...Оставшись одна, она повела себя решительно странно. Сначала, стиснув руки, она пробормотала со страстной силой:
-Я не потерплю поражения снова, если всё же есть сила в женском уме и воле!
Мгновение она стояла без движения, с выражением почти яростного презрения на лице; затем потрясла сжатым кулаком, словно угрожая невидимому врагу. Потом засмеялась и пожала плечами, как истинная француженка, прошептав словно про себя: "Да, последняя сцена будет Г О Р А З Д О лучше, чем первая! Mon Dieu*, как я устала и голодна!"
Склонившись над маленьким чемоданом, в котором лежало всё её имущество, она открыла его, вынула фляжку и налила в стакан какого-то горячего напитка; казалось, она наслаждалась им в полной мере, сидя на ковре и размышляя, в то время как её быстрые глаза обозревали каждый уголок комнаты.
- Что ж, неплохо! Хорошее поле деятельности; и чем труднее задание, тем больше оно мне нравится... Merci**, старый друг! Ты придаёшь мне сил и мужества, когда ничто более не способно это сделать... Что ж, занавес спущен, и несколько часов я могу побыть собой - если актриса вообще может быть собой...
Всё ещё сидя на полу, она расплела и сняла с головы длинные толстые косы, стёрла с лица румяна, вынула несколько зубов жемчужного цвета и, сбросив платье, стала наконец самой собой - измождённой, изношенной, угрюмой женщиной самое меньшее тридцати лет. Это было удивительное превращение; однако маскировка крылась больше в её лице, нежели в искусном переодевании или же в фальшивых украшениях. Теперь она была одна, и её подвижные черты сложились в её настоящее выражение лица - утомлённое, суровое, горькое... Когда-то она была прекрасна, счастлива, невинна и нежна; но ничего этого не осталось в мрачной женщине, склонившейся под тяжестью греха, потери или разочарования, омрачившего всю её жизнь...
Около часа просидела она так, иногда играя редкими остатками локонов, свисавшими на лицо, иногда же поднося к губам стакан, как если бы крепкое пиво согревало её холодную кровь. Один раз, наполовину обнажив грудь, она посмотрела на шрам, оставшийся от лишь недавно затянувшейся раны; и взгляд её был ужасен...
Наконец, измученная усталостью и душевной болью, она встала и забралась в постель.
* Mon Dieu - Бог мой (фр.)
** Merci - спасибо (фр.)
Конец 1 главы.
(Продолжение следует...)