Эпиграф: Звук может не только рушить, но и созидать.
Город славится своими красивыми извилистыми улочками, на которых убивали, насиловали, грабили, ходили жители, вычурными домами, постройками, пристройками, башенками и ансамблями. Можно себе представить, как сонмища талантливых архитекторов и не менее талантливых строителей возводят строение за строением, камушек за камушком. И это представление будет в корне ошибочным. Если спросить любого горожанина что в Городе есть, он предпочтет сказать чего в Городе нет. Если вы чего-то не нашли, то в его крохотных подворотнях, запутанных улицах вы найдете то, что искали.
И будет глупо предположить, что готические ансамбли таверн и просто жилых построек строили люди. Нет, конечно, люди тоже приложили в каком-то смысле свою руку, но не в чан со связующим раствором.
Музыка…
Музыка была тем самым архитектором, который строил, строит и будет строить Город. Но не все то, что извлекается из инструмента, можно назвать музыкой. Не всем дано из нот извлекать то, что потом материализуется в мире, то, что нравится не только простым людям, но и Городу. Тех, кто мог это делать, называли альяты, им были рады любые таверны, состоятельные жители и просто жители да прохожие.
Но две недели в году каждый из них был обязан отработать на благо Города. Это был своеобразный оброк, с течением времени некоторые вещи не меняются и не претерпевают практически ни каких изменений, как и давняя традиция платить за гостеприимство и шанс заработать на хлеб и оружие.
- Нисса, - ласково провел по плечу Ндор, - подходит наша очередь.
- Знаю, - девушка задумчиво вертела в руках свою неизменную спутницу – флейту. – И что ты предлагаешь?
Молодые альяты сидели в облюбованной ими воуксе. Воуксой в Городе назывались таверны полного типа: еда, ночлег да живая музыка, предпочтительно в исполнении альятов. Кроме того, в воуксе еще были музыкальные блюда. По словам гурманов эти яства наполненные превосходной, высшего сорта музыкой превосходили по своим вкусовым качествам даже пищу королей. Готовили их артманы, специально обученные повара, обычно ими были ушедшие на покой альяты. Все ведь устают от суматошной жизни и, в конце концов, ищут просто покой и умиротворение, а в Городе, где не жизнь, а выживание, когда нельзя быть уверенным ни в чем, кроме своего тесака, лучшего покоя чем кухня воуксы просто не сыскать.
- Реку.
-Оу, - она словно очнулась, - продолжай, мне интересно.
- Представь себе день идет на убыль, вокруг зелень островов, на середине реки лодка... Солнце освещает стоящую прекрасную принцессу в черном. Она играет на флейте. Рядом я подыгрываю на гитаре... По воде эхом стелется музыка...
- Прелесть, - девушка обвила молодого человека за шею и страстно поцеловала в щеку, - так и сделаем. Мне не терпится поскорее начать.
Город улыбался. Он любил Музыку, но еще больше ему нравилась, когда она шла от души, из самого сердца. С ним были солидарны и немногочисленные прохожие и просто зеваки, которых заносило на берега реки, протекающей через весь город.
Черная, эффектная девушка, стоящая на медленно плывущей лодке, виртуозно играющая на флейте, молодой, статный юноша, играющий на красной гитаре….выглядели настолько эффектно, что к концу двух недель стали местной достопримечательностью. Особенно в районе растущей пристани…