Как все русские интеллигентные старики, я очень люблю Пушкина, но, больше всего – не Евгения Онегина, не поэмы, не драмы, не дивные лирические стихи, а сказку о царе Салтане. Я, конечно, помню ее наизусть, но, ежегодно открываю книгу и, с восторгом, не спеша, перечитываю изумительные вирши. В нескольких местах у меня каждый раз, не знаю почему, появляются слезы, например вот здесь:
«В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет»
А недавно я заметил, что, Пушкину была открыта вся глубина российского менталитета, и это знание отразилось в чудной сказке.
Начнем с начала:
«Во все время разговора
Он стоял позадь забора…»
- то есть, подслушивал, и ничего. Дело в том, что в России нормы нравственности целиком зависят от положения субъекта: если оно высокое (царь, учитель, родитель, чиновник и т.п.) – не только подслушивать, но и подсматривать, и врать, и все что угодно выделывать можно, а если низкое (подданный, ученик, отпрыск или простой гражданин) – Боже упаси! Аморально. Так что царь под окошком у девиц не испытывал ни малейшей неловкости, ему можно. И сейчас в России ничего не изменилось, например, обывателю по пьянке дирижировать оркестром или с моста сигать, или нести такую чушь, что уши вянут - неприлично, а президенту – вполне. Далее:
«…будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября»
- вот это самое интересное. Российская бюрократическая традиция приписывает руководящему слову чудодейственные свойства. Что нужно сделать, чтобы решить трудную задачу, требующую средств и особых условий? Да очень просто: издать приказ (закон, постановление, циркуляр и проч.), она и будет решена. А если не будет решена – виноваты исполнители. Приказ был? Значит, должна быть решена. Вот откуда несбыточные обещания, неосуществимые намерения, абсурдные планы: правитель полагал, что раз срок пришествия коммунизма назначен на 80 г., он и придет, никуда не денется. Приказ отдан («роди!»), срок поставлен («к исходу сентября») – больше ничего не надо, родит, как миленькая.
«В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене»
- тоже поведение очень характерное для русских людей обоего пола. Сначала сами наболтают глупостей, а потом виноватых на стороне ищут.
«А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят,
Сами шлют гонца другого…»
- и совсем с другим письмом. Нормальный российский бардак: поручить не тому, и совсем не то, что нужно – все равно никто не взыщет, ибо никому не надо.
«В гневе начал он чудесить,
И гонца хотел повесить»
- хорошо еще, что не повесил. Российские самодержцы так и поступали. Иван Грозный, бывало, противному гонцу вонзит в ногу посох и смотрит, какое у него выражение лица.
«А ткачиха с поварихой
С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую»
- ну, уж это точно наше. Этот гонец – настоящий русский человек! Здесь «на чужой счет пьют даже язвенники и трезвенники!» Всякий, кого поят, кому подносят или наливают –пьет здесь независимо от последствий, у него просто нет другого выхода. Француз или японец еще подумает - как бы чего не вышло, русский себе этого позволить не может, он выше этого, ну и гонец, конечно, нажрался до полного блаженства: раз поят - ему ничего другого не оставалось.
«Все их громко величают
И царевича венчают
Княжьей шапкой, и главой
Возглашают над собой»
- вот еще чисто русское представление. Для того, чтобы стать правителем в России не надо обладать высокими достоинствами, не надо вершить большие дела, надо только, чтобы тебя «провозгласили и увенчали», т.е., назначили. Мудрость, доблесть, способности и прочая благодать, вместе с прерогативами снизойдут на избранника сами собой. Назначить можно кого угодно, хоть подполковника, это просто дар Божий, а уж кого назначили – того и слушаться, не потому, что умнее других, а по положению.
«С разрешения царицы
В тот же день стал править он»
- а этот патриархальный предрассудок – уважение к старшим – русским удалось таки изжить. Теперь «увенчанный» князь и не подумал бы спрашивать у матери разрешения, он мгновенно забыл бы о и матери и обо всех близких.
«Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
- вот какое мощное почитание старших было в русской традиции: сейчас бы волшебница Лебедь будущую свекровь первым делом в мошку превратила, а тогда просила разрешения.
«Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром…»
- оказывается, дорогие гости были контрабандистами, но это ничего: русские правители дружбу водили с любыми бандитами, просто любой жулик, вроде Березовского или Бородина, или развратник, вроде Распутина, от общения с русскими вождями превращается в благороднейшего человека.
Кот в сапогах мог родиться где угодно, а царь Салтан чисто русская фигура: «тут русский дух, тут Русью пахнет», от этого милая сказка в России звучит особенно душевно.
Э.Алкснис Edusal 8/10/06