыроежка, наверно, - Андрей был уже далеко впереди, но Марго, охваченная азартом, не спешила следом. – Я тоже две такие нашел.
Женщина как можно осторожнее, с гордостью и заботой, уложила красивую сыроежку с мощной на вид белоснежной ножкой и розоватой шляпкой в большой пустой пакет. Поднявшись на ноги, она стала внимательно все вокруг осматривать. Обшарив ближайшие пни и кусты, Марго, наконец, остановилась и прислушалась – Андрея не видно, не слышно. Сохраняя спокойствие, она пошла в том направлении, откуда в последний раз слышала голос мужа. Очень скоро Марго поняла, что ходить по лесу строго по прямой линии у нее, по крайней мере, не получается. Несколько раз ей пришлось обходить колючие заросли, потом большие деревья, какие-то углубления в почве, словно от бомбежек, два или три раза она меняла свой курс и подходила к пням проверить, нет ли там грибов – и, в конце концов, Марго поняла, что окончательно заблудилась и не знает больше ни того, где она нашла свой единственный гриб, ни того направления, по которому хотела идти. Она оглянулась – все кругом казалось ей совершенно одинаковым – те же деревья, та же листва, те же пни. Ни дороги, где осталась машина, ни даже неба она не видела. Тишина. Разве что ветер шелестит опавшей листвой. Марго хотела покричать, но передумала, так как решила, что Андрей может находиться где-то рядом и не шуметь, потому, как занят грибами, и не звать ее, потому как попросту держит ее в поле зрения. В таком случае паника неуместна и даже смешна, поэтому Марго стала просто ждать, а чтобы не терять времени даром, пошла потихоньку дальше. Высокие деревья сменились густым кустарником, чьи голые ветви тянулись ввысь, смыкаясь над головой женщины. Но поскольку кусты росли довольно густо, они нередко переплетались между собой, образуя непролазную чащобу, да еще зачастую усеянную большими шипами. Марго вспомнила, что Андрей собирался идти сюда, что здесь должны быть грибы и что эти заросли с какой-то стороны граничат с дорогой. Марго, перекинув сумку за спину, подкрутив наполовину пакет, чтобы было удобнее нести, боком полезла в чащу, раздвигая свободной рукой ветви, при этом на нее сверху сыпались градины, и пряча лицо под капюшоном. Один раз ветка чуть не выколола ей правый глаз, ладонью Марго напоролась на гигантский, сантиметра три, шип, торчавший перпендикулярно ветке, на которой он рос вместе с подобными ему братьями и сестрами. В другой раз она запуталась в ветках, перетянутых каким-то вьющимся растением, и в ногу впился шип, легко пройдя сквозь джинсы и колготки, изогнутый, словно клык и напоминающий шип розы. Он оторвался от своей ветки, прочно вонзившись в ногу, и Марго осторожно его вынула. Несколько раз, метрах в двух-трех от нее с оглушительным треском взлетала большая птица, и каждый раз при этом душа Марго уходила в пятки. Сперва, рядом, на земле начинался треск, словно какой-то зверь пробирался сквозь чащу прямо к женщине, а потом в воздух поднималась грузная тушка довольно большой темно-коричневой птицы с маленькой головой и короткими крыльями. Она улетала прочь, громко хлопая ими. На одном из пней, черном, почти сровнявшемся с землей, красовались две большие поганки ядовито-желтого цвета. Марго остановилась полюбоваться ими и неожиданно теперь совершенно отчетливо почувствовала себя в чужой обстановке, а точнее, в чужом мире. В процессе эволюции человек заменил родной для него мир природы на созданный своими руками мир бетона, стекла и металла, да так и остался его пленником. С замиранием сердца Марго обвела взглядом все то, что теперь ее окружало – все это было живым, все дышало, росло, а, может, думало.… У этого мира были свои законы. Марго решила ни в коем случае не паниковать и самой найти дорогу назад. Она прислушалась – где-то левее, может быть, метрах в пятидесяти, громко переговаривались двое мужчин, и лаяла собака. Оттуда же примерно стал медленно приближаться равномерный гул. Сперва Марго не поняла, что это, а потом несказанно обрадовалась.
- Машина, - прошептала она, - машина!
Гул поравнялся с женщиной и стал удаляться. Это могло означать только одно – дорога была впереди и совсем недалеко. Марго и понятия не имела, что мимо нее проезжала «десятка», и ехали в ней мужчина с трехдневной щетиной на лице и женщина, то и дело бросавшая на него сердитые взгляды. Она не могла знать этого, равно как не могла ранее видеть над собой проплывающее лицо в небесах…
Марго убрала сумку под куртку, чтобы та не мешала продвижению, проверив перед этим сотовый – связи не было. Медленно, с частыми остановками, женщина стала идти вперед. Во время одной такой остановки Марго заметила, наконец, два росших, очевидно, из одной грибницы, темно-коричневых гриба. Она сперва осмотрела их, затем срезала, понюхала, причем запах их ей ни о чем не сказал, внимательно оглядела довольно тонкую ножку – на ней заметны были остатки так называемой юбочки.
- Грибы – не грибы, - хмыкнула Марго, кладя их в пакет. – Ого! – добавила она удивленно, заметив позади себя еще три таких же гриба, росших по-прежнему одним кустом. – И как я на них не наступила?
Марго срезала и их, потом посидела немного и заметила невдалеке еще два гриба, потом еще один, облокотившийся о ствол дерева и немного отличавшийся от остальных более толстой ножкой и маленькой куполообразной шляпкой, закрытой снизу пленкой. Марго срезала его, осмотрела и решила, что, судя по всему это тот же самый гриб, только еще маленький. К слову сказать, женщина вышла на своеобразную полянку, где росли уже высокие деревья, кустарники расступались, а под ногами вместо однообразных эллипсовидных листьев встречались и большие оранжевые, кленовые, да такие аккуратные и симметричные, будто вырезанные из картона.
Но вопрос о съедобности найденных Марго грибов оставался открытым.
- Странно, - размышляла она вслух, - если это съедобные грибы, почему их так много здесь? По-моему, в таком количестве только поганки растут.
И тут, сидя на корточках и соображая, Марго заметила впереди, между стволами деревьев, кусочек темно-серого, почти черного пространства. Она поднялась и подошла поближе.
- Господи! Дорога! – воскликнула Марго, все еще не веря своим глазам. – Я ее нашла!
Оказалось, что Марго находилась как бы на невысоком плато, и дорога была внизу, а если смотреть прямо, а не вниз, то ее легко не заметить. Успокоенная тем, что путь к машине найден, Марго вернулась к сбору грибов. Потянувшись за одним из них, женщина неловко ступила, и пальцы на левой ноге свело судорогой. Обычно в такие моменты Марго принималась ходить взад-вперед, разминая ступню, но в лесу это трудно было сделать, особенно на мягкой почве. Запомнив место с тем, чтобы вернуться сюда еще раз, Марго вышла из леса на край платформы. Спуститься ей мешал полутораметровый отвесный выступ, да к тому же с обсыпающимся грунтом. По такому и со здоровыми ногами трудно вниз сойти. Марго без труда определила, в какой стороне машина, сообразив, что все время двигалась по дуге, вдоль дороги. К предполагаемому месту парковки «Нивы» выступ постепенно снижался, и Марго заковыляла по нему. Шагов через десять она действительно увидела их с Андреем машину и заковыляла еще быстрее. Осторожно, потому как судорога все еще не отпускала, Марго подошла к «Ниве» - внутри, как впрочем, и следовало ожидать – никого не было. Женщина вышла на обочину дороги и стала ходить уже по твердому грунту, разговаривая сама с собой.
- Одно из правил, - рассуждала она, - если потерялся, надо оставаться в том месте, где тебя видели в последний раз и ждать. Гм-м, - Марго, конечно, это правило нарушила. Она не любила ждать чего-то, сложа руки. – Я вышла к машине, но Андрей-то будет искать меня в лесу. Кстати, я не слышала ни одного его крика. Меня, что никто не ищет, что ли?
Марго даже остановилась, отчего ногу стало сводить еще сильнее.
- Ай-яй-яй, - женщина принялась снова ходить, - да что же такое! – она начала терять терпение. – Что за невезение такое! Судорог еще не хватало. Самое время.
Под холодным сырым ветром, свободно гулявшим вдоль дороги, Марго начала замерзать. Солнце давно скрылось за тяжелыми снеговыми облаками, из-за чего стали сгущаться ранние сумерки, и опять принялся моросить дождь.
- Господи! – чуть ли не со слезами на глазах взмолилась Марго. – Ну, есть же на свете справедливость! – И удивленная сама неизвестно откуда взявшимся убеждением, воскликнула громче, подняв глаза к небу, по которому мчались влекомые своими неземными делами облака. – Ведь точно, что есть!
Марго продолжала идти, смотря на облака, как на эталон высшей справедливости, а может, просто как на туманную пелену, за которой и пряталась справедливость, а может, жило всемогущее Нечто, знающее, что это такое и как работает.
- Так ведь она в нас самих и есть, - решила вдруг Марго, остановившись. – Блин, нога-то прошла, - ахнула она.
- По идее, можно и около машины ждать. Рано или поздно он все равно сюда придет. Или станет кричать, а я отзовусь. А может, самой крикнуть? А где-то мужики поблизости бродили.… А что, если? Да нет. Не может быть…. Может, с ним самим что-нибудь случилось, но если я снова пойду в лес, то заблужусь.
Но Марго опять пошла в лес. Только она снова оказалась среди деревьев, как увидела какие-то грибы. Срезав их, увидела рядом еще один. Словно в сказке, где незадачливого путника в чащобу заманивают. Управившись, Марго пошла дальше, стараясь двигаться по прямой, но так или иначе, а пришлось несколько раз обходить колючие кусты, подходить к пням, и в итоге Марго остановилась, поняв, что снова не знает точно, в какой стороне дорога. Вокруг опять все одинаковое. Главное, чему женщина научилась за часы скитаний – это сохранять хладнокровие в лесу, ни в коем случае не паниковать. Марго стояла, вслушиваясь, не проедет ли опять машина, как в прошлый раз, но по этой лесной дороге, особенно осенью и в такую погоду, редко кто проезжал. Стало быстро темнеть; на смену деревьям опять начинался кустарник. Идя, Марго то и дело останавливалась и прислушивалась. И тут, вдруг, она различила впереди треск. Кто-то пробирался сквозь чащобу прямо навстречу ей. Кто шел, рассмотреть не представлялось никакой возможности. Марго замерла в нерешительности. Идти мог и чужой человек, например, те мужчины, разговор которых она слышала, и тогда, стоит ей крикнуть, она выдаст тем самым свое местоположение. С другой стороны, это мог оказаться и Андрей. Тогда тем более глупым, как думала Марго, будут ее крики, типа «Стой, кто идет?» или «Кто здесь?» Марго продолжала стоять молча, а некто все приближался, и женщина прикинула, успеет ли она, если что, убежать, но только куда? Машина закрыта, ключи у Андрея, и точного нахождения «Нивы» она не знает.
- Черт, еще одна колючка…
Сердце Марго от радости чуть не выпрыгнуло из груди – в голосе шедшего ей навстречу человека она узнала голос мужа.
Опять-таки молча, женщина поспешила на голос, и вот, наконец, они встретились. Андрей вышел из зарослей весь в грязи, мокрый, с разбитым лицом, а по шее стекала тонкой струйкой кровь. Но Марго, в первые секунды ничего этого не заметив, бросилась в объятия Андрея.
Выяснилось, что Андрей в тот момент, когда Марго искала братьев и сестер срезанной ею сыроежки, делая крюк, с тем чтобы проверить одно место, где в прошлом году собирал опята, и вернуться назад к жене, проходя по краю оврага, поскользнулся на мокрой листве и, скатившись в овраг, ударился головой о камень, потеряв сознание. Когда он очнулся, то вернулся к тому месту, где оставил Марго и, конечно, не нашел ее там. Андрей успел сбегать к машине, пробежать окрестности и поговорить с двумя лесниками с собакой. Слышал он и проезжающую по дороге машину. Раза два он позвал, но Марго не услышала, а кричать больше ему почему-то не вздумалось. Предпочел искать молча. Так, впрочем, поступила и его жена – оба они в тот момент не понимали, что найти друг друга легко – стоит только услышать…а для начала позвать.