Мне понравилась комната сразу. Хоть и крошечная, заваленная пыльным хламом, она очаровала мое обоняние этим особенным запахом, когда пыльно, сухо и чисто. Через заклеенное скотчем окно доносился весенний птичий гам и звон, тополя шуршали свежей зеленоватой листвой – в общем, вся прелесть седьмого этажа в зеленом районе.
И сразу началась новая жизнь – когда сырая и серая от скучно моросящего дождя, когда тягостно солнечная и высушивающая, когда лениво – знойная, когда морозно- свежая, когда почти все время темно за окном, когда – невыносимо светло, но всегда – уютно, всегда так, как будто эти стены поддерживают меня, эта кровать – мое и только мое убежище от дневных кошмаров, эта дверь меня не предаст, эта штора укроет от солнца.
Эта комната живет своей жизнью. Все члены мини-сообщества комнаты ладят между собой, и ритм их жизни совпадает с моим.
Действующие лица.
Очередной вечер и в очередной раз я возвращаюсь домой, прохожу в свои 15 метров. Пластиковый красный шар лампы, болтающийся возле самой головы с трудом сегодня выжигает ,шипя, положенные 75 ватт. Шипит, моргает и не хочет светить – иногда у него бывает. Нервный срыв, хотя странно – я не так уж и часто держу его в напряжении. Ладно, пусть капризничает, когда я выходила из строя и лежала ничком, уткнувшись в подушку – он усердно заливал комнату и меня ровным теплым приглушенно-красным светом, стараясь если не помочь, то хотя бы не разрушить равновесия. Он знает, как он важен здесь, как я его ценю, особенно в долгие зимние вечера…
Шкаф, весомая фигура. Широкий, светло-деревянный. Он, кажется, всеядный. Как он умудряется вмещать в себя все мои сезонные гардеробы, постельное белье, обувь, а также вещи, принадлежащие бывшим хозяевам квартиры – мне непонятно. Но это так. Однако и у него есть свои особенности. Он любит зажевать вещичку. Это он может. Ищешь ее, ищешь – а нет ее. Смотришь на полках, на вешалках – нет как нет. Он сегодня против. Ну что же, если основательно взяться за поиск, то можно найти. Завернутой в старый, давно не надеванный свитер. Когда я туда затолкала эту кофточку ? – думаешь. А он лишь дверцами поскрипывает. Еще он так делает, когда хочет, чтобы его почистили – сложили вещи в стопочку, все по полочкам, все платья повесили на вешалки. Порядок любит. Платья хотят хорошей жизни – каждому платью по вешалке – требуют они. Мы не согласны делить одну вешалку втроем! Еще они мечтают об ароматических пакетиках – саше. На самом деле их подговорил шкаф – ему нравится расслабленно раззевывать дверьки и он хочет, чтобы оттуда еще и пахло цветочками.
Трюмо. Его три глаза всегда подернуты мечтательной дымкой, но если внимательно в них вглядываться, то можно разглядеть себя. Оно служит домом всем моим флакончикам и пузырькам, баночкам и коробочкам, игрушкам – безделушкам и вполне довольно. Несмотря на возраст не кряхтит и не жалуется. А в пору когда редкий гость посещает эту комнату радует тройным отображением того, что происходит на..
Да, всесильная соседка – кровать. Узкая и жесткая, она настолько добра ко мне, что в момент нужды вполне способна разместить двоих. После того, как я ее переставила, она изменила политику по отношению ко мне. Если раньше она подолгу держала меня в своих объятьях утром, то сейчас выталкивает, едва я проснусь. Хотя, может это заговор подушки с одеялом? С чего бы это?
Красный занавес на окно. Раньше он был покрывалом. Но, Боже мой, как он прекрасен в роли шторы – таинственно непроницаем. Ни один непрошенный лучик солнца не потревожит сон утром. Ни единая деталь раздевающегося тела в свете красной лампы не будет выдана праздному гуляке темным вечером. Занавес великолепен.
Шкафчик книжный – самый умный, разносторонний, эрудированный и организованный. Он удивительно организован – гораздо организованнее меня. Даже если я не помню, куда что положила – он помнит и сует мне это в руки. Полнейший хаос– но только я протягиваю руку – и бац! Вот оно, что ищу.
Прикроватный коврик. Толстокожий товарищ. Он сумел пережить НАВОДНЕНИЕ и остаться собой. Есть за что уважать. Без него компания была бы совсем не той, не такой теплой.