С каждой секундой лицо его становилось жестче и брови все сильнее надвигались на глаза. Его поза все больше и больше походила на боевую стойку, а маска на лице каменела, приобретая грозный взгляд. Но глаза не обманешь, он прятал их, боясь показать свою безвыходность. И он привык, большинство знало его таким угрюмым и злым, вряд ли догадываясь, что маска его тает при виде друзей и улыбка покрывает лицо, согретое блистающими радостью глазами. Тогда он забывал, про то, что ему пришлось вытерпеть, пока он ждал - он снова жил, хоть и глаза его по-прежнему не слушались. Да это и не имело значения, теперь, когда он был с друзьями.
Но даже когда торопил время в ожидании, он глядел на мир хоть и из под бровей, но все же. Вот и сейчас, стоя на углу и переминаясь с ноги на ногу, вспоминая о своей сутулости и распрямляя плечи, он нервно озирался по сторонам, останавливаясь иногда на силуэтах неподалеку стоящих девушек. Они тоже иногда поглядывали в его сторону с надеждой в глазах, а может просто ему казалось. Он отгонял от себя мысли, что мог бы подойти и завязать беседу, хотя бы ненадолго, хоть скоротать немного время и все же он слишком был занят собой и борьбой с глазами, чтобы утруждать себя беседой. Так и проводил он время в ожидании, борясь с собой внутри, пытаясь оставаться спокойным снаружи. Вряд ли у него это хорошо получалось, скорее всего, он выглядел странно с его мертвыми глазами и детским лицом. И он догадывался, но все же ждал.