Power
Connect
The Swordland
Раньше люди хотели хлеба и зрелищ. Потом закона и места. Затем свободы, равенства и братства. Создавались мировые сообщества, возводилась вечная дружба. А сейчас.. История циклична. Сначала были племена, затем царства, рыцари, лязг стали. Потом пороховой дым снял со смерти романтическую маску, руки людей сошлись. Мир стал одной деревней, большой и ультрасовременной. Всегда историю делали гении, люди неординарных взглядов, а люди, толпа, масса, быдло – следовало за ними, боготворя и проклиная как боготворят и проклинают овцы своих пастухов.
Теперь эта толпа жаждала моей смерти. Мой крови. Крики, вопли, радостный визг детей, ругань взрослых повенчались с немилосердным жаром дневной звезды. А жертвенным даром на алтарь их первой ночи должен был стать я или мои соперники. Арена – место для сильных. Место для пустышек.
Песок был просто нестерпимо горячим. Босыми ногами идти, тем более сражать – безумие. Я подпрыгнул, поджимая ноги как курица.
- Что б тебя..- выплюнул я в небо, разрывая рубаху и смешно кувыркаясь на потеху толпы заматывая тряпками ступни. Худой торс блеснул заставляя толпу ахнуть. Их мысли – открытая книга. «Что, этот хлюпик – ТОТ самый Охотник?». Сегодня ты, толпа, узнаешь мою руку.
Я улыбнулся, поведя плечами. «Безоружный Охотник против четырех воинов, избранных губернатором» - так, должно быть описано в афишах. Меня тут боялись, я ребрами чувствовал их брезгливый ужас. Пусть.
Герольд объявил моих противников.
- Хенал из Жев-сила!
На арену вышел молодой человек, лет семнадцати с негустой черной бородкой и лихо закрученными усами. Глаза его блестели, и казались отражением солнца. Хенал был обнажен по пояс и поднимал небольшие облачка песка длинными шароварами на степной манер. Рука, накаченная и судя по всему, умелая, сжимала легкою саблю. Из Жев-сил? Да ну? Что делает в городе эльфов этот сын степи?
- Инаэль из Или’гарда!
Инаэль, Инаэль...где-то я слышал это имя. А, да...как-то на Или’гардской площади его чуть не побили камнями за эльфийское имя. Хохма состояла в том, что Инаэль с языка детей леса – «дева серебра». Как же ты, выбрался в любимчики губернатора? Одет бывший босяк был в дорогой камзол и свободные штаны, рука сжимала копье.
- Айе-айе из знойных лесов Компаленда!
Между Хеналом и обладателем женского имени ловко вертелся небольшого роста человечек с раскосыми глазами, бескровными губками и небольшим животиком. Трибуны вздрогнули от смеха: и этот пузан – лучший воин губернатора? Маленькие глазенки засветились, а рот расплылся в довольной улыбке. «Не понял. Может, он - Маг?»- ощетинилось мое сознание. Айе-айе был безоружен! Тем временем герольд объявил последнего соискателя славы победителя Охотника:
- Лонь из Влэйда.
Высок, смугл и красив. Природную наготу скрывает только жалкий клочок черной тряпицы, обмотанной вокруг бедер. Роскошная мускулатура, длинный конский хвост из темно-голубых волос. На поясе – плеть семихвостка, с правой руке – баклер, в левой – махайра. Широченная улыбка в ответ на рукоплескания трибун. Хо, как банально. Любимые воины губернатора. Удар гонга. Противники развернутым строем ринулись на меня. Только достопочтенный Айе-Айе остался в сторонке кланяясь улюлюкающей толпе.
Я закрыл глаза. Этот бой не станет для меня последним. Я не мастер рукопашного боя, плохо владею клинковыми, а про метательные и древка вообще лучше не вспоминать. Я всего лишь Охотник, не завершивший обучение. Я всего лишь Ученик. Песок вздымался под их ногами. Хриплое дыхание чрезмерно сосредоточенных людей звенело в ушах.
Инаэль бросил копье, целя мне в грудь. «Ловить» - бросил мозг команду рукам, но тело уже сделало то, чему его учили: кувырком ушел в сторону. Чертыхаясь про себя от обжигающего прикосновения земли, я прыгнул ноги Лоню, поднимая правую руку. Зря...
Легкий клинок сабли вспорол воздух и заставил меня неестественно втянуть живот, сберегая внутренности, от обжигающе-холодной стали. Я другой стороны на моя бедную голову обрушилась, шелестя в полете, махайра. Черное лезвие вошло в мое плечо, дробя кость. Толпа замерла. Лонь тоже.
Мое тело не совершенно. Мало мышечной массы, растяжки, гибкости. Но одно они умеет делать хорошо: выполнять приказы в любом состоянии. Правая рука схватила плеть, весящую на поясе воина, прежде чем волна боли отбросила меня назад, заставив сделать двойной кувырок по песку. Эта волна заставила меня выпрямиться и взмахнуть трофейным оружием. Лонь слишком тренирован, а Хенал увертлив как все степняки. А вот Инаэль…семь длинных, жестких кусков кожи черными змеями прянули чуть ниже тазобедренной кости или’гарадца.
Да, этот мир жесток. Да, может быть, я не прав. Но меня можно оправдать. Арена – это банка с пауками. А сейчас туда кинули птенчика. Пауки умрут, и на их трупах птенчик станет птицей. Кто сильнее – тот и прав. Это - закон Арены.
Нет, Охотник. Не лги. Не ищи выхода там, где его нет. Войти можно лишь в ту дверь, которая открыта тобой.
Плеть-семихвостька в среде рабов считается оружием смерти. Умелый палач убивает двумя-тремя ударами этой смертоносной штуковины. Я – не мастер. Но удар в пах для мужчины опаснее удара в голову. Инаэль застал как изваяние, миг – боль расширила его глаза, воздух с противным свистом. Колени свелись, сознание моргнуло. Прости меня, мальчик. Шаг. Прыжок. Пальцы сжимают гладкое древко копья. Шаг. Удар. Крик. Удар. Шаг.
Трибуны дружно вздохнули. Лонь опомнился только когда два тела – Инаэля и Хелана – синхронно упали на землю, а с кованного наконечника копья сорвалась первая капля крови. Арена безжалостна.
Я метнул копье, не особенно надеясь на удачу. Я отвлекал Леня – моей целью была сабля Хелана – быстрое оружие кочевников. Резкие движения, резкие движения…и мое бедное, бедное плечо. Учитель обучил меня искусству боевого транса, но, сколько он продлиться я не знал – не знал и боялся представать, что будет, если моя концентрация исчезнет.
Лонь делает осторожный выпад. Я шагаю назад, пропуская лезвие, и сам наношу связку из правого горизонтального и левого диагонального удара. Да…сабля не меч. От нее сложно уйти, но парировать можно с определенной долей небрежности. Лонь откидывает тонкое лезвие и наносит рад сильных, колющих ударов. Солнце, отражаясь на острие махайры, слепит своих нерадивых сыновей…сталь все ближе и ближе…
- Рысь! Сколько можно!
Это Эльвира, моя…сожительница, пользуясь терминологией советского времени, которое ни она, ни я, к счастью не застали. Щелчком мышки вызвав на диалоговое окно, я быстро кинул в gamemaster’s room сообщение о вынужденной остановки игры из-за проблем в реальности и повернул голову, успев заметить как острее махайры вспороло тонкую шею моего виртуального двойника. Сейчас на экране Лоню высветится надпись, о которой мечтают многие и многие тысячи участников «Swordland’a»: «Level up». Пусть радуется. Мастера рассмотрят мое заявление о срочном выходе из игры и уровень с него снимут…а ситуацию запустят сначала. Еще одни враг…еще одно поражение.
Я перевел дух и посмотрел на Эльвиру. Та, насупив изящные бровки и поджав губы, с явным неодобрением смотрела на меня.
- Рысь, ты обещал приготовить ужин – тоном учительницы старших классов объявила она.
- Возможно, - нехотя согласился я. – Сейчас…
- Не надо! – да она в не себя от ярости! Подумаешь, забыл ужин сделать. У меня законный отпуск, между прочим. Могу позволить себя отдохнуть. Так нет, надо устроить разборку. Надо испортить мне настроение. И так…я бросил взгляд монитор.
- Я уже все сделала. Иди, иди, кушай…- Эльвира всхлипнула, размышляя, добавлять ли что-нибудь веское, или не стоит.
Я поднялся. Голова вспыхнула тысячью маленьких звездочек. Говори ли же тебя, не вставай резко.…Пока я восстанавливал нормальную картину мира, Эльвира продолжала.
- Зомби! Компьютер и пьянка, больше ничего не можешь!
Ага, я деньги тоже пивом и «Swordland’ом» зарабатываю…Что она так взбеленилась-то? Мозг обработал небольшой процент информации о реальном мире, чудом уцелевшей после ревизии, наведенной в памяти страшным вирусом Internet addiction, и выдал ответ: «не хватает данных для анализа». Кхем…дожили…
- А что, собственно, случилось?
- Что? Какое сегодня число, солнышко?
Число, число, число…не знаю никаких чисел! У меня отпуск! Лениво бросил:
-Маруся, число.
- 16 ноября 2014 года, – холодным тоном Эли отозвались колонки.
Маруся, робот-программа, поддерживающая программное обеспечение моего компьютера. Умная, быстрая, полезная. И понятливая, в отличии от донора свого голоса.
- Шестнадцатое! – Эльвира подняла палец, грозя потоку. – Скажи мне, милый ребенок, что будет сегодня вечером.
Я задумался. Шестнадцатое ноября.
- Годовщина сражения под Красным, войны 1812 года, открытие Суэцкого канала 1869 года, годовщина смерти французского художника Жака д’Агара, день рождения российского адмирала Колчака и римского императора Тиберия, – выпалил я, понимая, что ни одно событие не имеет отношения к Эльвире.
- Причем тут какой-то Тиберий?
Кажется, я озадачил ее. Надо же…
- Не «какой-то» - передразнил я, и разразился короткой, но вдохновенной речью- Тиберий Цезарь Август, сын Божественного Августа, Великий Понтифик, наделенный властью народного трибуна, Консул-Император был гением. Тацит писал о его нелюдимости, его правление было веком Смуты, его ненавидели все от первого патриция до последнего плебея. И хотя Светоний покрыл его память золотыми красками, раб, узнавший о гибели правителя воскликнул «Тиберия в Тибр!».
Все. Меня понесло.
- Хорошо.
Ага, вот ты и капитулировала. Эля подняла руки, пытаясь остановить словесную диарею своего нерадивого возлюбленного. Лицо ее приняло более спокойное выражение, голос обрел бархатные нотки. Вероятно, она вспомнила, как нужно разговаривать с сумасшедшими.
- Когда умер достопочтенный Тиберий Август?
- Тиберий Цезарь Август, - тоном заправского историка поправил я.
- Не важно, - Эльвира обняла меня и коснулась лбом плеча, – так, когда он скончался?
- Шестнадцатого ноября, 42 года до нашей эры, – слабо отмахнулся я.
- Вот-вот – надзирательная фраза повисла в воздухе, – а сейчас как верно сказал твой ящик – третье тысячелетие нашей эры. Сегодня приезжает мой брат.
- Маруся не ящик, – отрезал я, мрачнее. Брат. Вадим. Человек, помешанный на нумизматике, с синдромом непризнанного гения и мономанией в отношении свой коллекции. Слишком показано ненавидит новые технологии, даже такие «новые» как компьютер, что бы это было правдой. Еще одна «милая» черта Вадима – никтофобия. Как-то мы засиделись в баре да полуночи и возвращались домой по темным улицам. Так он разве что не на ручки мне просился. Ненавижу не обоснованные страхи чужих людей.
И самое неприятное – Вадим красив. Как и любого человек по горло завязшего в мягких песках Интернета, меня трудно назвать прекрасным. А Вадим, этот нумизмат-никтофоб….
Он был темноволос, носил щегольскую бородку, невысокого роста, но строен и подтянут. Профиль лица заставил бы и изображения вышеупомянутого Тиберия усомниться в своей классичности. Глаза Вадима были похожи на льдинки, окрашенные в зеленый цвет. Живые, блестящие, они больше подошли бы пятилетнему сорванцу, чем спокойному нумизмату.
Природную красоту подчеркивала модная одежда от лучших модельеров. Сноб…
Я поморщился.
- Во сколько он приедет?
- Через час.
Секунд двадцать я обдумывал ответ.
- О, Эля, - усмехнулся я, завершив мыслительный процесс, - ты алогична. Если тебя спрашивают «во сколько», то, вероятно, спрашивающему нужен ответ «во столько-то», а не «через сколько».
- Да! – С вызовом бросила Эльвира, прижимаясь к моему плечу. – Но ты же не знаешь сколько времени?
Ну вот. Опять я неправ.
***
Звонок в дверь прозвучал не то что бы как гром среди ясного неба, но очень к тому близко. Я, по дороге надевая халат, вышел и, чертыхаясь, скомандовал: «Открыть дверь». Стальная махина отползла в сторону. На пороге стоял Вадим.
- Привет, – буркнул я.
- Олег! – завопил эльвирин братец, повисая у меня на шее. Ведь знает, пес, как я не люблю свое настоящее, паспортное имя.
Имя, даваемое человеку при рождении должно определять его судьбу. Мое имя – варяжское и означает оно «священный». Глупости! Нечего такого во мне нет. Я обычный, заурядный востоковед, увлекающийся историй, психологией и компьютерными технологиями. Но мой отец профессионально занимался скандинавскими языками, и просто не мог не назвать сына как-нибудь том стиле.
Псевдонимы, на мой взгляд, более точны. Они отражают внутренний мир человека с его собственной точки зрения. Долгое время я пользовался именем «Ровин», то есть «самурай без господина», «перекати-поле», «бродячий воин». Я и жил так же, как того хотело мое имя – кочуя по родственникам, друзьям, знакомым и вообще случайным людям. За шесть лет обладания именем «Ровин» я был дома пять раз, и ничуть не жалею.
Точнее псевдонимов – прозвища, погоняла. Они даются другими людьми, наблюдающими твою жизнь со стороны. Исколесив автостопом все страну, раза четыре побывав за границей не заплатив ни единого гроша, я, наконец, нашел что искал: себя. Я обитал не на просторах, подвластных Европейскому государству, и не в Пекинской Империи, и уж точено не в царстве янков, а в виртуальном мире «Swordland». Там я был Охотником, Бурой Рысью, свободным, наемным убийцей, за которым гоняются все: власти, преступники и иногда даже администрация. Мое виртуально е тело было точно таким же как и реальное. Долговязое, худое, с длинной копной каштановых волос. Именно про меня жители «Swordland’а» сложили следующую байку:
«Идет экскурсия по Жев-силу. Гид показывает туристам достопримечательности и поясняет.
- Вот видите, господа, этого скелета? Так вот, это, уважаемые, не скелет, а Охотник. Что? Почему такой худой? Это, господа, он не худой. Это он изящный.»
- Меня зовут Рысь, – прошептал я, отстраняя Вадима от себя.
- Ну да…- усмехнулся он, - привет, Эль!
Эльвира, одетая в голубою кофточку и длинную юбку – когда успела?- вышла в коридор. Вадим прыжком одолел расстояние, отделяющее их, и обнял сестру за талию. Запечатал на лбу поцелуй.
- С приездом, братик…-слегка ошалев ответила она, не решаясь ответить на не в меру пылкие объятия. – Ты голоден?
- Нет, я поел в дороге, – ответил Вадим, горящими глазами глядя на сестру.
Так…что-то тут не чисто. Я мысленно перенесся на месяц назад, когда последний раз ходил за продуктами. Водка. Там должна быть водка.
- Вадим, ты, наверное, замерз, пойдем, отметим приезд.
Я не бог весть какой силач, но эффект неожиданности – всегда эффект неожиданности. Я скреб эльвиринного братца в охапку, отдирая от сестры, и в буквальном смысле понес на кухню. Вечная слава труженикам, создававшим теорию пикапа, Сергею Горину и Сергею Огурцову! В себя несчастная жертва моего насилия приходил уже за столом, но который я водрузил извлеченную из холодильника «Столичную», рюмки и буханку черного. Спасая это сокровище из цепких лап искусственного льда, я заметил там еще пять банок славного пива «Жигулевского» и еще бутылку моего любимого «Козела». Живем! Я откупорил бутылку и лихим жестом разлил водку по рюмкам.
- Дай ему хоть руки помыть! – запротестовал Эльвира, появляясь на пороге кухни.
- Да, Олег, нельзя же…- Вадим окончательно пришел в себя, снял темно-синий плащ и сапоги, отнес их в коридор и, оставшись в классических черных брюках и клетчатой рубахе, отправился в ванну. Эля улыбнулась и чмокнула меня.
- Постарайся не напиться, хорошо?
Я кивнул.
***
Разумеется, содержимого холодильника нам не хватило. Когда кончился «Жигуль» я взял телефон и вызвал друзей с «боезапасом». Нельзя понижать градус? О чем вы говорите, мы русские люди! Мы пьем водку, запивая пивом и дешевым коньяком сомнительного происхождения. Мы обнимаем чужих женщин, целуемся и ползаем под столом. Я пил во Франции, Германии, Штатах и Ираке. И видел, как французы, немцы, янки и потомки арабов точно так же орут песни, матерятся, клянясь в дружбе до гроба. Но только в бывшем СССР при всем при этом умудряются вести философские и политические разговоры.
- И все-таки, ты не прав, Вадим…- икнул я, поднимая рюмку, - идеальное государство должно держаться на интеле…интеллекте правителя. Помнишь Платона?
- Платона? – Вадим удивлено поднял нос, – который священно…мученик? Или Платон Кусков?
- Кусков? – заинтересовался я.
- Ага...давай выпьем? – предложил Вадим.
- А давай, – отвечал я, чокаясь.
Наши собутыльники, числом не менее двадцати, развалились на полу, играя в карты на раздевание, а кто-то, наверное, уполз мучить Марусю. Ну и хрен с ними…у нас тут Платон, понимаешь…
- А…хорошо. – нумизмат отправил в рот кусок сала.
- Ну так?
- А! Кусков…это в девятнадцатом веке такой поэт был, гуманист, мать его…
- Я…ясно...- протянул я, наливая Вадиму коньяка. – Не-а…Платон, это который, это, грек…
- Грек…- глубокомысленно изрек мой собутыльник.
- Вот...он придумал теорию идеального государства. Вот слушай…Он разделил его на три сословия – я помахал пятерней перед лицом Вадима - мудрецы, воины и крестьяне. Первые правят, вторые охраняют, а третьи работают. Частную собственность – на фиг, жёны и дети общие. Класс?
- Коммунист хренов…- бросил Вадим. – Вот ты хотел бы, чтоб Эльку чужой мужик …. трогал?
- Не…- осекся я.
- Во...- Вадим выпил не чокаясь. – государство должно держаться на страхе пред царем…
- Монархия? – подозрительно сощурился я, опрокидывая рюмку.
- Ну не царь, так вождь…не важно. Стране нужна жесткая рука. Дисциплина - это все. побеждает неудачи. Тогда будет порядок
- А ты сам жил бы в таком гос…государстве…ну кажем рабочим, а? Или дворником?
- Не знаю… протянул Вадим, неосмысленно глядя в потолок.
***
Ночь и день сменяют друг друга. Добро и Зло правят Миром. Они похожи и различны как две грани одного меча. Свет Луны. Каменистая почва холма. На вершине – Храм. Ни Аллах, ни Иисус, ни Гаутама Будда не получат тут очистительных жертв. Это Храм Пустого Неба. Это мой Сон. Сон, который я вижу каждую ночь. И каждый раз я прохожу все заново.
Монолитные каменные стены в три человеческих роста окружают круглое здание святилища в два обхвата, обвивая тела Храма подобно исполинской змее. Все это вырезано неизвестными, безумными зодчими из темно-красного камня и покрыто фресками, поражающими своей реалистичностью. Демоны-искусители в объятиях гурий и сияющие ангелы, отбивающиеся от полуголых валькирий, грозные ведьмаки, пронзающие молниями бледных некромагов, всклокоченные ведьмы, сцепившиеся в белобородыми волхвами. Жрецы в алых мантиях, сжигающих задумчивого тихоню-еретика, чародей, колдующий над пробирками, шаманы, застывшие в незнакомом мне танце свободы. В центре их хоровода корчится маленький дух, судя по перьям – аз. Огромный змей аспид, сжимающий в кольцах небольшого человечка с зеленой шерсткой – ауку. Мохнатый молодой багбер гонится за взмыленным вервольфом. Эйнхерии верхом на единорогах рубят в капусту кривоногих гоблинов и клыкастых гулей. Альвы, отстреливающиеся от дикого союза наг и гномов. Красавиц дракон, падающий под ударами эктозавра. Да…даже в «Swordland’е» я не видел подобного.
Я поднимался по склону холма, вверх, к Храмовым Вратам. Лестницы не было – но сотни тысяч ног за сотни тысяч лет протоптали мне путь, широкий и ясный. Лунные лучи скользили по мокрым от дневного дождя камням. Где-то вдали волчий вой приплетался с предсмертной песнью жертвы.
А вот и Врата. Арка, сложенная из грубого, неотесанного гранита, резко контрастировала с цветом стен. На вратах надписи: на русском, английском или китайском (языки, которыми я более-менее владею) не было ни одной.
Безжизненный дворик. Храм – высокая черная башня, словно вырезанная из монолитного камня. В окнах-бойницах горит огонь, и шныряют тени. Воздух дрожит – неведомая Сила реет тут. У дверей Храма – сухая, невысокая фигура в матово-черной мантии. Лицо скрывает глубокий капюшон.
- Как тебя зовут, странник?
Незнакомец говорил тихим, приятным и знакомым мне баритоном.
- Рысь.
Рысь…мое мня. Или нет? Или имя Охотника из «Swordland’а»? А я? Детский вопрос повис в сознании, а ответ…ответ блуждал где-то далеко, скрытый тьмой и неверием.
- Ты уверен, Священный?
Священный…. Я попятился. Простой вопрос – сложный ответ. Все гениально просто. Все бездарное – немыслимо, недостижимо.
- Ты жаждешь найти иное имя?
- Да! – вырвалось у меня. Вот ответ. Нет замка – постой. Нет силы – найди. Нет имени – придумай.
- Тогда…тогда ты должен долго учиться....тут в Храме. Ты готов?
- Чему учиться?
- Быть собой.
Собой. Мечта любого юноши. Любого человека. Социум, проблемы, учеба, работа, любовь – все это блоки, отнимающие право на жизнь. Свобода…красиво слово.
- Хорошо.
- Ты уверен?
Почему-то мне показалось, что он спрашивал «для галочки».
- Нет.
- Нет? – удивлено спросили из-под капюшона.
- А кто ты? – я выделил голосом последнее слово. Страх начал заполнять душевную пустоту, вызванную величием Храма. Фигура подалась вперед и плюясь слюной зашипела:
- Твой Учитель.
- Нет, – взвизгнул я, утирая пот со лба.
- Нет? – снова переспросил мой собеседник, наши лица сблизились, но тень, отбрасываемая капюшоном, все его мешала мне разглядеть его. – ты хочешь остаться пленником? Пленником самого себя?
- Красивые слова – неуверенно пробормотал я, судорожно вспоминая, что я знаю о подозрительных личностях в черных мантиях. Когда-то жил да был мальчик Олеженька, который верил в Иисуса Христа, носил крестик, знал молитвы. Потом мальчик вырос, ударился в даосизм, затем в оккультизм, а потом стал геймером-атеистом.
- Отче наш, Иже еси на небесех! – взвыл неистово крестя все что движется, то есть себя и собеседника. - Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. – Эх, видели бы меня сейчас Вадим или Эльвира..- Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого!
Нда…и зачем я это сделал? Черный согнулся пополам в приступке гомерического смеха силясь что-то сказать.
- Тебе, Богу и Творцу моему, в Троице Святей славимому Отцу, и Сыну, и Святому Духу, поклоняюся и вручаю душу и тело мое, и молюся: Ты мя благослови, Ты мя помилуй, и от всякаго мирскаго, диавольскаго и телеснаго зла избави.
Теперь все. В Храме Пустого Неба нет места Иисусу. Этот черный…
- Хватит – прервав свой смех, собеседник мой сплюнул на камни и уставился на меня горящими глазами. – ты отказываешься?
- А есть выбор? – обречено высадил я.
- Нет...- согласился он.
- Выбор всегда есть, Рысенок.
От стена Храма отделился высокий старик в облегающей черной одежде и поклонившись мне продолжил.
- Выбор – суть нашего существования. Выбор – это воздух для души. Выбор – это клинок, разрезающий тьму. Но к клинку нежен щит. У тебя есть щит, Рысь?
- Он – мой, – собеседник недовольно покосился на новоприбывшего.
- Попробуй, отними! – лихо, с задором выдохнул бойкий старикан. – Щит, Рысь!
Тупой взгляд. Сомнения.
- У Тьмы много масок. У Света – тоже. Более того, их маски из одной гримерной. Все темные – темные по Воле Тьмы. Все Светлые – светлые по своему выбору. Парадокс?
- Ложь! – бросил Человек-В-мантии.
- Нет. Просто и мои слова – маска, – старик улыбнулся. – Так называемые Темные по большей части добрые, милые люби, а Светлые – жестокие и расчетливые.
- «Так называемые» - ключевая фраза – ответил Темный.
- Да.
- Но...но тогда в чем разница? Между Светом и Тьмой? – сбиваясь, спросил я?
- Ты. Поймешь. Это. – Чеканя слова, чужим голосом сказал старик.
- Но..? – начал было я.
- Ты. Поймешь. Это. – Сиплым голосом, прерывающим любые вопросы ответил Темный.
- Нет ни Света, ни Тьмы под этим небом. Люцифер и Иисус, порок и добродетель, созидание и разрушение, нирвана и сансара, ум и глупость, похоть и стыд, — все это есть только тут, – старик коснулся левой стороны мой груди, – вся разница в мечах и щитах. Выбирай себе сбережение и путь ждет тебя, Рысь. Твой Щит?
- Вера…? – не смело откликнулся я.
- Не плохо. – пробормотал Светлый, делая приглашающий жест. – Ты не закончил молитву.
- И даждь в мире без греха прейти день сей, в славу Твою, и во спасение души моея. Аминь. – Я рубанул рукой, вычерчивая крест. Землю ощутимо вздрогнула и…
- Рысь? О, господи, сколько же ты выпил…!
Голос разрезал и Храмовый холм, небо и моих собеседников. Мир погрузился во тьму.
***
«Проснись» - приказ исходил из глубин подсознания, побуждая мое тело принять вертикальное положение. Тело, однако, отказывалось выполнять приказы – убойная доза алкоголя, принятая вчера, делала свое дело.
- Ой-ё..- воздух с шипением покинул гордо, ловко протиснувшись сквозь стену сцепленных от головной боли зубов. Я дернулся и рывком открыл правый глаз. Расплата пришла немедленно: в голове великий кузнец Вёлунд ударил молотом по наковальне и пудовые ресницы мерзко звякнули. Край подушки больно вонзился в щеку. Мир вновь погрузился во тьму.
Прошла вечность. Потом вторая. Тело не шевелился. Нестерпимо болели виски и левый бок.
- Что я? – вопрос был задан стене, которая, по всей видимости, стояла в метре от кровати. Стена, однако, не озаботила себя ответом.
Одно веко, на сей раз, левого глаза, мучительно поднялось. Охая и ахая я отодрал голову от подушки. Пригладил волосы. Медленно встал, поправляя съехавшие семенники. Шлепая босыми подошвами по паркету, дополз до кухни, где вчера и произошла попойка, столь резко отразившаяся на моем здоровье. По пути, переступив пару спящих тел, которые так и не доползли до кровати, я толкнул дверь.
О, Илувэ! Гаморе в самом страшном кошмаре не снилось то, что творилось там. Тупым взглядом обведя весь этот кошмар, я в сердцах сплюнул на пол, порытый чем-то напоминающим торт и, поскребя щеку, вернулся в комнату. Тела по дороге я пошевелил, дабы установить личность – безрезультатно. Толь я их не знал, толи по просто не помнил. Войдя в комнату нетвердым шагом, я нашарил волшебную кнопку компьютера. Невежливо тыркнул. Кулер взвыл, заставляя задуматься о сохранности машины.
Пока компьютер грузился я, собираясь с мыслями, поплелся в ванную.
- Господи…что же мы вчера делали? – собственный голос мне показался каким-то чужим-чужим, совсем незнакомым. Разумеется, я помнил, что мы вчера отмечали – приезд Вадима, брата мой любимой. Стыд жег меня каленым железом. Дьявол! Саморазрушение это конечно круто и готично, но глупо… Мускулы дрогнули, голова качнулась, словно отрицая подобное копание в душе.
Не обращая внимания на два юных тела, уснувших в объятиях друг друга в ванной ложе я ополоснул рожу – право, язык не поворачивается назвать ЭТО лицом – и поплелся обратно. Компьютер, слава Биллу Гейтсу, уже загрузился. На то, что спящие гости могут проснуться, мне было, откровенно говоря, плевать. Не наушники же искать этом бедламе, в самом деле.
Power
Connect
The Swordland
Я развалился на стуле, форма которого совсем не способствовала релаксации. Судя по шлепанью чьих-то ног, музыка, звучащая при загрузке все же кого-то разбудила. Ну и пусть. Реальность смешалась, медленно, но неотвратимо. Путь просыпаются тела. Все равно их души спят под необъятным слоем сала будней. Что-то мигнула на экране, вырывая меня из плены размышлений. О, из gamemaster’s room прислали ответ. Быстро, однако.
«Пользователь Бурый Рысь, вы рассмотрели Ваше заявление о экстренном выходе из игры и решили пропустить этот квест, засчитав его выполнение обоим сторонам. Будем считать, что Вам удалось убежать с арены. Таким образом, все участники сценария получают level up. Сейчас Ваш персонаж находится на главной площади Жев-сила. Пожалуйста, уведомите администрацию о своем согласии \ несогласии с таким решением».
Однако…быстро отправил «согласен», я потянулся. Ура, мудрости великих Админов!
- Маруся, логин – ‘LS, пароль – l;de-fog@/
-Принято. Вход осуществлен.
Я вздохнул и улыбаясь опустил руки на клавиатуру, собираясь поприветствовать любимый город – столицу виртуального княжества эльфов – Жев-сил. Но чья-то холодная ладонь легла на мои руки, довольно резко отстраняя их от заветных клавиш. Я оглянулся. За моей спиной стояла заплаканная Эльвира.
- Маруся! – сказал я тихо – выход и отключение.
Машины все понимают. Им не надо повторять дважды.
***
Я не люблю слезливых истерик. Не люблю сор. Давно-давно я понял: главное легкость. И когда родители, друзья, начальники или любимая начинаются, что называется «гнать волну», я произношу одно слово: «тень». Перед глазами останавливается хоровод образов и мир замирает. Ты – Созерцатель. А Созерцателей не трогают ни дожди, ни бури, ни солнце. В этот раз я просто молча выслушал ее, запечатал распухшие губы поцелуем, оделся и ушел. Я – Тень.
Город встретил меня писком машин и сиянием солнца на снегу. Я, заловив руки в карманы, заскользил по улочки вперед…
Взрыв. Удар колокола. Глоток чистого медицинского спирта натощак. Вселенная дрогнула…но мигом восстановилась в своих правах на мой разум.
Часы каплями падали с ледяного и жесткого неба. Мороз рисовал голубой кровью на витрине супермаркета. Люди скользили мимо. Голуби шныряли туда-сюда, разбегаясь из-под моих ног. Я прошел площадь насквозь, свернул в подворотню. Там стояла женщина. Невысокая, с пепельными от старости волосами. Не когда она не была красивой, но привлекательной. Это угадывалось по рту, готовому засмеяться и глазам, озорно шныряющим вокруг. Она ждала.
Поравнявшись с ней я невольно уставился на кольцо на ее пальце – серебреное с рубином с красивой оправе в форме змее. Оно резко контрастировало с остальной одеждой чистой и опрятной, но не богатой. Она, заметив мой интерес, улыбнулась.
- Чего ты ищешь, мальчик? – спросила она.
Я смешался, не зная что ответить. С одной стороны я точно знал, что отвечать ей вовсе не обязан, но с другой…Следующий вопрос был подобен кувалде.
- Почему ты один, Рысенок?
Рысенок…Дьявол, откуда она знает мой ник? Интернет такая свалка, да и фоток своих я не выкладывал уже года два.
- Я не один. Со мной ветер…
Это я это сказал? Ладно, потом разберемся, поздно заниматься поиском соловьев…
Она захихикала.
- Вот ты гуляешь по городу один, в компании ветра…забавно…
Снежинки вили вокруг нас странное белоснежное полотно из ее смеха и моего недоумения.
- Ты странный, Рысенок. Как ты стал таким? Пьешь, гуляешь, не помнишь, что делал вчера?
Ее тон напоминал голос моей мамы, когда она отчитала мои тушку. Я улыбнулся, в контраст собеседнице.
- Не знаю. Скучно тут.
- Тут? На Земле?
- Да. Слишком мало места.
- Ишь какой! – она снова улыбалась. – мало ему.. всем хватает, а ему мало…
- Всем ли?
Бабушка прищурила глаза, оглядывая меня.
- И что ты хочешь?
- Не знаю. Наверное, улететь. С тем самым ветром, моим спутником.
- А твои родители, друзьям, девушка, в конце концов? Они–то останутся тут.
- Они избрали это. Почему я должен мешать их Пути?
- Не плохо сказано, Идущий с Ветром. Но это только слова. Человек это переплетение Божественного и Животного. И хотя само животное тоже само по себе Божество, оно требует очистки от того, что наносят будни. Может быть, ты наберешься смелости оседлать судьбу и уйти?
Мне стало страшно. Я всегда не любил древних греков, убивших Сократа, который показал им Бесконечность, а теперь… я не знал, что же мне делать. Вроде бы, все ясно – ответь «да» и двери в чудеса тебе открыты. Но страх – извечный страх людей потерять хоть сколько-то знакомую реальность – держал меня крепко. Кроме того, я чувствовал, что старушка не высмеивает – она предлагает настоящее…..чудо, если вспомнить старые сказки.
- Мне не будет грустно без них. Без родственников, друзей и любимой. – медленно, подбирая слова выговорил я. – потому что хорошие моменты жизни с ними всегда будет заставлять мое сердце сжиматься, а плохие забудутся сами собой.
- Это ты зря…в плохих моментах – своя радость.. Они возненавидят тебя, не боишься?
- Боюсь – сознался я – но..
- Впрочем – она поправила волосы – дело хозяйское. Тебе нужен Учитель. Такой, что бы мог научить идти легко – сейчас ты похож на небольшого Атланта, несущего на плечах собственноручно созданное небо.
- Будьте мои наставником, бабушка. – взмолился я.
- Что ты, что ты – отмахнулась она – я лишь тень, приглядись-ка получше. Я только дух – в каждом дворе есть такая старушка, да и не одна поди, – собеседница быстро подстраивалась под стилистику бабушек с лавочки, - у вас тоже есть, и у друзей твоих тоже. Не замечал что ли?
Я покопался в памяти. Действительно, у каждого знакомого дома обитала такая старушка с веселыми чертами лица, полноватая и добрая. Такие часто сидят на лавочках, кормя голубей или поглощая семечки. У нас ее звали тетя Маша – ребенком я часто играл с ней. Неужели и она…?
- Нет, тебе нужен другой. Думаю, Она подойдет. Ты узнаешь ее.
«Сейчас она скажет «когда придет время»» - кисло подумалось мне. Скажет и испортит все волшебство. Но старушенция бойко рассмеялась моим мыслям.
- Волшебство никогда не кончается, мальчик. Оно таиться в самом обыденном, самом серым. Ты узнаешь это, когда увидишь Ее.
- Кто Она?
- Тебе нужно имя?
- Да. Хотя бы имя.
- Ишь какой… хотя бы – передразнила меня старушка - Ну, предположим Нана. Или Оливэ. Или Терра. А так же Найна, Вильна, Эмунэ, Шара, Селеся….Ну, мало ли у Нее имен.
Она не договорила и отвернулась, засеменив в сторону соседнего с переулком дома.
- Подождите! – крикнул я, захлебываясь своими словами.
Бросил что-то формальное и совсем не нужное, что-то типа «да свидания», хотя никакого свидания уже не будет. Ноги вернули мое тело на площадь, а от туда, без бездарных советов с верху, к берегу Волги.
Я родился и жил, сколько себя помню, в небольшом российском городе на границе Московской и Тверской области. Вообще-то он имеет статус наукограда и по соседству расположен страшный и загадочный Институт Ядерных Исследований, но наукой не разило от мостовых, деревьев и небольших, вертких улочек. В последнее годы все больше и больше задыхается от зловонья москвичей, приезжают на сравнительно недорогой курорт, хотя обустройство пляжей оставляло желать лучшего. По сути, Дубна является полуостровом, окруженная со всех сторон водой. Даже само название – Дубна – от речки Дубна, протекающей рядом с древними поселениями славян и впадающей в Волгу. Сестра, Черная и множество других ручейков и речушек превращают город в небольшой архипелаг.
Идти домой в таком состоянии я не мог, перспектива шляться по городу меня тоже напрягала. Мне нужно было общение. Нужно было увидеть несколько знакомых лиц, может хлебнуть пивка. Это я мог получить только в одном месте: на набережной Волги. Там уже несколько лет собирались различные неформалы со всех концов города, пели песни, крутили романы и страдали подобной сентиментальной и не очень, чушью. Уже издали я услышал пение Котлярова – нашего местного рок-звезды, лидера группы «Холерный Эмбрион». Голос у него зычный, нахальный, разносящийся по всей набережной, сбивая других певцов, чуть менее умелых.
Я тихо подошел, что бы не мешать песне, стал рассматривать полупьяные лица друзей и знакомых. Сегодня выходной – им можно, по этому лекцию о вреде алкоголя можно отложить на потом. Я улыбнулся. Кто-то подошел ко мне. А, Гаара. Анимешник, программист. Я пожал ему руку, кивнул. Подлетели девушки, народ постепенно стал замечать мое присутствие. Ох, дьявол, как давно я тут не был.
Я рожден был ночью
В час молитвы волчьей
В темном логове зверей
Черный Ангел Ада
Был со мною рядом
На кругах людских страстей
А, Ария «Антихрист». Значит, гитарой овладел Саурон – бывший толкинист, рокер и вообще необычный человек. Я оканчивая ритуал приветствия, присушился. Лихое треньканье струн и негустой бас юноши вступили в романтичный танец, поющий о свободе.
Царь искал Иисуса
Чтоб убить искусно
Но ты Богом был спасен
По пескам кровавым
Начал путь свой к славе
Ты - Христос, велик твой трон...
Я тронул крестик на груди. В детстве меня крестили, и даже водили в храм, но затем…затем я понял, что откровение Христа слишком однобоко. Затем было увлечение йогой, оккультизмом. Но все это как-то одностороннее. Не включает всей полноты Истины. Тем более почти все религии и философские течения предлагают однозначный путь к спасению или просветлению. Ходи в церковь, медитируй, люби все что движется и отвлеченные правила – и все, будет тебе и Свет и Благо и все, что хочешь. Я не верю, что есть универсальный Путь к Истине.
Для миллионов ты невиновен
Мой же отец – Сатана.
Но Падший Ангел Богу был равен
Мстить за него буду я
Но мы сочтемся, в битве сойдемся
В год самой горькой звезды
Знаю, наверно, рухну я первым
Только погибнешь и ты
Саурон закричал «Имя мне – Антихрист! Плачьте о душе», мелодия взвизгнула и замолчала. Нет, сатанизм тоже не то. Ни сатанизм – кошкодавство, ни пансатанизм ЛаВэя, ни светлый сатанизм эстетики. Ни то ни другое ни третье не истина.
Легкость. Тень. Сила.
Сила.
Я хотел взвыть, напиться в стельку, набить кому-нибудь морду. Просто и без излишеств. Все в этом мире – просто.
- Дурак. «Оно таиться в самом обыденном, самом серым».
***
Домой я пришел уже за полночь. Тихо открыл дверь своим ключом, на цыпочках прокрался в комнату. Эльвира, конечно же, давно спала. Рядом на раскладушке сопел Вадим. Да, этот, пожалуй, отключился сразу после заходу солнца, никтофоб проклятый. Интересно, сколько с ним не пью, а лучше он не становится….Надо его будет к врачу сводить что ли.
Не разрушая своей животной сущностью и запахом перегара братскую идиллию, я извлек из тумбы ноутбук и шмыгнул на кухню. Сев на табуретку я запрокинул голову и сказал:
- Да будет свет.
И резко открыл ноутбук.
Power
Connect
Opera
Ноут у меня старый, архаичный. The Swordland на нем, разумеется, не идет. По этому-то я ему предпочитаю статичный ПК, но когда он недоступен, то приходиться пользоваться тем, что есть. Когда нет моего любимого мирка из программ и кода я путешествую по другим мирам – чатам, форумам, менее развитым играм. Сегодня время флеш. Это значит, что я откопаю в паутине парочку глупеньких игр и засяду за них часов на пять. Особенно лакомыми кусочками мне представляются игрушки-файтинги. Создашь своего персонажа и давай разбивать пиксельные головы противников. Это мне быстро наскучит это и я стану сочинять сказку про файтинг, в который играю. Поэтому, я открою пепельно-белый Word и начну как-нибудь так: «Тихим весенним утром Мастер Ши зашел к Мастеру Ли». Восток – это мое дыхание, мой хлеб и мое пиво. Что еще нужно человеку?
Нет, сегодня я, пожалуй, откажусь от этого занятия. Почитаю что-нибудь. Может Лукьяненко, а может что-нибудь из восточной классики. Можно из поэзии Ли Бо….Или нет! На диске наверняка есть какая-нибудь вечная игра, типа DOOM’а. Или лучше стратегию. «Героев». Или «Битву за Средиземье». Я дотронулся пальцем до мягкой мышки…Да не, на фиг! На фиг мне все эти игры? Я хочу отдохнуть, развеяться. Прошвырнусь по форумам, залезу в чатик…Найду девушку на ночь, займусь виртом…
Виртом? Какой, к черту лысому, вирт? Я серьезный человек, взрослый. Можно посмотреть какую-нибудь анимешку или фильмец. Только вот наушников нет, а через динамики – разбужу Эльвиру. Хотя…хотя если сделать на минимум, то, наверное, не услышит. Пальцы заметались по клавиатуре и мышке. Мне нужен какой-нибудь torrent или ftp. Нет. Не нужен.
Я встал, подошел к окну. Машинально взял стоящий на подоконнике кувшин с водой, отпил не чувствуя вкуса воды.
«Так бывает» - твердил я себе. Это кризис. Все образуется. И вернется на свои орбиты. Самое смешное, что действительно вернется. Эти сны о Храме Пустого Неба, сны о Наставниках, бегство от себя в Сеть, ненависть к паспортному имени, необъяснимые депрессии – это лампочки одной гирлянды.
Это пройдет. Я погрущу денек, снова напьюсь, замочу модератора в Swordland’е, побегаю от администраторов, решивших защитить своего. Ну, мало ли в наш век способов развеяться? Это, конечно, не может не нравиться Эльвире….
Я крикнул и вернулся за ноутбук. Пусть. Пожалуй, пойду початюсь. В комнатах mail.ru. Так, что у нас есть? Пальцы забились к судорогах любопытства. Так, секс, знакоместа, секс, знакомства, религия, опять секс…Скудно батенька! И скучно. Ладно, пусть будет какой-нибудь чат православных. Устроим им вечер борьбы с еретиками!
Указываем электронный адрес, пароль от ящика на мыле и ник. Пусть сегодня это будет не «Рысь», а «Ровин».
Вход.
И десятки сообщений захлестнули мой разум. Так бывает. Это как резкий удар по щеке за оскорбление, как неприятное пробуждение от будильника, как неожиданное падение на неровном месте одинаково ожидаемо и внезапно. Минут десять я потратил на ответы на приветствия. Люблю тематически «умный» чаты. Тут можно услышать все: от банального «приветик» до напыщенного «да прибудет с тобой Сила Божья». Невпопад отвечая, я успел заметить, как в чат вошла девушка со странным ником: Dea. Если я верно помню, что это с латыни переводится как «Богиня». Ничего себе ники в христианских чатах!
Первым же своим постом Dea свалила меня под стол, как говорят сетевые мыши. «Мир вам, братья». Вполне себе православная форма приветствия. Чуть-чуть напыщенная, но нормальная. Отсмеявшись, я кинул ей месагу: «И тебе того же». И рассыпал щедрую горсть смеющихся смайликов. «Что вас так рассмешило?» - Dea отреагировала быстро, дав, тем самым, мне понять, что она не новичок в сетевых путешествиях.
«Ничего особенно. Просто я довольно смешливый парень. Ваше чудное приветствие вызвало у меня улыбку»
«Хм. Приветствие как приветствие». Казалось, она пожала плечами, хотя смайликов соответствующих этому, я не видел.
На этом наш разговор я бы счел оконченным. Но незримая собеседница удачно отколола очередную штуку в общий чат: «Скажите мне, как вы относитесь к возможности существования иных миров? как на это смотрит ваша религия?»
Что за бред?
Посетители чата на такие посты реагируют как собаки на кость. Сразу посыпались упреки, обвинения. Нашелся даже умник, предложивший выкинуть девочку из чата. То же мне, инквизитор…Из всей массы сообщений я уловил только одно разумное: «Как на это смотрит официальная церковь я не знаю, но то что мы во Вселенной и даже на Земле далеко не одиноки это ДА». Автора этого ответа звали Крон, а значит к христианству он имел достаточно посредственное отношение. Ответить ей что-нибудь или нет?
Сердце забилось чаще. Странно. Что-то в этой паутинной красотке не так…
«А как какую религию Вы исповедуете?» бросил я ней в приват. Такие веши лучше говорить с глазу на глаз. Хотя, кончено же за всем следит всесильный модератор, но…
«Ох... это сложная история... У меня своя концепция». Тук-тук.
«А что подтолкнуло вас к этим концепциям?» Тук.
«Хм... скорее, можно назвать это личным опытом...»
Своя концепция. Свой опыт. А я-то думал…что-то интересно. Обычное бытовое мировоззрение. Капля христианства, чуть-чуть буддизма, толика науки, ведро атеизма и ушат эгоцентризма. Ну что ж… Постараемся извлечь из этой дамочки максимум удовольствия.
«Личный опыт в параллельных мирах?»
«Хм.. видите ли, иногда человек мечтает о власти.. А желания, как известно, имеют свойства реализовываться...»
Э…что она вообще несет? Может…может эта такая несмешная шутка? Шутка скучающей акулы Интернета? Тук-тук.
«Имеют, конечно. То есть, Вы видели иные мира...своими глазами?» Тук-туку-тук-туку.
«Можно сказать и так... А почему вас это интересует?!» О, да она встревожена. Забавно. Что ей так понравилось во мне?
«А вы любите цирк? Зоопарк? Кунсткамера?» Я люблю эзопов язык. Особенно в Сети, где нет интонаций и мимики.
«Да... особенно Кунсткамеру уважаю..»
«Вот. Необычное притягивало нас со дней Адама. Поэтому я и спросил. А еще…мы просто было скучно». Люблю цитировать из различных анимэ. В данный момент моими устами говорит Ягами Лайт, Кира, L, герой великой саги «Death Note».
«Поэтому-то ты меня и притягиваешь.» Как легко мы сократили дистанцию до «ты». Ей не хватало сказать в конце «мальчик» до полной картины воспитательницы старшей группы детсада «Лучик». Тук-тук. Что с мои дурацким сердцем?
«Вы тоже необычны. Ну и миры тоже». Конец этого поста я украсил улыбкой. Тук.
«Миры - несомненно... да и я стандартностью не отличаюсь. А в вас чувствуется глубокий творческий потенциал, как мне кажется...»
Тук-тук-тук. Часто-часто. Бред трезвого гнома…
«Творческий?...»
«Именно творческий.. Ты никогда не пытался писать, создавать, творить? Давать жизнь придуманным вами героям и историям?»
Вот так. Теперь она точно напоминает учительницу, поучающую ученика.
«Пытался...давно. У меня не получалось.» Осторожность не грех. Про свои статьи и рассказы, которыми зачитывался весь Рунет лучше пока помолчать.
Тук-тук.
Тук...
Тук.
Тук?
Тук!
Полный и бесповоротный «тук». Сны, Храм. Этот Наставник. Странная девушка в обыкновенном чате. Оно таиться в самом обыденном, самом серым. Руки нежно тронули клавиатуру как руки война, сжимающего меч.
«Только...мм…не знаю, стоит ли говорить...»
«Скажи... попытка - не пытка»- отозвалась она беззвучно.
«В общем-то в последнее время мне стали сниться странные сны. Очень странные. Про Храм Пустого Неба.»
Я ощутил дрожь. Смятенье. Годы общения через Сеть сделали меня чувствительным. Я знаю,ч то чувствует мой собеседник. Всю гамму его чувств. Сейчас ее мысли путаются, она не знает. Она нашла какой-то ответ, но боится сказать об этом вслух.
«Подождите... вы хотите сказать, что смогли побывать в тех краях, которые доступны не всякому смертному? Откуда вы вообще знаете про Храм Пустого Неба? Кто вам рассказал о нем? или вы... один из нас?»
Э?? Тук?
«О чем вы? Это только сны…»
«Не все сны бывают просто снами... ох.. а не снились ли вам пророчества? предсказания о вашей дальнейшей судьбе? о Богине?»
Тук.
Да….любо это клиника, либо…любо клиника! Либо тут одна сумасшедшая, либо двое! Хочется верить, что первое.
«Нет»
«Ваш сон - не просто сон.. этот храм видели до вас те, кто может позволить себе хранить и создавать новую реальность. Этот храм - Проектировочная Комната творцов миров»
Это сон. Такой же как про Храм. Я, Я, Я! В Это! Верю!.
«Где ты живешь, Ровин?»
«В трех часах электричкой от столицы нашей Родины»
«Ясно. А поточнее?»
«Наукоград Дубна»
«Информация приятна. У тебя не найдется свободного часа-двух, чтобы встретиться меня завтра у вас в городе?»
Я уже знал, чем все это кончится. Но хороший миф – это всегда недосказанность.