Чужак. Хармсовщина

Олег Андросов
Светало. Прохор Сергеевич открыл глаза. Разум начинал потихоньку просыпаться. Прохор Сергеевич сфокусировал взгляд на трещине в потолке
«Трещина. Откуда тут эта трещина? Раньше ее не было» - подумал он.
И тут вдруг он понял, что потолок то не его! Сознание резко вернулось и уселось на свое место.
Прохор Сергеевич резко встал с кровати.
« Позвольте» - вслух произнес он, оглядывая комнату – «Где я? Это ведь не моя квартира!»
Прохор Сергеевич начал осматриваться, лихорадочно при этом вспоминая последние события вчерашнего дня.
« Ну да… Я как всегда вернулся из канцелярии, отужинал, умылся и лег спать! Так где же я???...»
Прохор Сергеевич быстро оделся и вышел из дома. Дом оказался тоже не его. И улица была абсолютно не знакомая… Тут он увидел идущего через дорогу молодого мужчину.
« Простите, сударь!» - окликнул его Прохор Сергеевич – «Не соизволите ли Вы сообщить мне, что это за улица?»
Мужчина остановился, оглядел его беглым взглядом и негромко пробурчал:
- Людронская.
- Святый боже…, а что же это тогда за город? Ведь у нас нет такой улицы…
Взгляд мужчины стал изучающим:
- Пьяный что ль?
- Бог с вами! Оказия со мной приключилась! Подшутили, видимо, надо мной…
- Это Сультыранск. Славная столица нашей Сультыранской Республики – произнес мужчина, гордо приподняв голову.
У Прохора Сергеевича помутнел рассудок и по левому колену пробежали четыре мурашки:
- К… к… какой республике? – заикаясь, произнес он.
- Сультыранской Республики… Вы, сударь, видно с неба упали? У нас ведь на КМОЛ-32 других республик-то и нету. – С улыбкой произнес прохожий. Было видно, что эта беседа начинает его забавлять.
- С… спас… благ…
Прохор Сергеевич махнул рукой и в полной растерянности отошел к стене. Прислонившись к холодным кирпичам, он сполз на корточки и попытался придти в себя. Не получилось… Мысли бегали по замутненному рассудку в хаотичном порядке. Растерянность перешла в ужас, граничащий с отчаяньем.
Так, на корточках, у кирпичной стены, на улице Людронской он просидел до вечера, и с последними лучами «чужого», зеленовато-синего солнца… умер.