Я вспомнила эту историю за несколько часов до Нового года, когда всматривалась в мерцающее пламя праздничной свечи передо мной. В этот вечер я осталась совсем одна. На столе стояла открытая бутылка белого вина, коробка шоколадных конфет, несколько новогодних салатов, включая непременные «оливье» и «шубу», а также фрукты, гранат с мандаринами. Телевизор был выключен, в комнате стояла полутьма, рассеиваемая лишь пламенем свечей и бликами фейерверков в окне. Тишина также была неполной. Слышались возбужденные, хотя и приглушенные голоса соседей за стеной, можно даже различить отдельные слова, хотя и без капли смысла, так что я особо не вслушивалась. На улице также царили веселье и смех. Народ праздновал приход Нового года, отдавшись этому событию целиком и без остатка.
Другое дело я. Я размышляла, отпивая маленькими глоточками вино из высокого бокала. Мне двадцать один год, я молода, умна, не лишена обаяния и привлекательности. Я могла бы сейчас находиться в одной из таких веселых компаний, и праздновать, позабыв все прошедшие тревоги. Я могла уйти с родителями в гости, могла поехать к друзьям, могла сама пригласить к себе хороших знакомых. Но сегодня вечером я осталась одна. Я посмотрела на телефон, экран которого засветился в эту минуту. Сейчас кто-то мне звонит или пришло очередное поздравительное сообщение. А я не спешу отвечать. Звук телефона выключен, он не беспокоит и не отвлекает меня. Но если телефон снова позвонил, значит, добавился еще один человек, вспомнивший сегодня обо мне. Может, это Павел? Нашел еще один повод позвонить и попробовать объясниться? Не хочу знать. Мне так хочется сегодня забыть обо всех и обо всем. И о своем бывшем парне, и обо всех остальных. Это так странно, наверное, потому что именно сегодня все обо всех вспоминают. А я вдруг вспомнила себя. Другую себя, маленькую двенадцатилетнюю девочку, которая также однажды осталась одна…
Когда живы еще были бабушка и дедушка, меня два раза в году отправляли погостить у них. Летом – почти на месяц, а зимой на неделю-полторы. Гулять мне там было не с кем, проживавшая на нашей улице в поселке хулиганистая пацанва мне в компанию не годилась, а девочек сходного возраста не нашлось. Поэтому я или сидела дома с бабушкой и дедушкой, или играла одна во дворе. Куклы и другие детские игрушки к тому времени мне уже надоели, а так как компании свои городских подруг я была лишена, в те дни я много читала. У деда была большая библиотека, в которой нашлось место многим взрослым книжкам, собранию сочинений Сервантеса, Мопассана, Цвейга, Голсуорси, и других, однако все эти серьезные книги в книжном шкафу в гостиной меня никак не интересовали. Я искала что-то легкое, детское, понятное. Но читала подряд все, что находила. Каждая новая книга меня увлекала на некоторое время. С одинаковым интересом я листала и сборник кулинарных рецептов, и какое-нибудь прикладное домоводство, и даже справочник кинолога. Однажды мне удалось раскопать в пыльном шкафу в беспорядке сваленные книги в выцветших от времени обложках, рисунки на которых говорили, что книги эти – детские. Эти книги читали еще мой отец со своим младшим братом во времена своего детства. Получается, что до меня к этим старым книгам уже лет двадцать никто не прикасался.
Я самозабвенно принялась разбирать стопки, иногда чихая от пыли. Там я и нашла ее. Среди сказок Андерсена, сборников индийских и скандинавских мифов, «Тома Сойера», «Маугли» и «Рассказов южных морей». Эта книга называлась «Страшная сказка». Не помню, был ли обозначен на обложке автор. Как только я нашла эту книгу, все дальнейшие поиски и интерес к уже найденному у меня закончились. Мне стала интересна она и только она одна. Истрепавшиеся пожелтевшие страницы, обложка с растрепанными картонными уголками говорили мне, что книга эта была читана, и неоднократно. Картинка на книге изображала дорогу, уходящую вдаль и скрывающуюся в лесной чаще. Почему-то я сразу решила, что это путь в какую-то волшебную страну. Может быть, сказочные создания, чьи неясные образы угадывались среди разлапистых ветвей, указали мне это? Может быть. Как бы то ни было, ожидания мои оправдались. Сложив обратно в шкаф книги, я закрыла его и направилась к дивану, чтобы начать чтение. Меня даже охватило странное нетерпение, словно я ожидала что-то важное, но никак не могла дождаться.
Я устроилась на диване и открыла книгу… Раз. Мое дыхание становится ровным и глубоким. Два. Звуки приглушаются, свет отступает и меркнет. Меня обволакивают тишина и покой. Три. Весь мир вокруг сжимается и замыкается во мне. Сейчас есть только я и эта книга. Закрываю глаза. Четыре. Я чувствую необыкновенную легкость, я невесома и парю в воздухе, как маленькая пушинка. Пять. Я открываю глаза и вижу вокруг себя необыкновенный мир, в котором еще никогда не бывала. Я вижу дорогу. Это мой путь. Я ступаю и иду по нему.
Это была история о маленькой девочке, околдованной злой колдуньей и брошенной в одиночестве в сказочном лесу. Девочка эта не помнила ничего ни о себе, ни о своем прошлом. Знала только, что ее зовут Мария. Ее имя было точно такое же, как и мое… Девочка не заблудилась в лесу. Продираясь через чащу, царапая руки и лицо, раздирая об колючие кусты свое платье, она нашла узкую, почти неприметную тропинку. Может, это была звериная тропа, но девочка решила вступить на нее, несмотря на опасность. Мария долго шла по дорожке, пытаясь не шуметь, и не звала никого на помощь. Она боялась привлечь внимание странных созданий таинственного леса. Когда она шла через болота, то за густыми ветвями склонившихся к воде ив девочка видела сидящих на кочках страшилищ-кикимор, ведущих свой нечеловеческий разговор голосом, похожим на булькающий смех. Она подглядывала за русалками на берегу, расчесывавшими свои длинные спутанные волосы и убиравшими из них зеленую тину. Девочка слышала шорохи, писк и рычание других лесных созданий, доносившиеся из темной чащи. Однажды она услышала длинный протяжный вой одинокого волка-оборотня, наполненный злобной тоской.
Весь день и всю ночь шла девушка по тропинке. Лесные ягоды служили ей и пищей и питьем. Светляки освещали ей дорогу. Наутро второго дня, когда Мария почти полностью выбилась из сил, за стеной леса она увидела просвет солнечного дня. Она вышла из-за деревьев и увидела огромную цветущую долину, окруженную поросшими лесом холмами, расстилавшуюся перед ней. Посреди долины стоял замок невероятной красоты, построенный из красного камня. Спустившись с холма, девочка направилась к замку.
Ворота в замок оказались открыты. Внутри девочка не встретила ни души. Ни грозных стражников, ни веселых горожан, ни важных торговцев, ни деловитых ремесленников, ни простодушных крестьян. Тихи были улицы замка, пусты его дома, заперты лавки и таверны. В центре замка, на просторной площади, возвышалась высокая башня. Мария вошла внутрь башни, поднялась по высокой лестнице, и попала в небольшую, просто обставленную комнату под самой крышей. Здесь находились удобная кровать и стол, полный вкусных яств. Не тронув еду, девочка сразу улеглась в кровать, так как очень устала. Она заснула.
Когда я очнулась, то обнаружила себя уснувшей на диване. Выпавшая из рук книга ждала меня на столе рядом со мной, а я сама лежала на диване, заботливо укрытая пледом. Из кухни слышались звуки готовящегося ужина и негромкий разговор бабушки и дедушки. Я сладко потянулась и поднявшись с дивана, подошла к столу, взяла книгу и пролистала ее, пытаясь припомнить, на каком месте повествования я уснула.
На этой странице в книжке находилась картинка: маленькая девочка сладко спит в резной деревянной кровати, укрытая одеялом. Я уже хотела продолжить чтение, но в комнату вошла бабушка и увидев, что я проснулась, позвала меня ужинать. Вздохнув, я отложила книгу. Поев и поболтав с бабушкой и дедушкой, я вернулась к чтению сказки, забравшись в свою кровать и включив ночник.
Я и не заметила, как за чтением быстро пролетело время. Посмотрев в прямоугольник окна, я поняла, что уже давно ночь. Я выключила ночник. Похрапывал в своей спальне дедушка. Тихо сопела бабушка. Я перевернулась к стенке и закрыла глаза. Мне снился сказочный замок.
Конечно, замок оказался заколдованным. И, конечно, ночью появились его настоящие хозяева. Была глубокая ночь, когда я проснулась, с ощущением странного беспокойства, как будто почувствовала чье-то присутствие в комнате. Было уже не так темно, и предметы в комнате приобрели свои особенные, контрастные очертания серого и темного. Я осмотрела комнату, и тут мне показалось, что в самом углу, перед моей кроватью, стоит какая-то тень. Я быстро включила ночник. Тень исчезла, и я поняла, что приняла за нее причудливо сложенную на стуле свою собственную одежду. Немного успокоившись, я нашла глазами книгу и с сомнением посмотрела на нее. Спать мне совершенно не хотелось, а читать дальше – страшно… уж очень разыгралось мое воображение. Я выключила свет. Снова сгустились тени. Теперь они толпились около входа, стояли в дверях, как будто не решались войти внутрь. Моя рука метнулась к ночнику, щелкнула переключателем, но свет не зажегся. Тут же создания эти зашевелились и беззвучно, один за другим, стали вплывать и вползать в комнату. Их бесплотные фигуры казались бедными и прозрачными, одежда казалась наполненной бесцветным газом, очертания тел искривлены и уродливы. Тут я дико закричала от ужаса. Наверно, они испугались крика и остановились. Тихим шелестящим шепотом они просили меня не бояться и остаться, дождаться их хозяина и воспользоваться его радушием. Хозяин будет очень рад ее видеть. А пока я могу поспать, или сесть за стол и поесть, если голодна. Хозяин должен прийти еще до рассвета… Я смотрела на них из-за одеяла и дрожала. Тени не уходили. «Я сплю», - повторяла я себе, - «я сплю, но не могу проснуться».
А на рассвете появился он. Хозяин всех этих созданий и властелин замка. Принц Теней. Он совсем не походил на своих слуг и оказался вовсе не чудовищем, а привлекательным молодым юношей, хотя и с неестественно бледной кожей и темными кругами вокруг своих небесно голубых глаз. Принц сел на край кровати и рассказал мне свою историю.
Когда-то давным-давно, может быть, сотни лет назад, великий король-завоеватель со своей непобедимой армией пришел в эти земли. Тогда правила здесь одна могущественная лесная волшебница. Долго не мог король одолеть волшебницу, пока коварством и обманом не завладел ее замком, а саму волшебницу велел отправить на костер. Но еще до того, как ужасное пламя забрало жизнь волшебницы, успела произнести она свое проклятие. Чародейка предсказала, что будет у короля единственный сын, и в ночь, когда его наследнику исполнится восемнадцать лет, все великое королевство растает подобно туману, его поданные превратятся в бесплотные тени, и будут вынуждены скитаться по свету до скончания веков, и не станет им покоя. И не будет никто помнить о королевстве, и не будет находить к нему дороги, и повиснет оно навсегда в безвременье между мирами…
Не обратил внимания на проклятие король, и забыв о нем, продолжил свои завоевания. Вскоре удача изменила ему, и он погиб, пал в битве, оставив вдовой царицу, носившей под сердцем его будущее дитя – наследного принца. Без короля быстро распалось великое царство, и ко дню, когда принцу исполнилось восемнадцать, от могучего когда-то королевства оставался только один этот Красный Замок и окружавший его таинственный лес. В ночь после пиршества, когда в королевстве отметили совершеннолетие молодого принца, пророчество колдуньи исполнилось. Едва заснув, люди превращались в бестелесных духов, в бесплотные тени, которые не могли уже выносить дневного света и выходили из своих темных убежищ только с заходом солнца. Иногда, в самую глухую ночь, некоторые из теней решались приходить к человеческим жилищам, чтобы рассказать о своей печальной участи и попросить о помощи, но был непонятен их язык и страшны их образы для людей. Так должно было продолжаться всегда. Но, сказал принц, раз в сто лет ткань миров плетет новое кольцо в своей паутине, и все может измениться…
Принц взял меня за руку и вывел из комнаты. Мы спустились по лестнице вниз, а когда достигли подножия башни, не остановились, а продолжили путь. Открылась еще одна дверь, и я увидела винтовую лестницу, уходящую глубоко вниз, в подземелья.
«Помоги мне», - сказал принц, когда мы остановились. «Я долго искал способ своего освобождения, пока не нашел его скрытым в этих подвалах, среди свитков древних заклинаний и колдовских книг. На этом пергаменте записано великое заклинание освобождения. Но любые слова будут бессильны, пока юная непорочная дева не отдаст малую частичку своей жизни, чтобы строки заклинания проснулись и предначертанное исполнилось. Каждую сотню лет я жду. Каждые сто лет в сказочном лесу появляется дева, пришедшая из другого мира, но еще не одна из них не добиралась до Красного Замка Безвременья – все они пропадали в гиблом лесу, окружающим замок. Только та, кто по-настоящему чиста душой, способна пройти весь путь по дороге к Замку и может разрушить древние чары, снять страшное заклятие и освободить меня и моих подданных. Нужна только капля твоей крови, девочка».
Только он сказал это, как слуга принес Принцу тонкий стальной шип на серебряном подносе, и низко кланяясь и пятясь, исчез. Принц взял шип и положил в мою руку. «Это должно быть твое решение», - сказал он, - «только твое». Промолвив эти слова, принц отступил в тень. Лицо его было скрыто, только в голубых когда-то глазах светились крошечные искры огня, подобные красным углям в печи. Но я уже не видела его глаз. Тронутая его историей, я решила освободить принца. Я подняла шип и вонзила его в свой палец.
Было утро. Я вынырнула из сна в своей спальне, в кровати, а на коленях у меня лежала та самая книга… Мне было больно. Я увидела быстро алеющую тонкую полоску на своем безымянном пальце, а в своих руках – нож. С кончика пальца прямо на страницу раскрытой книги сорвалась теплая капля. Еще до того, как я успела сообразить, что происходит, капля упала на лист бумаги в место, где были написаны строки великого заклинания. Как у меня в руках оказался этот ножик? Что я делаю? Нож полетел в сторону, а я уже не могла отвести глаз от книги. Лицо Принца Теней на странице «Страшной сказки» чуть дрогнуло и изменилось. Он улыбается или это появилась гримаса торжества? Алая капля моей крови растекается по странице, буквы впитывают ее, изменяются, изгибаются, становятся похожими на тысячи шевелящихся маленьких змей. Они выстраиваются в новый порядок. Это незнакомые мне буквы, неизвестный мне язык, но я могу его прочитать! Мои губы начинают беззвучно шевелиться…
В голове моей набатом загремел страшный голос, как будто вместо меня читая оживавшее заклинание. Я словно заледенела, мои руки и губы отказывались повиноваться мне, однако я, маленькая слабая девочка, все же нашла в себе силы захлопнуть книгу и прекратить безумное чтение. «Страшная сказка» уже валялась под моими ногами, но в голове у меня еще звучали слова книги и слышался далекий злой хохот принца. Я схватилась за голову. Звуки постепенно затихали, а меня всю трясло крупной дрожью.
В то утро я серьезно заболела и весь день пролежала с высокой температурой. О книге я не сказала ни слова, и бабушка с дедушкой решили, что у меня простуда. Впрочем, я быстро поправилась, и через несколько дней все происшедшее вспоминалось мне, как полузабытый и странный сон. Книга куда-то пропала, и о ее дальнейшей судьбе я не интересовалась. Наверно, она отправилась обратно в свой пыльный шкаф.
Я смотрю на угасающее пламя свечи и вспоминаю, что случилось затем… С тех пор прошло много лет. Уже давно умерли бабушка и дедушка, а в их доме в поселке живут другие люди. Большая часть соседей поменялась или съехала. Почти ничего не напоминает там о прежних временах. Некоторые вещи из их дома перекочевали в нашу семью, семью дяди или перебрались в дома других наших родственников; что-то было выброшено без сожаления, что-то потерялось и пропало навсегда. Некоторые книги из бабушкиного дома сейчас здесь, в нашей квартире.
Я задула почти догоревшие свечи и посмотрела в окно, вслушиваясь. Мороз нарисовал на окне причудливые узоры, и они искрились, отражая вспышки новогодних салютов. Я слышала хлопки петард и шум веселящихся на улице людей. Моя непонятная, неизвестно откуда взявшаяся новогодняя тоска уходила. Скоро придет время, чтобы откупоривать праздничное шампанское. Неужели я буду делать это сама? Я посмотрела на телефон. Они все еще ждали моего ответа. Люди, которым я близка и дорога. Но что-то остановило меня. Что-то вызывало беспокойное движение в моей душе… И я, кажется, чувствую это «что-то». Я почти слышу, как оно сейчас зовет меня. Я вдруг ясно поняла, что у меня есть еще одно незавершенное дело, которое я должна сделать непременно сейчас.
Встав из-за стола, я наконец включила в комнате свет. Зов, похожий на тихое бормотание, идет откуда-то из коридора. Я вышла из зала, прошла к большому трюмо в коридоре, и, открыв створки дверц тумбы внизу трюмо, принялась раскапывать сваленные там вещи. Теперь я вспомнила, что часть книг, оставшихся от деда, нашли свой тихий приют здесь, в этой темной, редко открывавшейся тумбе - среди макулатуры, тряпок, и старых домашних тапочек. А вот и она. Книга, ставшая еще более ветхой, чем я помнила. Сказка с маленьким ржавым пятнышком на срезе страниц. «Страшная сказка», книга без автора. Я узнала эту обложку: тот же мертвенно-бледный принц Теней, склоняющийся над свитком пергамента, и его обращенные к читателю безумные глаза. Принц мигнул, и тени за его спиной шевельнулись. «Здравствуй, Мария», - сказал он, - «как долго мы тебя ждали». Книга желала быть дочитанной.
Я открыла книгу, зажмурив глаза. Хотела ли я отправиться в такое путешествие, какого у меня уже никогда не будет? Пережить приключение, несравнимое ни с чем земным? Я колебалась. Я боялась. И страх перед неизвестным оказался сильнее. Все-таки в двадцать один год становишься более благоразумным. Не раскрывая глаз, я закрыла книгу. С этим покончено, решила я. Есть реальная жизнь, и я выбираю ее. Что же касается книги…
Люди всегда предавали огню то, чего боялись, страшились и чего не понимали. Они оправдывали свои действия тем, что сотворяют этим очищение. Очищение мира и искупление самого себя. Огонь поглотит все без остатка и уже не вернет обратно. Останется только прах, зола и пепел. А потом не останется и их. Не останется даже памяти. Есть вещи, которые не должны, не могут оставаться в этом мире. Они чужие ему. Так думала я, так наверняка думали и многие другие люди еще задолго до меня… Это у нас в крови, приносить огню жертвы.
Я стояла на своем балконе, и держа на вытянутой руке желтую книгу с лениво лижущими ее язычками пламени, терпела жар, сколько только могла. Потом я разжала пальцы, и книга полетела вниз, теряя в воздухе горящие и тлеющие страницы. Немного больше огня и света в этот разноцветный вечер. Мне почудился чей-то полный безнадежности крик, но его тут же утопили возбужденно-радостные возгласы веселившихся внизу людей, запустивших в звездное небо новый новогодний салют.