Запах чужака Айки почувствовал сразу. Между лопатками прошёл холодок, подняв дыбом ярко-красную густую шерсть на загривке. Лис ещё раз тщательно обследовал старое корявое дерево, смердящее чужаком. Сомнений не было, в его охотничьи владения нахально вторгся кто-то очень самоуверенный и дерзкий. И след был совсем свежим, узурпатор не мог уйти далеко.
Подтаявший мартовский снег с наледью, конечно, не сохранил отпечатков лисьих лап, но Айки в этом и не нуждался, его отменное чутьё вело лиса не хуже глаз. Вот чужак остановился, чтобы пометить чахлый кустик, выросший в тени могучих сосен. Вынести такой наглости молодой лис не мог, он, и только он имел право метить деревья и кусты на своей территории. Айки переметил кустик, яростно загребая лапами ставший плотным весенний снег и скаля крепкие зубы в безмолвном рыке. Его тёмная, как старая медь шкура, редкого даже для лис-огнёвок цвета, щетинилась уже почти каждым своим волоском. Лис был в гневе. Покружив в нетерпении вокруг заморённого кустика, он обнаружил цепочку ненавистных следов, и ринулся в погоню.
Весна отозвалась в организме юного лиса-самца буйством горячей крови. Ещё не ведая цели этого яростного кипения, Айки стал агрессивным и опасным. Если раньше, насытившись, он вальяжно позволял беспомощным зверушкам спастись бегством, то теперь убивал направо и налево, даже если есть совсем не хотелось. Теперь в его янтарных глазах темнело от ненависти к чужому самцу, осмелившемуся посягнуть на святая святых – охотничьи владения лиса.
Наверное, стелющийся в стремительном беге по грязноватому весеннему снежку огненный лис представлял собою красивое зрелище, но оценить его было некому, кроме изредка попадавшихся хмурых весенних ворон, потихоньку возвращавшихся в лес от сытного человеческого жилья. Одна из таких неряшливых птиц противно каркнула над головой Айки, встрепенулась и лениво перелетела на ветку повыше. Лис проигнорировал ворону, хотя в другой ситуации наверняка остановился бы посмотреть на потенциальную добычу. Сейчас Айки было не до еды, гудела перенасыщенная гормонами кровь, сердце мощными толчками гнало её в неутомимые лапы, и лис легко преодолевал даже труднодоступные буреломы, перемахивая через них хищным языком пламени.
Чужак не ушёл далеко. В ярости Айки не сразу разглядел за путаницей голых ветвей сухого кустарника крупное жёлтое тело. А когда присмотрелся, понял – лис, наверняка, матёрый, сильный и злой. Но, разве это имело значение для взбудораженного мартом Айки? Хрипло и коротко рыкнув, лис бросился на захватчика. Тот припал к земле, готовясь к отпору, злобно сверкнул жёлтыми глазами и ощерил клыки. Бросок Айки оказался неудачным, в ярости юный лис не рассчитал силы и просто перемахнул через противника. Тот отреагировал мгновенно, извернувшись, цапнул Айки за бедро. Огненный лис взвился свечой, перегруппируясь в прыжке, и едва не оседлал соперника, вьюном выскользнувшего из-под него. Челюсти Айки впустую клацнули возле плеча врага. Чужой лис был намного старше и опытней Айки, его большое тело на мощных лапах – наверняка сильней, и пережил он столько весенних драк, сколько Айки и не снилось. Поэтому он издевательски тявкнул и лапой влепил юному лису по носу. Обычно этот приём вкупе с демонстрацией опасных клыков остужает зарвавшихся молодых самцов, и авторитет старого жёлтого лиса остаётся непоколебленным. Но на этот раз всё вышло иначе. Айки коротко взвыл, не то от ярости, не то от боли, и, забыв об опасности, ринулся напролом, норовя вцепиться зубами в ненавистный жёлтый мех. Он не чувствовал, как зубы врага вспороли шкуру на груди, не обратил никакого внимания на то, что его когти рванули по животу, грозя выпустить внутренности. Юный лис остервенело, как лесной пожар, расправлялся с чужим самцом, осмелившимся нарушить его границы, и при этом вовсе не думал о целостности своей прекрасной шкуры. Рот Айки, забитый густой лисьей шерстью, не уставал смыкаться, разрывая чужую шкуру, лапы работали так, что уйти из под их многочисленных ударов было просто невозможно. Металлический привкус крови во рту подстёгивал бешеную ярость. Постепенно огненный лис подбирался к горлу соперника, норовя вцепиться так, чтобы раз и навсегда избавить себя от наглого чужого самца.
Неистовая атака пошатнула уверенность старого самца, вырвавшись из-под отчаянно вцепившегося в него Айки, жёлтый лис отпрыгнул в сторону, угрожающе скалясь, припал грудью к земле. Но и это не возымело никакого действия, обезумевший от гнева огненный соперник снова бросился на него. И тогда опытный старый самец понял, что эта схватка может для него плохо кончиться. В доли секунды он изменил намерения и бросился бежать.
Какое-то время Айки преследовал чужака, потом, немного остыв, передумал. Похватал хрустящего льдинками мартовского снега, наспех лизнул кровоточащую ранку на груди, прислушался к боли, наполняющей тело. Юный лис всё сделал правильно, изгнав чужака из своих охотничьих владений. Только, не успев отойти от пыла схватки, он так и не заметил стройного золотистого тела и внимательных тёмных глаз молодой самочки, наблюдавшей за дракой из укромного убежища в гуще соснового подлеска…